Решил как то Лев Николаевич Толстой патриотический роман написать. Не откладывая дала в долгий ящик взял да и начал. Решил роман назвать Война и мир, мол мир это наше русское и это хорошо а увойна нам вовсе не нужна. И начал с описания дивной российской природы, мужиков тружеников да дворян мудрых да оачительных. И хорошо ему так писалось, что не заметл как по дворянской привычке на французский язык перешел А когда опомнился, значительная часть романа была уже написана. "Эх, как неудобно то получилось - подумал Лев Никоаевич - Я ж все таки русский классик, а тут французский". Но сил да бумаги, не говоря уж о чернилах было потрачено изрядно и жалко вымарывать написанное. "Ничего - еще раз подумал Толстой - О чем в этой части написано мужику знать не обязательно , а дворяне поймут". Утешившись таким образом он стал опять писать по усски и написал очень патриотическую часть, именно такую какая нужна для воспитания русского мужика и подрастающего поколения. Правда когда стал описывать Буонапарте, перешел снова на французский, Наполеоном он втайне восхищался, а мужику сиволапому об этом знать на надо. Зато Кутузова описал по русски в превосходном качестве. Потом решил, что надо что-то сказать про народную войну против французов и вспомнил про дубину. И очень ему этот образ понравился, правда разбойнички как-то больше промышляли кистенем, но кистень для образа народной войны как-то не подходил. Во так и получился у него роман- два в одном = патриотический и пасторальный по русски для простого народа и фрондерско-наполеоновский по французски для дворян и просвещенной публики.
А вы говорите - двойные стандарты.