- Все, - сказала врач, - и вынула иглу из десны. - Приходите завтра.
Не самая приятная процедура наконец-то закончилась.
Я торопливо влезла в мокрый пуховик, подсыхавший в коридоре на скамье, и побежала на первый этаж поликлиники. Поправила шапку с помпоном, спустила со лба защитные горнолыжные очки, натянула сырые перчатки. Шагнула в свистящий, мокрый, белый снежный мрак под названием «пришла камчатская весна» - на минуточку – сегодня 3 марта!
С риском для жизни спустившись с горы к остановке, стою в ожидании автобуса. Вокруг бушует очередной циклон во всей своей красе: мелкий, плотный мокрый снег беспрерывным потоком несется во все стороны, туда, куда вздумается ветру, такому же плотному и злобному.
Звонит отец, и мне с ним приходится говорить громко, так, что слышат все окружающие – отец глух. Маме сегодня делают операцию, убирают катаракту с незрячего, глаукомного глаза, но он никак не может до нее дозвониться – ни вчера вечером, ни утром, ни сейчас. Волнуется, естественно.
Я делюсь своими планами на сегодняшний день – сейчас поеду в больницу к маме и узнаю, как у нее дела. То, что с техникой она не дружит, это мы все давно знаем. Она без конца куда-то сует телефон, потом долго его ищет, не успевая ответить на звонок, или же нажимает не ту кнопочку, прерывая разговор, не начав его.
Потом собираюсь домой, так как пурга все набирает силу и по этой причине на работу мне нет никакого резону возвращаться. По дороге домой мне еще надо заскочить в магазин сувениров и купить небольшой подарок знакомой, к которой мы с Колей вечером приглашены на день рождения.
С грехом пополам, повторяясь и отвечая на отцовые «как-как?» и «что-что?», я заканчиваю свои телефонные разъяснения. А тут и автобус наконец-то подходит.
За окном все то же: сумасшедшие порывы ветра, снежные заряды. С воротника капюшона, тая, снег течет по шее, каплями виснет на крашеных ресницах, на носу и подбородке.
Звонит дочь:
- Мам, привет! Ты где?
- В автобусе, еду к бабушке.
- Не надо ехать к бабушке, езжай домой.
- Почему?
- Тебя там Виталя дома ждет.
- Виталя (это зять)? Зачем?
- Николаич тут во дворе упал, мы поехали в травму. Виталя уже отогнал его машину домой в гараж и вот ждет тебя. Надо чтобы ты собрала документы Николаичевы и отдала ему, а он их в травму привез.
- Что сломал?
- Да ничего не сломал, вот сидим ждем приема.
- Та-а-а-к, понятно. ( Несколько гудков во время разговора – кто-то настойчиво прорывается сквозь нашу беседу). Ну, я в автобусе, он едет медленнее, чем люди идут пешком. Тут уж ничего не поделаешь, пусть ждет. А вы там как оказались с Виталей?
- Ну, так я приехала полы мыть, а Виталя меня ждал.
- Понятно.
Планы меняются.
Еду домой, если это вообще можно ездой назвать – плетемся как параличные: автобус дергается, проезжает полметра и замирает. До перекрестка далеко. Наверное, впереди авария.
Заглядываю в телефон – звонки были от Колиной сестры.
- Привет, Светик, звонила?
- Ты с Колей?
- Нет, я еду домой одна.
- А что там с Колей случилось, он мне сказал, что упал.
- Да, они с Аней в травме, ждут приема.
- А ты к нему поедешь, что там с ним?
Я повторяю все, что озвучила мне дочь. Света начинает охать, я ее успокаиваю:
- Да не переживай ты! Сделают снимок, все станет понятно.
Договариваемся о звонке часа через 2.
Во время движения (!) несколько раз пытаюсь прояснить у Ани обстановку с Николаичем, но она говорит, что еще сидят в очереди, оформляются, потом перезвонят. Что-то настораживает в этом «потом», да и сам пострадавший не торопится звонить…
Наше транспортное средство наконец-то доползает до перекрестка, одного из самых насыщенных в городе. У обочины стоит автобус, за ним – боком, с помятой «физиономией» черный внедорожник с оторванным бампером. Вот она и авария.
После перекрестка резво мчимся домой. По дороге - еще несколько аварий с разным количеством участников и разной степенью их повреждений.
Звоню, наконец, моему пострадавшему мужу.
- Ну, что? Как ты себя чувствуешь?
- Да ничего. Тебе ж все уже рассказали, – голос болезненный.
- Ну, да, а то что-то ты сам не спешишь это сделать.
- Ну, а чего спешить, все уже произошло.
- Ну, и как это так произошло?
- Да вот так – в одно мгновение! Ноги выше головы – падаю на левый бок и чувствую, что пульсирует возле плеча. Сразу понимаю – перелом.
- Ну, что – сильно болит?
- Ну, болит, что поделаешь.
- Крепись, миленький.
- Да ладно…
Бегу домой. По дороге покупаю хлеб – первая покупка в непогоду, а то неизвестно, что будет дальше, может, так снегом засыплет, что и к магазину не подойдешь!
Звонит отец, он собирается к матери в больницу. Сообщаю ему радостную новость про Николаича.
Он произносит свои знаменитые «ёшь твою ёшь!» и «тьфу, ну это ж надо было!». Предупреждаю, чтобы не проболтался матери – нечего грузить ее больную голову.
Отряхиваясь, захожу в подъезд.
Зять истоптал всю площадку перед дверью. Заметив мои очки, говорит «о, тебе хорошо, тещенька, дай поносить!». Я открываю дверь и, сбросив пальто прямо на пол, сразу начинаю собирать Колины документы. Внимательно пересматриваю их и протягиваю зятю. Он деловито берет и, пряча их во внутренний карман куртки, так же деловито предлагает мне продолжить сборы – постельное белье, что-нибудь переодеться, полотенце, зубную щетку…
Я оторопело гляжу на него и задаю глупейший (судя по выражению зятева лица) вопрос:
- А это еще зачем?
- Ну, так его же в больницу кладут.
- Как - в больницу?
- Ну, так. Он же ключицу сломал, и ему теперь операцию будут делать.
Я тупо переворачиваю в голове эту новость, и зять продолжает:
- Анька сказала сообщить тебе это, когда домой придешь.
- Та-а-а-к! Ну, етишкина качель! Ну, поубиваю вас всех!
Я так и почувствовала! Зная свою дочь, я сразу поняла по ее осторожным и невнятным высказываниям, что дело нечисто. Но предположить, что настолько!... По наивности я подумала, что после рентгена Николаю что-нибудь там загипсуют и отправят домой – ну, что там еще может быть в этой самой травме! А травма оказалась «травматологическим отделением» 2-ой городской больницы!
Я ношусь по квартире, в ботинках и шапке, собираю вещи, не могу найти подходящего размера сумку, чтобы влезло и объемное постельное белье и все остальное, по ходу дела предлагаю зятю перекусить, он отказывается, хочет побыстрее отвезти все это в больницу на другом конце города(!), чтобы побыстрее вернуться и забрать сына из садика, так как он по пурге умудрился его туда отправить, а вот Самира и в школу не ходила, а я не могу найти теплые носки…а, вот они!...а вот и кружка, ложка, миска…да зачем эта посуда, там все есть в столовке свое, а вот и полотенце, бритвенные принадлежности…, кроссворд с карандашом и ластиком – для развития интеллекта!...да, туалетную бумагу не забыть!....
В конце концов небольшая, но широкая сумка заполнена.
Зять критически оценивает мои усилия и просит поискать рюкзак. Я вытряхиваю из Николаичева охотничьего рюкзака содержимое и заполняю его всем, что собрала. Все отлично входит.
Даю на дорогу денег, не забываю и любимого мужа, передаю денежку и ему. Виталий надевает рюкзак и отправляется к пострадавшему, а я ставлю в микроволновку свой обед, не съеденный на работе, иду в ванную мыть руки и начинаю плакать.
Плачу недолго. Просто накатывает жалость к моему бедному упавшему мужу. Я понимаю, как ему сейчас больно и как он стоически все это переносит, не жалуясь никому.
Вытираю слезы, ем. Процесс поглощения пищи происходит механически, без вкусовых ощущений, но мысли работают в нужном направлении. Хоть моя дочь и предполагала, что я с Виталием поеду к Николаю, но я решила успокоиться, собрать то, что я в переполохе все-таки забыла ему положить и отвезти самостоятельно.
Звоню знакомой, которая ждет нас с Колей вечером в гости. Говорю ей, чтобы она нас не ждала. И объясняю почему. Слышу (и даже вижу) как она подпрыгивает возле телефона от этой новости, сочувствует, желает скорейшего выздоровления.
Кошка не понимает, что происходит в доме. Пока я собирала вещи, все повыворачивала из шкафов, накидала пакетов, мешков, и ей это все было очень любопытно, она даже пыталась залезть в один из пактов, но туда поместилась только голова.
Я складываю зарядное устройство, носовой платок, оксолиновую мазь, ватные палочки (это Света настояла взять, чтобы он нос смазывал для профилактики от гриппа; ну,ну! она думает, что мазь в нос можно исключительно палочками закладывать?), приемник с новыми батарейками, переодеваюсь в пурговой костюм, сухой и непромокаемый, и выхожу из дома.
Звонит подруга, расспрашивает, что с Колей. Уточняю, откуда она про это знает. Оказывается, ее мать разговаривала с моим отцом (интересовалась, как прошла операция у мамы) и тот поделился с ней этой радостной новостью, ну а она - с подругой.
Пурга уже поутихла: снега стало меньше, а вот ветер не прекращается. Но мне все нипочем: я запакована хорошо. В автобусе мало народу, из динамика поет Каролина (довольно известная итальянка 70-х годов), а на меня накатывает какой-то прилив бодрости, я вдруг понимаю, что вот это состояние полного дурдома, произошедшего и происходящего сегодня, мне нравится, а то в последнее время жизнь была какой-то серой, скучной и безрадостной.
Коле до тошноты противна стала его работа, с поисками другой у него не очень-то клеится, и он готов все бросить к чертовой матери хоть сейчас. Приходится ему тащить эту лямку в ожидании заработанного отпуска. У меня тоже не лучше на работе: перспективы очень невеселые, дело идет к возможному развалу нашей конторы, и я стала тоже испытывать желание уйти в отпуск с последующим увольнением. Так что, после работы – ужин, телевизор или книжка, сон – и снова на постылую работу. Скучно и нудно.
А тут тебе - бац! И перелом!
Автобус довольно быстро едет по почти пустой дороге. Основная масса трудящихся по случаю пурги отпущена домой, соответственно, и личных авто тоже мало. Хотя есть и пострадавшие – объезжаем несколько мест со столкнувшимися автомобилями. Кого-то сносит на проходящий транспорт по скользкой дороге, кто-то сильно торопился домой, не уступая дороги, теперь отдыхает в ожидании ГАИшников.
Мой путь – сплошные телефонные звонки.
- Слушаю тебя, пап!
- Ну, ты Коле звонила?
- Да.
- А-а-а?
- Да, да, звонила!
- Ну, и как он?
- Да как? Ему требуется операция, будут ставить пластину, стягивать болтами.
- Ё-мое! А операция когда?
- Ну, так, по слухам – на следующей неделе.
- А чего ж так нескоро? Ну, а лежит где?
- Палата на 10 человек, в основном, старики. Все ломаные, как и он – у кого нога, у кого рука. Тоже своя очередь. Завтра анализы сдавать будет.
- Ну, ёшь твою ёшь!
- Мама, ты Николаичу скажи, чтобы он,когда к нему придет кадровичка и будет его сватать,чтобы он их всех пожалел и не стал претендовать на производственную травму, чтобы он никого не жалел! Знаем мы эти песни!
Он упал во дворе, на производстве, вот пусть и оформляют, как положено.
А то меня он уже почти послал с моими советами – ты его знаешь!
- Хорошо, я ему скажу, чтобы стоял на своих показаниях – и ни шагу в сторону!
Правда, он и меня может послать.
- Ну, мам, мы-то с тобой потерпим.
Глядишь, и ты его когда-нибудь куда-нибудь пошлешь!
Главное, чтобы он не послал любимое предприятие подальше и не согласился на голую оплату больничного вместо производственной травмы!
- Хорошо, я проведу среди него воспитательную беседу!
- Светик, ты звонила? А то у меня телефон раскалился – сплошные переговоры!
- Да, Натик, звонила. Я не могу до Коли дозвониться! Он один раз мне ответил и сразу - «ну, все, все, короче, я сказал, отстань, ничего еще не знаю, не звони мне тут, я занят с врачом, короче, все!». И трубку отключил! И больше не отвечает! Нет, ну ты представляешь? Что там у него?
- Света, он завтра будет сдавать анализы, потом терапевт, потом операция.
- А что сказали, как оперировать будут, кто? У меня там есть знакомый врач. Сейчас буду искать телефон. Коля где – в Госпитале или где?
- Он во 2-ой городской больнице.
- Господи, ну надо же! Он такой скромный, слова за себя не скажет! Ему же больно! А когда будет операция? А если не завтра?
- Да завтра он только анализы сдаст!
- Надо срочно искать знакомого хирурга! Если понадобится – отблагодарить. Ой, отблагодарить в любом случае надо.
Нет, если нужно, то за деньги! За любые! Здоровье дороже!
- Ты погоди, давай дождемся хоть какой-то определенности,его же только положили! По слухам, операционные дни – вторник и среда, возможно, четверг, очень проблематично, что на этой неделе он попадет к хирургу.
- Какой кошмар! Ну, как так можно было себя поранить?
- Давай успокоимся все. Все идет по плану.
- Вот ты представляешь, Ната, я ведь у вас была в пятницу и – помнишь - сказала Коле, что у него глаза печальные, безрадостные! Это ж до чего ему опостылела его работа, что он потерял весь внутренний запал, всю энергию, аж так себя поранил, лишь бы туда больше не ходить! Хоть так! Но лишь бы не на работу! Это ж надо! Помнишь, я заметила его потухшие глаза! Это ж как он устал!
- Светик! Успокойся! Давай дождемся хоть каких-нибудь известий из больницы, а потом будем действовать по обстоятельствам.
- Да, хорошо, ты права. Но ты с Колей поговори, чтобы он обо всем расспросил там подробно. А то он меня посылает.
- Светик, ты не одинока!
- Да? (смеется). Ну, тогда все нормально! Пока-пока!
- Алло, папа!
- Да!
- Ты где?
- Я уже спускаюсь к областной больнице по лестнице, иду к маме.
- Ты там не вздумай ненароком проболтаться про Колю - я тебе напоминаю!
- Дак что ж я – совсем что ли?
- А кто тебя знает, вдруг совсем!
- Алло, Лена?
- Да, тетьНаташ!
- Ну, про папу ты уже знаешь?
- Ну да, Аня мне звонила.
- Вот такие дела.
- Да уж. Я с ним тоже разговаривала. Может, ему что-то надо?
Он же такой, что не попросит сам.
- Нет, я ему все собрала, Виталя отвез. А я сейчас сама к нему еду, подвезу кое-что из еды и забытые мелочи типа зарядки для телефона и кое-какую мелочь лекарственную.
- А, ну тогда хорошо. Если что-то надо будет, вы звоните, я подвезу.
- Мама, привет! Слава Богу, еле до тебя дозвонилась! Ты чего опять трубку не берешь?
- Да вот телефон еле нашла. Пока нашла – он звонить перестал.
- А чего ты его прячешь? Кто его возьмет, кому он нужен?
- Ну, может кто-нибудь зайти в палату и взять.
- Мамочка, тебе папа сказал держать телефон на тумбочке
или под подушку класть, когда спать ложишься – вот так и делай.
- Хорошо. А как ваши дела?
- У нас все в порядке.
(так я тебе и сказала, что у нас кое-кто кое - что себе сломал!)
Мой раненый муж не в курсе, что я приеду, сюрприз будет!
Звонит дочь, я спрашиваю, приезжал ли Виталий и где они вообще, сообщаю, что еду к Николаичу.
- А ты где?
- Я в центре города, на Аллее флота.
- Ну, я так и подумала, что ты поедешь все -таки, раз Виталя приехал один.
- А как же бы я не поехала!
- Ты ему купи там чего-нибудь поесть, а то он навернулся около одиннадцати, даже не пообедал! Оставил свой обед вахтерше, та мне уже звонила: «как он там, завхоз наш бедный, а то я вот его обед ем, а он там раненый и голодный!»
- Слава Богу, похудеет, наконец.
- Ну ты, мама, добрая такая!
- Николаичу звонила, что едешь?
- Нет.
- Правильно, а то он грустный, ему приятно будет. Только ты его не пили.
- Господи, за что уже пилить-то? Тут не перепилено, а уже переломано!
Я выхожу на остановке, покупаю любимую его молочную еду: ряженку, творог, сметану, потом захожу в небольшой магазинчик за колбасой, сыром и хлебом, беру с прилавка газету. Набралась приличная сумочка.
Топаю в направлении травматологии. Звоню болезному, чтобы вышел на лестницу. Он слегка изумлен – уже смирился с моим неприездом.
Пыхтя, поднимаюсь на 4-ый этаж. Встречает на площадке, левая рука под футболкой, правая – на месте в рукаве.
- Мама, я тебя еще с улицы заметил!
Я ему отдаю сумку с продуктами. Он почти все возвращает назад. Я возмущаюсь – и зачем все это покупала? Он тоже не понимает, зачем. Кушать, говорит, ему много не надо – завтра анализы сдавать натощак. После недолгих препирательств у него остаются зарядное устройство, вазелин, оксолиновая мазь (безо всяких палочек, естественно!) и газета. Я вздыхаю и забираю остальное с собой.
Бедный! Ему колют обезболивающее. Глаза, правда, ничего, не очень больные, но это скорее для меня, я его знаю!
Я еду домой в полупустом автобусе. Снег почти прекратился, но ветер очень сильный по-прежнему. Вечереет.
Возникает вялая мысль в голове – а не пойти ли мне все-таки на день рождения к знакомой да не выпить ли там водочки за здоровье ее и моего благоверного? Мысль так же вяло растворяется, как и возникла. Идти никуда не хочется. И даже водки не хочется.
Мне грустно.
Вот утром я из окна видела его здорового, бодро топающего к гаражу. Вечером он в больнице с переломом и – как сказали врачи – хорошо еще, что только ключица, а мог бы и тазобедренный сломать или ноги с руками или вообще башкой треснуться!
А вот – кстати - интересная реплика дочери на мой рассказ!
Год назад у нас заболела бабушка, попала в больницу со своей печально известной герпесной инфекцией.
Зять сломал ногу.
В начале марта этого года бабушка легла в больницу для операции на глазу.
Николаич сломал ключицу.
Что-то в этом есть.
Надо постараться, чтобы больше в больницы она не укладывалась.
(Интересно, а это касается только родственников – мужчин или всех?)
05.03.2015
Г. Петропавловск-Камчатский.