Окончание.(Начало http://www.proza.ru/2017/02/10/1117)
Глава III.Дневник Анечки.
Не трудно было предсказать будущее Анечки при обеспеченной материально маме и профилем её работы в университете. Впоследствии она станет студенткой факультета журналистики.
Уже в школе, она вела свой дневник, как и многие девчонки, поверяющие свои тайны перу и бумаге.
- Волею судьбы, - рассказывал Юрий, - тот дневник оказался в моих руках. А вернее - его подарила мне сама автор, Анна Жуковская.
Я берёг его, и никогда никому не доверял ни сам дневник, ни его содержание. Теперь, когда то время ушло безвозвратно, я с трепетом раскрываю страницы и думаю, а помнит ли о них милая моему сердцу Аннушка?
В дневнике, как на ладони, вся она, подчинённая амбициям и желаниям. Вся порывистая, как ветер, и если её вовремя не останавливать, то все моральные устои просто перестают для неё существовать. Все страницы её дневника – это образец искренности человека с чистой душой, возможно, с точки зрения общественной морали, творящего не всегда целомудренные и невинные поступки. Но это её жизнь, какой она была, какую никак изменить невозможно. Мне она дорога, так как в ней и часть моей жизни.
Вот они бесценные «кусочки истории жизни Анны Жуковской», в сердце которой я занимал не последнее место.
Одна из ранних записей:
«Когда я была девочкой четырёх-пяти лет, желая видеть, красива ли я, когда сплю, я села перед зеркалом и закрыла глаза.»
Другая:
« Однажды мне захотелось купить мороженое, а денежек не было у меня. Я притворилась немой, села у пивнушки, положила панамку перед собой и стала глазками просить милостыню. Меня жалели. Вскоре в панамке было денежек не на одно мороженое. А тут подошёл один дядечка и спрашивает: - Девочка, почему ты такая хорошенькая, а просишь милостыню?
- Ах, дядечка, разве вы не видите, что я глухонемая?! – ответила я ему и убежала.
Читая эти страницы, я с любовью переношусь в тот мир, когда мы «дурачились» с Анкой, этой голубоглазой лисичкой.
Одна из дневниковых записей повествует, что Анечка, как и все дети познавала жизнь и подслушиванием и подглядыванием.
Читаю:
«Папа был в плавании. Я его почти не знала. К нам приходил его брат, мой крёстный. Мы много с ним играли. Он был такой весёлый и красивый, так много рассказывал мне всяких приключений. Он часто называл меня «голубоглазая лисичка». Мне это так нравилось.
А однажды, когда он, сидя в кресле, меня так назвал, я одарила его ангельской улыбкой, обняла за шею и сказала:
- Крёстный, а почему ты не мой папа настоящий, а только крёстный?
- Потому что у тебя есть папа настоящий, а я только второй папа.
- Если бы он был настоящий, он бы с нами жил, а то только денежки присылает.
Он встал. Я продолжала висеть у него на шее, он подхватил меня одной рукой и, прижав к себе, поцеловал.
Я уютно устроила свою голову у него на плече, расслабилась и прижалась к его груди, говоря:
- Мне так хорошо с тобой, крёстный. Оставайся с нами жить.
Ощущение растерянности, «что ему теперь делать?» - было написано на его лице.
А в следующий его приход, я, наигравшись с ним, улеглась в свою постель, которая стояла в спальне мамы, и уснула... Вдруг странный шум вблизи пробудил меня. Я прислушалась. Шум исходил с маминой постели. Я присмотрелась. Вижу - крёстный и мама сидят на её постели. Слышу - мягкий, тихий голос крёстного упрашивал маму в чём-то, и мамочкин голос:
- Юрий, не дури... не трожь...Ай! ...ну что ты делаешь?!
А крёстный:
- Верочка, я не могу оторваться от твоей красоты!
Крёстный стал перед мамой на колени, стал целовать её руки и колени.
Мама дрожащим голосом:
- Ну что мне с тобой делать?!...Сумасшедший!...А вдруг Анечка проснётся...
С той поры ложилась я в постель пораньше. Притворялась спящей и не сводила прищуренных глаз с мамы и крёстного. В том, что они любовники, сомнений у меня никаких не было. А душа моя, как и тело, всё более и более наполнялись тайным пламенем и желанием иметь настоящим папой крёстного.
...Юрий закурил, пустил дым колечками, как это он любил делать, и с затаённой грустью продолжил:
- Аннушка была светлой шатенкой с голубыми глазами и красивым, пухленькими щёчками. Она была очень грациозной, одухотворённой и наделённой от Бога особенностью притягивать к себе. Кокетство..., флирт..., обаяние...с этим она родилась, как то я видел, и дневник её подтвердил это.
В своём тайном, до поры до времени, дневнике она писала:
«Мои подсматривания с раннего детства за мамой, когда с ней в постели был мой крёстный, убедили меня в том, что для счастливой семьи нужен отец и муж.
Любить мужчину-отца, вот всё, к чему устремляла я самые заветные свои желания. Мозги свои я заставила поработать, изобретая способы, какими бы можно было добиться иметь крёстного настоящим отцом. Я прогалдела уши маме на этот счёт, но она только смеялась и говорила, что у меня есть отец.
- Мамочка, - говорила я, - он же нас не любит. А крёстный любит. Я его люблю, - посмотрела на неё лукаво, и выдала, - ты же ведь тоже любишь его.
- Анка! Ты ещё мала об этом рассуждать. – отвечала мама, с какой-то болью в глазах, а щёки её покрылись румянцем стыда и тайной радости за свою любовь к Юрию.
Ночью она не могла уснуть. Мысли, одна противоречивее другой, терзали Веру.
- Все мы, женщины, рождены для любви, - убеждал её голос сердца. - А грешить перед мужем с другим низко и подло, - говорил голос разума.
- Как же жить? – мучил её вопрос. Она не находила ответа.
И когда Юрий однажды, придя, сказал:
- Милые мои девчонки, я еду на море отдыхать..., - настал тот момент, когда надо было Вере решиться на просьбу Аннушки:
- Мам, и я на море хочу.
Вера посмотрела на Юрия своими пронизывающими глазами, и говорит:
- Если крёстный возьмёт тебя с собой, поезжай. Я думаю, что вам скучно не будет. Да и я беспокоиться не буду. Никто тебя не обидит. Крёстный никому не позволит, он ведь любит тебя.
Аннушка бросилась к Юрию, и, обнимая руками его шею:
- Крёстный, миленький, ну возьми меня с собой!...
- Ты такая у нас егоза, что за тобой глаз да глаз нужен, - говорит Юрий, а сам смотрит на её маму, пытаясь прочесть в глазах смысл сказанного ею.
- Мама, я буду послушной. Попроси и ты его.
Вера, улыбаясь:
- А ты сама убеди его. Не я же на море с ним еду.
- Крёстный,... - Анечка посмотрела ему в глаза таким таинством своих очей, что он отказать не мог, - а она продолжала:
- Я буду не просто тебя слушаться, я буду тебе покорной во всём...
Вопрос с поездкой был решён.
Скорый «Киев – Адлер» плавно отошёл от вокзала, унося счастливую пару к морю. С перрона мама кричит в окошко отходящего поезда:
- Анна, слушайся во всём крёстного!
Та понимает её по движению губ.
За окном вагона темнело. Молодой месяц повис тонким и нежным рогом за облако... Потом с юга зашли тучи, далеко проговорил что-то своё грозное гром, небо передёрнуло зловещим пламенем... А небо всё чернело, а гром уже, как хозяин, грохотал вокруг мчащегося поезда. Пошло полыхать раз за разом. От туч дохнуло ледяным ветром, и грозно зашумел, набегая, тёмный ливень.
Юрий опустил жалюзи окна, закрыл на предохранитель дверь.
Аннушка лежала уже под одеялом. Глазки испуганные грозой, молниями и предчувствием приближения чего-то нового в своей жизни, и, глядящие на Юрия с надеждой, шепчут:
- Крёстный, я знаю, что ты любишь маму, а она любит тебя.
- Откуда ты можешь знать, Анка, что творится в душах женщин и мужчин? Ты же не ясновидящая.
- Да, я не ясновидящая, но вижу вашу любовь совсем ясно с того момента, как ты стал моим крёстным отцом. Это тебе с мамой казалось, что я глупенькая малышка и ничего не вижу и не слышу и не понимаю.
- Что из того, Аннушка? – с печалью в голосе говорит он. Я смотрю на него, мне до боли жалко видеть его муку в глазах и я сказала:
- Крёсный, я не знаю правильно ли я поступаю или нет, но ты должен ответить мне на один единственный вопрос – ты хочешь быть мне папой настоящим?
- Да, хочу.
- Тогда держи. – Аннушка достала из сумочки конверт письма и протянула Юрию.
- Что это за письмо Анка?
- Это письмо маме с Дальнего Востока. Я получила его и прочла. Маме я его не отдала. Решила отдать тебе, если ты действительно любишь маму и меня.
Крёстный стал читать:
«Вероника, мы так давно разлучены с тобой, что я вынужден признаться тебе в том, что здесь, на базе флота я встретил женщину, которой сначала увлёкся, как мужчина, а затем полюбил. У нас уже пятилетний сын и я счастлив.
Я не оставлю тебя и Аннушку своими заботами, но ты можешь быть свободна в любви. Прости меня, да и себя, за то, что не сберегли любовь нашу. Судьба распорядилась по-своему.
Олег »
Оцепенение охватило Юрия. Как только он пришёл в себя, обнял Аннушку, прижал к груди и сказал:
- Доченька, утром же пошлём телеграмму маме. Пусть она немедленно приедет к нам на море. У нас свадебное путешествие! - и закружил по «паркету» купе в вальсе под мелодию дождя, который сечёт крышу и стены вагона, и колёс, которые стучат, как поют:
«Ти-та-та...та-та-та...та-ти-та...ти-ти-та...».
Песенкой этой всё в жизни кончается, ею же новое вновь начинается...