1955 год. В конце июня получаю аттестат зрелости с семью пятёрками и семью четвёрками (как сейчас оценивают общий балл 4,5) и еду в Ленинград поступать в ВУЗ. Предыстория такова. В Ленинграде живёт мой двоюродный брат – четвёртый сын моей тётки по отцу, который заканчивает Холодильный институт. Он-то и подбил меня на эту авантюру. Почему авантюру – да потому, что иногородним, да ещё из Крыма, который только что был передан в административное подчинение Украине, мест в общежитии не хватало и нас вежливо старались отшить, как потом выяснилось. На место претендовало 18 человек, поэтому конкурс был высоким.
После развода матери с отцом отцовская родня ополчилась на мать, что косвенно отражалось и на мне. Отец уехал после развода в Симферополь, где жила его старшая сестра с мужем и семьёй старшего сына, моего двоюродного брата. Я у отца с матерью единственный сын, ибо родившаяся в 1934 году девочка умерла при родах. Таким образом все братья и сёстры у меня двоюродные, а их девять – пять по линии отца и четыре по линии мамы. Поскольку питерский брат был на преддипломной практике и в городе его не было, я остановился у давних, ещё довоенных, приятелей нашей семьи, которые не изменили отношения к маме после развода с отцом. Ибо им необходима была для отдыха Ялта, а не Симферополь.
Они были блокадниками, имели массу болячек, так что летний отдых в Ялте был им необходим, что и обеспечивала мама. Принимая их у себя и выделяя им одну из наших двух комнат. Причём бесплатно, тогда так было повсеместно в Союзе – плату, причём небольшую, брали только с незнакомых приезжих или по рекомендации.
Соответственно и нас принимали в столицах по такому же принципу.
И вот я у питерских друзей. У двух стариков трёхкомнатная квартира на улице Мытнинской в пятиэтажном старом доме на третьем этаже. Дом с мраморными лестницами и лифтом. который я игнорировал. Мне нравились эти широченные лестницы из белого мрамора и широкими перилами из тёмного дерева.
Старики были старорежимными, чопорными, трапезничали с соблюдением этикета, по две тарелки на одно блюдо, готовили невкусно, без специй и жареного лука, так что я быстро сбегАл из дома и шёл на Невский в приглянувшееся мне кафе у кинотеатра «Титан» и ел вкуснейшие, как мне тогда казалось, сосиски с булочкой и пил горячее какао с пирожным. А ещё я засиживался в кафе «Север», где наслаждался мороженым. В Ялте было вкусное мороженое и замечательные кондитерские изделия, но питерские мне казались верхом совершенства с разнообразием сортов – в Ялте такого выбора мороженого не было – здесь даже были торты из мороженого. Но больше всего меня поразили белые ночи.
По этой причине мне даже было высказано недовольство моих хозяев, когда я однажды пришёл домой в первом часу ночи, загулявшись в парке в компании обретённых приятелей и приятельниц по поступлению и сдаче экзаменов. Их можно было понять - они морально отвечали перед мамой за моё здоровье и благополучие.
И как тут ни загуляться, когда ходят троллейбусы и трамваи, фонари не зажигают,
правда, резко снижается количество прохожих. но нам, приехавшим с юга, это невдомёк. В кинотеатре «Титан» идёт премьера «Возраст любви» с незабвенной Лолитой Торрес, смотрю четыре раза. Экзамены идут своей чередой.
Сочинение писал основательно, в черновике, время поджимало и я стал переписывать в чистовик, успел половину, пришлось сдавать вместе с черновиком. Что-то о войне и севастопольской обороне. Получил четвёрку.
Немка - высоченная вобла с очками на носу, пожилая, седеющая дама – поздоровалась по-немецки и спросила, слыхал ли я о Гёте и могу ли прочесть какой-либо стих. С немецким у меня было тогда всё в порядке – будучи в оккупации, я как-то по особому воспринял немеций язык и в школе в качестве предмета изучения довольно сносно изъяснялся.
И я выдал ей (пишу русским алфавитом)
Ауф ди берге вилль их штайге,
Вайзе хёхлихе манжеттен,
Шварце рёке эмбразирен,
АХ, вен зи нур герцен хеттен!
Не спрашивая меня про плюскуамперфект, она выставила мне жирную пятёрку и чуть не полезла целоваться, когда я учтиво склонившись, проникновенно произнёс:
Бестен данке, фрау Ференгольц!
Но предстояла ещё физика, за которую я не переживал, химия и алгебра.
Я обожал тригонометрию и геометрию, но с алгеброй у меня были непонятки и я откровенно боялся оплошать.
В общем, физику я сдал на пять, химию и алгебру на четвёрки. Таким образом у меня сложился непроходной балл – 22. А надо было при таком конкурсе минимум 24… Сижу в парке Адмиралтейства и шевелю губами закон Авогадро. На скамейке я один.
Подходит молодая цыганка с пацаном, который вцепился в её широченную юбку, и она
скороговоркой возвещает мне: Погадаю! Я ответил, что денег у меня нет, я приезжий и считаю каждую копейку. Не скажу же я ей, что деньги на четырёхразовый просмотр Лолиты Торрес у меня нашлись. Смотрит она на меня и говорит: Уезжай домой, тебе здесь ничего не светит. И будешь ты всю жизнь работать в белом халате.
Как в воду глядела.