Дядя Викус
Мое детство было действительно славным временем. Я никогда не сидел дома. Ни в одно время года. Летом я пропадал на улице с восхода солнца и до самого позднего вечера, и приходя неизменно получал оплеухи от строгого отца. В остальное время целыми днями зависать на улице мне мешала школа. Я жуть как не любил учиться, поэтому домашнее задание никогда не делал, и приходя домой с уроков, бросал рюкзак в пыльный угол комнаты и стремительно несся за дверь, пока родители не пришли с работы.
Мы собирались на улице со всеми местными ребятами, и нам всегда было, чем заняться. Мы купались на речке, ходили в лес, играли в футбол, бросали камни в окна вредным старикашкам, в конце концов просто носились по улицам. Наш городок был совсем мал, далеко убежать мы не могли, поэтому родители почти всегда были спокойны за своих детей. Были такие, как родители, например Билли Флинна. Они позволяли бедному Билли играть только на лужайке у дома, чтобы его мать всегда могла видеть в окно своего сынишку. Временами нам было жаль этого бедолагу, и мы дружной толпой резвилось на этой самой лужайке.
Однако была одна вещь, которую запрещали всем без исключения- играть рядом с домом у водонапорной башни. Родители каждого из нас, узнав, что мы были хотя бы недалеко от этого места, жестко наказывали своего ребенка, и не разрешали выходить погулять как минимум неделю, что было для нас смерти подобно. Весь этот страх был из-за человека, что жил в том доме. Его звали Викус ванн де Мерве, но в силу сложного нездешнего имени, и наших малых лет, мы называли его просто дядя Викус. Ни один из нас не видел этого человека.
Из разговоров, подслушанных у дверей родительских спален, мы знали, что раньше он появлялся на улицах, даже пытался жить человеческой жизнью, но облако цепкого страха, неизменно преследовавшее его, заставляло людей в приступе дикого испуга жаться к витринам магазинов, а некоторых -кидать камни в неистовстве тупой злобы. Под давлением жителей городка Викус вот уже тринадцать лет не выходил за пределы своего двора. Каждого из нас будоражил факт существования этого загадочного человека, но боясь гнева родителей, мы все же исполняли их волю, и рядом с домом у водонапорной башни не играли.
Но только не в тот день…строгая итальянская мамаша Винни диЭнцо уехала в рабочую командировку на несколько дней, а ведь именно она выпытывала из Винни секреты наших похождений, а затем телефоны наших родителей трещали от ее взбешенного визгливого голоса, и тогда получали мы все. Но в эти дни враг был вдали, и мы словно сорвавшись с цепи, первым делом направились к этой злополучной башне. Мы играли в футбол примерно в ста футах от того самого дома, и страх смешивался в нас с задором, рождая необыкновенный кураж. А больше всех куражился Винни. Он, лишившись присмотра, с утра даже выпил кружку вишневого сидра, заботливо спрятанного его матерью для ухажеров, частенько ходивших в их дом. Эта разнузданность, легкое и наивное по-детски опьяненное сознание и позволили ему совершить сумасшедший удар по мячу.
Описав умопомрачительную дугу…мяч с грохотом ударил во входную дверь дяди Викуса. Я и сейчас готов поклясться, что в то мгновение у всех без исключения замерли сердца. Но не прошло и пяти секунд, как мы бросились врассыпную, стремясь не быть замеченным. Я нырнул в неглубокий овраг на краю поляны, мог наблюдать за происходящим сквозь множество травинок, отовсюду лезших в лицо. Я затаился, и словно перестал дышать. Наконец дверь распахнулась, и он вышел наружу.
Я ожидал увидеть сколь угодно страшное чудовище, но только не обыкновенного мужчину среднего возраста. На нем были брюки из плотной хлопковой ткани, футболка поло, и вязанная жилетка коричневого цвета. Он носил очки с большими линзами, и забавные тонкие усы. Отчего этот человек производил на наших родителей такое впечатление, если он абсолютного не отличался ни от одного из наших отцов? Дядя Викус не был похож на тех существ, какими мы рисовали его с своих байках, стремясь напугать друг друга. Он поднял мяч, улыбнулся, и отнес его за калитку, а после вернулся к себе в дом. Прошло не менее получаса, прежде чем мы вылезли из своих укрытий, потому что каждый думал, что это ловушка, и ступив возле калитки, он окажется подвешенным за ноги, а после унесенным в страшный дом, и растерзанным там на куски.
Я, разумеется, не мог залезть в головы своих сверстников, но у меня этот страх вошел в абсолютно жуткий диссонанс с тем как дядя Викус выглядит. От размышлений меня отвлек хлопок по плечу.
–Пойдем, надо выяснить, кто заберет этот чертов мяч- с серьезным произнес Френсис. Все настаивали на том, что должен быть именно Винни, как виновник происшествия, но, очевидно, буйство и смелость, подаренное ему вишневым сидром, окончательно покинуло его, и он сел на траву, принявшись неистово тереть глаза, дабы мы не видели слез, выступивших на них. Мне надоел этот цирк, и я объявил всем, что схожу сам.
Ребята посмотрели на меня, как на самоубийцу, а некоторые даже покрутили у виска. Но мне было все равно. К чему тянуть? Почему я вообще должен верить в эти дурацкие рассказы и запреты взрослых? Я уверенным шагом двинулся к калитке, где лежал мяч.