7:16
Я согрешил, падре! Сегодня я выстрелил в человека.
Это не была минутная вспышка ярости или что-то подобное – я сделал это намеренно. Поверь, если бы ты знал его так, как знаю его я, тебе бы тоже захотелось стереть его с лица земли. Этот навязчивый тип постоянно следовал за мной, мерзко хихикал и делал всевозможные гадости, усложнявшие мне жизнь.
Но никакая рука возмездия не покарает меня за самосуд, ведь меня не за что судить – даже тебе, служителю Бога, отрицающего любое насилие. Напротив, ты будешь горд мной и рад за меня; возможно, ты даже будешь рукоплескать мне.
Ведь выстрелил я в ленивого негодяя в себе.
7:24
Я задумал это ещё вчера. Сегодня я достал пистолет из прикроватного комода, когда встал в полшестого утра, зарядил его обойму, когда вышел из дома навстречу предутренним сумраку и прохладе, нацелился на этого ублюдка, когда сделал свой первый шаг к намеченному делу и выстрелил, когда начал бежать.
7:30
Пока я наворачивал круги по стадиону, я чувствовал всю его боль от ранения, которое я ему нанёс. Он предлагал остановиться, сдаться, облегчить мои (скорее, свои) страдания – и он был очень льстив! – но я остался глух к его увещеваниям. Я знал, что пока он испытывает боль, дискомфорт, он становится слабее. Не суть важно, сколько при этом боли и дискомфорта нужно выстоять мне самому.
Когда я закончил двадцатый круг, он трусливо убежал зализывать раны, а я, преисполненный сил, хоть и жутко изнурённый, направился домой по пустынным, но уже светлым улочкам.
7:44
О, этот тип не умер. Он лишь временно покинул меня, чтобы восстановить силы для следующей нашей битвы. Из этой же битвы я вышел победителем. Ура мне.
7:55
Я приготовил для праздного мерзавца целую обойму, и обойма эта закончится очень нескоро. Когда-нибудь он истечёт кровью и оставит меня.