- Что же ты за человек-то такой... - кинул в мою сторону начальник, хотя наш разговор не начинался, и повода никакого у него на то не было. Видимо, даже мое молчание казалось ему нелогичным и несуразным. Но при этом он, как никто другой, меня понимал. Саша, так зовут главенствующего, знал много о людях, я не раз замечала, как он только лишь по взгляду угадывает всё, о чем я думаю. А думаю я чаще о плохом, чем о хорошем.
Вот и в этот раз, он сказал, а я, действительно, запуталась и уже давно мне казалось, что где-то в какой-то момент я потеряла что-то важное, и как, а главное, где это теперь искать - не знаю. И, действительно, что за человек то я такой?! Всё копошусь, бегу куда-то, стараюсь прыгнуть выше головы, а результата нет. А потом уставшая стою перед зеркалом и думаю о пустоте. Разочарований прибавилось, впечатлений, событий, люди вокруг поменялись, но внутри, как была маленьким неуверенным в себе человеком, так и осталась. И как не умела любить, так и не научилась.
- Эх, Кирстни-Кирстни, - заключил он. Меня зовут не так, но я уже давно перестала думать о том, как ко мне обращаются другие. Почему-то очень часто меня называли другими именами, сначала я обижалась, потом вежливо поправляла, а позже перестала обращать внимание. Теперь мне даже нравилось забывать о том, как меня зовут на самом деле.
У меня есть женатый начальник Миша. Точнее он у меня не есть, он просто существует (вот я к чему), но он не мой, он у жены и сына. Говорю же, женатый он. Себе говорю. (Кстати, начальников у меня больше, чем коллег. Но это к делу не относится. Поэтому не будем долго говорить об этом. Главное, чтобы вы понимали, что все мои начальники разные люди, а не один и тот же человек). У Миши очень грустные темные глаза, кудрявые волосы и вкусный запах. Как только он приходит на работу, весь кабинет наполняется им, кажется, что он присутствует в воздухе. И от этого у меня начинает кружиться голова. А ещё сильнее она кружится, когда я смотрю в его карие, бездонные глаза. И самое страшное, что мне не становится стыдно ни перед его маленьким сыном, ни перед его женой за то, что мне так нравится его запах, волосы и глаза. Года три назад я бы покраснела от стыда, а сейчас я краснею от того, что Миша смотрит на меня. Краснею и глупо хихикаю. Очень глупо и очень пошло. Вот такой стала моя жизнь - глупой и пошлой.
Сидели мы недавно втроем, я, Саша и Миша, в каком-то кабаке и разговаривали. Ни о чем значительном не говорили, больше не смешно шутили и громко смеялись. И вдруг Миша говорит, что я похожа на его первую жену. Мне так хотелось признаться ему во всем, спросив: "Не похожа ли я на третью его жену?". Но я отвела взгляд и сделала вид, что ничего не слышала - и выдала себя. Саша не мог не заметить правды.
- Сучка, понаехали, блин. - Сказал он с досады.
И мне тоже стало досадно. А ночь растворялась в дыму и темноте. Оставался только запах.
С такой же силой мне нравился запах Н. И мне кажется, что только Н. я и любила по-настоящему. Только не могу понять, какого именно. У меня было их два.
С первым Н. я познакомилась в университете, когда мы были ещё студентами. У него была девушка, и мы просто дружили. До тех пор пока он не признался мне в любви. Сначала я испугалась - все происходящее мне казалось неправильным и нечестным. Но когда он исчез, отказавшись быть моим другом, я поняла, что тут только падать в бездну и разбиваться - другого выхода нет. Он приходил по ночам, а днем в университете мы равнодушно здоровались друг с другом, делая вид, что самые обычные знакомые. Но когда на улицы обрушивался вечер, мои губы обжигались стыдом, изменой и любовью. Через две недели он исчез - все оборвалось так же резко, как и началось. Ещё две недели моё лицо омывали слёзы, так же, как омывают тело водой после смерти. После, ещё в течение двух лет, я надеялась, что он вернется. И надежды мои оправдывались: он неожиданно появлялся. И так же неожиданно уходил. А следующие два года от разных людей, которые не знали о нас, мне приходилось слушать истории о том, каким злостным изменщиком оказался один наш общий знакомый, и сколько же девиц побывало у него в кровати. Я не краснела и даже не отводила глаза. Просто говорила: "Бывает." И, действительно, бывает. Со всяким может случиться.
Второго Н. я не любила и не знала. Чертово колесо отношений закрутилось спустя час знакомства. Мне так хотелось думать, что я выше того, чтобы чувствовать, и теперь меня никто не проведет. Тем более, он мне честно рассказывал о том, как сильно любит другую, но у них ничего не вышло. Он никогда не обманывал. После лжи казалось, что спасение в правде. Какой бы она ни была. И я все время твердила себе, что мне безразлично всё, о чем он говорит и что я здесь, рядом с ним, только от скуки, чтобы как-то себя развлечь, заполнить пустоту. Тем более, он также появлялся и исчезал - и мне казалось, что так поступают все, что это нормально. Я приняла эти правила игры и просто пыталась победить: быть циничнее, бесчувственнее, холоднее. Но каждый раз, когда я засыпала рядом с ним, у меня возникало странное и незнакомое до этого чувство безопасности. Как будто нет ничего плохого, нет зла, нет тревог. И когда я проснусь утром, все обязательно будет хорошо. Я пойму, что это был лишь сон, и он не любит другую, а любит меня. И никуда не надо будет уходить. Но я просыпалась и оказывалось, что сном было ощущение безопасности. И надо было уходить. Нельзя было смотреть с нежностью, нельзя было быть ласковой, нельзя было выдавать себя, нельзя было проиграть. И однажды, когда остаться захотелось особенно сильно - пришлось уйти навсегда.
Вот тогда я что-то и потеряла. Выиграла, но оказалось, что у победителя могут быть только соперники. Дым рассеивался. А Миша казался особенно привлекательным. Никакого стыда, боли, вины. Только желание выиграть. Страстное, опустошающее, первобытное желание.
Мой начальник Саша посмотрел на меня и, покачав головой, закатил глаза.
- Домой хочешь?
- Нет, не хочу.
Очень хотелось домой.