Воздух на Горном Алтае так хорош, что, кажется, режь его ножом и на горячий хлеб вместо мёда намазывай, -- так вкусен. Но и прозрачен до чрезвычайности; едешь, бывало, по Чуйскому тракту, и за очередным поворотом такая синь километров на двадцать впереди открывается, что земля одновременно предстаёт и огромной, и очень маленькой, так всё кажется близко!
В маральник мы добирались очень своеобразно: прямой дороги из Маймы через Катунь пока не было, мост ещё строился, и нам пришлось на машине сначала сделать огромный крюк вверх по правому берегу, по Чуйскому тракту, затем по подвесному мосту мы перебрались на другой берег в районе турбазы «Бирюзовая Катунь», далее спустились вниз вдоль реки по её течению уже по грунтовке, и, наконец, по разбитой до невозможности дороге, то и дело рискуя провалиться на гнилых мостках в заброшенных деревушках, прибыли в мараловодческое хозяйство.
Попутно заглянули на Тавдинские пещеры, посмотрели, как там археологи работают. Огораживают предполагаемое захоронение и потихоньку копают, кисточками косточки очищают. В одной из могил мать с ребёночком лежали. Я задумался, меня мои спутники подтолкнули:
-- Ты что?
-- Два момента: на хрен ваша цивилизация нужна, если в чужих могилах копаетесь? И второе: представляете: всю свою историю человек боролся за своё выживание, а сейчас нам было показалось, что всё это уже позади, эпоха духовного и т.д.
И вот мы в маральнике. Как я понял из объяснений, некий небедный человек из Кемеровской области, владелец угольных шахт и разрезов, «для души» решил заняться ещё и оздоровительным бизнесом. Нашёл в медвежьем углу заброшенное горно-алтайское село, протянул линию электропередачи, закупил у соседей пару сотен маралов, при этом присовокупил для экзотики несколько голубых роскошных монгольских горных верблюдов, забросил сюда десант строителей с техникой и материалами, и буквально за пару сезонов – работать здесь из-за снегов можно в основном только летом, создал очередной маральник по образу и подобию. Хозяйство получилось небольшое, но крепкое: крытые загоны для животных, площадка для кормовой базы, дома для обслуживающего персонала, «операционная», если так можно сказать, для маралов и навесы для просушки пантов, лечебница для пациентов, гостиничный комплекс с баней и ресторан с магазином. И всё это из добротного оцилиндрованного бруса, если кто не знает, напоминающего гигантские очищенные от сучьев и коры карандаши-брёвна, и из самых современных отделочных материалов. Пробурил пару скважин для чистой воды, нанял за приличные деньги квалифицированный персонал и ударил по рекламным рычагам. И народ поехал.
Алтай – это вам не занюханная Швейцария, да и аэропорт местных авиалиний довольно близко, в районной Майме, а при желании и наличии здоровья можно вообще и на машине сюда добраться, как мы, например. Хотя, если правду сказать, со здоровьем у нас тоже проблемы, но, скажу я вам, поплутать по горным уснувшим навеки деревушкам среди двухметровых дудок, дикорастущей конопли и крапивы тоже удовольствие не из последних.
Приехали мы где-то к обеду, кинулись, было, на маралов полюбоваться, но сопровождавший нас красавец-парень, не то алтаец, не то татарин, объяснил, что они сейчас в горах на выпасе, и как только начнёт темнеть, сами придут в хозяйство на водопой и ночёвку. А пока с удовольствием провёл нас по базе и показал весь процесс добывания пантов, так сказать, теоретически. Особенно впечатлены мы были загоном для отрезания рогов. Животное заводят в тесное стойло, ремнями пристёгивают его, чтобы не билось и не поранилось от боли, и остро заточенной мелкозубой пилой срезают ему молодые кровоточащие рога. Кровища хлещет, марал бьётся в болевых судорогах, храпит от ужаса, иногда, как хвастливо заметил парень, умирает от шока, но чаще всё-таки операция кончается быстро и успешно, и животное отводят под навес, где его ждёт «внусненькая компенсация». А наутро марал уже ничего не помнит, и вместе с собратьями и подругами уходит пастись в горы.
В общем, из-за расписания жизни стада нам пришлось подстраиваться под обстоятельства. Начали с обеда в ресторане. Естественно, все блюда на основе мяса маралов: борщ, тушёные в горшочках овощи, компот и кисель из местных ягод, мёд в сотах к чаю, плюс свежеиспечённый хлеб. Неплохо пообедали, даже про «операционную» на время забыли. Сами себе устроили «тихий час» и разбрелись по комнатам. Мой номер имел две двери – входную и на террасу. Лето было душноватое, и чем хорош ещё Горный Алтай -- ни мошки, ни комаров нет, можно спать хоть на открытом воздухе.
Я запер дверь входную, открыл настежь на террасу и приготовился вздремнуть. Но кто-то явно курил на соседней террасе, которая была отгорожена от моей плитой ДВП. Сизый дымок струился в прозрачном воздухе и раздражал меня: вот этого мне здесь, в этом раю, только и не хватало! Я громко кашлянул, чтобы меня услышали, но за разделяющей нас плитой два женских голоса о чём-то оживлённо беседовали. Что прикажете делать? Я кашлянул ещё раз, погромче, но меня так и не услышали.
-- Ну и сучка же ты, Ольга, это я тебе как подруга скажу! Таким мужиком взялась вертеть! И на кого, б…, променяла? Совсем из ума выжила?
-- Не лайся, вникни сначала! Ты думаешь, я от хорошей жизни, с жиру и так далее? Не-е-ет, подруга, на семь раз отмерила!
-- Это ты-то отмерила? Да я разве забуду, как Пашку двенадцать лет назад с Юркой оставила и за этим обрубком побежала!
-- Ну, Витька никакой не обрубок, а тогда он пацан вообще хоть куда был! И Пашку я не кидала, а в техникум сначала определила, потом в институт за Витькины же деньги! Если бы не Витька, мы бы так и загнулись в первомайском бараке все вместе! А вышло так, что даже Юрка выиграл!
-- Ох, какие мы благородные, бля! Посмотрите-ка на нас! На деньги любовника сына выучила, две квартиры купила, а сейчас его на… собирается послать! Ты подумай-ка, что ты вытворяешь, ведь Витька узнает, он тебе ни за что не простит! И прощай дом в Зелёной республике, и банк по боку; соскучилась, видно по деревянным счётам где-нибудь в гаражном кооперативе! Будешь до конца жизни по телефону взносы выбивать из засранцев!
-- Ну, про счёты это ты загнула, а о работе, ты права, я уже побеспокоилась: берут тут меня на один заводик пивной, не банк, конечно, но и не гараж.
-- Ух, ты и стерва! Всё предусмотрела! Мне даже Витьку жалко, сколько он на тебя, дуру, сил и денег положил!
-- А ты его не спеши жалеть! Думаешь, я зря тебя сюда затащила? А ну-ка поупражняйся, напряги извилины!
-- Что, снова любовь?
-- Да, любовь! Ты Руслана видела. Но любовь не только у меня!
-- Вот как! Ну, твоего-то кровопускателя я разглядела: надо ж, нашла на старость лет – ветеринара, который рога у оленей пилит! А Юрка? Неужто тоже того?..
-- Вот то-то и оно! Я чувствовала, давно уже чувствовала, что ещё годик-другой в Зелёной республике, а там в городскую квартиру придётся перебираться! Своё время, когда надо было регистрироваться, я упустила. У меня, может, не так уж мозгов много, но одним местом я чувствую всё заранее очень даже хорошо! Короток бабий век, отскакала своё, где-то мне уже смена подросла! Ты помнишь, какая я двенадцать-то лет назад была?
-- Ну… примерно, как я, сейчас!
-- Вот и ты начала соображать, и юмор на месте! Пойдём по маленькой!
Вдруг кто-то из подруг испуганно взвизгнул, потом они обе засмеялись:
-- Белка! Чёрт её подери!
И рыжий крохотный зверёк через секунду вырос у меня на пороге. Как мне показалось; мы обменялись долгими взаимопонимающими взглядами, в её чёрных бусинках я что-то прочитал, достал из сумки печенье и угостил свою гостью. Невероятно, но она взяла печенюшку прямо из моих рук и, мелькнув рыжей молнией, исчезла.
Дым от соседок струиться перестал, разговор на соседней террасе закончился. Мне было неловко, что я стал свидетелем чужой драмы, но очень хотелось взглянуть на главную, так сказать, героиню событий. И я надеялся на вечер: авось что-нибудь прояснится?
Вечером, когда затопили баню и стало смеркаться, крупными сизыми тенями с гор стали спускаться маралы. Мы немедленно вооружились фотокамерами и устремились им навстречу, но всё тот же парень, что сопровождал нас днём, предупредил, чтобы за проволочную ограду мы не заходили, а общались с животными на дистанции, всё-таки это звери. А вот верблюды передвигались по территории свободно, и мы с удовольствием делали селфи на фоне насторожённо стоящих маралов и ласковых домашних верблюдов.
В последних лучах солнца с низовий Катуни, со стороны Маймы, застрекотал вертолёт. Это был лёгкий частник. И маралы, и верблюды даже не думали паниковать, они задрали вверх свои морды, одинаково шевелили ноздрями и прядали ушами. Сделав круг над базой, вертолётик сел на краю села, из него вывалился полноватый крепыш с плоской мордой, зачем-то протёр ветошью лаковые туфли и направился в нашу сторону.
-- Глянь-ка, это же Виктор! – раздалось в группе людей с фотоаппаратами у ограды
Только сейчас я мигом вычислил двух женщин, голоса которых слышал на террасе после обеда. Даже подосадовал, что поздновато, настолько они выделялись своей ухоженностью на общем фоне. Обе хорошо одеты, чуть кургузы, но пока в меру; словом, дамы с достатком известного возраста.
Виктор приблизился к нам, молча и крепко взял за руку Ольгу потащил её к вертолёту. Она молча и яростно упиралась, он её почти волок. Её подруга вскинулась и закричала:
-- Руслан, а ты чего ждёшь?
Уже знакомый нам парень словно очнулся и кинулся на помощь Ольге. Это было похоже на сцену из пошлого сериала: они тащили Ольгу за руки в разные стороны и могли разорвать её, если бы на помощь не подоспела подруга. Вдвоём с Русланом они вырвали подругу и повели её к гостинице. А Виктор разразился такой бранью, что казалось, маралы и верблюды закрыли глаза и уши.
Прибывший упаковался обратно в вертолёт, лопасти вздрогнули, засвистели, и вот уже машина скрылась за горной грядой.
Всё это произошло за считанные минуты и промелькнуло, как в кино. Немного оправившись, мои спутники предложили мне перед баней принять пантовую ванну. Я представил себе гигантский белый эмалевый сосуд с сукровицей и наотрез отказался:
-- Понт`ы всё это, ребята! Дикость не то что средневековая, а прямо-таки пещерная!
-- Ну, как знаешь, -- сказали мне мои спутники, -- кому-то помолодеть помогает, но ты же у нас ещё и без того ого-го!
-- Вот именно…