История вторая
Этот случай произошёл на Чудничном перевале.
На вершине самого перевала располагался разъезд под смешным названием Чудничный. И с этого разъезда в сторону станции Таюра был перегон с 18-ти тысячным уклоном и длиной около 20-ти километров. Пролегал он серпантином между гор. А в другую сторону от разъезда, в сторону станции Лена Восточная, был перегон тоже с 18-ти тысячным уклоном и длиной 22 километра, и тоже серпантином.
И вот с этого разъезда в сторону станции Таюра отправился поезд с хоппер – дозаторной вертушкой. Хоппер – дозаторы – это специальные вагоны для подсыпки песка или щебня на рельсошпальную решётку.
В кабине отправляемого поезда было два машиниста - один из них выполнял обязанности помощника, - и вагонник, который перед отправлением поезда проверил тормоза и выдал справку об исправности тормозов и их готовности к торможению. Вагонник с этим поездом ехал к себе домой. За управление поездом сел машинист Виктор Ивкин, а вместо помощника работал дядя Костя Конев. И вот они отправились на перегон с 18-ти тысячным уклоном в сторону станции Таюра.
При первой же пробе тормозов на эффективность, Виктор почувствовал, что тормоза были слабые. Он дал дополнительную разрядку воздуха, чтобы усилить нажатие тормозов, но эффекта – ноль! И Виктор применил экстренное торможение. Но после экстренного торможения – эффекта опять ноль. И это всё на 18-ти тысячном уклоне! Это же катастрофа!
Машинист сделал всё, что мог. Он даже закрутил ручной тормоз тепловоза, хотя там нажатие колодок на ось всего-то одна тонна. Ну, хоть что-то.
А поезд стремительно набирал скорость. Остановить его было уже никак невозможно. А на дворе была осень. Снегу было мало. Он лежал на земле вперемешку с камнями. А камни были - не круглая речная галька, а острые обломки скал, оставленные после взрывов для очистки железнодорожной трассы.
И вот, при скорости уже под 90 километров в час, первым не выдерживает и выпрыгивает с тепловоза вагонник, который давал справку об исправности тормозов. За ним следом выпрыгивает - а дело было ночью - дядя Костя Конев. И, при скорости уже более 100 километров в час, выпрыгивает Виктор Ивкин. А мимо них, уже совсем неуправляемый, поезд с диким скрежетом железа пронёсся вниз под уклон в сторону станции Таюра.
На первом же крутом повороте вагоны от своей сумасшедшей скорости не вписываются в поворот и улетают под откос. Кувырком. Сметая всё на своём пути. Но неуправляемый и оставшийся один тепловоз понёсся дальше по уклону. Впереди была станция Таюра. А там, на первом главном пути, стоял грузовой поезд, в ожидании прибытия встречного. В голове поезда был тепловоз ТЭ-3. Это огромный сарай с вечно грохочущим и мазутным дизелем, от которого всегда болела голова.
Машинист с этого тепловоза со своим помощником стояли на улице напротив помещения дежурного по станции и разговаривали. А помещение дежурного – это домик щито -
сборной конструкции, в котором находились и дежурная, и тех.контора, и даже составители поездов.
И вот в эту тишь, в ночное время, влетает неуправляемый тепловоз с бешеного поезда и бьёт прямо в лоб ТЭ-3, стоящий спокойно под поездом. И всё это под окнами станции.
Грохот и скрежет сотрясли всю округу, тепловозы встали на дыбы. Когда наступила тишина и все очнулись, то бросились искать машинистов с прилетевшего тепловоза. Но в кабине никого не было. Тогда остановили первую попавшуюся грузовую машину - благо, дорога была рядом, - и поехали искать машинистов. И увидели их в свете фар на дороге. Идут трое. Один тащит на себе двоих. Вагонник отделался царапинами, рваной одеждой да сильным испугом. Дядя Костя, когда выпрыгивал, приземлился на задницу и сломал себе копчик. А Виктор Ивкин сломал себе ногу. Открытый перелом. Вот вагонник их и тащил на себе. Как говорится, небитый двух битых везёт.
На этом и заканчиваю свой рассказ, так как не хочется вспоминать о том, как враждовали между собой два машиниста: дядя Костя и Виктор, из-за неправильного, по их мнению, управления тормозами поезда. И несправедливого, также, по их мнению, возмещения материального ущерба из их зарплаты. Тем более, что одного из этих машинистов давно уже нет в живых.