Улица Маяковского дом № 17
Посёлок Звёздный был построен уникальным способом. Во всяком случаи, этот способ был уникальным для меня, так как я не строитель, а железнодорожник. Ну, представьте себе: огромная, высокая гора с пологим склоном, покрытым густой Сибирской северной тайгой. И на этом склоне бульдозерами наделали полки, как на этажерке, а на полках понастроили множество домов. И получилось: что ни полка, то улица. А сделали всего девять полок, значит, девять улиц. Лично я жил на седьмой полке, в самом конце её. Это была улица Маяковского, а дом № 17 был на этой улице самым последним, то есть, самым крайним.
Дома все были щито – сборной конструкции. Между третьей и четвёртой полками стояла школа, между пятой и шестой полками был клуб, там же рядом находилась и контора строительной организации.
А на самой первой полке стояли брусовые двухэтажные дома, в которых не только жили люди, но и находились магазины, баня, столовая, котельная, продовольственная база, ну и так далее. Ну, а на самом берегу реки Таюра стояла станция Таюра.
И весь этот пейзаж, вся эта картина стоит у меня до сих пор перед глазами, как будто только вчера я расстался со Звёздным. Особенно красив посёлок ночью и хорошо виден, когда спускаешься с поездом с Чудничного перевала. И ты видишь на склоне горы россыпь огней, как будто это город, со строго прямыми улицами, весь в огнях. А когда проезжаешь мост через речку Таюра, и посёлок Звёздный становится чуть ближе, у тебя возникает чувство, что этот посёлок плавает среди звёзд, или звёзды опустились на него с небес. Недаром посёлок назвали Звёздный! Хотя назвали его по имени первого города советских космонавтов.
Жителей в посёлке Звёздный было, примерно, тысяч шесть. В основном молодёжь. В посёлке был свой молодёжный театр. Часто приезжали знаменитые эстрадные артисты.
А многие мужчины посёлка, почувствовав себя настоящими таёжниками и охотниками, завели охотничьих собак. Но работа и прочие дела не давали полностью отдаться охоте. И собаки были предоставлены сами себе. Перемешались все породы между собой и расплодились в неимоверном количестве. Кто – то подсчитал, что на каждого жителя посёлка приходится три собаки. По улице пройтись было невозможно. Ни утром на работу, ни вечером прогуляться, да и днём почти невозможно было пройтись. А что в тайге собаки творили, это надо было видеть. Шли по тайге они обычно цепью, полукругом, молча. Но иногда поднимали неимоверный лай, по пути уничтожая всё живое. Бывало, и на людей кидались в тайге, на грибников да на ягодников. Да мало ли на кого! Их отстреливали, но бесполезно, они опять плодились.
Жил я на улице Маяковского в доме № 17, в девяти квартирном щитосборном доме. Такие дома мы называли щитощелевыми. У нашего дома было три подъезда. Два из них были по торцам дома, а третий подъезд, в котором я жил со своей семьёй, был в центре дома, сбоку. Жили мы в однокомнатной квартирке с маленькой кухонькой.
Со всеми соседями мы жили дружно, весело, вместе встречали праздники. Такое время было молодое, дружное, весёлое. В этом же доме жил и мой старший брат со своей семьёй. У него были два сына. Это была крепкая дружная семья.
А на первой улице – полке, в двухэтажном доме, по улице Зверева дом 2 квартира 3, жила наша мама. И мы все вместе жили и работали на БАМе. Кроме нашей младшей сестры. Она так и осталась жить в Междуреченске со своей семьёй.
И вот как-то в один прекрасный зимний вечер все мужчины посёлка смотрели по телевизору чемпионат мира по хоккею. Смотрел хоккей и я. И во время игры почувствовался запах дыма. А дым – это предвестник пожара. Сборнощитовые дома, как правило, сгорают очень быстро. Кто-то даже подсчитал: за 20 минут. А это ведь не только сухие щиты да деревяшки. Это ещё и обои, и бегающие за ними толпами тараканы, а это ещё и деревянная мебель, с живущими в ней клопами. И мы, молодые, с маленькими ребятишками, жили постоянно в этом очаге опасности и ещё кормили тараканов и клопов.
Но продолжу: почувствовал я, значит, запах дыма, когда смотрел хоккей по чёрно - белому телевизору - цветных телевизоров тогда почти ни у кого не было. И моя комната постепенно стала наполняться дымом. Я тогда побежал к старшему брату. У него в квартире тоже было полно дыма. Откуда дым, мы не могли понять. Пошли к его соседке, к Валентине Морозовой. А её квартира, мы удивились, была полная дыма. Дышать было нечем, а, ведь с ней было двое ребятишек. Мы поняли, что с её квартиры пошёл дым под всем домом. Мы стали искать источник, и увидели, как в кухне, из-под щелей между щитами, струями валит дым. Убрали крышку с дыры, которая была предназначена для кошки, чтобы ныряла в подвал, и из этой дыры столбом повалил дым. И мы вёдрами начали заливать воду в эту дыру. Вода была привозная и накапливалась в бочках. Но дым по-прежнему валил столбом. Эта дыра была недалеко от печки. Значит, очаг под печкой, поняли мы.
Ну, что ж, надо убирать печку. Печь была потухшая, но ещё тёплая. И мы с братом, взяв ломик, на раз-и-два, завалили эту печку. И она рассыпалась по кирпичику. И перед нами тогда открылась вся картина: печь стояла не на фундаменте из кирпича или бетона, а на лагах, то есть, на двух деревянных брусьях, укутанных стекловатой. И эта стекловата не дала разгореться огню. И брусья истлели уже сантиметров по тридцать каждая. Вот откуда валил дым!
Мы с братом залили водой эти брусья и дым прекратился. Прибежали соседи помогать, тоже унюхавшие дым, но было уже поздно. Очаг был ликвидирован! Но кто – то из соседей успел позвонить пожарникам. И оператор, прежде чем послать к нам пожарников, начала названивать по всему посёлку, истошно крича в телефонную трубку и пугая людей: «Маяковского 17 горит!»
Ну, пока суть, да дело – возле квартиры Валентины Морозовой, остановилась пожарная машина, из неё выскочили бравые пожарники со шлангами, и металлическим наконечником пожарного рукава выбивают окно в кухне, и дыхнув на нас водочным перегаром, заорали: «Где пожар!»
«Да нигде! Мы его потушили!».
Но, увидев развороченную печь, они направили мощную струю воды из пожарного шланга прямо на руины печи. Что тут было! Всё, что могло летать, всё летало в воздухе от этой тугой струи воды, и всё было перевёрнуто вверх дном. Кое-как мы их остановили и отправили назад, в пожарку. Но тут же прибегает наша мама: «Ох! Ах! Где пожар? Все живые?»
Маму свою мы тоже кое-как успокоили. И сами начали потихоньку успокаиваться и расходиться по своим квартирам. Всё таки - ночь на дворе и пора спать. Завтра всем на работу. Но о пожаре по посёлку пошёл слух и дошёл, наконец, до дежурной по станции Таюра, Валентины Яценко.
Это продолжала названивать оператор пожарников.
А в это время у поездного диспетчера Западного участка БАМа, сидевшего в штабе БАМа на станции Лена и руководившего движением поездов на Западном участке, сидел корреспондент из Москвы и записывал на магнитофон работу диспетчера и его телефонные переговоры с дежурными по станциям. И чтобы все переговоры были строго по инструкции и по регламенту, диспетчер заранее предупреждал по телефону всех дежурных по станциям. Первой он позвонил дежурной по станции Таюра Валентине Яценко: «Таюра! У меня сидит корреспондент из Москвы и записывает все переговоры по телефону и радиосвязи. Я сейчас вызову тебя по селектору, и ты отвечай строго по регламенту и докладывай о героической работе. Мол, несмотря на мороз, или там метель…»
«Да у нас хорошая погода», - перебила диспетчера Яценко.
«Не перебивай и слушай, что тебе говорят: несмотря на метель, движение поездов идёт строго по графику, маневровая работа производится по плану, погрузка и выгрузка вагонов тоже как положено, оборот вагонов такой – то, стрелки очищаются вовремя, ну и так далее. Поняла?»
«Поняла!»
«А сейчас положи трубку и жди моего звонка».
И Валентина стала ждать звонка. Раздался звонок и она начала докладывать строго по регламенту, как учили. Но раздался ещё один звонок, из поселкового телефона. Звонок был настойчивый, требовательный. Валентина взяла трубку: «Подождите, мне некогда, я разговариваю с диспетчером».
«Ага, вам некогда! – послышался из трубки истошный женский вопль, – а у вас Маяковского 17 горит!».
И Валентина обомлела: «Наверное, брат мой, Ванька, уехал на работу, а электроплитку забыл выключить», - подумала она.
«Яценко! – раздался в другой трубке голос диспетчера, – почему молчишь? Отвечай!»
«Да подь ты на хрен! У меня Маяковского 17 горит!» - и бросила трубку.
«Всё у ней не слава Богу, – сказал диспетчер корреспонденту, – звоним на другую станцию».
Вот так и закончилась эта эпопея на улице Маяковского 17.
И ещё долго потом по БАМу гуляла эта история и смешила людей.