- Гера, твоя мать ждала тебя каждый день. Ходила на рынок и потом
встречала автобусы. Я говорила ей, ты не приедешь, а она все не верила. -
тетка Валя, сестра матери горестно покивала головой, ее маленькие глазки
смотрели с укоризной на меня. Мы уже были под хмельком, сидя на кухне.
Крошечная коробочка, наполненная множеством непонятных предметов вперемешку
с посудой и другой хозяйственной утварью. Смотрю в темное окно, за которым
бездна. Мне нечего сказать в ответ. И так понятно, я виноват перед мамой,
перед всем городом, включенным в ожидание приезда блудного сына.
Никак не могу привыкнуть к этой всепоглощающей тишине вокруг. Она въелась в
каждую щель, в клетки моей кожи. Собака сонно пролаяла вдалеке, а после
тихо-тихо. Тетка Валя, тоже живущая в собственной угрюмой тишине, разливает
по мутным рюмкам водку.
- Давай выпьем за маму. Пей, Гера, завтра похороним Зиночку мою, родненькую!
Завтра уже! Не верю я, что нет ее рядом. Вот, кажется по комнате ходит, ворчит
на меня. Говорила ей, первая умру, а она обогнала меня...
- Теть Валя, я поживу здесь немного.
- Живи, Гера, хватит уже маяться! Надо остановится однажды, отдышаться.
Помню местное кладбище, оно за городом, сразу под горку. Выходит на берег
реки. Мальчишками бегали сюда, вроде какого-то адреналинового всплеска
ощущали. После страшных рассказов на ночь про покойников, после посиделок
при свечке и холодка по коже. Бегали, бегали, а теперь многие из тех
пацанов уже не могут сбежать отсюда. Остались на ильичевском кладбище.
Гроб привезли рано утром, двое мужиков в робах выкопали заранее яму. Стояли
поодаль, ждали конца церемонии. Да и не было никакой церемонии. Так,
странное собрание разных людей, которых на время объединила покойная мать.
Чистый белый платок на голове и руки, сложенные на груди. Тетка подпихнула меня
попрощаться, подвывая тихонечко сзади. Я поцеловал высокий лоб. Бросил горсть земли.
Всегда было интересно, что находится там. В мирах и бесчисленных коридорах,
переходах, в перерождениях и долгих путешествиях душ. За горизонтами мозга,
потухшего здесь, но возродившегося в новом. Эти этапы, словно крылья, несущие
время. Земное время Ильичевска превращалось во время мирового забвения.
В церкви отпели, все рассматривал батюшку. Вроде лицо незнакомое, может
недавно приехал сюда служить. Молодой и правильный. Именно такой, каким
должен быть служитель церкви. Мне показалось, он пил свою святую миссию, как
прекрасное вино. С чистым сердцем и собственной верой. Не изменит, не променяет
на блага мира, не сможет осудить меня за то, что оставил мать одну. Скажет
наверняка, если спрошу, что Бог прощает. Он добр, хоть и не сентиментален.
Вечером снова поминали мать. Какие-то люди, соседи приходили, пили водку и
уходили. На смену этим шли другие. Поток лиц и тел. Я устал от такой карусели,
ушел в комнату и завалился спать. Впервые за последнее время я видел сны.
Отдельные картинки чьей-то жизни, которые в сущности были моей собственной
жизнью. Но я так боролся во сне, чтобы исторгнуть их из себя. Утром в сереньком
окне я увидел выпавший первый снег. Ранний и такой чистый, еще не затоптанный
грязными сапогами. Подумал, он прикрыл могилу матери, ей теплее так. Скрыл
весь мой путь сюда. И этот грубый молчаливый городишко со всеми его секретами
на виду и тихими фигурами людей, живущими в коконе Ильича.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/04/02/122