Это как будто внутри кто-то сдох и гниет прямо среди твоего рёберного лунапарка,
подавившись фруктовой жвачкой, разлагается втихую в ожидании под чертовым колесом.
И быть с тобой становится быть без всяческой жалости, разделенным до костей человеком,
а быть со мной – как молиться на ладан, чертить знаки на теле, медитировать перед сном.
Быть с тобою это как песня во славу ночи, а быть со мною это искать повод не застрелиться
Перебирать все причини для «за», пить в понедельник и пятницу, убивая живую плоть
Страшная, черная гидра безжалостно вопьется в нежный ливер и мертвечину.
Мерзкая, жадная, липкая, эта мразь незаметно проскальзывает в мой рот.
Казалось, бери да режь, но есть одно дело – черная гидра подступает к моему телу,
потому как оба давно мы с ней все проверили, и теперь она знает, что я ей не откажу.
ведь я вспоминал ее каждый раз, когда было страшно, больно и нестерпимо,
вспоминал ее руки, волосы, шею, грудь, ценой скольких попыток я отчаялся их вернуть.
Это ночные запредельные путешествия сверхчувствительными нейронными паутинами
Тысячи пакетиков из-под челябинского чая в побеге от мира, топящего в себе.
А я проебал этот поезд, все растворяется в далеком и мутном времени
Коробка что-то заела, не включается больше ни ближний, ни дальний свет.