Камень, взяв за прообраз судьбы – оттолкнёшься
от сладкого снега – солнце дышит на руки
горячей, казенной слюдой – у воды
нет иной кривизны, чем
полозья челночного
бега: отражение ласточки жить начинает с хвоста.
И над ней – нависает звезда – колыбелью
речного ковчега, оседая поваренной
солью на стяжках крыла:
и звенит, и звенит
тишина, и – ныряет – как будто с
разбега застревая кругами
в кипучих, кривых
---
зеркалах.