Озвучка.
Тут уже не выдуманный Ромка, тут я сам, поскольку хроника, и врать, или слегка приврать - я не собираюсь, да и незачем.
Свердловская киностудия когда-то была - большой завод. Квартал в городе, даже со своей артезианской водой для проявки пленки.
Тонателье.
Зал для озвучания фильмов (именно такое слово) - это большой (большой!!!) кинотеатр, в нем мало кресел, рояль, дверь со скрипом для шумовиков, за ней чашки и ложки, кусок пола разобран для звука шагов по асфальту, ну и всякие штуки, чтоб брякать звякать, тумкать, дыцкать и блюмкать.
В «Запрещенной репродукции» героиня, бабулька уже такая, в синхроне, начав говорить, уходит из кадра. Все остальное делали искусственно, продолжается ее голос, удаляется, она возвращается в кадр спиной к камере, бренчит чашечкой на столе – ну это к примеру. Радиомикрофонов не было, изобретали такое вот.
Под огромным экраном – светящаяся штука со стрелочкой, показывает децибелы. Бегущие дорожки из лампочек, по которым видно, какая из фонограмм подступает и сейчас начнется. Все разноцветное.
Со мной работают в паре супруги – Гена и Люда Ерыкаловы. Как-то случилось это однажды – и не вспомнить, и с той поры лет пятнадцать – и все вместе. Случайность такая вот.
Звукооператор в кино – это не меньше, а на порядок больше, чем сегодня звукорежиссер.
В центре зала – его, звукаря, пульт. Сегодняшние микшеры – детский лепет в сравнении с этой махиной с надписью Tesla – метра два шириной или два с половиной. С двух сторон вертикальные шкафы с дырками для проводов и с тумблерами всяких режекторных фильтров. На пульте – микшеры, сантиметров по двадцать каждый длиной, рукоятки как на пароходе, двенадцать каналов. Или шестнадцать…
Сегодня на экране компьютера их может быть сто или двести.
Пока идет подготовка, режиссер бренчит на рояле какой-нибудь джаз. Так, для расслабона.
В соседних помещениях – «ротасин» (комната со здоровенными железными ящиками для синхронизации), фонографы (огромные вертикальные такие шкафы с пленкой – обычная пленка как в фотоаппарате, только магнитная). В одном фонографе – шаги, в другом – музыка, в этом – ветер и дождь и так далее.
Выше этажом – аппаратная проекции.
Все это дело обслуживают девушки в белых халатах и белых перчаточках.
За спиной звукооператора – глухое стекло дикторской кабины – у звукаря есть кнопка, от которой загорается лампочка перед носом диктора: «Давай, начинай разговаривать».
Звукооператор по связи спрашивает, готовы ли все службы, ему отвечают по очереди – ну типа как перед стартом корабля в космос.
Когда заряжаются все компоненты, идет команда: «Поехали!», и все эти в разных залах штуки раскручиваются синхронно и постепенно, и после перекрестьев разметочных кадров – на огромном экране появляется изображение.
Экран кинотеатра.
Ты глядел на все это на маленьком экранчике монтажного стола.
И вдруг ты впервые видишь и слышишь не просто там «музыка вот тут будет, а тут синхронные шумы будут», а оживает картина, начинают шелестеть листья деревьев, трамвай брямкает колесами, дождь капает в лужи…
Этот мир на экране - как-то вдруг - начинает дышать.
Вертолет не садился возле чумов долган (народ такой), летчик сказал, что вдруг пенек под снегом, он завалится набок – и висел в полутора метрах над землей. Мы спрыгивали вниз и по очереди втыкались в снег. Сдули винтами чум, потом ставили снова.
Геннадий Митрич с магнитофоном на плече спрыгнул тоже, и неудачно. Тогда мы не придали этому значения, а сегодня ему совсем трудно ходить.
Вообще, самоотверженность Гены – это отдельная песня. Опять-таки, где-то на далеком Севере вышел он из очередной «гостиницы» ночью до ветру, «услуг» внутри не было. Гостиницы там простые, я уже писал, как у меня замерз чай вместе с подстаканником и лимоном, и ложечка так вертикально торчала.
Словом, Гена услышал какой-то звук. Градусов пятьдесят, наверное, было. Гудели провода. Ему бы от замерзшей струйки отлепиться и в кровать – так ведь нет! Он вернулся в «номер», взял магнитофон и пошел на улицу записывать этот звук.
Его не передать словами, этот звук, напряженный, пронзительный и незаметный.
В фильме «Здравствуй, страна героев!» он слышен. А кто озвучивал – Люда или Гена – вот убей не помню. Они все время подменяли друг друга, и в фильмах в титрах я надписывал обоих.