Строганов, Николай Алексеевич
Материал из Викитеки — свободной библиотеки
< ЭСБЕ
; Строганов, Николай Алексеевич
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона Строгановы ;
Brockhaus Lexikon.jpg Список статей ЭСБЕ: Сти—Стя. Источник: Fictional page.svg т. XXXIa (1901): Статика — Судоустройство, с. 803
Википроекты: Wikipedia-logo.png Википедия
Строганов (Николай Алексеевич, 1842—94) — патологоанатом, окончил курс в СПб. медико-хирургической академии в 1870 г. В 1873 г. за диссертацию «К патологии небеременной матки при конституциональном сифилисе» (СПб.) удостоен степени доктора медицины. В 1877 г. назначен прозектором Одесской городской больницы, с 1887 г. старший врач той же больницы. Оставив службу в больнице, С. занимался частной практикой и принимал также большое участие и в местном обществе врачей. Из его многочисленных научных трудов, кроме диссертации, особенно известны работы о перихинозе, об изменениях органов при волокнинном воспалении легких, о дифтерии кишок и др.
В 1923 году в момент смерти графа С.А. Строганова барышень графинь Строгановых не было;
b) граф Строганов, как фамилия, поглощала фамилии чужеродные, посему по закону не может быть князь Щербатов-Строганов;
с) далее по закону предусматривалась передача майората в потомство тайного советника барона Григория».
Нельзя не согласиться со всеми тремя положениями. Разумеется, из потомства барона Григория Александровича претендент себя и выводил: «Ныне в нисходящем потомстве… графа Григория Строганова сохранилось лишь нисходящее потомство от его четвертого сына графа Алексея, [217] родившегося 15 марта 1797 года и скончавшегося 17 октября 1879 года и бывшего Российским императорским послом в Португалии… Граф Алексей Григорьевич был в законном браке с дворянкой Марией Яковлевной, на имя которой купил вотчину в городе Рославле Смоленской губернии. [218] От этого брака старший сын их Алексей, впоследствии принявший сан священства и бывший протоиреем города Смоленска (скончался в 1867 г.), был женат и имел многочисленную семью, в нисходящем потомстве старшим в роде которого был мой отец Николай, впоследствии действительный статский советник и доктор медицины. Мой отец, граф Николай Алексеевич Строганов, состоял в законном браке с потомственною дворянкой Евгенией Николаевной Гербель. Мой отец, граф Николай Алексеевич Строганов, и дед мой, граф Алексей Алексеевич Строганов, титулом не пользовались, ввиду того, что сей последний, по убеждению принявший сан священства, титулом не пользовался, а при рождении детей, через многие годы после принятия священства, титул в метриках был пропущен».
Николай Строганов не признавал прав вдовы Сергея Александровича, несмотря на ее успехи в деле получения денег: «Госпожа Levieuze… не сохраняла за собой прав наследования по дарственной записи графа С.А. Строганова, ибо пожизненное состояние не может быть даруемо, а для наследника майората обесценивается и не майоратной частью состояния.
Оставшиеся по заказам в Америке строгановские капиталы не являются законной наследственной частью госпожи Levieuze, тем не менее, сия особа за счет строгановского наследства после смерти графа С.А. Строганова получила… в Париже однажды 47 000 франков, а теперь в счет того же наследства в ноябре 1932 года в Ницце получила откуда-то еще 200 000 франков».
По всей видимости, несмотря на решение суда 1923 года вдова Сергея
Александровича не получила все же тех денег (если они существовали), за которыми зорко следили различные спецслужбы. «По данным „Intelligence Service“ (английской разведки. — С.К.) и полученным сведениям из очень компетентных источников в лондонских банках, по сие время имеется пять текущих счетов пяти различных графов Строгановых, из каковых один текущий счет очень крупный», — писал Николай Строганов.
Далее в рапорте претендента следуют обвинения княгини O.A. Щербатовой и графа С.А. Строгонова в нарушении этики семьи: «в эпоху Великой войны все пожертвования, санитарные поезда на фронте и все деяния, за счет ею по доверенности управляемого состояния и майората графов Строганова, делались от имени рода князей Щербатовых, а не рода Строгановых <…> выдвигались и прославлялись персональные интересы семьи князей Щербатовых». Это был первый упрек. Второй гласил: «В виду расточительства майората как пожизненного состояния графом Сергеем Александровичем Строгановым и допущения еще до брака расхищения состояния его сожительницей госпожой Генриетой Levieuze, французского происхождения, княгиня Щербатова обязана была исходатайствовать Высочайшее повеление об опеке, что исполнено не было».
Обвиняя сестру Сергея Александровича в неисполнении своего нравственного долга, Николай Строганов, тем не менее, из тактических соображений допускал союз с ней: «Солидарные действия княгини O.A. Щербатовой и графа H.H. Строганова позволили бы ныне не только достойно обеспечить будущее и нормальное воспитание малолетних княжон Щербатовых, [219] но и справедливо оградить дальнейшее расхищение 5–8 миллионов ныне существующего состояния из общей массы 25 миллионов итальянских лир». Это еще одна оценка состояния. Выше говорилось о 30 миллионах в банках Лондона и Нью-Йорка.
Судя по рапорту, Николай Строганов хорошо знал историю рода графов Строгоновых. Так, он писал: «Высочайшим Повелением Правительствующему Сенату за 1847 год и за 1872 год к основному майорату, учрежденному Графом Павлом в 1817 году, были присоединены заповедные имения моего прадеда Тайного Советника Барона и впоследствии Графа Григория Строганова. В силу чего имущественные интересы моей семьи попали в зависимость от характера наследования майората моей семьи… В силу того, что потомство и сама княгиня Ольга Александровна Щербатова, рожд. графиня Строганова, не выполнила предусмотренных Учредительным Актом майората требований закона, для сохранения за собой прав майората моей семьи; майорат в силу Высочайшего Повеления Правительствующему Сенату за 1817, 1847 и 1872 годы переходит в нисходящее потомство тайного советника барона Григория, старшим в роде которого являюсь я».
Однако, еще историк рода Н.М. Колмаков, перечисляя всех членов семьи, писал: «В настоящее время (1887 г.) за смертию графа Сергея Григорьевича, старшим по летам в роде Строгоновых, но чуждый майората, состоит брат его… граф Александр Григорьевич… Сыновья его: Григорий, Виктор и Сергей — умерли, не оставив по себе потомков мужеского рода. Итак, собственно говоря, граф Александр Григорьевич Строгонов сам лично, а равно дети и внуки брата его графа Сергея Григорьевича, в том числе майоратный владелец граф Сергей Александрович, представляют собою по мужской линии род и фамилию графов Строгоновых».
Трудно себе представить, чтобы граф Сергей Григорьевич, который внимательно следил за деятельностью историка, не знал о своем племяннике, даже если бы тот не пользовался титулом графа. Фантастический характер рассказа Николая Строганова подтверждает, правда, косвенным образом, неудача его попытки реабилитации, якобы предпринятой еще до революционного времени: «Граф Григорий Сергеевич Строганов, скончавшийся в Париже в 1910 году, — возбудил совместно с моей матерью необходимые ходатайства перед Департаментом Герольдии о восстановлении наших прав». Это была явная ложь.
Рапорт Николая Строганова, судя по всему, сопровождался подачей заявления в суд. Узнав о сложившейся ситуации, директор «Русского дома» (эмигрантской организации) 17 февраля писал князю Г.А. Щербатову, находившемуся в Америке: «Мы видим перед собой проходимца Строганова, сына почтенной семьи, носящего на основании показания пяти лиц в Ниццском суде титул графа Строганова и признанного таковым и единственным и, следственно, первым наследником всего Строгановского имущества».
Далее в своем послании автор рассказывает о том, как совместно с Сергеем (Владимирович, 1880–1968, или Сергеевич, 1878–1942) Шереметевым и Павлом Ал. Васильчиковым пытался противодействовать беззаконию, имея доверенность от Ольги Александровны, «за старостью и глухотой» (глухота кажется семейным изъяном Строгоновых, ибо граф Сергей Александрович также ею страдал), представлять ее интересы. «Он предъявлял суду акт о кончине графа Алексея Григорьевича Строганова холостым в Париже 17 (29) декабря 1879 года, заверенную на каждой строчке Генеалогической комиссией Дворянского союза родословную». Завершается письмо констатацией того, что необходимы деньги для противодействия «негодяю».
Но, очевидно, средства найти не удалось, поскольку заседание Судебной палаты города Ниццы, состоявшееся 3 марта 1933 года, признало самозванца старшим в роде графов Строгоновых и единственным наследником семьи и майората. Однако этого ему было недостаточно, и в ноябре 1933 года он пишет новый рапорт Княжевичу. В нем «Строганов» вновь упоминал о деньгах. Они — лишь второй пункт его интересов. На первом месте теперь стояло художественное собрание Строгоновского дворца, которое в мае 1931 года выставлялось на аукцион. Ради обладания этими сокровищами «лжеСтрогонов» допускал союз с противником. Он писал: «Солидарные действия княгини O.A. Щербатовой и графа H.H. Строганова позволили бы последнему взыскать с Общества Gallerie Lepke в Берлине суммы материальных убытков по продаже Строгановской майоратной галереи в Берлине. Граф H.H. Строганов имеет к тому все юридические и материальные данные».
В 1935 году судебные процессы закончились. 30 сентября газета «Evening post» в заметке «For huge fortune. A claim refused» (Поиски огромного состояния. Требования отклонены) писала о том, что трибунал по гражданским делам Ниццы отверг все претензии Николая Строганова на наследство графа Сергея Строгонова, который имел огромное состояние за пределами России. По мнению газеты, оно оценивалось в 30 000 000 фунтов и состояло из больших депозитов в банках Лондона, Нью-Йорка и Рима, художественных ценностях в Берлине (!), дворце в Риме и целого холдинга на Ривьере, включавшего в себя несколько вилл и отелей. Это оглашало как новые факты, так и слухи о больших суммах, оставленные якобы княгине Ольге Александровне и князю Георгию Александровичу.
Новым стало также использование именование «графиня Строгонова» по отношению к мадам Левьез, факт ее выступления совместно с княгиней Щербатовой, а также сведения о том, что Николай жил в строгоновском имении и взял фамилию Строгонов после революции. В общем, журналисты питались самыми разнообразными слухами, под аккомпонемент которых и мог существовать «псевдоСтрогонов». Решение суда в Ницце было на руку советскому правительству, возможно, оно решилось на аукцион 1931 года, имея «опцион». Самозванец подал апелляцию.
Судьба полковника Николая Строганова установлена благодаря статье от 29 июля 1937 года во французском издании под названием «Le Journal». Эта публикация, повторяя некоторые уже известные нам факты, подводит итог всей истории: «Бесконечный, сложный, полный путаницы процесс закончился, наконец, этим вечером. Победили те, кто был долгое время незаконно лишен своего имущества шантажистом Николаем Строгановым, требовавшим наследство дяди, которого никогда не имел. Живя на широкую ногу, он вошел в долги, незаконно присвоив прославленную фамилию. Теперь он умер. До 1923 г. в качестве наследника прав, дарованных царем его фамилии, граф Сергей жил как принц тысячи и одной ночи; его богатство было столь сказочно, что он не мог никак его оценить. Но после его смерти внезапно возник некий Строганов — бедняк, живший в мансарде, который очень ловко изменил свою фамилию на Строгонов, более прославленную. Распространилась легенда, и дело дошло до сочинения генеалогического древа [Это генеалогическое дерево, заверенное шефом Бюро русских беженцев в Париже г. Айтовым по свидетельству двух случайно найденных лиц, было воспроизведено литографическим способом самозванцем и очень помогло ему в авантюре. — Прим. ред. ст.].
67-летняя Пугачева даже не прикрылась: пришла на премьеру в ...
Подробнее
Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари
Кузнецов Сергей Олегович