Глава 23. После бала.
В гардеробе забираю пакет с одеждой, хорошо хоть, взяла с собой джинсы и куртку, кроме меховой накидки с капюшоном. Для путешествия в теплой машине, чтобы не помять платье и прическу, она, конечно, хороша, но на улице-то декабрь. Уже метнувшись в сторону дамской комнаты, налетаю на Кирилла.
- Ты не могла бы, делить полномочия по управлению группой, хотя бы, на время операции? Мы упустили машину, а твои - как приросли к земле, вместе с мотоциклом! – он, похоже, вне себя.
- Ты выходил на улицу вместе с шефом и его вестовым? - я махнула рукой Барону, уже выходящему из раздевалки, и, после утвердительного кивка Дока, продолжила. – Значит, за той машиной уже поехали. Но не Олег с Пони, а Хорек со щенками. На них гораздо меньше внимания обращать будут. Ведь, их даже ты сейчас не заметил. Своих я, лишний раз, светить у конторы не хочу, они для нас мотоцикл греют. Мы с Вольфом за мальками поедем, а вечерком к тебе забежим, сведениями поделимся.
Договорив, я бросаюсь в сторону дамской комнаты. За считанные минуты срываю с себя все бальное великолепие, запихиваю остатки разоренной прически под белокурый парик, затискиваю частицы былой роскоши в пакет и выскакиваю на улицу.
Барон, уже в рабочей одежде, сидит на мотоцикле, Олег и Ирка стоят рядом. Отдаю им свой пакет:
- Отнесете в машину, и можете ехать на базу, греться. Или сюда зайти сначала, тут буфет неплохой, наши с Бароном пригласительные возьмете. Ближе к полуночи к Доку домой подъедете.
Вспрыгиваю на заднее сидение мотоцикла. Как только я обхватила Вольфа за талию, мотоцикл, с ревом, срывается с места. Я сразу почувствовала, насколько похолодало на улице, и что я где-то забыла перчатки. Хорошо хоть, парик, частично, заменяет шапку.
Чтобы укрыться от колючего снега, утыкаюсь лицом Вольфу в плечо. Через пару кварталов прошу его остановиться у телефона-автомата.
- Какие сведения из аэропорта, Лас? - я уже, в целом, осознала ситуацию, но сведения из первых рук не повредят.
Действительно, она подтверждает, что с последним рейсом из Москвы прилетели пятеро молодых людей, наши клиенты, по ощущениям. Взяли такси до центра города. Ну, значит, мы тоже в ту сторону.
Большое пятиэтажное сталинское здание, с массивными колоннами перед входом, нелепым монстром возвышается посреди одно- и двухэтажных строений старого центра города. Зачем его возвели в этом месте - не знаю, но обилие арок и проходных дворов в его окрестностях делает наблюдение гораздо проще. Проскочив мимо монстра в конец квартала, Барон залихватски развернулся на месте и направил мотоцикл в арку двухэтажного дома на противоположной стороне улицы.
Недалеко от нее, на тротуаре, четверо подростков гоняли по льду консервную банку. Классическая ситуация, но работает.
Прислонив мотоцикл к ведущей во внутренний двор старой кирпичной стене и оглядевшись, мы, в обнимку, встали рядом с ним. Ну, что может быть естественнее молодой пары, целующейся в подворотне?
- У тебя губы, как ледышки, - прошептал Вольф, отрываясь от моих губ. - И руки - не лучше!
Да, уж, одета я не совсем по погоде, хорошо еще, бабушкины ботики на меху догадалась прихватить, а то стояла бы сейчас в итальянских «шпильках» на снегу. Хотя, моя бабушка и говорит, что «Форс мороза не боится», но это не всегда работает. Под джинсы «в облип» поддеть ничего, кроме капроновых колготок, не представляется возможным. Да, еще и перчатки потеряла. Водолазка на голое тело и короткая куртка греют тоже не очень. Вольф расстегивает на груди свою куртку и засовывает туда мои заледеневшие ладони, прижимает меня поближе и дыханием пытается согреть лицо. Тепло живого тела вызвало приступ сильной дрожи. Я плотнее прижимаюсь к нему и чувствую, как под моими ладонями его сердце начинает биться сильнее, его губы, опять, совсем близко от моих…
В подворотню с грохотом влетает консервная банка.
- Я убью этого Хорька! - тихо рычит Барон.
- Не сейчас, дело превыше всего! - сдавленно хихикаю я, немного отстраняясь от него.
Хорек, и в самом деле, влетает следом за банкой.
- Проводили машину до внутреннего двора, ведем внешнее наблюдение, никто больше не входил и не выходил, - скороговоркой докладывает он, искоса поглядывая на нас.
- Молодцы! Скоро подъедет такси, из нее выйдут пятеро. Ваша задача - рассмотреть их, как можно лучше, но на рожон не лезьте. Мы выходить не будем, если все нормально, завтра на них посмотрим. Вам же, по возможности, проследить, куда они поедут, выйдя отсюда. Не засвечивайтесь. Ты, затем, приедешь домой к Доку. Один, - я пинком ноги посылаю консервную банку обратно на улицу, а Барон опять склоняется к моему лицу.
Хорь, зло зыркнув на Вольфа, выскакивает следом за банкой.
- Что ты имела в виду, говоря, что мы на них посмотрим завтра? – чуть позже спрашивает Барон, растирая мне руки. – Ты, хоть немного, согреваешься?
У меня зуб на зуб не попадает, вспоминается Морозко с его не то риторическим, не то издевательским: «Тепло ли тебе, девица?».
- Замерзла я еще в танцзале, но, раз, изменить ничего нельзя, чего об этом говорить-то? А насчет «посмотрим», так мы, во время танца, с начальством договорились, что обсудим их возможное шефство над каким-нибудь детским клубом, вот, и принесем завтра предложение, с утра пораньше. Мне почему-то кажется, что начальство тоже рано появится. И вообще, прекрати доставать Хорька, парнишка, и так, мучается от неразделенной любви, а ты тут еще демонстрации устраиваешь! - выговариваю я, осторожно выглядывая из подворотни.
- А что, доставать неразделенной любовью – исключительно твоя привилегия? И во всех остальных случаях всё также подчинено деловым интересам, как в случае со щенками? – Вольф, похоже, завёлся.
Он считает, что я зря поощряю чувства Хорька, а я, всего лишь, не одергиваю его.
- А что, я тебе чего-то недодаю? – с нарочитым недоумением спрашиваю я, плотнее прижимая свои бедра к его ноге.
Барон слегка отстраняется от меня и отвечает таким обиженным и грустным взглядом, что мне становится неловко.
- Ты честно отдаешь свое тело, но мне всегда хотелось заглянуть тебе в сердце и понять твою душу, - печально произносит он, проводя пальцами по шраму на скуле.
Он всё ещё ревнует меня к Волку.
- А вот, с душой у меня, действительно, проблемы. Нельзя отдать то, что давно уже умерло, - сквозь зубы, пробормотала я.
Звук подъезжающей машины прозвучал, как нельзя кстати, прервав зарождающееся выяснение отношений.
- Разговорчики в строю! - шутливо одергиваю я Барона, и, придвинувшись поближе к нему, одновременно пытаюсь разглядеть, хоть что-нибудь, из-за такси.
Выбрались оттуда, действительно, пятеро. Как их только таксист в одну машину посадил! Без корочек, явно, не обошлось. Все пятеро - ладные, как на подбор, в одинаковых модных куртках - «алясках». В Москве-то они в таком виде, может, и смогут с толпой слиться, а в нашей провинции – вряд ли. Из багажника появились несколько спортивных сумок и металлический кейс. Еще бы таблички на себя повесили!
По тротуару, с грохотом, катится консервная банка, улетая точнехонько под машину. За ней следом подлетают все четверо пацанов, громко выясняя, кто из них «мазила» и, разве что, не сбивая с ног приехавших.
- Молодцы, щенки! - шепнула я Вольфу, уткнувшись холодным носом ему в шею.
Вздрогнул, но не отодвинулся.
Взвизгнула, отъезжая, такси. Мальчишки, увидев раздавленную банку, затеяли потасовку. Пятерка двинулась вовнутрь, бросив на прощанье: «Шайбу купите!»
Вернулись назад, слава богу, всего через полчаса, а то я уже приготовилась превратиться в ледяную статую, несмотря на то, что Вольф, забыв про обиду, растирал мне самые разные места. Ребята поделились пополам, отслеживая немногочисленные пути отхода. На этот раз, вновь прибывшие воспользовались служебным транспортом, что облегчало щенкам задачу. Мы же, выждав еще некоторое время, вскочили на свой мотоцикл и помчались по полутемным узким улицам к условленному месту встречи.
Колючие снежинки танцевали под редкими фонарями, кидались в лицо и застывали на нем. Когда подъехали к дому Дока, я с трудом слезла с мотоцикла. Прикоснувшись к своему лицу, поняла, что на нем образовалась тонкая ледяная корка. Барон онемевшими пальцами, с трудом, застегнул цепь на мотоцикле и на неработающей батарее в холодном подъезде. Зато, из дверей Кирилла пахнуло горячим вином со специями.
- Глинтвейн нам сейчас кстати! - воспрянул духом Барон, стаскивая с меня куртку.
У меня не было сил даже кивнуть, я повесила, превратившийся в ледяной сугроб, парик на крючок в коридоре и поплелась на кухню.
Вся группа в сборе, включая связных.
- Ух, там у вас, в буфете, жратва была классная! Только бутерброды они слишком маленькие делают, - приветствует нас Балу, уплетая вкусности из большой картонной коробки, стоящей на столе.
- Они канапе называются, Балу. За еду Кирилла благодарить надо, мы раньше уехали, - говорю я, садясь прямо на батарею.
Док только фыркнул, не прекращая помешивать в кастрюльке вино, но, глянув в мою сторону, сменил гнев на милость и налил мне горячего глинтвейна в большую кружку. Обхватываю кружку обоими ладонями и с удовольствием вдыхаю аромат специй. По телу пробегают крупные мурашки, сосредотачиваясь где-то на затылке.
- Поездка стоила того, чтоб так промерзнуть? - сочувственно спрашивает меня Соболь.
Я отхлебнула глоток глинтвейна, и тепло волной покатилось по телу. Хороший зимний напиток, хоть и иностранный, и не так-то сложно его соорудить. А согревает быстрее водки.
- Стоила. Во всяком случае, стало понятно их отношение к порученному делу. Одно слово – москвичи, провинцию всерьез принимать не собираются, даже оружие, после самолета, расчехлить не потрудились, - отвечаю я и делаю новый глоток.
- С чего ты так решила? - удивляется Барон, беря свою кружку глинтвейна.
- А с каким трудом они кейс из багажника вытаскивали – заметил? - я-то сразу обратила внимание на стандартный упаковочный футляр из багажа москвичей. – Да, и прикатили из аэропорта сразу в контору, скрываться им - западло. Хорек приедет – расскажет, где поселились, держу пари, самую лучшую гостиницу выберут.
Тут, словно в ответ на мои слова, раздался звонок в дверь. Я, вслед за Кириллом, вышла в коридор. Он открыл дверь и остолбенел. Я же начала сползать по стене в попытке подавить смех. В дверях стоял Артур, в одной руке он держал бутылку шампанского, в другой - Хорька, рост Арти это позволяет.
- Поставь Хоря на землю, Артур, это - не закуска, - удается выдавить мне из себя.
- Да, он пока стоять, вряд ли, сможет! А нечего сзади подходить, - Артур выглядит несколько смущенным.
Пришлось помочь мальчишке раздеться и прогуляться до ванной комнаты. По пути сильно пнула ногой Артура, нечего мою смену калечить. Удар у бывшего танцора - не дай бог, не стоит забывать, что у него, как и у многих мужчин его поколения, помимо танцев – бокс в активе.
А Хорь мальчишка небольшой, даже для своих неполных четырнадцати лет, только совсем недавно ростом со мной сравнялся. Но его вся группа уважает, ведущий он от бога – чутье отменное, да, и смелости с воображением не занимать. Умненький, чертенок, за словом в карман не лезет, а в настольный теннис любого взрослого обыграет, реакция и точность удара - редкостные. Бить по шарику ракеткой его в детском спортклубе научили, а метать в цель ножи и всё, что может воткнуться, - это уже он, сам, освоил. Мастеру он тоже пришелся по душе, сметливостью и целеустремленностью. А тем, что выглядит совсем мальцом, он пользуется виртуозно, его посторонние всерьез не воспринимают, а зря.
Жаль, что на таких детей нынешнему государству наплевать, а улица до добра не доводит. И Структура здесь - не самый худший вариант. При другом раскладе, ему, с его нежеланием смиряться и прощать обиды, впрямую, светил бы какой-нибудь специнтернат, но там, с их системой перевоспитания, он бы, всего лишь, озлобился и быстро покатился по наклонной дорожке. Ко мне же Алешка относился с неприкрытым обожанием, восхищаясь мной как гуру, профессионалом, а, может быть, и не только. Я же, после разговоров с ним, начинала чувствовать себя ужасно старой и опустошенной. Очень не хотелось тащить его за собой в тот омут, где завязла моя компания. Но другого выхода не было.
Подождав, пока он отдышится и умоется, я потащила его на кухню, а там, как раз, Артур пытался оправдать свое необычное появление:
- На улице же скользко, в руке – шампанское. Подхожу к подъезду, а сзади - тихие шаги. Я и приложил, с разворота, как следует, чтобы не повторяться. Уже после удара сообразил – кого. Еле поймал, а то бы, еще и затылком ударился.
Хорек побагровел и ринулся назад, но, наткнувшись на меня, вынужден был остаться.
- Ты куда это, дорогой, наладился? - говорю я, выталкивая его на середину кухни. – Конструктивную критику выслушать никогда не вредно. Или ходить учись тише, или от ударов лучше уворачивайся. И вообще, в нашей профессии к нападению всегда надо готовым быть, даже, если этот человек тебе другом представляется.
Увидев, что мальчишка совсем скис, решаю подсластить пилюлю:
- Нотации закончились, бери свой глинтвейн и докладывайся.
Алешка радостно схватил кружку с горячим напитком, но не учел горячих спиртовых паров над ней и поперхнулся, с первого глотка. Мне пришлось, состроив зверскую рожу окружающим, чтоб не вздумали расхохотаться, поспешить ему на помощь:
- Первую часть можешь пропустить, там все чисто сработали. Рассказывай, куда гостей проводили, у нас тут уже пари намечалось.
Как я и предполагала, гостиницу гости из столицы выбрали на берегу Волги, в престижном центральном районе. По иронии судьбы, в ней любят останавливаться гости с Кавказа, торгующие на местном рынке, ночные бабочки туда слетаются, как мухи на мед. Мадам Лора там даже пару номеров, постоянно, под себя держит, возможностей для наблюдения больше, чем достаточно. Артур предложил взять эту часть на себя, пару барышень туда послать, для него, не проблема.
Мне остается обсудить вопрос о шефстве над детским спортклубом, выбрать я решила тот, где Хорька нашла. Он, аж, расцвел весь! Искренне хочет местным ребятишкам помочь. Вот, его я писать список предложений и посадила. А он сразу спросил, можно ли пустой подвал в спортзал переделать, чтобы местная ребятня не на лавочках пивом баловалась, а чем-то более полезным для здоровья занималась.
Я порекомендовала это первым пунктом записать. А затем добавить что-нибудь по-проще, чтобы сразу осуществить можно. А он в ответ:
- Да, вы нам только официальное разрешение на перестройку дайте, мы, сами, подвал разберем и отремонтируем! А то домоуправление, ни в какую, не соглашается.
На мой взгляд, такую инициативу приветствовать надо, а не по рукам бить. Составили, в конце концов, общими усилиями петицию, на нескольких листах. Договорились, что Хорек к их тамошней «маме» Марине, с утра пораньше, забежит, предупредит, чтобы гостей ждала вскоре и не пугалась. А также массовость обеспечит.
- Да, если я одних только своих сестер и братьев приведу, не протолкнуться будет! - Хорек был полон энтузиазма.
А мне стало очень грустно, что хорошее дело таким образом выбивать приходится. Неправильно это, дети нам такое отношение еще припомнят. Жаль было прерывать его восторженные мечтания, но пришлось напомнить, что это - только прикрытие связи, выгорит – хорошо, а на нет и суда нет. Главное, что от их группы требовалось – быть в постоянной готовности к выезду, даже ночевать на своей базе, все ближайшие дни. Это сообщение вызвало новый приступ энтузиазма:
- А как насчет арсенала? Мы же полностью готовы. Любую поддержку оказать сумеем, вы нам только с транспортом помогите, да, железок подбросьте!
Опять как-то нехорошо защемило сердце, дети ведь еще! А кем станут, если всё, это пройдут и уцелеют притом? Но сантименты на потом оставим, если доживем, конечно.
- Всё у вас будет, и всё, на этот раз, совсем всерьез. А самое главное, сейчас – языками не болтать, никаких обсуждений, нигде и ни с кем. Где и когда ваша помощь понадобится - вам мои личные связные сообщат. Работать вместе с двумя другими, младшими, группами будете. Ласка со своими – тоже за нас, остальные – против. Но до объявленного сбора – никаких контактов, встревожим цыган заранее – костей не соберем. Нам, и так, там на два фронта работать придется, как минимум. А теперь, давай на мотоцикл и - к своим, на сон совсем ничего не остается. Да, и мы, пожалуй, двинемся.
- А вы, куда ночевать поедете? - вступает в разговор Док, он всё это время, как бы, новой партией глинтвейна занимался, но слушал внимательно.
Вопрос не праздный, мне тоже на свою базу что-то не хочется. Затянувшееся молчание прервал Барон:
- А давайте, ко мне поедем, у меня родители в длительной командировке, квартира абсолютно пустая, правда, и еды там - тоже нет никакой. А телефон – есть.
Балу, тяжело вздохнув, начал сгребать в коробку остатки еды. Артур отдает нам не раскупоренную бутылку шампанского:
- Мне завтра звякните, как определитесь с дальнейшими действиями.
Док разлил всем по последней кружке глинтвейна, и мы потянулись на выход.
- Мне ты тоже отзвонись завтра, из автомата какого-нибудь, мне лишнего светиться незачем, лучше пока запасным в колоде быть. А сама сегодня в ванну погреться залезь, болеть тебе сейчас - не с руки, - примирительно шепнул мне на ухо Кирилл, помогая надеть куртку.
Оттаявший и оттого мокрый парик я надевать не стала, до машины как-нибудь добегу, наш мотоцикл Соболю гнать доверила, намерзлась за сегодня уже.
В огромной «сталинке» родителей Вольфа царил нежилой холод, о шампанском ребята и думать забыли, требовали чай и одеяла. Пока Барон рыскал по шкафам, я задумалась об утреннем мероприятии. Легенда наша предполагала личности комсомольцев-активистов, что требовало соответствующего внешнего вида. У Вольфа-то костюмов – на любой вкус, а я одета не в тему оказалась. Дорогие импортные джинсы и модная короткая куртка прямо указывали на «толкучку» или «Березку», а это не по-комсомольски. Домой к себе я забежать не успевала, если мы в контору до девяти утра попасть собирались. Когда я озвучила свою проблему, он только фыркнул и отвел меня в спальню, предложив порыться в необъятном гардеробе его матери.
Судя по содержавшимся там туалетам, сложения она была довольно изящного, другой вопрос, что найти там что-либо простонародное было довольно сложно. В итоге, подобрала-таки себе клетчатую юбку «в колено», поношенный джемперок и непременную белую рубашку. Бабушкины ботики тут оказались весьма кстати. Барон, увидев меня в таком образе, расхохотался и выудил с антресоли старую искусственную шубку, а в ней и вязанная шапочка оказалась. Вспомнив, кстати, что подъезжать на встречу, чтобы не разрушить образ, придется на трамвае, а не на машине, и, посмотрев на часы, выпила на кухне чаю, после чего пожелала команде счастливо отсыпаться до нашего с Вольфом возвращения, и рухнула в постель. Отоспаться мне, видно, только на том свете суждено.
Удивительно, что за такое короткое время умудрился присниться такой развернутый кошмар, и звонок будильника я восприняла как настоящее избавление.
Проглотив чашку обжигающего кофе, которое успел соорудить Вольф, пока я возилась в ванной, и, нацепив на себя, под хихиканье Барона, выбранные с вечера, вещи и стянув волосы в хвостик, я подошла к большому зеркалу в коридоре. Разглядывая себя в нем, я пыталась глубже вжиться в роль «Шурочки-общественницы». Вольф в самом скромном из своих костюмов и с картонной папкой вместо «дипломата» выглядел достойной парой.
Я уже успела забыть, что зимой в трамвае почти так же холодно, как и на мотоцикле, только ветра нет. Зато, на улице его было предостаточно, и мы вбежали в вестибюль мрачной «сталинки», весьма убедительно стуча зубами. Сидящий на вахте, строгий молодой человек пропускать нас, естественно, не хотел, беспокоить звонками начальство - тоже. С трудом, хлюпая носом и стеная по поводу долгой дороги по холоду и с другого конца города, уговорила передать «наверх», что пришла «та самая девушка, "с которой шеф танцевал вальс на Рождество, и которую обещал принять сегодня утром". Каково же было удивление дежурного, когда ему было велено немедленно нас пропустить.
Быстро шагая по пустому гулкому коридору к указанному кабинету, мы невольно почувствовали трепет, как, вероятно, и многие до нас. Неприятное место, что и говорить. Когда мы вошли в нужную дверь, меня несколько развеселил недоуменный взгляд моего вчерашнего партнера по вальсу. Сходу, он меня не узнал, ладно хоть, у Вольфа внешность весьма приметная. Стрельнув пару раз глазами с него на меня, начальство заулыбалось и пригласило присаживаться. Очень хотелось ответить фразой из фильма, мол, сесть мы всегда успеем, но вовремя вспомнила, что не время и не место.
Взглянув на вынутые из папки, исписанные листы, он сказал:
- Предлагая вчера вечером встретиться, как можно скорее, и обсудить ваши предложения, я и не рассчитывал на такую оперативность!
Разулыбавшись, в ответ на комплимент, я заметила, что дело того стоит, да, и вопрос наболевший. Перебирая листы с заметками Хорька, шеф высказал вполне ожидаемое предположение, что, мол, неплохо бы посмотреть всё на месте. Нам с Вольфом осталось, лишь, бурно поддержать высказанную идею, благо, адрес был уже вписан в бумаги. Далее шло обсуждение по мелочам, которое можно было бы опустить или перенести непосредственно в клуб, и мы поняли, что здесь, просто, тянут время. Понимающе улыбнувшись, я с азартом включилась в дискуссию, отстаивая каждую позицию. Все, время от времени, поглядывали на часы, и всё же, мы вздрогнули, когда зазвонил телефон. Молча выслушав сообщение, шеф начал размашисто писать резолюцию на благоразумно предоставленных нами вторых экземплярах, сложив на углу стола первые.
Я вскоре услышала мерные шаги в коридоре. Они, что, всегда строем ходят? В дверь постучали и, через секунду после стука, в нее вошли, вежливости - никакой. Или это - спецприем? Я состроила входящему недовольную гримаску, но увидев протянутые нам через стол листы петиции, принялась бурно благодарить благосклонное начальство и просить разрешить вопрос как можно быстрее, лучше до Нового Года, на что получила обещание посетить клуб прямо сегодня.
Еще раз, рассыпавшись в благодарностях, мы с Вольфом, пока собирали вещи и выбирались в коридор, сумели неплохо разглядеть москвичей. Вахту миновали, громко обсуждая дела клуба, так, на всякий случай. Пройдя пару кварталов на пронизывающем ветру, и понимая, что времени до назначенной встречи более чем достаточно, Вольф предложил купить торт и поехать к его бабушке, поздравить ее с Рождеством, в соответствии с семейной традицией. У нее я, после памятных летних событий, почти не бывала. Отношения как-то разладились, но огорчать Барона отказом не хотелось, момент не тот.
Когда мы пришли к детскому клубу, до встречи оставалось еще минут пятнадцать, но Хорек с семейством и кучей другой малышни был уже там. Марина, которая выполняла обязанности воспитателя, массовика-затейника и завхоза одновременно, нервничая, металась по клубу, что-то прибирая и прихорашивая. Хотя, что, особо, можно улучшить в небольшой «хрущевке», я не понимала. Но для окрестной ребятни это – единственное место, где можно не только посидеть в тепле, но и, в отличие от сидения в подъезде, заняться чем-то полезным, настольными играми, например, да, и теннисный стол у них стоял. Марина и с домашними заданиями всегда помогала, и пуговицу пришить или просто поговорить о наболевшем. Не все способны так к своему делу относиться, тем более за мизерную зарплату. Не зря ее ребятня «мамой Мариной» звала. Меня она, тоже, как родную всегда принимала, особенно после того, как мы местное хулиганье распугали. Добро, к несчастью, у нас с кулаками быть обязано.
Завидев в окне «Волгу», припарковавшуюся у нашего подъезда, малышня выскочила навстречу. Солидность прибывшего чиновника произвела должное впечатление. Наскоро осмотрев основное помещение, шеф предложил пройти и осмотреть подвал, о котором шла речь в петиции. Помещение находилось прямо под клубом, и было весьма большим и даже сухим. При наличии некоторого количества денег и материалов, а также бесплатной детской рабочей силы тут можно было бы убраться и поставить столы для тенниса и бильярда, а также шведские стенки и тренажеры. Библиотека, на мой взгляд, тут тоже не помешала бы, как и телевизор.
Отослав малышню полазить по подвалу, и попросив Хорька занять разговором Марину, мы с Вольфом нашли тихий уголок, чтобы поговорить с начальством.
- Приманку вашу москвичи прекрасно заглотили, но ведь, они теперь своими глазами всё увидеть захотят, - начал он с места в карьер.
- Им, что – экскурсию организовать необходимо? - попыталась пошутить я.
- Да нет, одного созерцания дворцов, боюсь, им будет мало. С них станется зайти и поспрашивать. А вот, что они там выудят – не очевидно, баронам может и не понравиться, что их, явно, подставляют, и тогда они много чего наговорят, чтоб не одним на дно идти, особенно, если поймут, что это - москвичи, выйдет хуже некуда, - мою шутку не приняли.
Этот вариант развития ситуации я тоже предвидела, и он мне очень не нравился.
- А ограничить их самостоятельность не представляется возможным? - поинтересовалась я, на всякий случай.
- Мы можем только ненавязчиво попытаться направить их по наиболее удобному для нас адресу, но даже тех, с кем мы в контакте, невозможно заставить сыграть против себя. Остается только запустить проверяющих туда и не дать уйти с лишней информацией. Как это сделать, чтобы выглядело наиболее естественно – ваша задача, - блекло-серые глаза смотрят донельзя жестко.
- Мы можем попробовать имитировать столкновение между кланами, но нам, самим, не хотелось бы попасть в клещи между цыганами и милицией, - это одна из домашних заготовок.
- Совсем не пустить туда милицию - будет выглядеть слишком подозрительно, но пару часов форы мы вам дать сумеем, - расщедрилось начальство.
И то ладно. На том и порешили. Марине пообещали, что к зимним школьным каникулам им привезут телевизор, остальное – позднее. Я отдала ей подписанные листы петиции и посоветовала самой сходить в конце января, если всё застрянет.
Проводив «Волгу», Барон с Хорьком подошли ко мне:
- Ну, что, к ребятам теперь поедем?
- Нет, к Доку сначала, - ответила я, ежась на холодном ветру. – Хорь, ты тоже с нами.
- Его-то, туда, зачем тащить? - немедленно ощетинился Барон.
- А затем, что он теперь - полноправный ведущий, завтра свою группу один, без направляющего, поведет. Тебе-то, Барон, наверное, еще в голову не пришло, что поставленную задачу мы сумеем выполнить лишь в том случае, если в каждой группе будет хоть один человек, кто знает добычу в лицо. А таких людей, у нас, кроме Ласки с Ханом, ты да я, да Хорек со своими ребятами. Их группу разбивать нельзя, козе понятно. А в группах Кота и Лиса направляющие – Соболь и Князь Олег. Но они-то москвичей в глаза не видели, поэтому к Лису с Олегом пойдешь ты, а я с Соболем – к Коту. Балу к "хорькам" отправим, но общее руководство – не для него. А с Доком нам придумать надо, как цыган друг на друга натравить и самим из этой передряги живыми выбраться. Хотя бы, частично, - криво усмехнувшись помрачневшему Барону, я беру за руку Хорька и поворачиваю к трамвайной остановке.