Глава 15. 7 ноября.
Зима подкралась как-то незаметно. Казалось, еще не кончили облетать с деревьев пожухлые листья, а тут уже и метель завьюжила. И прямо-таки на 7 Ноября. Накрыло всех на демонстрации в честь Великой Октябрьской Революции. Не самое лучшее времяпровождение, в отличие от Первомайской демонстрации. Но и на нее народ ходить любит. Где еще, как не на демонстрации, встретить старых знакомых из разных концов города? Тут же, пока формируются и выстраиваются праздничные колонны, найти можно кого угодно. Все вузы стоят на обозначенных транспарантами местах. Как и заводы, и школы. И вот, снует народ, туда-сюда, окликая друзей и одноклассников, делясь впечатлениями. А также согревается песнями и плясками под звуки баянов и аккордеонов, или громкоговорителей, предвкушая праздничное застолье. Или неспешную прогулку с друзьями по набережной.
Но сегодня не тот случай, не до прогулок. Завьюжило так, что как только колонна прошла по площади, и мои коллеги-студенты побросали портреты и транспаранты в кузов грузовика, все кинулись к остановке трамвая, вагоны которого брали почти штурмом. И, всё равно, в дом Волка я влетела, отчаянно лязгая зубами. Непослушными пальцами стаскивая с себя заснеженное короткое пальтишко с капюшоном и разматывая с головы платок, который планировалось носить на шее, я мечтала о чашке горячего чая. Мельком глянув в коридоре в затуманившееся от холода зеркало, я, прежде всего, увидела в зеркале покрасневший шрам на скуле, который в холода не только стягивал вокруг себя молоденькую кожу, но и ощутимо ныл. Я искренне пожелала, чтобы компания еще не собралась, и я успела, хотя бы, припудрить это «украшение».
Но на кухне меня встретил Балу, достававший из холодильника бутылку водки.
- Какого черта, ты там, так долго, задержалась? – сочувственно прогудел он, разглядывая мое раскрасневшееся от ветра лицо, и посиневшие от холода пальцы.
- Приходится горкомовское удостоверение отрабатывать! – пробурчала я, трогая остывший чайник.
Сережка неодобрительно покачал головой и, пока я разыскивала спички, чтобы разжечь плиту, свернул у бутылки голову и налил мне полный стакан.
- С ума сошел! – я даже сморщилась, представив прикосновение холодного стакана. – Горяченького хочу, а ты холодную водку суешь, еще и на голодный желудок.
- Пей, давай! – приказал Балу, всовывая мне в руку стакан. – А то, с простудой свалишься назавтра!
Определенный резон в этом был, спирт, как-никак, самый быстрый поставщик калорий для «сугрева». Опрокинула одним глотком, чувствуя, как по горлу катится холодная волна, превращаясь в желудке в форменный пожар.
- Вот так-то лучше! – одобрительно пробасил Балу. – Даже глаза заблестели!
- А остальные где? И где закуска? - спросила я, заглядывая в холодильник.
Я помнила о договоренности, что кто первый появляется, начинает готовить стол. А в доме было подозрительно тихо.
- Мы-то со Светкой тоже совсем недавно пришли, - смущенно сообщил Балу. – И с Алексом в дверях разминулись. Он с собой братьев и Соболя с Барсуком увел, предложил их не дожидаться.
- Что-то случилось? – невольно насторожилась я.
- Не знаю, Волк сказал, что они сами справятся, - пожал плечами Сергей.
- Ну, где ты застрял? – послышался сверху голос Кудряшки.
И не успел он ответить, как стукнула входная дверь, и в дом, вместе со снежным зарядом, влетели Пони с Князем и Барон, колонны их вузов рядом стояли.
- Они нам водку греют! – восторженно заорал Олег и выхватил у Балу бутылку.
После того, как она, то есть бутылка, прошлась по кругу, Сережке пришлось доставать новую. Празднование начиналось, уж как-то слишком бурно. Светка возмутилась, что ее обошли при раздаче, Балу понес ей бутылку наверх. А за ним отправились и Пони с Князем, прихватив из холодильника, что ближе лежало. Я же решила, хотя бы, картошку в мундире на плиту поставить и селедку разделать. Барон, из солидарности, остался со мной на кухне. Помощи от него было немного, но наливать он успевал и себе, и мне, всовывая мне в рот соленый огурец, в качестве закуси. Поэтому, когда мы с ним решили подняться наверх, в голове у меня изрядно шумело.
А компанию наверху, и вовсе, понесло во все тяжкие. Пони с Князем перетаптывались под медленную мелодию, не очень твердо держась на ногах. При попытке оглянуться на нас, Ирка споткнулась, и они с Олегом, смеясь, рухнули на диван, где уже уютно устроившись под покрывалом, целовались Балу с Кудряшкой. Я покачала головой, глядя на веселую кучу малу, подняла с полу обгрызенную палку копченой колбасы и устало опустилась в кресло. Альтернативной закуской были апельсины и несколько шоколадных конфет.
- У меня, как назло, с утра в животе, кроме кофе, ничего не было! – посетовал Вольф, плюхаясь в соседнее кресло и протягивая мне полупустую коробку.
- Я не люблю водку шоколадом закусывать! – поморщилась я. – Это же не коктейль какой-нибудь!
- Ну, можно и коктейль смешать, пока картошка варится, - предложил Барон. – От этих парочек сегодня толку никакого!
- А хорошо нам не будет? – спросила я, погладив забурчавший живот.
- Будет! – с усмешкой подтвердил он, бросая мне апельсин. – Но идти сейчас на улицу, чтобы перекусить у бабушки, мне, всё равно, не хочется! Я, ведь, вчера специально рецепты новые выписал и ликеров натащил. А эти чудики способны в наше отсутствие их, просто так, вылакать!
Я тяжело вздохнула и смирилась, потому как, всё равно, пришлось бы Волка дожидаться, так почему бы и не под коктейль?
Поджав замерзшие ноги, я чистила апельсин и смотрела, как Вольф аккуратно выстраивает многослойное сооружение в высоких стаканах. Два разных, один – кофейно-шоколадный, а другой, судя по всему, фруктово-ягодный. Закончив, он перебрался в кресло и вручил мне многоцветное сооружение.
- Воспользуйся трубочкой и постарайся не смешивать слои, – порекомендовал Барон. – И конфета тут, точно, подойдет!
Я попыталась поступить согласно рекомендациям, но в результате решила, что это похоже на дешевую конфету, мармелад в шоколаде. Я всегда больше любила трюфели, поэтому потянулась к стакану Барона.
- Я только вкус попробовать хочу! – возмутилась я, увидев, как он отодвигает стакан.
- Вот, это – всегда пожалуйста! – ответил он, и обняв за плечи, притянул мои губы к своим.
Его губы пахли шоколадом и кофе, и еще какой-то неизвестной мне пряностью, а поцелуй был очень нежным и долгим.
- Ты пахнешь клубникой и апельсином! – сообщил он, когда наши губы расстались. – А твой называется «коктейль влюбленных», если его пить послойно, то губы каждый раз пахнут чем-то новым.
- А нашим влюбленным и коктейль не нужен!- хмыкнула я, проводив взглядом Пони с Князем, которые юркнули в примыкающую к залу комнатку с диваном.
Балу с Кудряшкой уже совсем спрятались под покрывало и оттуда доносились невнятные звуки. Я покачала головой, недоумевая, как можно было так набраться за такой короткий промежуток времени.
- Пойду-ка я, картошку проверю, - сказала я, ощущая себя неловко в создавшейся ситуации.
Спускаясь по лестнице, я почувствовала, что не очень твердо держусь на ногах. И совсем задумалась, глядя на огромную кастрюлю с картошкой, с которой надо было слить кипящую воду.
- Ты забыла коктейль! – услышала я голос Барона. – Кажется, ты мой хотела попробовать?
Он забрал у меня из рук полотенце и вручил бокал с коричневым напитком. Наблюдая, как он возится с кастрюлей, я потихоньку потягивала коктейль.
- Вот, вредная девчонка! Ты же мне ничего не оставила! – притворно возмутился Вольф, водрузив кастрюлю обратно на плиту и закутав ее в кусок старого одеяла.
- Там, наверху, наверное, мой остался, - смущенно ответила я, посмотрев на пустой стакан.
- А я хочу шоколадный и прямо сейчас! – ответил он, привлекая меня к себе.
На этот раз от нас, обоих, пахло кофе и шоколадом, а поцелуй был более настойчивым и откровенным. Мне было тепло и уютно в кольце его сильных рук, голова тихонько кружилась, но мозги продолжали работать. И поэтому, когда я почувствовала пальцы Вольфа на спине под рубашкой, то попыталась высвободиться и прошептала:
- Сюда может кто-нибудь войти!
- Им сейчас не до нас! А, впрочем, здесь есть еще одна свободная комната! – пробормотал Барон, и не успела я ответить, как он подхватил меня на руки и быстро понес по коридору.
Там, за ванной комнатой с древним титаном, находилась еще одна комнатка, которая раньше принадлежала бабе Ане, кухарке бабушки Алекса. Теперь она служила временным ночлегом тем из нас, кто неожиданно решал переночевать здесь. Я не успела ответить ничего внятного, как оказалась вместе с Вольфом на ее старой пружинной кровати, и он медленно расстегивал пуговицы на моей рубашке, сопровождая каждую пуговку поцелуем. Всё тело постепенно охватывала какая-то истома, то ли от того, что я, наконец, начала согреваться, то ли от выпитого спиртного, то ли еще от каких-то, неведомых мне, причин. Мои пальцы рассеянно перебирали густые пряди его волос, глаза бесцельно блуждали по потолку и стенам. Но в голове крутилась какая-то мысль, только я никак не могла ухватить ее за хвост.
В какой-то момент мой взгляд упал на окно, куда, сквозь разрывы в тучах, заглядывала полная луна. Ее свет попал в мои глаза и вызвал в памяти недавние события. И смутная мысль оформилась в слова:
- Ты делаешь это потому, что так тебе приказал Алекс!
- О чем ты? – недоуменно спросил Вольф, приподняв голову от моей груди и пытаясь при свете неяркой луны разглядеть выражение моего лица.
- Это Волк велел тебе развлекать меня, чтобы я на сторону не бегала, приключений не искала, а была всё время под присмотром! – обвиняющим тоном заявила я и попыталась сесть на кровати. – А мне не нужны твои ласки, ни из жалости, ни по принуждению!
Я думала, что он попытается меня удержать, но Вольф сам так резко отстранился от меня, что скатился с кровати, мгновенно, впрочем, поднявшись на ноги.
- Да, что с тобой такое? – почти выкрикнул он. – Почему ты всегда видишь какой-то подвох, стоит мне только попытаться стать тебе, хоть чуточку, ближе? И причем тут жалость и какое-то принуждение? Ты что, совсем не чувствуешь, как я к тебе отношусь?
Барон схватил меня за руку, сдернул с кровати и прижал меня к себе так сильно, что мои бедра будто впечатались в его тело, которое, буквально, дрожало в нетерпеливом ожидании. Мне понадобилось значительное усилие, чтобы отодвинуться от его груди и взглянуть в лицо. Вольф решил, что я хочу его поцеловать, и наклонился к моему лицу, но я резко отвернула голову. Гримаса обиды и боли исказила его лицо.
- Неужели, я настолько противен тебе? А мне-то показалось, что тебе понравилось целоваться со мной! – прошептал он непослушными губами.
- Ты прав, понравилось! – мне сложно было отрицать очевидное. – Но для меня секс – не стакан газировки, близость должна быть не только телесной, но и духовной!
- А разве у нас с тобой ее нет? – обиженно спросил Вольф. – Тогда тебе, действительно, необходимо поменять адъютанта!
Я смущенно потупила взгляд и покачала головой. Вот, такой поворот событий меня, вовсе, не устраивал. Барон поднял руку и осторожно погладил меня по щеке со шрамом.
- А может быть, тогда, и в самом деле, прав Алекс, когда говорит, что ты никак не можешь прийти в себя, после того, сентябрьского, нападения? И видишь врага в каждом мужчине? Но я-то, ведь, твой друг. И искренне хочу помочь! – ласково прошептал он.
Его слова оказали на меня действие, прямо противоположное тому, которое он ожидал. Волна жгучей обиды и ярости ударила мне в голову.
- Отпусти меня! Сейчас же! – прошипела я, упершись руками ему в грудь.
Ненависть, прозвучавшая в моем голосе, ошеломила его, и Вольф не только разжал руки, но и отступил на пару шагов назад.
- Я, опять, что-то сделал не так! – сдавленно прошептал он.
А я стояла напротив, сжимая и разжимая кулаки и задыхаясь от гнева.
- Так вот, значит, как вы себе всё, это представляете! – проскрежетала я, с трудом разжимая стиснутые зубы. – Я, для вас - свихнувшаяся от страха девчонка!
Вольф попытался что-то ответить, но я не дала ему открыть рот:
- Запомни, раз и навсегда! Мне было наплевать тогда, как и сейчас, остались на мне джинсы или нет! И к шраму на лице я отношусь, как к сломанной руке или ноге: или заживет со временем, или будет полезным напоминанием о потере бдительности! Мне не наплевать, что меня подозревают в трусости или в потере ощущения реальности!
Выкрикнув эти слова, я выскочила за дверь и кинулась в коридор. Вообще-то, я бежала к вешалке, но пробегая мимо кухни, я увидела там Алекса, который спокойно обдирал шкурку с вареной картошки. Увидев меня, он, было, приветственно улыбнулся, но разглядев мое разъяренное лицо, нахмурил брови.
- Что тут у вас случилось? – хмуро спросил он, переводя взгляд с меня на Барона, появившегося у меня за спиной.
- Да, как ты мог! – задыхаясь, выдавила я из себя. – Сначала, объявляешь меня своей женщиной, а потом пытаешься подложить Барону. И всё из-за того, что перекладываешь на меня свои собственные ощущения!
Лицо Волка побледнело, глаза превратились в щелки:
- Давай-ка, выйдем отсюда и поговорим!
Стальные пальцы сжали плечо и толкнули к вешалке. Я сорвала с крючка пальто и выскочила во двор.
Здесь снова начинался снегопад, и я накинула на голову капюшон, защищаясь от мелких злых снежинок. Холодный, пронизывающий ветер немного остудил лицо и мысли. Я прижалась к деревянной стене дровяного сарая, пытаясь укрыться от его порывов.
Хлопнула входная дверь, и появился Алекс, натягивающий на себя куртку. Я приготовилась к резкой отповеди, понимая, что, сгоряча, едва не разболтала тайну, которая была его незаживающей болью. Я опустила голову, но, тут же, вновь, вскинула глаза, почувствовав, как Волк осторожно взял мою руку и прижал ее к своим губам.
- Прости меня! – произнес он, глядя на меня печальными глазами. – В сегодняшней ситуации виноват именно я. Как и в сентябрьской. Я неправильно оценивал людей, и прежде всего, тебя! Но жажда мести иссушает душу не меньше, чем страх! Поверь, я знаю, о чем говорю! Не дай врагам отравить тебе радость жизни.
- Ты что, предлагаешь мне раздвинуть ноги только для того, чтобы доказать вам и себе самой, что я этого не боюсь? – спросила я его с горькой усмешкой на губах.
- Зря ты так! – лицо Алекса скривилось, как от резкого приступа боли. – И Барона ты, зря, обидела! Ведь, он влюблен в тебя, с самого первого дня! И, как умеет, пытается помочь тебе. Ведь, ты сама не своя все последние месяцы!
Злость опять нахлынула на меня горячей волной, помогая справиться со смущением.
- Да, пойми же ты, наконец, Алекс! Меня не то изводит, что мне лицо порвали или что-то там еще! Насилие для меня одинаково, хоть собаку палкой бьют, хоть с меня юбку сдирают! Заживет, всяко быстрее, чем сломанная нога. Но это я так чувствую! А вот, Кудряшка – по-другому! Я же вижу, как у нее лицо меняется, каждый раз, когда она на мой шрам смотрит. И до постели у них с Балу, именно поэтому, докатилось! А я не могу ей обещать, что с ней или ее сестрой не произойдет того же самого! И что Балу не погибнет, бросившись ее защищать! Или что Инесс не переключится на мальков! Я должна хоть что-то сделать, только уже не знаю, что!
- Мы победим их, я тебе обещаю! – промолвил Волк, крепко сжав мои плечи. – И за девчонок я переживаю не меньше твоего! Только не делай ничего сгоряча! Иначе Инесс непременно выиграет. И на Барона не сердись. Если бы ты знала, чего мне стоило, удержать его от попыток, отомстить за тебя еще в сентябре! Я с трудом убедил его в том, что он принесет больше пользы, оставшись в живых и помогая тебе, снова обрести уверенность в себе. И быть с тобой немного понастойчивей тоже я ему вчера посоветовал. От этой части жизни не стоит отказываться, а Вольф может стать для тебя умелым и любящим наставником.
- Вот только, не надо за меня решать, когда и с кем мне становиться женщиной! – пробормотала я, смущенно отводя взгляд.
- Ну, если для тебя Барон недостаточно хорош, то у тебя, как у ведущей, есть выбор. Как и у меня! – ответил Алекс, и, взяв за подбородок, повернул к себе мое лицо.
По его губам скользнула странная улыбка, а затем положил мне руку на затылок и прижал свои губы к моим. Я несколько опешила, странный поцелуй был похож на укус, но когда его язык скользнул мне в рот, по телу пробежала волна дрожи, и я, закинув руки Алексу на шею, всем телом прильнула к нему. Сердце стучало, как на последних метрах марафона, перед глазами всё плыло. Краем сознания я воспринимала, что его рука рванула перламутровые кнопки-пуговицы на моей рубашке, сжала грудь, скользнула ниже. С треском расстегнулась тугая молния на джинсах, холодные пальцы скользнули внутрь. Невольный стон сорвался с губ, мир вокруг меня утратил четкие очертания. Неосознанно рука скользнула по его груди и ниже. Волк перехватил мою руку, не успевшую расстегнуть тугую кнопку на его джинсах, и прижал к стене так, что прервалось дыхание. Несколько мгновений его тело вздрагивало, а затем он резко оттолкнулся от меня и произнес, с трудом переводя дыхание:
- Горячая штучка! Вот только, не говори мне теперь, что тебя не интересует интимная жизнь! Мы можем пройти этот путь вдвоем, но я никогда не сумею любить тебя так, как Вольф! Но, впрочем, выбор за тобой!
Он резким движением застегнул замок на моих джинсах и неожиданно добавил:
- А насчет Инесс и мальков ты тоже права! Сегодня кто-то поджег спортзал в районе у Рэт, где собирались группы Кота и Хорька.
Мое сердце громко стукнуло, а потом пропустило удар.
- А как мальчишки? Никто не пострадал? – срывающимся голосом спросила я.
- Никто, по счастью, они, все, были на демонстрации. Мне сообщила Рэт, а когда мы с парнями прибыли туда, то пожар уже потушили, правда, от деревянного здания мало что осталось, - рассказывал Алекс, внимательно глядя на меня. – Я там Соболя с ребятами оставил, велел собрать мальчишек и привезти их в спортзал к Мастеру. У тебя есть десять минут, чтобы перекусить и одеться. Барон, как раз, пригонит свой мотоцикл, и мы поедем к ним.
Когда я вошла в дом, то было уже неясно, от чего же именно меня так трясет: от холода, или от пережитых треволнений. Войдя на кухню, я увидела, что Алекс уже поставил чайник на плиту.
- Еще теплая, - сказал он, доставая картофелину из кастрюли.
Волк ловким движением ударил по ней так, что треснула кожура, отделил половину и отдал мне.
- Остальных незачем беспокоить, пусть развлекаются! Кто знает, как там всё завтра повернется, – предложил он, разливая по кружкам горячий чай.
Я лишь кивнула, сосредоточенно жуя, мыслями я была уже с Хорьком и его друзьями. Тут раздался стук входной двери, и в кухне появился раскрасневшийся Барон.
- Присоединяйся! – предложил Алекс, указывая на кастрюлю. – Вечер нам долгий предстоит!
Вольф окинул меня оценивающим взглядом, перевел взгляд на Волка, явно, намереваясь о чем-то спросить, но затем передумал, просто кивнул головой и тоже взял картошку. Селедке, которая за это время уже успела настояться в масляно-луковом соусе, также было оказано должное внимание. И алкоголь из головы постепенно выветривался, проблемы личных взаимоотношений, совсем недавно казавшиеся такими важными, отодвигались на второй план.
Через десять минут мы вышли на улицу, где стояли два заснеженных мотоцикла.
- Нам стоит порасспросить ребятишек, не замечал ли кто-нибудь из них чужаков, что шатались возле клуба в последнее время, - сказал Алекс, перчаткой стряхивая снег с сиденья своего мотоцикла.- Только не нагнетайте обстановку, я не думаю, что им, лично, угрожает какая-то опасность. Однако придется интенсифицировать их подготовку, и заниматься они будут в зале Мастера, вместе с нами. А для места базирования каждой группы какую-нибудь квартиру подберем.
Я согласно кивнула и взобралась на мотоцикл позади Барона, крепко обняв его за талию, тот вздрогнул, но ничего не сказал. Только мотоцикл рванулся с места на максимальной скорости.
В зале уже собрались все члены групп Кота и Хорька. Мастер, вместе с Дином и Че, разбивали их на подгруппы, по степени подготовленности. Ребятня, собравшаяся в спортзале, была изрядно взбудоражена, но страха я не ощущала. Они с воодушевлением восприняли переезд в новый спортзал. Расспросы оказались очень даже продуктивными. Хорек, который проводил в спортзале всё, свободное от школы, время, подробно описал двоих мужчин, в которых я узнала подручных Инесс. Волк выслушал всё с каменным лицом, а потом похвалил Алешку за наблюдательность и сказал:
- Ну, что не делается, всё к лучшему! Зато, теперь у вас будет самый лучший тренер в городе. И самый лучший тир. И тренировки будут проходить гораздо чаще.
Мальчишки так и запрыгали от восторга. Только Хорек продолжал смотреть на меня внимательными, серьезными глазами.
Волк же передал их тренеру, а нас с Бароном пригласил в тир. Там он своим ключом отпер железный сейф с боевым оружием и патронами, предложил выбрать то, что больше приглянулось на тренировках.
- Я не смогу хранить это дома, Алекс! – воспротивилась я, а Вольф согласно кивнул головой. – Да, и потом, от выстрела в спину, всё равно не убережешься!
- А я и не предлагаю вам, постоянно носить это с собой! – ответил Волк, мрачно посмотрев на нас. – Но вы будете знать место в моем доме, где они лежат, на всякий случай. И еще я свожу вас к Арти, он покажет Инь свой тайник. Я надеюсь, что собранных мальчишками сведений хватит, чтобы заставить Кирилла, в очередной раз, прижать Инесс. Но надо быть готовыми ко всему. И мальков будем готовить по полной программе. Я сам всё объясню Ласке, она за своими рекрутами сама присмотрит. Да, и Лис – мальчишка толковый, ситуацию на лету схватывает.
От его слов по коже у меня побежали мурашки, и на этот раз не от холода. Но Алекс больше ничего не сказал, убрал выбранные пистолеты в сумку, запер сейф, и пошел обратно в зал, где предложил нам поучаствовать в спаррингах с мальками. На мою долю, как обычно, достались палки, поэтому занималась я со своими партнерами несколько в стороне. Поглядывая на то, что делается на ковре, я обратила внимание, что Волк быстро устает, а после сложного броска потирает левый бок. Но работа ведущих – вдохновлять бойцов личным примером, поэтому тренировку мы отстояли до конца.
Был уже поздний вечер, когда мы распрощались с мальчишками и вернулись к дому Алекса. Поглядев на темные окна, мы поняли, что парочки, наконец, разошлись по домам.
- Не очень удачный вышел праздник! – вздохнул Алекс. – Но, хоть, эти, четверо, повеселились. И знаешь что, Барон, отвези-ка ты Инь домой, а то я совсем сегодня умотался.
И он, опять, с болезненной гримасой потер левый бок.
- С тобой что-то не так, Алекс? – с беспокойством спросила я, вспомнив его поведение в спортзале.
- Да, ушибленные ребра побаливают, от холода, наверное, - небрежно ответил он и повел мотоцикл во двор.
Мы с Вольфом остались вдвоем на темной улице, и между нами повисло неловкое молчание. И падающий крупными хлопьями снег только добавлял тишины. Вольф первым нарушил молчание.
- Давай, я, действительно, отвезу тебя, пока ты окончательно не замерзла, - предложил он, отряхивая мотоцикл и забираясь на сиденье.
Я последовала его примеру и устроилась сзади, плотно прижавшись к его спине. Нам пришлось сделать крюк, чтобы проехать к моему дому по асфальтовой дорожке, так как рыхлый, мокрый снег сделал грунтовую часть улицы слабо проезжей. Но, повернув от фонаря вглубь квартала, мы, все-таки, завязли.
- Придется тебе дальше пешком, - сообщил Вольф, не глядя на меня.
Я же не торопилась расцеплять руки, тогда он обернулся, чтобы посмотреть на меня. В этот момент я потянулась вперед и легонько поцеловала его в уголок сомкнутых губ.
- Прости, я была не права, - виновато прошептала я. – Я не должна была тебя так обижать! Ты хотел, как лучше, а нарвался на грубость. А если не сумеешь простить, то ты вправе уйти, я пойму.
- Куда же я уйду! – невесело усмехнулся Барон. – Я не хуже тебя понял, о чем говорил сегодня Алекс. И не собираюсь бросать друзей в трудную минуту! А ты мне ничем не обязана, это я, сам, выказал себя не лучшим образом, вот, и нарвался на отповедь!
- Не правда! – горячо возразила я, и так затрясла головой, что капюшон слетел с головы. – Ты – лучший! Ты - мой адъютант, мой друг! Мне, просто, нужно время, чтобы разобраться в себе. А может быть, всё дело в бабушкином воспитании, и я оторвалась от реального мира!
Вольф внимательно посмотрел мне в глаза и ответил:
- Я готов ждать, и дал бы тебе столько времени, сколько ты захочешь! Я понимаю, что первый раз – это всегда сложно. И не буду настаивать, пока ты сама не позовешь. И пойму, если ты, в итоге, выберешь не меня, а Алекса!
Я, вновь, затрясла головой, и от меня во все стороны разлетелись испуганные снежинки:
- Считай меня тургеневской барышней или романтической дурой, но я предпочитаю, чтобы к близости мужчину и женщину вели, хоть какие-то, чувства! А Волк здесь – совсем не тот вариант.
Вольф невесело усмехнулся мне в ответ:
- Спасибо, что хоть таким образом, но оценила мое отношение к тебе! И я прекрасно понимаю, что если бы Волк позвал тебя, то ты пошла бы за ним на край света. Но ты права, и на счет реального мира. Мы вынуждены жить с тем, что предложила нам судьба, и не знаем, сколько нам отмеряно!
От его слов мне стало как-то жутковато, показалось, что я заглянула в темный глубокий колодец, а холод зимней ночи забрался внутрь меня и свернулся темным, колючим комком. Наверное, я сильно вздрогнула, потому что Барон вдруг бодро улыбнулся и чмокнул меня в нос:
- Не бери в голову! Мы - хорошая команда, и пока мы вместе, нас никому не одолеть!
- Ты прав! – сказала я, тоже попытавшись улыбнуться как можно непринужденнее. – Нас никому не одолеть, кроме холода! И если мы сейчас не разбежимся, то наше время очень быстро подойдет к концу!
Я соскочила с мотоцикла и, увязая в снегу, кинулась к своим воротам. Отпирая калитку, я оглянулась и увидела, что Барон стоит и смотрит мне вслед.
Время шло, новых неприятностей не происходило, однако Волк настаивал на непрестанной бдительности. И подготовку мальков вел в ускоренном темпе, заставляя их осваивать боевое оружие и наиболее эффективные приемы борьбы. Он даже заставил Кирилла прочесть им лекцию о взрывчатых веществах, ядах и тяжелых наркотиках, о которых даже я не очень много знала. Мальчишки впитывали все сведения, как губка. А Хорек всё чаще задавал мне непростые вопросы.
- Мне страшно, Волк! - однажды вечером меня, опять, прорвало.
- А я думал, ты потеряла значение этого слова! - криво усмехнулся он в ответ, внимательно наблюдая, как Мастер натаскивает группу Хорька.
- Ты не так понял! Я не боюсь людей, я боюсь себя. Я боюсь того, что мы делаем сейчас с ребятней, - тихо ответила я, глядя, как Хорек отрабатывает с Мастером прием, который, при успешном завершении, был бы смертельным, даже в его исполнении.
Алешка, раз за разом, пробовал спиной ковер, но моментально вскакивал и снова принимал боевую стойку. Его непреклонное лицо с горящими глазами больше всего напоминало зверька, зажатого в углу более сильным противником и бросающегося вперед в самоубийственной атаке.
- Мы растим себе соратников по оружию, - невозмутимо ответил Алекс и показал мне на выход из зала.
- Мы не такие, как Инесс! У нас есть цель, а не только стремление убивать и грести деньги! - негодовала я, выйдя во двор спортивного клуба.
- Страна меняется, меняются условия игры. Такие, как Инесс и Артур, сейчас на коне. И нам будет нужно всё самое лучшее, и оружие, и люди, чтобы выиграть. Поэтому, ты должна сделать так, чтобы мальчишки верили в тебя настолько, чтобы идти за тобой в огонь и в воду. Тогда они будут способны на многое, - услышала я в ответ.
- Верить так, как мы верим в тебя, Алекс? - горечь затопила меня и перехлестывала через край.
Он прикрыл дверь, и, подойдя совсем близко, заглянул мне прямо в глаза:
- Если ты перестала мне верить, то вправе уйти!
Я горько усмехнулась в ответ:
- А мне некуда в этой жизни идти! Ты дал мне цель, дал возможность ощущать свою нужность. И я очень хочу верить, что всё, это, не было ложью.
Алекса, аж, передернуло, и он крепко взял меня за плечи:
- Правда – это то, во что ты сама искренне веришь! А истинная цель – та, к которой ты стремишься изо всех сил! А я, как направляющий, был нужен вам, чтобы, просто, помочь определиться с конкретной целью. И вы настолько же нужны мне, как и я вам. А, может быть, и больше! У меня, тоже, нет другой цели в жизни!
Затем он повернулся и ушел обратно в зал, а я осталась стоять в холодном дворе, глядя на полную луну, которой было абсолютно всё равно, что происходит в мире, на который льется ее холодный изменчивый свет.