Я видел его! Все верят в этих тварей, кроме меня. За свои тридцать лет жизни никогда, даже, не слышал о его жертвах. Бывали случаи ужасных смертей, но это были люди, что возомнили из себя великих воинов и благословлённых Хартага, бога охоты, чтоб избавить этот мир от «недостойных» - каннибалы и лишённые рассудка. Но теперь я верю.
Оно огромное, футов десять, когти острее эльфийских кинжалов, а кожа прочнее гномьих доспехов. Глаза горят адским пламенем с оттенками жажды убийств, а его движения неуловимы взгляду!
Нас было пятеро. Думали, что убьём очередного бездомного и скажем, что это оборотень. Пока людишки радовались, мы бы забрали свою награду и свалили пока никто не понял подвоха. Но кто мог знать, что он реален и сам нападёт на «охотников» за демонами.
Эта тварь отгрызла Кайлу голову, а мы и пискнуть не успели как кишки Азмира оказались на земле. Двое других были ещё сопляками. Взяли их пару дней назад. Имён их не помню, но знаю, что были они дураками. Вместо того, чтоб бежать - выхватили мечи и начали обороняться. Эти идиоты, и в правду, думали, что мы были настоящими охотниками за демонами.
Я дал дёру. Увидел обрыв и сиганул туда. Перспектива сдохнуть от высоты нравилась больше, чем быть сожраным этой тварью. Оказалось не высоко.
Я бегу уже месяц. Не помню когда нормально спал. Знаю только то, что я уже не жилец. Эта бестия никогда не отпускает свои жертвы. С каждой моей минутой бегства оно догоняет меня на две минуты. Это охотник, а я его трофей и он играет со мною, как обожравшийся кот мышей. Каждую ночь я слышу его вой. Он все ближе и ближе. Но этой ублюдине меня так просто живым не взять.
Из книга «О культе Хартага»
предсмертная записка «недостойного»
– Сегодня полная луна. Небось сами черти пляшут на дорогах.
– Тьфу тебя, – трудник перекрестился. – Сплюнь, абы как беду не накликал.
Лунный свет, сквозь окна, падал на дубовые столы, тускло освещённые свечами. Местный бард лениво перебирал струны на лютне. Завсегдатые пьяницы проводили свой ритуал жертвоприношения пива своему пузу. Кто-то уже спал лицом в тарелке.
– Говорю тебе, – крестьянин сделал добрячий глоток пива и почесал лысину. – Бабка моя вещуньей была или знахаркой. Не знаю я, не разбираюсь в этом. Да в прочем и не важно. Нечисть эту она чуяла за версту. Сам я видел в прошлом году гоблина!
– Врёшь, – трудник взялся левой рукой за крестик, висевший на шее. – Давно их здесь не было. Лет с пятьдесят никто не видел этих тварей.
– Коли вру, так пусть мне пивом подавиться!
Дверь в кабак открылась от мощного удара ноги. У входа показались двое мужиков с длинными, перевязанными зелёной полоской ткани, волосами и коротко стриженная девка с острыми ушками. В полной тишине, любопытны взгляды упали на пришедших.
– Чего таращитесь, уроды, – зло крикнула вошедшая эльфийка. – Рожи отвернули и нос в тарелку вставили, коли глотка дорога!
Изучать их взглядом смельчаков не нашлось. Компания прошла в угол и села за стол.
– Хозяин, жареного мяса нам, – поправив повязку на глазу, хриплым , спокойным голосом сказал один из вошедших.
Высунув с ножен длинный, тяжёлый меч, воткнул его в деревянный пол и добавил:
– И «гномьего алмаза»
Кабатчик, оторвав пучок какой-то пахучей травы, скрылся в дверном проёме с которого доносился запах жареного мяса.
– Не косись ты так на них, а то и Бог молитв твоих не услышит.
– Кто это такие, – шёпотом спросил трудник.
–Заявились недавно в наших краях, – лысый протёр выступающий пот рукавом рубахи. – Молвят, будто оборотня какого тут вынюхивают. Но как по мне, так на местном тракте купцов грабят. Морды у них розбойничи.
Наклонившись ближе, крестьянин, совсем перешёл на шёпот:
– Дикари это прокляты - эльфы. Под волосами уши острые видны. Тот, что с повязкой на глазу главный у них. Королём себя кличет, – лысый нервно забил пальцами по столу. – Тот другой - Шут. Ловкач, кинжалами чикает так же мастерски, как вы молитвы в монастырях своих читаете.
– Чую беде быть. А панночка та?
– Ведьма она. Страху нагоняет одним взглядом. Говорят, что однажды какого-то командира сожгла за то, что ему в карты проиграла. Так ей ничего и не сказали. Боятся её.
Кабак утонул в полной тишине. Было слышно фырканье коней, и любовные серенады кузнечиков.
Тишину нарушили шаги кабатчика, что поднёс глиняный кувшин к столу «охотникам». Взгляд его нервно дёрнулся в сторону меча, торчавшего в полу.
–Что, не нравится, что в пол воткнул, – главный компании оскалился в улыбке.
– А может ему серебро не нравится, – Шут скинул ноги со стола. – Мы тут оборотня уже как неделю вынюхиваем. Может это ты, а?
– Что вы, милостивый государынь. Не оборотень я.
– Награда, за шкуру слишком велика, чтоб на слова, отребью такому как ты, верить. Может тебе вены перерезать на руках? Заживут, за пару секунд, значит ты оборотень, а нет – собакам на корм пойдешь.
– Не нравятся мне глаза этого ублюдка, – эльфийка заметно напряглась. – Прячет что-то под магией иллюзии.
Шут схватил руку кабатчика:
– Каждый приспешник Хартага наделён меткой, на левом запястье, в виде клыка. И метка эта видна лишь при лунном свете.
Кабатчик вывернул руку и сильным ударом прибил кисть Шута к столу. Лицо содержателя кабака исказилось в гневе:
– Выметайтесь вон с моего кабака! Ещё раз увижу – пущу кровь!
– Это ты, сука, зря, – Король ухватился за двуручник.
Вырвав нож со стола, кабатчик, очень быстрым, ловким движением перерезал артерию на шее ловкача, что сидел ближе всех к нему. Кровь, фонтаном, брызнула в глаза Китаре. Она вскрикнула и начала протирать лицо руками. Эльф успел прикрыть единственный глаз руками.
– Ах ты тварь, – главный компании быстро встал на ноги, пытаясь вытянуть скользкими, от крови, руками, глубоко сидевший, меч.
Кабатчик дико закричал. Крик его напоминал хищный рык. По всему телу начала появляться шерсть, а сам он быстро приобретал невообразимые размеры и жуткий, волчий, вид. Был слышен треск костей. Зубы росли и превращались в клыки, а лицо трансформировалось в волчью морду. Народ, до этого внимательно наблюдавший за зрелищем, выбегал, в панике, из кабака. Трудник, сорвав крест с шеи и выставив, с ним, руку в сторону происшедшего, начал читать молитву.
– Какого хера ты сидишь, Китара, – закричал, хриплым голосом, Король.
Тело эльфийки окутал невообразимый испуг. Её руки и ноги дрожали, а в глазах царил дикий страх.
Оборотень, неуловимым, глазу, рывком, вспорол лёгкие, так и не успевшему вытянуть меч, эльфу. Повернувшись к Китаре, волкоподобная тварь, медленным шагом, переступив через Шута, напрасно зажимавшего горло в надежде остановить кровь направилась к эльфийке. Она упала со стула на бедра и попятилась к стенке. Её мысли путались в паутине страха. Пытаясь использовать магию, руки «ведьмы» воспламенились, но этого было не достаточно, чтобы создать огненный шар.
– Нет, прошу, – слеза скатилась с зелёных глаз.
Голова слетела с её хрупкого тела, запечатлев гримасу боли и ужаса.
На улице послышались быстрые шаги толпы.
– Там эта тварь! Окружайте его, окружайте!
В кабак вбежали крестьяне, обвешанные чесноком и вооружённые вилами, факелами и топорами.
Свечи танцевали с тенями, создавая жуткие образы. Луна играла светом на лужах человеческой крови, а душераздирающие вопли людей, от страха и невообразимой боли, перебивали любовные серенады кузнечиков.