Письма Екатерины II принцу Шарлю де Линю. 1781-88

ПИСЬМА ЕКАТЕРИНЫ II ПРИНЦУ ШАРЛЮ ДЕ ЛИНЮ 1781-1788,
а также упоминания о нём в письмах к другим лицам и заметках

Все приведенные ниже письма опубликованы в "Сборнике Императорского Русского Исторического Общества". Т. 27. СПб. 1880. (Бумаги императрицы Екатерины II, хранящиеся в государственном архиве министерства иностранных дел, с 1774 по 1788г. т. 4. СПб. 1880). Страницы указаны в конце каждого письма.



Собственноручное письмо Имп. Екатерины II к Де-Линю [1], с изъявлением согласия на поднесение ей его сочинения о садах; сожалеет о смерти императрицы Марии Терезии (7 марта 1781 г.)
(Перевод с французского)

В С. Петербурге, сего 7-го марта 1781 г. Милостивый Государь, ваше сиятельство. Кто-то из китайских или других писателей, я не знаю, сказал, что лучшее средство избежать искушения, это - поддаться ему; принимая за исходную точку это прекрасное правило, которое может оказаться и не всякому по вкусу, я заявляю свое мнение, что всякий раз, когда у вас явится охота писать мне, вы должны употребить обе ваши руки не для того, чтобы удержать себя, но для того чтобы, взяв в правую руку перо, а в левую - лист бумаги, вы изволили начертать на нем все, что вам будет благоугодно; и будьте уверены, что это доставит мне столько же удовольствия, как и письмо ваше от 15-го февраля. Престолы, престолы и находящиеся на них обыкновенно представляют прекрасное зрелище в перспективе; не в ущерб моим многоуважаемым собратиям, я полагаю, что мы, сколько нас ни есть, все должны быть пренесносными особами в обществе; я знаю это по опыту: когда я вхожу в комнату, то произвожу впечатление Медузиной головы: все столбенеют и прирастают к тому месту, на котором находились. Мне очень лестно слышать от вас противоположное сему, но ежедневный опыт убеждает меня, что я такая же, как и другие, и не найдется более десяти или двенадцати лиц, не стесняющихся моим присутствием. Сочинение ваше о садах [2], принц, будет мне так же приятно, как и тот, кто его доставляет и издает, и так как я надеюсь, что здоровье его так же хорошо, как и младшего его брата, то я нисколько не опасаюсь, чтобы он оказался без знакомства в академии. Я пожалела, что вам пришлось быть зрителем печального события в Вене. Сожаления целой Европы сопровождали в могилу добродетели этой великой принцессы [3], я думаю, что это лучшая похвала, которую только можно ей воздать. Я, лично, приняла в ней искреннее участие, я не могла удержаться, чтобы не выразить его тотчас же Ее Августейшему Сыну [4]: вам известны мои чувства к нему. Будьте так добры, принц, вспоминайте иногда, что вы оставили здесь надежды увидеть вас снова когда-нибудь, а в ожидании того, будьте уверены, что в списке лиц, которые увидят вас с удовольствием, вы встретите имя Екатерины. 

Примечания:
[1] Это письмо сохранилось в двух чистых отпусках руки Императрицы с тою только разницею, что один из них останавливается на предпоследней фразе пред словом en attendant (в ожидании), на месте которого зачеркнуто другое.
[2] Сочинение это было напечатано в 1781 г. в собственной типографии пр. де-Линя, устроенной им в своем имении. Об этой книге см. «Manuel du libraire» par Brunnet, Paris, 1862, т. III, 1076  и 1077; «Le prince de Ligne» par N. Petermanns, Liege, 1857, стр. 114. Упомянутое сочинение пр. де-Линя было потом напечатано в «Oeuvres du prince de Ligne» Bruxelles, I860, т. I, стр. 300 и «Memoires du prince do Ligne», Paris, 1827, т. I, стр. 351 и сл. О своем сочинении о садах пр. де Линь говорит в письме своем к Имп. Екатерине II в сентябре 1794 г. - см. «Memoires», I, 282. О приезде пр. де-Линя в Петербург в сентябре 1780 г. см. Сб. И. Р. И. О., XXIII, 185.
[3] Императрица Мария Терезия умерла 29 ноября н. ст. 1780 г.
[4] См. письмо Имп. Екатерины II к Имп. Иосифу II от 9 дек. 1780 г. у Arneth’a: «Joseph II und Catharina von Russland», Wien, 1869, стр. 26. Отзыв Екатерины II о Марии Терезии см. еще в Сб. И. Р. И. О., XXIII, 218.

 (С. 188  - 190).

*


Собственноручная заметка Екатерины II неизвестному лицу о сочинении Де-Линя [5]  (1781 г.)
(Перевод с французского)

Скажите князю де-Линю, мой друг, поблагодарив его за книгу, что описание Beloeil привело меня в восторг; я всегда любила головы не в меру оживленные и не читала книги, которая представляла собою бОльшую энциклопедию душевных движений, чем его; я одобряю его, когда он говорит: «Пусть видят все и думают обо всем с хорошей стороны. Пусть никто не жалуется».

Примечание:
[5] – См. письмо выше.

(С. 194).

*


Собственноручное черновое письмо Имп. Екатерины II к пр. Де-Линю о воспоминании, оставленном им о себе в России, и о глазной болезни австрийского императора Иосифа II
(11 июля 1782 года 1782 г.)
(Перевод с французского)

Царское Село, 11 июля 1782 г.
Июля 11-го я получила в Царском Селе письмо ваше, принц, которое вам угодно было написать мне 12-го февраля. Надеюсь, что этот ответ дойдет до вас прежде окончания года. Так как вы любите вспоминать о нас, то не бесполезно будет сказать вам, что все, окружающие меня, не только что не равнодушны к воспоминанию о вас, но что в этом отношении – редкая вещь – нет ни одного неблагодарного. Одним словом, все мы любим вспоминать о вашем пребывании в этой стране; но вы больше на знаете карты страны: реверси заступило место тинтере, и Царское Село обогатилось помещениями и киосками, похожими на табакерки [6].
Не знаю, какая может быть аналогия идей между академическим заседанием и ревматизмом, но достоверно то, что никогда не могу слышать о заседании, доведшим до обморока присутствующих, о котором вы мне говорите, не вспомнив при этом о моей бывшей боли в руке. Вот, что значит – пострадать; Вольтер говорил, что все роды хороши, кроме скучного рода; если скука царит на Олимпе, то не удивительно, что так не многих манит туда. Отправляйтесь туда, как можно скорее, я сделаю то же самое, но если там никогда не смеются, то и вы и я будем там весьма неуместны; также и этот бедный обер-шталмейстер, что он там будет делать? Когда вы возвратитесь сюда, то мы все трое можем принять меры, чтобы не даться в обман. Мне не нравится глазная боль г. де Фалькенштейна [7]; я боялась за него чудотворных даров Св. Павла. Ни мой дорогой друг, Византийский Император, ни добрый мой сосед, Император Китайский, не в силах помешать мне читать ваши письма, бесконечно более приятные, чем их письма, несмотря на их высокий ранг в альманахе.
Никогда развернутый фронт арьергарда не был для меня так приятен, как тот, которым вы оканчиваете ваше письмо. Сохраните в отношении ко мне те чувства, которые вы выражаете, и будьте уверены, что с отличным уважением к вам кончаю я мое письмо.

Примечания:
[6] О постройках в 1781 и 1782 г. в Царском Селе см. И. Яковкина: «Ист. Села Царского» III, 273, 280, 289; и Яковкина «Описание Села Царского». СПб. 1830. Стр. 101, 101.
[7] Из писем имп. Иосифа II к Имп. Екат. II видно, что первый во все продолжение 1782 г. страдал глазами; уже в мае, 1782 г. Екат. II сожалеет о глазной болезни Иосифa II; см. также письма от 11 июля и 13 ноября 1782. Arneth «Joseph II und Catharina II» стр. 127, 132, 169.

(С. 208 – 210).

*

Собственноручное письмо [8] Имп. Екатерины II к принцу де-Линю о предстоящем ее путешествии в Крым
(До 15 сентября 1786 г. [9])
(Перевод с французского)

(1-я редакция).
Милостивый государь, принц де-Линь, Я думаю, что вы скажете, что я пишу вам слишком часто, но кроме того, что я должна отвечать на ваше письмо от 15-го февраля, я полагаю, что необходимо сказать вам, что я наконец назначила время моего путешествия в Тавриду. Я выеду отсюда в первых числах января, ст. ст. 1787 г.; восьмнадцать дней буду в дороге до Киева, там терпеливо подожду вскрытия Днепра и тех, кто пожелает сопровождать меня в плавании в начале апреля. Я употреблю на это, как видите, целых два месяца. Потом я повезу своих спутников в страну, которую, говорят, обитала некогда Ифигения. Одно название этой страны оживляет воображение; самые разнообразные измышления распускаются по поводу моего пребывания там. Верно лишь то, что я буду очень рада вас снова увидеть; я надеюсь повезти туда множество ваших знакомых и многих министров мира, в присутствии которых не может произойти никакой битвы. И так, не угодно ли вам будет поубавить ваш воинственный дух; впрочем, г. генерал-губернатор слишком бдителен, чтобы допустить какие-нибудь набеги; г. Имам-Мансур может дать сведения об этом. Обер-шталмейстер чуть-чуть не сыграл с нами очень плохую шутку: он был при смерти болен; в настоящее время он выздоравливает.
Вы не любите божеств языческих; ныне оказывается у вас так же мало вкуса к Диане, сколько выказали вы его здесь когда-то в отношении к Геркулесу или к его палице. Вы вспоминаете еще о моем ревматизме в руке, от которого я оказывалась не в духе всякий вечер, в шесть часов постоянно, и который усиливался по мере того, как комната наполнялась.

(2-я редакция).
Я думаю, что вы скажете, что я пишу вам слишком часто и слишком длинные письма, но следует, чтобы я отвечала вам на письмо ваше от 15-го февраля.
Мне кажется еще необходимым сказать вам, что я наконец назначила время путешествия моего в Тавриду. Я выеду отсюда в первых числах января, ст. ст. 1787 г. Февраль и март я проведу в Киеве. В начале апреля отправлюсь водою по Днепру; май употреблю на обзор края, в котором жила некогда, говорят, Ифигения. Верно то, что уже одно название этой страны возбуждает воображение, и потому нет такого рода измышлений, которые не распускались бы по поводу моего путешествия и пребывания в Тавриде. Верно и то, что я очень рада буду снова увидеть вас. Я повезу с собою множество ваших знакомых. Мне кажется, что вы вовсе не любите языческие божества, вы изъявляете столько же нерасположения к Диане, как когда-то выказали относительно Геркулеса или его палицы.
Вы избавлены от опасности потерять зрение, но если когда-нибудь вас постигнет это несчастие, то вы будете самый ясновидящий слепой, каких я только знаю. Не знаю хорошенько, примет ли мой генерал-губернатор Тавриды в хорошую сторону вашу выходку против Гомера, он, который досадовал на меня за то, что я думала, что граф де-Штольберг сделал изрядный перевод этого поэта на немецкий язык. Вы напрасно будете искать битв в Тавриде. Будьте уверены, что вы не встретите их там более, чем в другом месте, мода на них миновалась... Правда, что в то время, как вы заняты были слушанием пения батавских лягушек, некто Имам Мансур заявил себя, как первый актёр героического фарса, но так как его успехи не оказались соответственными его надеждам, подстрекателю его отрублена голова, у него не достает опоры, и к тому же, он потерпел изрядное поражение, то можно надеяться, что он откажется от своих притязаний.
Если Людовик XIV почитал себя величайшим королем в мире, то это потому, что люди надрывались, доказывая и повторяя ему это; но какою меркою меряли его? Географическая была для него наименее благоприятная.

Примечания:
[8] Это письмо сохранилось в трех черновых редакциях. Из них две главные помещаются здесь целиком.
[9] На это письмо пр. де-Линь отвечал Императрице 15 сент. 1786 г.


(С. 377 – 380).

*


Собственноручное черновое письмо [10] Имп. Екатерины II к пр. де-Линю о времени ее отъезда в Киев, об обер-шталм. Льве Александровиче Нарышкине и нетерпеливом ожидании прибытия де-Линя
(2 декабря 1786 г.)
(Перевод с французского)

В Петербурге, 2-го декабря, 1786 г.
Милостивый государь, принц де-Линь, письмо ваше от 15-го ноября дошло до меня на этих днях; оно доставило мне истинное удовольствие вестию о приближающемся свидании с вами. Отъезд мой в Царское Село назначен 2-го января, ст. ст. Оттуда я отправлюсь в путь 4-го. В Киев приеду, если Богу будет угодно, 25-го января; там я буду ожидать вскрытия Борисфена, чтобы ехать дальше водяным путем, вероятно, как бывает в этом краю, в апреле. Весьма далека будучи от того, чтобы быть похожею в моем шествии на блистательный образ солнца, как вы выражаетесь, мы принимаем, напротив того, всевозможные предосторожности, чтобы иметь вид очень густых туч, так как каждая из звезд, меня сопровождающих, запаслась хорошей, густого меха черной шубой, и так как все эти звезды, сопутствующие мне, желают, чтобы меха их были выкроены все одинаково по одному образцу, что и составляет общее отчаяние, то я хотела бы, чтобы моя шуба разорвалась или потерялась, так чтобы о ней не было больше и помину. Это дурное расположение духа исчезнет, и великолепное созвездие Медведицы появится на небе, когда ваши друзья будут обрадованы свиданием с вами, и я заодно с ними. Надеюсь, что плавание по Днепру будет благополучно, и желаю, чтобы оно вам не наскучило. Мы, ведь, как голова Медузы, приводящая в остолбенение всех, кто увидит её, мы вовсе не составляем приятного общества [11]. Вы с трудом узнаете обер-шталмейстера, по крайней мере, он очень старается после своей болезни походить своею прическою на маленького певчего из хора. Сверх того, я подозреваю, что он имеет некоторое притязание покорить тритонов Черного моря; ибо в течение этого лета он постоянно занят был выездкою борзых коней [12]. Он много путешествовал с тех пор, как вы виделись с ним, он, даже, пробовал отправиться на тот свет; вы найдете, что он преуспел во всех отношениях, он не забыл китайский язык. Так как их двое [13], которые уверяют, что пробыли там семь лет [14], то я наперед рекомендую вам этого второго, как личность, познакомясь с которою, вы, я уверена, о том не пожалеете.
Надеюсь, что глаз ваш не пострадает от путешествия, и что скоро я буду иметь удовольствие выразить вам изустно мои отличнейшие чувства, которые я к вам сохраняю и которые отличаются бесконечно от чувств вашего батюшки и ваших гувернеров [15]. Я предполагаю в вас разные настроения, и те, которые мне известны [16], вызывают во мне особенное к вам уважение [17].
Екатерина.


Примечания:

[10] Сохранилось в черновом собственноручном подлиннике и в копии другой руки.
[11] Медузины головы, которые превращают в камень при своем появлении, не составляют приятного общества, я всегда боялась увеличить их число.
[12] Коней, которые были более способны плавать, чем бегать.
[13] Теперь их двое.
[14] В Китае.
[15] В копии: о которых вы мне сообщаете.
[16] В копии: и те, которые я имею удовольствие знать в вас.
[17] В копии: совершенно особенное.

(С. 393 – 395).

*

 
Собственноручное письмо Имп. Екатерины II кн. Г.А. Потемкину о бывшем при Кинбурне деле и необходимости взять Очаков, о награждении раненых Суворова и Река, о князе Нассау Зигене и де-Лине
(16 октября 1787 г.)

Друг мой князь Григорий Александрович. Вчерашний день к вечеру привез ко мне подполковник Баур твои письма [18] от 8 октября из Елисаветграда, из коих я усмотрела жаркое и отчаянное дело, от турков предпринятое на Кинбурн; слава Богу, что оно обратилось так для нас благополучно усердием и храбростию Александра Васильевича Суворова и ему подчиненных войск. Сожалею весьма, что он и храброй генерал-майор Рек ранены; я сему еще бы более радовалась; но признаюсь, что меня несказанно обеспокоивает твоя продолжительная болезнь и частые и сильные пароксизмы. Завтра однако назначила быть благодарственному молебствию за одержанную первую победу; важность сего дела в нынешнее время довольно понимательна, но думаю, что той стороны (a сие думаю про себя) не можно почитать за обеспеченную, дондеже Очаков не будет в наших руках; гарнизон сей крепости теперь кажется противу прежнего поуменьшился, хорошо бы было естьли б остаточной разбежался, как хотинской и иные турецкие в прошедшую войну, чего я от сердца желаю; я удивляюсь тебе, как ты в болезни переехал и еще намерен предпринимать путь в Херсон и Кинбурн; для Бога береги свое здоровье: ты сам знаешь, сколько оно мне нужно. Дай Боже, чтоб вооружение на Лимане имело бы полный успех и чтоб все корабельные и эскадронные командиры столько отличились, как командир [19] галеры Десны. Что ты мало хлеба сыскал в Польше, о том сожалительно: сказывают, будто в Молдавии много хлеба, не придется ли войско туда вести ради пропитания? Буде Французы, кои вели атаку под Кинбурн с турками, были на берегу, то вероятно, что убиты; буде из Французов попадет кто в полон, то прошу прямо отправить к Кашкину [20] в Сибирь в Северную, дабы у них отбить охоту ездить учить и наставить турков. Я рассудила написать к генералу Суворову письмо, которое здесь прилагаю и естьли находишь, что сие письмо его и войска тамошние обрадует и не излишно, то прошу оное переслать по надписи. Также приказала я послать к тебе для ген. Река крест егорьевской третьей степени, еще посылаю к тебе шесть егорьевских крестов дабы розданы были достойнейшим. Всему войску, в деле бывшему, жалую по рублю на нижних чинов и по два на унтер-офицеров; еще получишь несколько медалей на егорьевских лентах для рядовых, хваленых Суворовым. Ему же самому думаю дать либо деньги, тысяч десяток, либо вещь, буде ты чего лучше не придумаешь, или с первым курьером ко мне не напишешь, о чем прошу однако, чтоб ты учинил всякой раз, когда увидишь, что польза дел того требует. Сказывают, князь Нассау к тебе поскакал, а Линь все еще здесь и от своего двора ни о своем произвождении и ни о чем не известен. Прощай, мой друг. Который день я от тебя имею курьера, тот день я поспокойнее, а в прочие дни в уме и помышлении все одно нетерпение знать, что у вас делается и каков ты. Прощай. Бог с тобою. Октября 16, 1787.
Пришло мне было на ум, не послать ли к Суворову ленту андреевскую [21]; но тут паки консидерация та, что старше его, князь Юрий Долг., Каменский, Миллер [22] и другие, не имеют Егорья большого, еще более консидерации меня удерживают послать, и так никак не могу ни на что решиться и пишу к тебе и прошу твоего дружеского совета, понеже ты еси воистину советодатель мой добросовестной.

Примечания:
[18] Донесение кн. Г.А. Потемкина Имп. Екатерине II о кинбурнском сражении см. в «Рус. Старине», июнь 1876 г., стр. 251.
[19] Ломбард, кавалер мальтийского ордена. См. об нем Сборн. И. Р. Истор. Общ. XXIII т., стр. 420. Вскоре Ломбард попал в плен к туркам. Уже в начале 1788 г. ведутся переговоры с турками о выкупе его из плена. См. Арх. Гос. Сов., I, 1, стр. 526.
[20] Евгений Петрович Кашкин, правящей должность Пермского и Тобольского ген.- губернатора, ген.-порутчик. См. Мес. с росп., 1787 г., стр. 289.
[21] Рескрипт Имп. Екатерины II от 17 окт. 1787 г. А. В. Суворову после сражения на Кинбурнской косе и рескрипт Императрицы от 9 ноября 1787 г. Суворову о пожаловании ему ордена св. Андрея Первозванного, напеч. в «Собрании писем и анекдотов» о кн. А.В. Суворове, изд. 3, Москва, 1814 г., стр. 10 и 11. О своей службе А. В. Суворовым, в сентябре 1786 г., написана автобиография, напечат. в «Чтен. Общ. истории и древн. Росс.», год 3-й, № 9, 1848 г., стр. 534 и сл. В «Чтениях» 1848 г., год 4, кн. 1, смесь, стр. 1 и сл. О.М. Бодянский вместе с предисловием к автобиографии А.В. Суворова просоединил его дипломы, грамоты, письма и пр. См. еще четыре интересные письма А.В. Суворова от 7 окт. 1787 г. до 1789 г., подлинники которых хранились у Н.А. Полевого, в «Русской вивлиофике», Москва, 1834 г., I, 352 и сл.
[22] Ген.-анш. Иван Иванов. Меллер (Миллер), на службе с 1740 г., ген.-анш. с 1783 г. Суворов же состоял на службе с 1742 г., а ген.-анш. был с 22 сент. 1786 г. Ген.-анш. с 1784 г. Михаил Федотович Каменский. Ген.-анш. с 24 ноября 1784 г. кн. Юрий Владимирович Долгоруков.

(С. 438 – 440).

*


Собственноручное письмо Имп. Екатерины II кн. Г.А. Потемкину об отправлении де-Линя, по приказанию Иосифа II, в русскую армию; о судьбе корабля Мария Магдалина; о необходимости иметь войска на Кавказе
(18 октября 1787 г.)

Друг мой сердечной князь Григорий Александрович. Вчерашний день мы молебствовали за победу вашу под Кинбурном; вы из другого моего письма и из рескрипта усмотрите касательно до того; Бог видит я день и ночь и во всякой час мысленно с вами, и меня ваше здоровье пуще всего беспокоит. Сего утра Линь получил от Цесаря повеление ехать к вам; он думал иметь команду, взять Белград, а вместо того его шпионом определяют [23].  Если он вам будет в тягость, то чаю его отправить можно в Вену с условием о будущей или нынешней компании, чтоб истолковал возможность либо невозможность того, что вы рассудите, что нам делать или не делать; кажется по письму Императора к нему, что нас от Волохии и Молдавии отдалить хотят, да и из Галиции пропитания не обещают, а оставляют все себе; тут есть что убавить, как обыкновенно во всех сношениях со всеми дворами, mais il faut les ramener a la raison et les faire agir en conformite de ce qu’il nous convient autant que de ce qui leurs convient [24]. Он отправляется завтра к вам и сам весьма недоволен. Известия гласят, что 60 пушечной корабль севастопольской, а именно Mapия Магдалина, попал на турецкое адмиралтейство и что английской капитан Дистель [25] хотел подорвать корабль, но экипаж не допустил. Что делать, быть так; прошу тебя только сего отнюдь не брать с лишнею чувствительностию; я к тебе уже писала, естьли надобно, то скажи слово, велю построить на Дону, какие назначишь и какой величины надобны фрегаты в запас, вперед пригодятся. Adieu, moil ami [26]. С нетерпением жду обещанных курьеров. Дай Боже, чтоб привезли об твоем здоровье лучшие известия. Октября, 18 ч. 1787.
Что Император пишет о стороне Кавказа, он худо понимает, что тем самым турецкая сила принуждена делиться, и естьли б у нас тамо не было войска, то бы татары и горские народы к нам бы пожаловали по-прежнему.

Примечания:

[23] См. N. Petermans: «Le prince de Ligne», Liege, 1857, стр. 75. Сборн. Общ., XXIII, 430, письма Екатерины к Гримму 30 ноября 1787 г., об отъезде в арм. к Потемкину де-Линя. О характере переписки пр. де-Линя с Иосифом II можно судить по напечатанным письмам де-Линя в «Memoires par le pr. de Ligne», Paris, 1827, т. I, стр. 103 и сл., и из кратких выдержек в письмах Иосифа II к Каунитцу, напеч. у A. Beer’a: «Joseph II, Leopold II und Kaunitz», Wien. 1873, стр. 283, 287.
[24] Но следует привесть их в рассудок и заставить действовать сообразно с тем, что приличествует нам, как равно и им.
[25] P. Скаловский в «Жизни адм. Ф.Ф. Ушакова», называет его Тизделем (ч. I, стр. 53); в Арх. Гос. Сов., I, 1, стр. 485 он назван Тисдалем. В Совете, 18 окт. 1787 г. читано было письмо датскаго агента Гомфриса к гр. Безбородко из Константинополя, где между прочим сообщается о прибытии туда одного, поврежденного бурею, русского линейного корабля под начальством капит. Тисдаля. О корабле «Мария Магдалина» см. письмо Иосифа II к Каунитцу от 11 окт. 1787 г. в книге А. Вееr’а, стр. 281.
[26] Прощай, друг мой.

(С. 440 - 441).

*


Собственноручное письмо Имп. Екатерины II к Потемкину об отношениях России к Англии, Пруссии и Австрии, о заметном колебании князя Таврического следовать им же начертанному плану морских вооружений в Петербурге, о графах Орловых и разных предположениях
(23 ноября 1787 г.)

Друг мой князь Григорий Александрович. По двенадцати-дневном ожидании от вас писем, наконец курьер приехал с вашими письмами от 12 ч. сего месяца. От добрых ваших распоряжений осталось теперь ожидать, что татары в зимних своих операциях не более предуспеют, как турки в осенних, и в прошедшую войну при впадении татар, где они нашли хотя малый отпор, тут вскоре обратились вспять. Что Цесарь доныне не объявил еще туркам войны, сие приписую я интригам прусским и английским: сии дворы рассеевают, что они нашли способ нас к себе переманить, несмотря на то, что они турок противу нас возбудили на объявление войны, и что мы долженствуем плясать по их дуде.
Данцигом [27] прусскую политику манить нельзя, ибо и в лучшее время дружбы за казус федерис положено и признано было, буде до Данцига коснется. Сему городу даны предками моими и мною подписанные гарантии их вольности и пребывание как ныне существует, и в раздельной конвенции о Польше сие еще подтверждено. Касательно Цесаря еще скажу то: он, не более ожидая войны, как и мы, также не готов, а теперь до марта и ждать от него нечего, понеже в трактате [28] написано, что декабрь, январь и февраль исключаются для движения войск, а что приготовления у них великие идут, о сем везде известно; я здесь послу напомянуть велю почаще, а вы говорите Линю. Правда и то, что мы в прошедшую войну воевали одни противу турок и воевали счастливо, но имев трактат и надежды к получению помощи, на оный в нынешнее время и положиться прилично, и по крайней мере надежнее, нежели на услуги и добрые намерения или расположения тех дворов, от которых за опыты имеем злодейственный поступок в объявлении войны. Система с Венским двором есть ваша работа, она и издревле по полуденным делам и границе предпочитаема была, ибо существует по локальному положению тех стран и общего интереса. Сам Панин, когда он еще не был ослеплен прусскими ласкательствами, на иные связи смотрел как на pis-aller [29], которое не награждало, в рассуждении общего врага, то есть турок, потери австрийского союза. Из многих ваших писем мне бы казаться могло, что вы колеблетеся в выполнении вами же начерченного и уже начатого плана, в рассуждении турок, и относительно до того, но я сих мыслей себе никак не дозволяю и выбиваю их из головы, понеже не могу себе вообразить, чтоб в мыслях ваших находилась подобная колебленность, ибо нет ни славы, ни чести, ни барыша, предприяв какое дело и горячо оное поведя, потом, не доделав, самовольно исковеркать, паки начать иное. Оборону границ вы вели с совершенным успехом; даст Бог здоровья, мой друг, поведешь с успехом и наступательные действия. Морское здешнее вооружение приготовляется, к гр. Орловым я писала [30] и получила их ответ, который кажется отклоняет их езду, и я б его почитала отказом от принятия команды, буде бы тут же не писали, что едут сюда [31], сия поездка теперь остановилась на несколько времени смертию старшего сына гр. Владимира Григорьевича [32]; чаю, что для сего остались на несколько в Москве. Теперь для сего морского здешнего вооружения адмирал Грейг полагает до пяти тысяч регулярного войска; в прошедшую войну послано было всех, как из гвардии, так из Шлиссельбургского полка, артиллерии, кирасиров, всех чинов 2370 человек; теперь требую от тебя совета, что послать? Мне кажется, Грейг требует много, и кирасиры суть излишни; из которых полков послать? Послать ли полками, или из разных баталионами?
Еще при сем наряде войск требуется генерал сухопутной на флот; сей может ехать прямо в Италию, и желалось бы, чтоб он был таков, чтоб от него можно было надеяться пользы; дай совет, кого послать? С сим курьером получишь рескрипт о посылке князя Юрья Вл. Долгорукого к цесарской армии. Фельдмаршал Румянцов пишет [33]: 1) О рогатках и подвижных мостах, и о сем полагается на здешнее усмотрение; естьли то и другое нужно, то советую вам снестись между собою и исправить на счёт экстраординарной суммы. 2) О казаках, что не бывали к нему, но я надеюсь, что пока он писал сюда, оные уже от тебя отправлены, или пришли к нему. 3) Об артиллерии для гренадерских полков, нужно, чтоб вы оба, снесясь, назначили, каким числом и какого калибра орудиями снабдить сии полки и откуда их и людей для оных взять, и потом, приказав кому следует о доставлении того, сюда донести обстоятельно. 4) О старых и увечных тоже и о малолетных, и тут прошу согласиться кому и где оставить.
Касательно построения фрегатов на Дону, я генерал прокурору и Пущину приказала, чтоб они, снесясь с тобою, сколько тебе надобно, старались тебя оными снабдить. Отпиши ко мне, правда ли, что турки и прочие недоброжелательные расславляют, будто корабль Сл(ава) Екатерины у них в руках, и они будто его взяли у Дунайского устья, и будто Войнович на шлюпке с оного съехал [34].
Пожалуй переименуй сей корабль, буде он у нас, не равен случай, не хочу, чтоб злодеи хвастались, что Слава Екатерины в их руках. Прощай, мой друг. Бог с тобою. Будь здоров и благополучен, а мои мысли непрестанно с тобою.
Ноября 23 ч., 1787 г.

Примечания:

[27] Дипломатическая переписка 1783 г. по Данцигскому вопросу помещ. в «Recueil de Hertzberg», I, 408 - 449.
[28] См. Ф. Мартенса: «Собрание трактатов», СПб., 1875 г., II, 109 стр., где говорится, что в зимние 3 месяца вспомогательные войска императора не должны переходить границу Австр. Империи/
[29] На худой конец.
[30]  См. «Дневн. Храпов.», под 21 окт. и 7 ноябр. 1787 г.
[31] Орлов приехал в Петербург в начале декабря 1787 г. и, по словам саксон. министра Сакена, с негодованием говорил о военном управлении кн. Потемкина. См. Hermann: «Gesch. des Russ. Staates», Ergaenzungs-Band, VII, стр. 651.
[32] Граф Александр Владимирович умер в Лионе 12 окт. 1787 г. Граф Владимир Григорьевич Орлов просил Шварца, наставника своего сына, сжечь смертные останки последнего и привезти в Россию пепел; но Шварц не исполнил этого поручения, и гроб с телом Александра Владимировича был привезен в имение гр. В.А. Орлова и погребен там 12 марта 1788 г. См. «Биогр. очерк гр. Вл. Г. Орлова», составл. внуком его гр. В. Орловым-Давыдовым, СПб., 1878 г., II, 90 и 97.
[33] Граa Мусин-Пушкин, как вице-през. Военной Коллегии, в заседании Совета 8 ноября 1787 г., эти пункты предложил на рассмотрение Совета. См. Арх. Гос. Сов., I, 1, стр. 492, там же помещена и резолюция на это Совета.
[34] Флагманский корабль гр. Войновнча: «Слава Екатерины» во время бури на Черном море 8 окт. 1787 г. лишился всех трех мачт. В плен он взят не был. См. Р. Скаловскаго: «Жизнь адм. Ф. Ф. Ушакова», I, стр. 53 и 54.

(С. 453 – 455).

*


Собственноручная записка Имп. Екатерины II к Безбородке о ненадежности австрийской дружбы
(Конец 1787 г.)

Гербертовы письма прочтя с аттенцией, видно, что Венский двор себе приготовляет медияции; берегитесь от цесарской совершенной опеки и не ждите от них помощи военной, от которой отклоняться будут; не забудьте, что мы имели от цесарцев дурной мир и что мы ими оставлены были двойжде, и то еще в 1739 г., когда действовали за них.

 (С. 460).

*

Собственноручная черновая записка Екатерины II неизвестному лицу в насмешку над ложными слухами о недавном путешествии ее в Крым
(1787 г.)
(Перевод с французского)


Города Москва и Петербург, но еще более иностранные газеты, много лгали во время нашего путешествия; теперь пришла наша очередь: хорошо лгать тому, кто приезжает издалека. Вот перечень того, что я расскажу: нахожу нужным сообщить о том моим сотоварищам по путешествию, не только для того, чтобы приобрести их похвалы, но также для того, чтобы побудить их сообщать мне их мысли. Сначала, во-первых, я видела, я, говорящая с вами, что горы Тавриды приближались к нам тяжелыми шагами и делали поклон с поникшим видом. Кто не желает верить этому, может ехать посмотреть новые дороги, проложенные там; он увидит везде крутые места, измененные в удобные спуски; впрочем, в рассказе тяжелые шаги и поклон горы звучат лучше.

 (С. 460 – 461).

*


Собственноручное письмо [35] Имп. Екатерины II к принцу де-Линю о получаемых ею письмах
(Конец 1787 г. [36])
(перевод с французского)

Милостивый государь, принц де-Линь. Вы знаете, что разыгранный вами и обер-шталмейстером в моем присутствии, в Царском Селе, фарс политической конференции, так поразил меня, что возбудил во мне положительный вкус к диссертациям: вообще, после того, всякий лаконический письменный или устный разговор и даже игра макао утратили некоторым образом свое значение в моих глазах. Письмо, которое вы мне только что написали, доставило мне приятный случай написать вам о письмах, получаемых мною, и тех, которые я пишу сама; я приложила бы то письмо к этому, если бы мне не пришлось передать его кое-кому для перевода его на китайский простонародный язык, и если бы перевод его на простонародный китайский язык был окончен; все, что я могу сказать вам теперь об его содержании, это то, что письма, получаемые мною, я раскладываю по разрядам, и что ваше будет отнесено к разряду тех, немногочисленных, которые так же хорошо читать, как приятно получать. Рассуждение подтверждается сто одним доказательством; всякое из этих доказательств имеет свой ярлычок, как напр., полезно для сведения, уживчивость, просвещенный ум, чувствительность и веселость, и проч. все такого рода вещи, которые у меня, соседа или соседки татар - в большой чести, и которые становятся чрезвычайно редки в известном свете, по отзывам многих монгольских авторов, обвиняющих в этом отчасти, скучный род, скрывающийся под видом важности или принужденности, за неимением другой личины. Вы, который говорите мне о Св. Симеоне и приводите его слова, применяя их ко мне таким лестным для меня образом, вы знаете Священное Писание и многие другие вещи - как свои пять пальцев, и вам не безызвестно, что там сказано: не принудь их войти, но нигде не сказано - принудь их выйти; между тем пушечные выстрелы обеих империй, о которых вы мне говорите, могли бы многих принудить выйти из своей земли; я полагаю, что это уже не сообразно с христианством, потому что я уклонилась от буквы закона и пути христианского, когда я хотела выслать из их земли нападавших на меня, у меня не было других помощников кроме татар и не христиан.

Примечания:

[35] Сохранилось и в черновом оригинале и в копии другой руки.
[36] Принц де-Линь уехал из Петербурга в армию 29 ноября 1787 г. См. «Сборник», XXIII, 430.

(С. 462 – 464).

*


Собственноручное черновое ответное письмо Екатерины II к принцу де-Линю: об отъезде его из России; о ходе компании в Финляндии; высказывает свое мнение о республиканском образе правления
(2 декабря, 1788 г.)
(Перевод с французского)

Принц де-Линь! Чтобы проститься со мною, уезжая из Ясс [37], вы написали мне 30 ноября нов. ст. письмо на таком большом листе бумаги, какие употребляются канцеляриями для увольнения своих служащих; я боялась, увидав этот формат, не предвещает ли он чего-нибудь дурного, вижу, что не обманулась; правда, что после продолжительного посещения, в течение почти двух лет, не должно было бы находить странным, что кто-либо не осужденный жить с нами оставляет нас: но между тем в свете есть люди, которых без сожаления нельзя видеть отъезжающими, и так вы предались маленькому горбуну, если он еще существует, и сын ваш влечет вас в армию его величества Императора, чтобы служить на его глазах. Доблесть, честь, счастье и удача будут руководить вашими успехами. Будьте уверены в искреннем участии, какое я буду принимать в блистательных успехах, которые вы не преминете иметь. Что до меня, имея дело в своем уголке со вздорной особой и помешанным умом, я в две недели собрала более многочисленный корпус войска, чем какой видели с начала сего века в этой стороне. Если кампания не была удивительною, среди бесплодных скал Финляндии, по крайней мере, мы не потеряли ни одной пяди, ни в ширину пальца из того, что имели. Я была воспитана в любви и уважении к республикам; но опыт убедил меня, что чем более собирается народу для рассуждения, тем более слышно безрассудных речей. Бред моего сердца (переведите это слово по-немецки) таков, что вполне походит на бред сумасшедших домов. Его можно было бы обратить в пословицу и назвать: волк в овчарне, или, хорошо посмеется тот, кто посмеется последним. Вы говорите, что сердце ваше полно и переполнено, когда вы пробуете излить его; отвечаю вам на это, что мое сердце искренно и откровенно и по этой причине оно не иначе смотрит на вещи, каковы они суть; так как я менее всего ученая, то думаю, что человек нуждается в снисхождении своего ближнего, эта-то причина и сделала меня врагом всех ябед, в которых находят удовольствие столько лиц всякого рода. Человек пистолетных выстрелов, который видит, судит, рисует, гравирует, кланяется вам. Я кончу, совсем как вы, штрихом гения; с особенным к вам уважением пребываю...
Екатерина

Примечания:

[37] Ген. Фельдм. гр. Румянцов доносил Имп. Екатерине II от 19 окт. 1788 г., что пр. де-Линь получил повеление от Иосифа II ехать в Вену. См. Арх. Гос. Сов., I, 1, стр. 636. О пребывании пр. де-Линя в лагерг под Очаковым см. его письма в «Oeuvres du prince de Ligne», Bruxelles, 1860, II, 77 и сл., 104. Извлечения из перлюстрации письма пр. де-Линя гр. Кобенцелю см. в «Дневн. Храп.» под 2 ноября 1788 г.

В копии с сего чернового письма Екатерины II к принцу де-Линю означены год и число: писано в С.-Петербурге le 2 Decembre 1788 г.

(С. 533 – 535).