Глава Девятая.
Георгий Шутов становится бизнесменом.
За ту неделю я узнал много нового. Побывал на некоторых собраниях, где обучали продавать всевозможные «гербалайфы», написал более десятка резюме в различных кадровых агентствах. Слово инженер звучало уже как-то ругательно и даже неприлично. Я, как обученный технический специалист, не был нужен никому. У меня вызывало принципиальное затруднение то, что я уже не знал какое именно место мне искать для своего трудоустройства. Когда я осознал, что ничего по специальности или как-то близко к ней мне не найти и придется трудовой путь начинать, как говорится с нуля, мне стало морально легче. Я еще был достаточно молод для этого и начал искать большие предприятия в торговой сфере, где можно было бы сделать карьеру начиная трудиться с низовых должностей.
Сеть «М-Видео» была первой, где я попробовал реализовать свой замысел. Мне все стало предельно понятно о структуре подобных торговых монстров к вечеру первого же дня пребывания в нем, на следующий день я уже планировал продолжить свои изыскания в ином месте. Однако все пошло иным путем. Мне позвонили из одного агентства, где я оставил свое резюме, и предложили пройти собеседование в некоей фирме, которая открыла магазин по продаже компьютерной техники. Сейчас эта компания состоит из сотен магазинов по всей России, но тогда открывался самый первый магазин, и его название никому ни о чем не могло сказать. Собеседование проводил сам владелец фирмы, в то время еще скромный бизнесмен, не испорченный огромными деньгами и без мании величия. Через два дня я вышел на новую работу.
Менеджер по продажам - звучит гордо. Стоит только назвать простого продавца менеджером, и он тут же преображается, как лягушка в царевну. Он ощущает себя значимой фигурой. Да что уж продавцы… уборщиц больше не стало, теперь это сотрудники клининговых служб с цветастыми названиями.
Вот и ваш покорный слуга натянул свеженькую майку с логотипом нового магазина и рванул продавать весь складской ассортимент. Я понимал, где я оказался, и все решилось быстро. В полный рост встал «черный» я, и начал свой путь по телам, вспоминая все свои наработки и применяя весь свой арсенал. Покупателям я «впаривал» все подряд, врал напропалую о характеристиках товаров и кривых гарантиях, лишь бы купили. Своих коллег, молодых ребят, я использовал в собственных интересах при первой же возможности. Я вспомнил все, что проделывал раньше с другими людьми, ради достижения желаемого результата. Через пару месяцев я был лучшим продавцом и самым успешным продавцом, меня уважали все сотрудники магазина. Обаятельнейшая улыбка не сходила с моего лица, я продолжал продавать, продавать, продавать. Аппетит приходит во время еды, я наращивал обороты и один уже продавал более чем за двоих. По вечерам я дополнительно подрабатывал сборкой компьютеров. Я уезжал из дома в шесть утра, а возвращался к двенадцати ночи, работая шесть дней в неделю. Меня распирало от гордости за собственный гигантизм. Все, что происходило в магазине хорошего, я оборачивал к собственной выгоде. Все всегда проходило гладко и ловко. Через полгода меня вызвали в офис и назначили старшим менеджером, я сделал первый шаг вверх в своей бизнес-карьере. А под моими ногами остались два паренька, которых я просто раздавил своим напором и нескончаемым встречным враньем, это на них я сваливал проблемы за свои грубые ошибки с капризными или просто бдительными клиентами. Неважно, что они оба уже работали, когда я только пришел в коллектив, неважно, что я втерся к ним в доверие, и они меня считали, чуть ли не другом. Все это неважно. Главное, я шел вперед. Лес рубят – щепки летят.
Фирма сделала ставку на расширение, и руководством было принято решение об открытии второго магазина. Мой непосредственный начальник занялся делами новой торговой точки, а я стал директором базового магазина. Мое эго стартануло в далекий космос. С бывшими коллегами, а ныне подчиненными я стал общаться снисходительно и даже как-то по-отечески. Я был старше всех и технически грамотнее, что только усугубляло мое зазнайство. Волнами накатывало упоение от того, что я волен карать или награждать, хаять или хвалить. Я стал получать удовольствие от третирования подчиненных. Для того, чтобы отпроситься на пару часов пораньше, теперь ребятам приходилось испытывать немало неприятным минут, пока я закончу на их тренировать свой логос и насыщать собственную гордыню. Я, конечно, их отпускал, но моральную плату брал чрезмерную. Свои симпатии и антипатии я высказывал открыто и безапелляционно. Однажды я уволил одного охранника только за то, что он включал в торговом зале музыкальные треки певицы, которая мне категорически не нравилась, а практически я мотивировал это тем, что он слишком много отвлекается от своих прямых обязанностей. Формально я был прав, но…
Мне больше не нужно было продавать самому, но расширяющейся фирме требовался приток свежих кадров, и я приступил к воспитанию новых продавцов. В мой магазин присылали нескольких потенциальных работников, я их жестко гонял и проверял всячески, а по истечении испытательного срока либо увольнял, либо переводил на постоянную работу в один из филиалов. Я и здесь преуспел. Осечек не было, все выкованные мною работники трудились как надо. Я использовал всю свою интуицию и аналитический взгляд. Проникать в глубины сознания потенциальных продавцов для меня труда не составляло, крепких орешков не попадалось. Без малейших колебаний ваш слуга покорный увольнял тех молодых, в глазах которых не видел рвения, лояльности, трудолюбия и много чего еще, что словами невозможно описать. Помнил ли я еще себя того, сидящего на вокзале без работы и без надежды на лучшее будущее, а главное, без веры в самого себя? Нет, точно не помнил. Меня уже успешно лоботомировала система, вернее, я послушно и безропотно позволил с собой это сотворить. Оказалось, по вселенским масштабам, не много-то и нужно, немного власти над людьми, немного денег и постоянно растущий эгоцентризм. Все просто, как в сказке про Буратино. Я многих мог не выгонять на улицу, но я жестко вошел в роль, считая себя очень требовательным и принципиальным, конечно же, к себе в первую очередь, а как же иначе? Ха-ха. Те бойцы, которых я переводил на новое место работы, вздыхали с большим облегчением, остающиеся в базовом магазине под моим непосредственным руководством были обречены терпеть все капризы своего начальника до следующей кадровой ротации.
Такое существование продлилось около двух лет. Большинство людей, наверное, назвало бы такую жизнь успешной, я и сам так считал в то время. Ксения, тем временем, благополучно окончила свой институт и стала дипломированным экономистом. Хоть мы и были мужем и женой, и виделись каждый день, вернее ночь, но почти не общались. В свой единственный выходной день я считал своим святым долгом отдохнуть от плодотворной рабочей недели, и моя семья не препятствовала в этом вопросе. Матвей рос как бы сам по себе, Ксюша занималась хозяйством и тоже работала. Я в чем-то стал похож на своего шурина Виталия, живущего по принципу, я приношу в дом деньги – остальное не моя забота. Денег я приносил не больше своей жены, но упоение властью и созерцание собственного величия делало меня недосягаемым для всех остальных. В результате очередные два года я спешно вычеркнул из своей жизни, а если говорить более прямо – спустил в унитаз, но дальше будет еще хуже.
***
Ваш покорный слуга продолжал добросовестно трудиться на ниве компьютерной розницы и воспитания свежих кадров. В один самый обычный будний день в числе нескольких претендентов явилась молодая, но уже замужняя, девица по имени Светлана. Девушки-продавцы технической продукции явление не уникальное, но все-таки достаточно редкое. До появления этой молодой особы я одобрил всего не более двух-трех ее предшественниц. По началу, не происходило ничего необычного. Внешность она имела вполне обычную, а главными ее козырями были молодость и неизменно хорошее настроение. Последнее и явилось ключевым моментом в приватном развитии наших с ней отношений. Свои трудовые обязанности я воспринимал очень тяжелыми, рабочий процесс утомительным, а потому считал простительным периодически впадать в гнев. Характер в ту пору я имел премерзкий, это вам скажет каждый, знавший меня. И вот Света начала на меня влиять при каждом приступе моего гнева, стараясь все компенсировать и нейтрализовать мои негативные эмоции. Ее улыбку я стал замечать все чаще и чаще, а потом ее саму начал разглядывать. И вот, в ее самой обычной внешности, я как в кривых зеркалах парка Горького, стал различать некие привлекательные черты, которых вчера еще не видел в упор.
У меня началась странная жизнь. Дома у меня была семья, любимая жены и сын. В те редкие часы, когда я был с семьей, я был прежним, а образ «подруги из магазина» был каким-то туманным и нечетким, будто утреннее воспоминание о ночном сновидении. В стенах магазина была Света, и уже дом и все мое семейство казались далекими. Дуальность в действии. Меня расчленили, словно кровавый палач топором мастерски махнул. Мои отношения со Светой не зашли слишком далеко и ограничились страстными поцелуями да томным обниманием в темных переходах офисного муравейника, а причиной тому послужили два обстоятельства.
Мой прямой начальник недолго наблюдал сей «служебный роман». Воочию наблюдая, как набирающая обороты наша связь негативно влияет на работу всего коллектива в общем, и ухудшением моих умственных способностей в частности, ему пришлось выбирать между мной и Светой, ибо оставить нас вдвоем он не мог. Думы его были недолгими, и он уволил работницу самолично, ибо предлог был найден железный – ее беременность. Она всеж-таки была замужняя жена, а по негласным правилам предприятия, женщин в интересном положении на работу не брали. Срок был совсем небольшой и внешне еще ничего не было видно, но решение было принято безапелляционно. Я ему был нужен, как опытный и перспективный работник, а ее ценность была нулевой.
Вторым же обстоятельством было то, что Света для меня лично служила неким приятным и романтичным дополнением к тяжелым трудовым будням. Даже моя разросшаяся похоть проявляла к ней интерес не выше среднего. Улыбчивая и мягкая на ощупь девушка занимала в моем эгоистичном мозгу скромное место где-то между кофеваркой и мобильным телефоном. Разнообразить свое рабочее время было приятно, но устраивать полноценным роман не хотелось совсем. Вот поэтому, когда ее формально отправили на все четыре стороны, грусть моя была недолгой. Некоторое время мы еще перезванивались, и она даже пару раз навещала меня в магазине, но моя пассивность и ее растущий живот вскоре вовсе прервали наши отношения. Я снова с головой погрузился в работу, и вскоре молодая особа с доброй улыбкой стала далеким воспоминанием, стремительно разрушающимся в дальних уголках моей причудливой памяти.
***
Наше прекрасное государство в лице карательных органов однажды обратило внимание на растущую и процветающую компанию. Повод был найден не формальный, но дежурный. Чиновничий аппарат разрастался много быстрее компьютерных и прочих фирм, а аппетит его рос и того быстрее. В те годы, да и сейчас немногое изменилось, придумывалось множество правил, часто противоречащих друг другу, которые торговые организации обязаны были неукоснительно соблюдать. Соблюдать все указы и директивы, а также полностью и исправно платить все налоги не мог никто, по причине абсолютно запутанного законодательства, в которых до конца не могли разобрать даже самые опытные аудиторы. Все это прекрасно знали и существовали до случая, предпочитая для подстраховки обзаводиться полезными знакомствами в милиции, ФСБ и налоговых инспекциях.
Однажды в мой магазин явились с проверкой бравые сотрудники отдела по борьбе с экономическими преступлениями, полные трудового энтузиазма. За контрольной закупкой последовали рутинные мероприятия по выявлению неизбежно многочисленных нарушений. Конечно же, им был нужен не я лично, а фонды владельцев фирмы, но повод для «справедливой дележки» найти было необходимо. При поверхностном взгляде на ситуацию в целом, можно было бы сказать, что мне просто крупно не повезло. Прийти могли в любой из десятка магазинов, но выбрали почему-то именно мой. Однако, это не так. Я слишком долго плыл по течению и к тому времени уже не мог находиться в прежнем положении. Выбор, тот самый выбор, о котором я ранее много говорил. Очень долгое время я катился вниз по наклонной плоскости, считая, что все происходит само собой, а я вовсе не при чем. Все то зло, которое я уже успел причинить многим людям, та стремительная деградация моего сознания, та «черная» сущность, которая закрыла собой даже небо, не могли не повлиять на выбор. Его сделали за меня окончательно. Первоначальный этап был завершен, теперь требовалось все расширить и углубить. Вот поэтому, дело вовсе не в том, что фортуна от меня отвернулась, а потому, что начинался новый этап моего погружения в бездну, а для этого требовался мощный и качественный толчок.
Выемки документов, опечатывания складов, допросы сотрудников, все это прошло перед моими глазами. Допрашивали и меня, причем, с большим пристрастием. Допрашивали неоднократно. Мне было страшно, и с каждым последующим допросом становилось страшнее. С меня слетали, как сухие листья по осени, одна за другой мои самоуверенность и напыщенность, моя гордость и крутость. Я становился все меньше, а взгляд мой становился все преданнее, когда я смотрел на следователей. А когда я узнал, что для генерального директора изменили меру пресечение на «содержание под стражей» у меня похолодел позвоночник, я был следующим на очереди. Я почти перестал есть и спать, температура моего тела опускалась на градус вниз каждый час, я ждал.
Не дождался, но постарел на несколько лет. Я снова оказался слаб. Нет, в протоколах я ни в чем конкретно не признался, изображая из себя тупого исполнителя. Я в очередной раз сломался изнутри. Когда же наступил день окончания этой эпопеи, я уже был совсем не тот бравый директор. Все когда-нибудь заканчивается, вот и наступил день, когда мои боссы пришли к финансовому консенсусу со служителями Фемиды. Некая сумма денег перешла из одних рук в другие и магазины снова открылись и продолжили свою работу, чтобы заработать очередную порцию профита. А как же, ведь нужно было снова «нагулять жирок» к очередному визиту проверяющих. Как всем хорошо известно, начальство виноватым не может быть ни в чем, но всегда крайний будет найден. «Козлом отпущения» сделали меня, как нетрудно догадаться.
Мне предложили отдохнуть от розницы и поработать в офисе. Поручили заниматься анализом сайтов конкурирующих торговых лавок и назначили мизерную зарплату. Дома, конечно же, я преподнес такое унижение как повышение по служебной лестнице, малюсенькую зарплату обосновал как стимул для карьерного роста. Эта ложь была настолько грубо прикрыта, что поверить в такую чушь не мог ни один наивный человек. Не сомневаюсь, что Ксения мне не поверила, но она сделал вид, что верит в мои слова. Она по-прежнему меня любила. И от этого мне становило очень горько. Через пару недель я окончательно понял, что порученная мне работа никому не нужна. Я приходил в этот офис, садился за свой стол, смотрел в экран работающего компьютера и внушал себе, что занят очень важной и нужной работой. Еще одно измерение вранья, какое оно уже меня по счету? Как профессионал могу точно сказать, главное – это научиться врать самому себе. Вот когда ты сам уверуешь в свои собственные сказки, тогда тебе поверит кто угодно. Театральные подмостки в прошлом, теперь я мог работать внедренным разведчиком в глубоком вражеском тылу. А еще через несколько дней один добрый человек мне сказал, что меня не выкинули сразу из компании для того, чтобы я не шумел на каждом углу о несправедливостях, и не рассказывал всем подряд то, что никому знать не надо. Еще один удар. Вполне мной заслуженный. Я даже не огорчился, осознавая, что меня все-таки выпроваживают, пусть не грубо и даже с неким содержанием. Долго такая декорация продлиться не могла, и мне пришлось параллельно с моей «важнейшей миссией» искать себе новое место работы. На сей раз, поиски не затянулись надолго, ведь у меня уже был опыт работы, в том числе руководящей и рекомендации я мог получить очень хорошие – все были заинтересованы в молчании.
Вскоре я приступил к своим новым обязанностям в очередной компьютерной компании в своей трудовой карьере. Моя должность громко именовалась «начальник отдела продаж». Предприятие было хорошо известно на рынке, но переживало не лучшие времена. Некогда успешная фирма пыталась освежить кадры и вернуть себе утраченные позиции. Предполагалось, что совершать подвиги должны новые и старые сотрудники непосредственно под моим руководством исключительно за счет правильной реорганизации рудового процесса, предельной самоотдачи и веры в абсолютно светлое будущее. Финансовые ресурсы были слабые и не позволяли состязаться с гигантами в эпоху ускоряющейся глобализации. Большие компании с удовольствием поглощали маленькие фирмочки, но мой работодатель жил памятью о прежних временах и страстно желал быстрого успеха и уважения заклятых друзей на компьютерном рынке Москвы. Желание вполне понятное, но я тут же совершил ошибку. Первым делом, я предложил совсем закрыть розничный отдел и утроить усилия на корпоративном рынке. Это был реальный план, но мне сразу же объяснили, что моя работа должна проявляться не в сокращении, а в расширении. Что ж, тезис о том, что хозяин всегда прав, а подчиненный должен усердно и преданно следовать его мудрым рекомендациям, явился во всей красе передо мной. Больше я не совершал ошибок. Ваш скромный повествователь не стал искушать судьбу и спорить с новым начальником, а решил вытянуть из представившихся финансовых и технических возможностей все соки, и с должным рвением принялся за работу.
Я сильно старался найти «то, чего не может быть», однако усилия мои не могли увенчаться успехом, но важен сам процесс. Вот, я и рулил этим процессом с полной самоотдачей. Реконструировал торговый зал, штудировал прайсы конкурентов, нанимал и увольнял продавцов, просил или требовал оборудование и мебель. Деятельность кипела уже полгода, и все были довольны. Каждую пятницу я сочинял отчет, о том, как скоро посыпятся кренделя с неба, и что им мешает это делать уже сейчас. Одни рассчитывали на то, что скоро бизнес реанимируется и начнет приносить огромный доход, другие тянули время, очень убедительно говорили, стараясь строить фразы исключительно в будущем времени, много улыбались и не забывали вовремя получать зарплату. На новой работе я вел себя много скромнее. Несмотря на то, что должность моя была теперь выше, и в подчинении было в два раза больше работников, вел я себя совсем иначе. Спесь с меня сошла, и возвращаться к старому образу совсем не тянуло. Теперь я предпочитал образ всезаботливого и всезнающего доброго руководителя. Говорил мягко, не кричал. Часто общался по-душам с сослуживцами, стараясь говорить на их языке и на их темы. Речь и темп разговора менялись в зависимости от того, с кем я говорю и о чем я говорю. Результат не заставил себя ждать и через пару месяцев все мои новые и старые подчиненные стали считать меня абсолютно своим, и я перестал опасаться того, что меня кто-то «подсидит».
Однако, я увлекся описаниями своих трудовых подвигов. В то время ваш слуга покорный уже совсем расслабился. Работа непыльная пять дней в неделю, в пятницу посиделки с водочкой и даже состоялась первая поездка за границу нашей вседержавной страны. Проживание жизни шло очень благополучно. Позабылись допросы и все прочее, даже семейная жизнь моя стала налаживаться, ибо я стал дома проводить гораздо больше времени…
Кто-то нажал нужную последовательность кнопок, и последовала череда перемен и событий, которые в очередной раз перевернули весь мир.
На новой работе я вплотную познакомился с несколькими финансовыми схемами, которые могли работать только в нашей стране, и они работали! Оказалось, что у банков есть не только парадные входы в светлые операционные залы, но и входы черные в подвальные и полуподвальные помещения, где творятся дела иные, и рабочие процессы просто кипят. Был с успехом открыт второй фронт на работе. Я стал активным участником финансовых манипуляций. Подробно рассказывать об этом не буду, все в России хорошо знакомы с этим явлением. Услуга оказалась востребованной, и мое финансовое положение стало расти очень быстро. Я стал смотреть на пачки купюр, как на батоны хлеба в булочной. Для меня стало нормальным возить несколько килограмм денежных масс, заботило только, чтобы они помещались в сумки. Страха не было совсем. Я выглядел обычным человеком и вел себя как обычный человек, когда перемещал сумки денег в общественном транспорте. В вагоне метро едет несколько десятков людей и почти у каждого при себе имеется сумка или две. А что в них? Еда из ближайшего супермаркета, грязное белье на пути в прачечную, детские игрушки или цацки для взрослых дядей и тетей? Раньше я никогда об этом не задумывался, но, когда стал возить миллионы рублей в обычных полиэтиленовых пакетах, стал себя развлекать в дороге, пытаясь угадать, что же перевозят пассажиры. Интересно, за все время моих инкассаторских странствий, кто-нибудь из них в свою очередь угадал, что я вез в тех пакетах?
Параллельно мне Ксения также делала оглушительные успехи на своем рабочем месте. Наш семейный доход увеличивался ежемесячно. Мы оба заболели деньгами. И доходы все росли и росли. Была построена новая квартира, в которую мы сразу же переехали, чтобы больше не быть обязанными Наталии Ивановне за жилплощадь. Начались вояжи в разные экзотические и не очень страны. Жизнь расцвела новыми красками, доселе невиданными.
В один из самых обычных рабочих дней объявилась моя старая знакомая Светлана. Ее возвращение было для меня сравнимо со взрывом водородной бомбы. Она успела родить одного ребенка, и была вновь беременна. Она говорила о не угасшем ко мне чувстве, что не может забыть наши встречи и что-то далее в этом роде. Я слушал ее, а сам думал только о ее теле. Похоть полностью мной завладела. Ответы мои были несвязны, но я тоже что-то мямлил о любви, о ней ведь так удобно говорить, ища очередное самооправдание. Новое появление Светы спустило курок очередному моему преступлению.
В этом пространственно-временном континууме все женщины пытаются найти любовь и опору, а все мужчины озабочены своим пенисом и всячески пытаются избежать любой ответственности. И те, и другие, желая достигнуть, вожделенного результата, не разборчивы в средствах. Все женщины превращены в проституток, в большей или меньшей степени, это не суть важно. А все мужчины - нарциссичные безвольные трусы. Маскировать свои истинные намерения все человеки обучаются с малолетства, наше общество идеально к этому приспособлено. А что касается вранья, так я не перестаю удивляться, почему это еще нет такого вида спорта в программе олимпийских игр, отчего до сих пор не учрежден чемпионат мира по этой увлекательнейшей дисциплине.
Что же я предпринял, насчет Светы? Отправил ее домой к мужу? Нет, не отправил. Сказал ей, что совсем ее не люблю и просто ее использовал? Не, не сказал. Напомнил ли я себе о том, кого я люблю на самом деле, кто мне дороже всех людей? Нет, не напомнил.
А что же я сделал? А я запустил ей под блузку обе своих ручищи, стянул бюстгальтер и принялся тискать ее набухшие, в связи с очередным материнством, груди. Можно было бы и дальше подробно рассказывать о том, что же я с ней делал, но, любопытные мои читатели, книга эта не эротическая, а поэтому я скажу вкратце, Светланой я овладел, буднично и без затей, непосредственно в офисном помещении. Как и положено, удовольствие длилось недолго. Вскоре после этого праздничного события, наши отношения оборвались насовсем.
Один «я» тяжко выдохнул, а другой зарыдал в своем углу. У меня началась депрессия, которую, как и положено русскому человеку, я начал топить в водке, но эффект получился неожиданным. Первую свою фактическую измену я переживал очень тяжело, и мне было совсем невдомек, что реальная измена произошла уже давно. Все случается, когда мы в уме сначала делаем допущение, потом смиряемся с тем фактом, что женщин в мире больше чем одна, и у каждой есть все необходимое для сексуальной жизни, и уже потом начинаем фантазировать, то с одной барышней, то с другой. В итоге практическая измена – это только вопрос времени. Либо случится подходящая ситуация, либо гнилой субъект перестанет поддаваться чувству страха за возможное наказание. В моем случае случилось и то, и другое.
Дальше будет еще интереснее. Как я уже сказал, депрессию я лечил алкоголем. Снова возобновились частые сходки нашей компании по моей инициативе. Толик, ко времени описываемых событий, уже был болен алкоголизмом. Его семейная жизнь откровенно не ладилась. Анатолий пил много и часто. Он был недоволен всем, и винил во всем окружающих, и в первую очередь, свою Лену. Когда Толя не пил, то ходил по шлюхам и проституткам. Его жене было все равно. У нее была формальная семья, жилье и маленький ребенок. Программа минимум была выполнена. Хоть жизнь получалась скучная и небогатая, зато не хуже, чем у людей.
Очередной алкогольный уик-энд проводили на квартире Толи и Лены. Как это нередко случается, глубокой ночью закончилась водка, и нужно было идти в ночной магазин. Хозяин дома идти отказался, по причине того, что он хозяин, ну а мы с Игорем кинули монетку. Выпало идти мне. Неожиданно со мной вместе вызвалась идти Лена под видом того, что нужно было еще что-то из снеди купить, кулинарный позыв глубокой ночью побудил ее попытаться накормить гостей. Уже в лифте она стала на автора этих строк смотреть, как героиня немецкой порнухи, что мне, как уже сформировавшемуся похотливому полигамному самцу, чрезвычайно понравилось. Опостылевшая жизнь в четырех стенах, или постоянные загулы Толика, а скорее всего и то другое, побудили ее направить эротический взгляд на мужчин, находящихся от нее в прямой досягаемости. В тот вечер таковым оказался я, пусть даже изрядно навеселе. Но и ваш повествователь, как герой бородатого анекдота, в котором говорится, что мечта идиота выглядит как жена соседа, увидел перед собой готовую для спаривания самку. Но нельзя же просто так взять и совокупиться, как животные, нужно под все это подвести базу, то есть поговорить о любви. А как же, без любви нельзя никак! Двадцати минут оказалось вполне достаточно, то есть пути до магазина и обратно, чтобы пространно объясниться в любви. Явилось настоящим открытием, насколько я любвеобилен. Жора Шутов оказался вполне способен одновременно любить не одну и даже не двух женщин, Лена стала третьей. Повернись через часок четвертая, и для нее бы нашлось душевное слово на первое, а эрегированный член на второе. В лифте заниматься сексом не очень удобно, но мы с Леной смогли. У нее запросы были невелики, да и мне, в состоянии опьянения выше среднего, много совершить не удалось. Ну да это было не слишком важно. Меня не посетило даже чувство удовлетворения. Проблем с Толей не возникло. Я предполагал, что не смогу смотреть ему в глаза, провалюсь под землю или что-то в этом роде. Однако, я не испытал ни стыда, ни даже смущения. Я даже не удивился, молодец Жорик. Ваш повествователь добровольно обернул свое настоящее сердце во много слоев тьмы, и теперь нужно было совершить настоящий, а не сказочный подвиг, чтобы до него дотянуться. Я обнял друга и поцеловал жену и улыбался им обоим. Анатолия я обнимал той же рукой, которой несколькими минутами раньше срывал трусики с его жены. На Ксюшу смотрел теми же глазами, перед которыми представали в разных ракурсах прелести Лены в замызганном лифте многоквартирного дома. Глаза мои не косили, уши не краснели, голос не дрожал.
Да, любовь сильная штука, но для людей похоть всегда сильнее. А когда похоть разрастается до небес, ее нужно срочно легализовать, вот тогда люди вспоминают о любви. Имея настоящую любовь и истинно верящего в меня и мое слово человека, я оказался поглощен собственной похотью. Пытливый читатель обязательно спросит, чего же мне не хватало, неужели меня дома жена так не устраивала в постели? Ответ мой прост будет. Ксюша меня всегда в постели устраивала, но дело здесь совсем не в сексуальной неудовлетворенности. Похоти всегда мало, она слуга бездны. Не важно, сколько у тебя было соитий неделю назад или, допустим, вчера, потому, что сегодня будет опять мало. И нужно, чтобы кто-то оказался рядом подходящий для реализации вожделения. Можно использовать собственную жену, можно доверчивую и глупенькую соседку, сойдет не слишком красивая, но обделенная мужским вниманием бухгалтерша из твоей конторы, всегда кто-то найдется, нужно только кинуть взор вокруг. Ключевое слово – использовать. Похоть она не только мужчин поражает, женщин также не щадит.
Пожалуй, следующий рассказанный мной эпизод, довершит картину. Совсем немного времени прошло с момента последних описанных событий, как однажды вернувшись с работы домой, я застал там небольшой девичник. Виктория пришла в гости к Ксении, и они на пару назюзюкались, не чрезмерно сильно, но достаточно прилично. Я с ними некоторое время посидел, заодно и поужинал. Достаточно быстро мне стало скучно. Каждый, кто испытывал на себе, каково это, полностью трезвому пытаться включиться в разговор пьяных людей, меня хорошо поймет. Я уложил Матвея в нашей спальне и сам пристроился посмотреть какой-то фильм, ожидая, когда девушки на кухне придут к логическому финалу и разойдутся по койкам. Ксюша, действительно вскоре пришла, чтобы срочно перевести себя в горизонтальное положение, что я радостью и помог ей совершить. Вика, однако, еще не была готова угомониться и заявила, что пойдет гулять. Ну да, пожалуйста, она вполне взрослый совершеннолетний человек. Я отворил входную дверь и направил ее в требуемом направлении. В квартире стало тихо, и мы все улеглись спать. Отдых оказался недолгим и продлился не более часа. Меня разбудил шум в подъезде, о причинах которого несложно было догадаться. Ксюша спала в полном отрубе, пришлось мне идти разбираться с ее подругой. Я вышел из квартиры и как раз застал момент, как Виктория пытается взять штурмом бастион нашей консьержки. Не имея ни малейшего желания поднять глубокой ночью на уши весь наш блатной малоквартирный дом, я поскорее препроводил загулявшую девицу в нашу квартиру. Девица, поняв, что она достигла искомого крова и тепла, со вздохом облегчения растеклась по ковру в коридоре, даже не сняв верхней одежды. Меня вся эта ситуация с одной стороны веселила своей анекдотичностью, а с другой напрягала, поскольку мне завтра нужно было ехать на работу, а отдыха до сих пор не было. Я заглянул в спальню в надежде на то, что Ксюша от шума уже проснулась и займется дальнейшей судьбой своей подруги, но нет, моим надеждам не суждено было оправдаться, она крепко спала под воздействием выпитого. Я сделал робкую попытку воззвать к разуму валяющейся на полу мадам, но услышан не был, пришлось применять силовые методы. Почему-то тела пьяных людей весят много больше, чем трезвых, любой супермен, когда-либо на руках транспортировавший своих подвыпивших друзей и подруг, конечно же, согласится с моим неоспоримым тезисом. Собрать с пола тело Вики и подвергнуть его транспортировке в свободную комнату, оказалось делом сложным и трудозатратным, но я справился с этой непростой задачей. В комнате девушка на некоторое время пришла в себя, чем я сразу и попытался воспользоваться, обратился к ней с просьбой снять верхнюю одежду, дабы она не брякнулась в постель прямо в пальто. В голове Виктории что-то переключилось, и она начала раздеваться с очень большим энтузиазмом. С точкой опоры были проблемы, и она ежеминутно пыталась снова упасть. Мне пришлось ее поддерживать. Вот тут-то и случилось нечто для меня неожиданное. Девушка, после того, как сняла с себя верхнюю одежду, попыталась стянуть с меня домашний халат. Частично ей это удалось, поскольку я не ожидал такого от почти невменяемого создания. Только что она путала свои руки и ноги, а тут сразу появилась и сила в конечностях и координация в движениях. Для начала, ей оказалось достаточно моей оголенной груди и бока, и она начала целовать доступные части моего тела и что-то говорить, конечно же, о любви. Моя похотливая сущность возрадовалась. Наметился бонус, которого я не ждал. Далее случилась совсем другая неожиданность, на короткое время прорвался «я» настоящий и перед моим взором разом прошли все недавние случаи моих похотливых измен и, происходящее сейчас, я увидел со стороны и без прикрас. Это было отвратительно и ужасно. Там, за стенкой, спала моя любимая жена, которая верила каждому моему слову, а тут ее подруга уже почти залезла мне в трусы, а я, ничуть не препятствуя этому, представляю в уме свои дальнейшие развратные действия. Мало мне было всех доверившихся мне, мало мне было совокупиться с женой друга, подруга жены собственной выглядела на этом фоне уже вполне нормальным объектом. Меня чуть не вытошнило прямо на пьяную улыбку Вики. Я резко ее отбросил на кровать, а сам вышел из комнаты, крепко закрыв за собой дверь. Меня трясло как в лихорадке от еще не прошедшего возбуждения и от стыда за все. За все разом осознанное и за только что чуть не совершенное, но уже отрепетированное в голове. Пройдя на кухню, я хлопнул без закуски полстакана водки и дал себе зарок – больше никаких выкрутасов на стороне. Я действительно еще любил Ксению, я понимал это, но и осознание распространяющейся в себе гнили наполняло меня страхом и мерзостным ощущением.
***
Меня хватило на несколько лет, за которые мы с Ксенией жили обычной человеческой жизнью, и даже пытались завести второго ребенка. Завести – слово-то какое! Будто завелась моль в шкафу. Дети больше не зарождаются как плод истинной любви и чистой духовной близости двух созданий. Теперь они заводятся, согласно плану или по залету, других вариантов нет. У нас ничего не получилось, а если быть точным, не получилось у меня. После полугода мучений, мы оставили попытки зачать ребенка. Ничего не вышло потому, что несколько лет назад я переболел краснухой. Эта болезнь почти беспроблемна, ели бы не одно но. Она в некоторых случаях, если ею переболевает мужчина, дает осложнения на функцию воспроизводства. Более девяноста процентов моих живчиков стали нежизнеспособны, как показал медицинский анализ, что означало мою стерильность. Вероятность, что женщина могла забеременеть от меня, мощно и непреклонно стремилась к нулю. В то время, как и для любой другой типичной семейной пары, такая ситуация являлась трагедией. Нам с Ксюшей теплоты в отношениях эта история, конечно же, не добавила. Теперь я могу сказать уже совершенно честно, что для меня лично это не было катастрофой. Я, как изворотливая змея, начал искать для себя положительные моменты в этой ситуации, совершенно не задумываясь о том, что такое гнилое существо, каким я тогда уже без сомнения являлся, не имело права приводить в этот мир еще одно дитя, обреченное на страдания. Настоящим счастьем явилась невозможность воспроизводства для меня и для Ксюши, но в те дни мы даже не могли посмотреть на нашу жизнь под объективным ракурсом. Мы продолжали быть рабами системы, исправно ей служить и вовремя приносить дань.
Одержимость деньгами продолжалась усиливаться. Когда моя работа в очередной компьютерной фирме подошла к своему ожидаемому финалу, нужно было думать, куда податься дальше, однако финансовые махинации, несмотря на периодически космическую их прибыльность, в качестве основной работы не годились. Все-таки, я не финансист и не банкир, а обычный спекулянт на плодородной почве законодательного хаоса. Ксения начала вести со мной продолжительные и серьезные разговоры о том, что годы идут и мне пора становиться солиднее и приобрести настоящую уверенность в завтрашнем дне, то есть перестать работать на дядю, а организовать собственное предприятие, позволяющее иметь высокий и стабильный доход. У нее перед глазами было множество примеров успешной реализации таких замыслов, в том числе фирма собственного брата Виталия. Она, как сильная хранительница очага, стимулировала своего мужчину, чтобы крыша над этим очагом была еще прочнее, стены мощнее, ковры пушистее и так далее. Здесь я совершил очередную крупную ошибку в своей жизни, которая в последующем имела самые серьезнейшие последствия.
Я совершенно не хотел никаких собственных предприятий, и меня устраивало работать на кого-то. Я прекрасно видел, как непросто иметь собственный бизнес в нашей стране, только если у тебя нет куска нефтяной трубы. Не было ни малейшего желания с утра до ночи бегать по разным налоговым инспекциям, управам и прочим учреждениям, согласовывая разнообразные разрешения и постановления, бороться с конкурентами, придумывать уникальные и неповторимые коммерческие приемы, чтобы быть прибыльным в условиях плотно заполненных всех ниш рынка. Это полностью подорвало бы мою размеренную и спокойную жизнь. Моя лень и трусость категорически бунтовали против существования полного коммерческих рисков, юридической незащищенности, а самое главное, постоянной и тяжелой работы на износ. Не имитации и симуляции, а настоящего труда. Это было тогда для меня невозможно. Но и сказать что-либо против аргументов Ксении мне было нечего, все выглядело правильным и логичным. Я полностью осознавал, что такая волевая и целеустремленная женщина, которая сформировалась из хрупкой девушки Ксюши, не потерпит рядом с собой слабого мужчину. Потерять Ксению я не мог. Не мог и все, я просто это всегда знал. Прежде я объяснял это знание любовью, но с течением времени я понял, все сложнее и глубже. С одной стороны, я должен был реализовывать Ксюшин план, а с другой стороны, против этого восставало все мое естество. Возник конфликт противоречия, уже не первый. Мне пришлось стать бизнесменом, фактически насильно.
За время своей трудовой деятельности в разных компьютерных фирмах мне пришлось, в числе прочих обязанностей, позаниматься закупками комплектующих. Я познакомился со многими людьми, которые наполняли московский рынок электронным железом и пластиком. Конечно, были игроки очень крупные, средних и мелких тоже хватало. Большие «киты» являлись более надежными партнерами, но с предприимчивыми одиночками было проще договориться, и вышибить втихую демпинговую цену было реально. Вспоминая всех этих поставщиков, у меня созрел план действий, и я приступил к его выполнению. Выступить единоличным владельцем какого-либо бизнеса нечего было, и думать, но стать партнером в готовом предприятии, это было очень даже возможно. Я выбрал в потенциального партнера некоего Антона Пака, корейца по национальности, но русского, по сути. Его деятельность носила волнообразный характер, он был, безусловно, талантлив и обладал отличным чутьем рынка, но ему недоставало собранности и стратегического мышления для реализации долгосрочных заказов. Я полагал, что смогу восполнить недостающие качества Антона и вместе мы достигнем больших успехов. План был неплох, я убивал всех зайцев одним выстрелом, дело было за малым, согласится ли Пак с моим предложением…