Их сблизило молчание. Прежде, чем увидеть, он ощутил тишину, исходящую от нее. Он так долго искал избавления от суеты. Его собственной тишины не хватало. Но вдвоем…
Он был волшебником. Он превратил их в рыб. Он создал круглый прозрачный аквариум для них двоих. Они купались в этой тишине, нежно касаясь друг друга, обволакивая и питая. Но он умел летать, ее же превратил в рыбу бескрылую. Да ей крылья и не были нужны. Она наслаждалась этой прозрачностью и невесомостью, приумножая тишину. А он нес эту тишину в суетный мир. Он хотел посеять и вырастить ее там. Многие пытались ему помочь, но таких, как она, не было. Обессиленный, он возвращался. Молчание исцеляло. Она дарила нежность и покой. Он опять улетал. Она любовно очищала воду от привнесенной мутной суеты, не замечая, как теряет силы. Он все меньше отдавал ей, унося тишину другим. Она нуждалась в помощнике. И он зародился в ней. Он наполнил ее, их дом, который разрастался до невиданных размеров. Однажды, вернувшись, волшебник не узнал свой аквариум. Дом стал почти бескрайним. Волшебник испугался. Это была уже другая тишина, не та, которую он взращивал. Его охватила паника. Он метался по аквариуму, достигая огромных скоростей, не ведая границ. Но они были. Он пробил тонкое стекло. Он умел летать, она нет. Осколки засыпали ее, лишив воды и возможности жить.
Но малая толика тишины зародившаяся и сохранившаяся в ней, дала силы выбраться из-под осколков, но двигаться дальше она уже не смогла. Так и лежала окровавленная и обессиленная, а острые края того, что прежде было домом, вонзались и причиняли невыносимую боль.
Внезапно, она ощутила рядом с собой тишину, слабую, но спасительную. Она ухватилась, не разглядев, что это не он, не ее волшебник. Но она хотела жить. Она уже знала, как выжить и приумножить. Она отдала свою любовь тому другому, что зародил в ней жизнь.
Она тоже была волшебницей, только не знала, не умела распорядиться возрождающейся силой. Она обволакивала ими того, кому отдала свою любовь. Так, как делала это раньше.
Он очень хотел научиться с ней жить. Он мастерил жилище, но не был волшебником. Он не умел прорастать. Он сжимался и становился маленьким. Он бился, высвобождаясь, но она не чувствовала, напоенная своим могуществом. Он стал точкой и однажды исчез совсем.
Ей опять стало больно, но теперь она знала, зачем живет. Чудо, зародившееся в ней, требовало сил и давало силы. Столько, чтобы выжить. Но она хотела большего. И отправилась на поиски своего волшебника. Они узнали друг друга. Они нуждались друг в друге. Но ее обида и его вина, не позволяли сблизиться.
Она тоже была волшебницей, хоть и не осознавала. Она превратилась в ежа. Прекрасного, с хрустальными прозрачными колючками из осколков их аквариума. Он хотел прикоснуться, но она сжалась, став сверкающим неприступным шаром. Он смотрел на нее, испытывая ту же невыносимую боль, ее боль, когда она лежала израненная там, на груде осколков их невозможного счастья.
Впервые вина не заставила его сбежать. Он приблизился к ней и стал вынимать иглы. Медленно, осторожно. Он видел, как ей больно. Она сжималась, но терпела. Оба знали, что это необходимо. Сквозь участок, освобожденный от игл, проглядывала нежность, появлялась она прежняя. Он узнавал ее и любил все больше. Она училась ему доверять, касаться, не испытывая боли. Когда он вынул последнюю иглу, она раскрылась. Окружила его тишиной, а он пророс в ней. Они стали единым.
Они были волшебниками и превратились в птиц. Они поднимались в небо, наслаждаясь покоем, тишиной и друг другом. Тишины там было столько, что хватило бы всему суетному миру. Иногда те, что смотрели на них снизу, тоже становились птицами и взлетали ввысь.
Они были уже не одиноки.
Они были волшебниками.