В 10 милях от царского дворца разместилась маленькая античная вилла, в которой поселился великий философ и наставник молодого царевича Александра Аристотель. Рядом с домом греческой архитектуры, протекал светлый ручей. Он питал маленькую рощу македонских платанов. В их тени на лужайке, собирались любители истины, ученики и оппоненты великого философа. Они размещались за каменными столами на каменных ложах. Столы располагались по полукругу. На столах лежали свитки, вощёные доски и стилеты. На ложах сидели и лежали молодые, и не очень молодые, люди в греческих и македонских одеждах. В центре полукруга было возвышение, на котором стоял один длинный стол и несколько складных деревянных кресел. За этим столом сидели ближайшие помощники, друзья и знатные гости великого философа. Между центральным столом и столами, стоящими амфитеатром, проходила песчаная дорожка. По ней ходил не высокий, бородатый грек, говоривший быстро, громко и выразительно. Его руки были в постоянном движении. Они выдавали его огромный темперамент и волю. Это был Аристотель. На минуту он останавливался, выслушивая реплику слушателя, а затем вышагивал и говорил ещё энергичнее.
Внезапно появился царский посыльный. Он, с поклоном, приблизился к Аристотелю и передал ему свиток. Аристотель развернул его, прочитал и объявил всем, что царевич вернулся из военного похода и вызывает его во дворец. Затем он поблагодарил слушателей и пригласил их прийти завтра. Он и его ближайшие ученики поспешили к дому, готовиться для царственного приёма.
Царевич не разместился во дворце, а раскинул походный лагерь перед ним. Всю дворцовую площадь заставили походные палатки. Все ближайшие улицы были заняты военными. Они натягивали свои походные палатки, кормили лошадей и готовили пищу себе.
Аристотеля и его учеников провели к палатке царевича. К нему допустили только Аристотеля. Александр встретил его у входа. Схватил за руку и потащил в дальний угол палатки. В палатке было сумрачно, но Аристотель заметил, что везде царил походный беспорядок. Доспехи, оружие, посуда и украшения были навалены на походном столе, в проходах и даже на походном троне Александра. Аристотель уже знал, что поход был удачен, Александр одержал славную победу над фракийским племенем медов, но на его лице Аристотель видел только тревогу.
– Приветствую тебя, сын льва. Твой поход был удачен. – сказал Аристотель и склонился в поклоне.
– Совсем нет! – вскричал Александр. – Победа далась мне огромной ценой. Всё молодое пополнение моего войска погибло или тяжело ранено. Если каждая моя победа будет сопровождаться такой ценой, то через 3 – 4 битвы у меня, просто, не останется войска. Помоги мне, учитель, и я распространю свет знания на весь цветущий мир.
– Теперь я слышу речь не мальчика, а полководца света. Я помогу тебе, но помни, что военные победы – не для славы, а для дел благих. Лишь мудрое и светлое устройство жизни оправдывает военные потери и затраты. Так, славный государь, ты собираешься устроить войску смотр. Я буду в свите у тебя, и может быть, мой скромный глас, тебе полезен будет.
– Через час, я соберу войска. А пока, ты лагерь осмотри и с командирами отрядов переговори. Я поручу Гефестиону тебя сопровождать.
Через час Александр, в окружении свиты, осуществлял смотр основных отрядов своей армии. На пустынном поле растянулась фаланга (тесный строй копьеносцев). На её правом фланге построилась конница, на левом лучники и гоплиты (метатели коротких копей). Александр прошёл вдоль рядов войска, приветствуя всех. Всё войско громко приветствовало Александра. Гефестион склонился перед Александром – Войско готово умереть за тебя, сын владыки.
– Я хочу их побед, а не смертей. – сказал Александр, нахмурившись.
– Позволь спросить, сын владыки. – склонился Аристотель. – Для чего у тебя собрался такой длинный строй копьеносцев?
Свита Александра презрительно скривила губы и заулыбалась. Ей показался этот вопрос очень глупым.
Александр в удивлении поднял брови. – Фаланга – основная ударная сила моей армии. Она сеет панику и смерть среди врагов.
– Так ли это? Позволь, наместник, проверить твои слова.
– Изволь, и ты убедишься, что я прав.
Аристотель подошёл к переднему фалангиту и приказал опустить длиннющее копьё – сариссу. Затем он наступил на конец копья и приказал фалангиту поднять его. Но все попытки копьеносца его поднять были тщетными. Аристотель освободил сариссу и подошёл к Александру.
– Теперь ты видишь, сын льва, что я был прав, и обезоруженного фалангита можно поразить метательным ножом или коротким копьём.
– Вижу, но что ты предлагаешь?
– Позволь побеседовать с тобой наедине, наместник.
– Хорошо, ты разделишь со мной трапезу. И выскажешь свои мысли.
Через час они сидели за походным столом Александра. На столе стояли ароматные яства, но собеседникам было не до них.
– Македонскую фалангу ввёл твой благородный отец, для борьбы с тяжёлой фракийской конницей и мелких отрядов местных племён, которых пугал блеск множества копей. Эта тактика принесла ему успех. Но атака лучников, гоплитов или пращников для фаланги опасна. Это и показал твой поход, когда горстка лучников, засевшая на неприступной скале, перестреляла половину твоих новобранцев. Это значит, что против каждого рода войск должен быть свой, собственный способ противодействия. Против гоплитов , лучников и пращников – лучники, против больших отрядов лучников – катапульты.
– Но ведь лучники не могут стрелять из-за фалангитов, а поставить их перед фалангой – значит поставить под удар гоплитов.
– Давай рассматривать фалангу, как «ходячую стену». А лучники должны размещаться над ней.
– Как же?
– Ты видел бродячих акробатов. Они ловко стоят на шестах, которые держат носильщики. Так и твои лучники должны стоять на щитах, которые положены на копья, лежащие на плечах фалангитов. Тогда они будут укрыты фалангой и служить её грозной защитой. Так и катапульты должны возвышаться над фалангой и разбивать большие отряды лучников. Против тяжело вооружённой пехоты могу предложить «ножницы» из двух сарисс, положенных на плечи первого в шеренге фалангита. При слаженной работе двух задних фалангитов, это будет страшное оружие.
Против конницы надо крепче держать сариссы. Для этого передний фалангит должен задний её конец упереть в землю, для чего сарисса должна иметь острый задний наконечник. А второй фалангит должен удерживать её ногой в обуви. При опасности обстрела передние фалангиты должны поднимать небольшие щиты. За «ходячей стеной» должна прятаться конница. Когда «стена» перемелет передние ударные отряды и подойдёт к ставке командующего, она должна раскрыться и выпустить конницу, которая и нанесёт смертельный удар врагу. Чтобы конница до поры была лучше укрыта, фаланга должна образовывать угол. Над фалангой должны возвышаться наблюдатели, которые обязаны своевременно замечать все возможные опасности. Если действия фаланги будут отлажены до автоматизма, то она станет непобедимой.
Но хочу ещё раз напомнить, что только разрушение деспотизма и основание новых городов со школами и библиотеками – есть настоящая победа.
– Ясно. Вы хотите основать новые «идеальные» государства, как советовал ваш друг Платон.
– Платон мне друг, но истина дороже. Без образования и воспитания населения «идеального» государства не создать. «Хорошие» государства должны возникать по воле хорошего народа, а не по повелению владык.
– Ты прав, учитель! Во Фракии я уже заложил новый город Александрополь. И впредь буду на всех завоёванных землях создавать центры эллинской культуры.
– Если так будет, то потомки нарекут тебя «Великим».
На этом аудиенция Аристотеля закончилась.
После этой встречи Александр прожил всего 16 лет. И только 12 лет он был самостоятельным правителем. За это время он завоевал огромную территорию от Адриатического моря до реки Инд. Основал не менее 20 городов – центров древнего эллинизма. Имел свыше 13 крупных и бесчисленное число мелких побед. Он был кумиром огромного числа завоевателей. И он растворился бы в их числе, если бы по его повелению не возникли Александрии – центры эллинской культуры. Так же по воле другого завоевателя Петра I возник Санкт-Петербург – центр российской науки и культуры. Возникли бы они без влияния Аристотеля и его наставника Платона? Думается, что нет. Так что вспоминая основателей городов, не будем забывать тех, кто вдохновлял их на это.