С Ниной знакомы мы ещё с юности, вместе учились в колледже. А так как тётушка моя с их деревни, с подругой мы виделись часто. Помню, как взявшись за руки вечерами бегали на дискотеку, как мечтали о любви, о замужестве и о взрослой жизни. Мечтам этим суждено было сбыться. Влюбившись без памяти в своего Алёшку, Нинка тут же выскочила за него замуж. Счастливой смеющейся невестой в белом кружевном платье, длинной фате, с букетом белых роз осталась она в моей памяти... А тут и меня замуж позвали, я уехала с мужем и связь с подругой оборвалась.
Спустя очень много лет, приехав навестить тётю, я встретила на улице Ниночку и не узнала... Подруга превратилось в тощее, бледное, забитое существо с потухшими глазами и сосульками прекрасных когда-то волос.
На моё предложение посидеть-поболтать, она,словно испуганный зверёк, втянула голову в плечи, оглянулась -не слышит ли кто-? Потом сжала мою руку дрожащей ледяной ладошкой и быстро-быстро закивала головой. Вскоре мы с Ниной сидели у меня и пили чай, она зажатая была, словно сжатая пружина. Так и сидела, сжавшись в комочек, втянув голову в плечи
и молча слушала меня. Разговорить подругу никак не получалось. Но когда про детей заговорили лицо её засветилось, словно солнечный зайчик по нему пробежал,. Губы затряслись и Нина уронила голову в ладони.
"Убил он меня своим пьянством... Мёртвая, живу... Живу только ради дочушки, ради Дианки... "- обессиленно шептала она
"Нина, Ниночка! Ну что ты! Нельзя так, нельзя!"-обняв её обмякшее тело, плача, повторяла я. Нина неожиданно замолчала, отстранилась и её красные опухшие глаза сухо блеснули. "А как можно?"-еле слышно прошептала она и, комкая в руках бумажную салфетку, начала свой рассказ.
"Сначала жили мы хорошо и дружно.Спустя год родилась Дианочка и большего счастья просто невозможно было представить. Алёшка работал в колхозе, я сидела с маленькой дочкой. Зарплату ему платили редко, надо было выживать и пришлось мужу ходить по селу калымить.
Он ведь и электрик , и сварщик, и водитель, и автослесарь-золотые руки! Вот потому-то и привязалась крепко-накрепко к нам эта беда...
В селе у нас остались в основном пенсионеры, несколько семей среднего возраста да совсем древние старики. Лёша отказать никому не может вот и идут к нам день и ночь с просьбами. То дровишек напилить-наколоть, то крышу подлатать , то старинный чёрно-белый телек отремонтировать. И, порой в ущерб собственной семье, Лёша никому не отказывал. Да ведь и неудобно отказывать пожилым людям, знающим тебя с пелёнок! А хозяева- могарыч на стол после выполненной работы.
Отказываться пить-значит, обидеть хозяев. Сегодня стопка, завтра две, послезавтра... Так эта проклятая "жидкая валюта" вытеснила из Лёшкина обихода "деревянный рубль" и потому жить ему стало сразу куда веселее.
С утра бежит к кому-нибудь подправить забор. Получив зарплату в "булькающей валюте",и, заливая её в себя, тут же бежал к другим страждующим. А там и вечер незаметно подойдёт, и до дома муж мой еле-еле ползком доползает. . А, выпив, менялся просто до неузнаваемости.
Придирался к нам с дочкой, всякую непотребщину вопил , бил и крушил всё вокруг,.. Это был уже не мой Лёшенька, которого я любила
и от которого родила ребёнка! Тот был спокойным, добрым, ласковым, больше жизни любящий нас с дочкой. Этот же был зверем и нелюдем, стремящимся только к одному: заправить свою ненасытную утробу всем, что горит. "А тебе что, заподло выпить с любимым мужем?"-придирался он ко мне, заставляя с ним пить. Но я не пила, честное слово, Ирка, не пила! Выбивала стакан у него из рук... А после этого он меня бил...
Но я всё равно за него боролась! Не ради себя, нет! Ради Дианочки и ради его матери!. Грозила разводом, ругалась с соседями, кодировала мужа и даже возила его по бабкам... Да только толку от этого было мало После кодировки полгода выдержал, это самое большое. Тут он на работу опять пошёл и все мы были счастливы... Но спустя эти полгода муж сорвался и запил вновь, ещё более жёстко... С работы его уволили окончательно и бесповоротно. Напрасно обивала я пороги председательского кабинета, напрасно в слезах молилась о Лёшке мать... Лёшка пил по-чёрному. Кому нужен такой работник? Вскоре от горя умерла его ещё не старая мать: сердце не выдержало. Он даже на похороны не явился и найти его гигде не смогли! И по сей день всё одно и тоже: пьянки, друзья да со мной поскандалить... Понимает ли он, что мать его родная сорок дней как в сырой земле? Думаю, нет, даже этого не знает и знать не хочет..."
В тот вечер мы засиделись допоздна. Нина плакала не переставая, будто плотину весенним паводком сорвало... Казалось, она забыла даже о своей дочери и домой не спешила. И, не дождавшись своей мамки, четырнадцатилетняя Диана прибежала к нам сама.
"Мам, я боюсь ночевать без тебя!"-сказала Дианка и они остались ночевать у меня. Я им на диване постелила, улеглись и сама я задремала уже, как вдруг.. Стук в дверь, да такой, что она с петель едва не слетела! Вскочили мы все, глядим в щёлку: Лёшка стоит, перепуганный, бледный как мел.
"Не открывай! Не открывай!"- падая на колени, взмолилась Нина. Я испугана была до смерти и не открыла бы ни за что... Но после очередного Лёшкина удара дверь жалобно всхлипнула и рухнула к нашим ногам... "Ир, уйди, а. Мне с женой надо поговорить."-попросил Алексей и мне показалось даже, что он трезвый. "Ага, это я щас. Ты пока что в моём доме..."-парировала я. "Как человека прошу... "-произнёс он. И, понимая, что я не уйду , тяжко вздохнул и смирился с моим присутствием
"Мать приходила. Разговаривал с ней, как с тобой.."-пробормотал он , бледнея. Нина обречённо вздохнула и молча покачала головой. "Спал я, вдруг светло стало, как днём. Глаза открываю, а она на воздухе, под потолком стоит и лучи золотые от неё во все стороны... Смотрит на меня жалостливо так и говорит:
"Лёшка, бросай пить! Бросай, или ты сгоришь!" У меня язык отнялся, руки ноги онемели, не чувствую их! А она мне: "Сегодня Петька, дружок твой, пьяный на тракторе разобьётся. Твоя очередь на сороковой день после него. Рано тебе сюда, сынок! .."
-сказала она и пропала, словно растаяла... Утром сбегаю к Петьке, предупрежу, чтобы сегодня ни капли..." Однако, предупредить друга Алексей не успел: рано утром Петька завёл трактор, поехал куда-то , свалился с моста в речку и утонул...
Алексей сразу словно в себя ушёл. Пить бросил, капли в рот не брал! На похоронах Петра чего только не было: водка, коньяк, самогонка... Но как не уговаривали его мужики помянуть лучшего друга-не пригубил даже! С замиранием сердца ждал он сороковин друга, спиртного даже не нюхал! Вот что значит страх смерти! Казалось бы, всё хорошо, что хорошо кончается! Страшная дата прошла, пей теперь как раньше! Но... Я не знаю почему, но жизнь Лёшкина после всего этого круто поменялась-не пьёт он до сих пор!
С тех пор прошло уже около десяти лет. Алексей по прежнему на спиртное даже смотреть не желает. Занимается домом, хозяйством, машину они купили, работает в колхозе. На жену свою, Ниночку, надышаться не может: на руках носит и любое её желание выполняет! Живёт для неё, а она ради своего ненаглядного распрямилась и расцвела, как светлая молодая яблонька!
Дианка замуж вышла, забеременела. И Ниночка от дочки не отстаёт: судя по размерам животов, срок у них одинаковый и рожать вместе будут! Нине сорок уже, стесняется она из-за возраста на людях показываться,
,Но вот что странно; если муж рядом, расцветает вся и не смущается больше! "Ой, Алёша, он опять брыкается! Ой, опять!"-повторяет она, прижимает его ладонь к своему огромному животу и плачет от счастья...