Необычайно горячее мартовское солнце, стремительно уничтожая обрюзгшие от долгого лежания тяжелые пласты снега, решительно обнажало бескрайние пространства земной поверхности, покрытые прошлогодней травой, еще не проснувшейся, но сумевшей сохранить прежние оттенки зеленого цвета. Журчанием талой воды, солнце смело возвещало о победе над опостылевшей морозной зимой, позволяя полной грудью вдыхать ароматы вольного весеннего ветра, наполняющего простор головокружительными надеждами, восторженными мечтами и упоительными мелодиями любви.
Однако зима не отступала, упрямо продолжая отстаивать свои позиции, пряталась в тени лесов и строений, свято сохраняя там подтаявшие рыхлые сугробы, змеёй вползала в ночное пространство, свободное от докучливых солнечных лучей. Происходящее казалось ей нелепым сном, омрачившим её существование назойливыми кошмарами. Ей помнилась восторженная радость, с которой встречали её появление в разгар промозглой осенней распутицы, искреннее любование пушистыми хлопьями, щедро падающими на осенние хляби, с неослабевающим усердием стремящимися упрятать под белоснежным покрывалом каждый кусочек земли, каждый бугорок, кустик, травинку. Странное, внезапное отчуждение, нескрываемая неприязнь и желание её исчезновения пугали зиму своим непонятным, в корне изменившимся отношением.
Собравшись с силами, всё еще не веря своим впечатлениям, она стряхнула с себя тягостный груз размышлений, взмахнула обтрепавшимися одеждами и закружилась в привычном ритме, постепенно убыстряя движения и рассыпая вокруг свежие хлопья снега. Одновременно верные ей северные ветра послушно сгустили облачную пелену, устилая небосвод плотной завесой, должной утром отдалить появление солнечных лучей. Уверенная в правоте своих действий зима без устали сыпала снегом. Пляска продолжалась всю ночь. Я верну земле её красоту, снег будет лежать вечно, как на моем любимом Севере, чтобы все до бесконечности могли любоваться им, думала она.
В положенное ему время над землей занялся рассвет. С удивлением взирая на появившуюся за ночь густо устилающую землю белизну, он растолкал заспавшееся солнышко, и оно тут же, пронзая острыми лучами молочную завесу, принялось разрывать её, образуя прорехи и высвобождая небосвод. С появлением солнца снег начал плавиться, стал рыхлым, водянистым, теряя свою привлекательность.
Гневно притопывая, зима вновь закружилась, с ожесточением подбрасывая всё новые и новые хлопья снега. Но теперь они падали на землю тяжелыми сырыми комочками, расплываясь по поверхности влажными пятнами. Слой наметенного за ночь снега на глазах утоньшался, превращаясь в жидкое мессиво.
Противостояние длилось весь день до позднего вечера. Как только за горизонтом скрылся последний луч солнца, зима, воспряв духом и приободрившись, возобновила свою работу. Морозно задышала, сковывая остатки снежного покрова, расправила крылья и вновь закружилась в своем диком танце.
А поутру безжалостное солнце вновь превратило её труды в жидкую неприглядность, смяв и уничтожив белоснежную красоту. От жалости к себе, зима горько расплакалась, растекаясь широкими ручьями. Старчески шаркая, поддерживаемая северными ветрами, она пошагала домой, на любимый ею Север. Я вернусь, непременно вернусь! Ещё сами позовете меня, шептала она, заметая свой след редкими снежинками.
59