Коммунист Шалашин вышел из подполья. Казалось, всё было по-прежнему, но что-то всё-таки изменилось. Шалашин осмотрелся.
Демократ Остряков щедро раздавал обещания хорошей жизни, но очередь к нему стала короче. Обыватели уже не дрались и не ругались из-за химеры благосостояния, а спокойно дышали в затылок друг другу и ждали своей порции обещаний.
Либерал Толстовский привычно бил депутатов, таскал за волосы депутаток и плескал водкой в мерзкие физиономии оппонентов. Депутаты физиономии подставляли, но уже слегка морщились. Из чего вытекало, что страдают они исключительно ради электората. А депутатки старались подсунуть ему вместо модельных стрижек парики и шиньоны. Что касается любителей водочных процедур, то тут и дураку ясно, что на халяву любой готов промыть поры вражеской водкой!
Монархист Державин вёл собеседования с претендентами на престол. Шло много внуков. Хотя известно, что наследники последнего императора наследников не имели. Помимо вышеперечисленных, к престолу рвались внучатые племянники, дядья и незаконнорожденная троюродная прослойка. Национальное представительство потенциальных держателей скипетра поражало воображение. Немцы, французы, англичане, американцы – это понятно. Немало шло китайцев и лиц кавказской национальности – их везде много. На их фоне выделялись папуас, индус, оппозиция Каспийскому региону, чукча Костя Упряжкин с нартами и представитель сексуальных меньшинств неизвестной национальности.
Коммунист Шалашин ощупывал взором каждую мелочь легального бытия. Многое было просто недоступно его уму. Шалашин вздохнул и продолжил осмотр действительности.
Вот казаки промчались лавой, и чувствуется, что это уже не какая-то враждебная субстанция, а лихая будёновская атака! А вот ползёт по улицам фургон вытрезвителя. Выскочат натасканные на людей сержанты, выхватят из толпы человека, и крадётся машина дальше, пугая всех на своём пути. А вот представители криминала устраняют друг друга в лютых разборках. Так держать, орлы! Докажите квёлым органам, что искоренить себя можете и без них! А вот бойкие путаны торгуют своими замусоленными телами. И всё в этом вопросе было бы плохо, кабы не тенденция к снижению цен. А это – предпосылки всеобщего равенства! А вот рванул от вкладчиков всенародно любимый глава акционерного общества. Это ли не показатель его антипатии к своим деяниям? А вот новый русский покатил на своём вонючем лимузине на презентацию своего пиджака. Катит он, а сам украдкой щупает в потайном кармане красную партийную книжицу, которую не выкинул в своё время, не сжёг постыдно, не продал за баксы, а оставил до лучших времён гарантией добропорядочности, идейности и благоразумия!
Да, много ещё в жизни осталось отвратного, но Шалашин всем нутром чует, что близится эра новых годов, что верхи уже не могут, а низы не хотят. Казалось бы, что тут раздумывать: разворачивай кровавый стяг, вали на баррикады разные «Тампаксы», смыкай ряды – ан нет! Смотрит Шалашин вокруг себя, запоминает иродов, копит силушку богатырскую, скрипит зубами, разворачивается и уходит опять в подполье. И не потому, что не хочет отдавать заводы рабочим, а потому, что в подполье у него ещё не всё до конца доделано: надо ростки у картофеля оборвать, тряпицу на грибочках сменить и замахнуть стакан-другой отличного самогона. Скажет ему потом жена: «Опять нажрался, скотина!». А он ей на это так ничего не скажет, что у той мурашки побегут по наглому организму! А нечего ей лезть в партийную душу! Посидела бы сама в подполье, тогда бы и в собеседницы к нему лезла. А по большому счёту, могла бы попасть в сподвижницы.
А впрочем, это уже – фантастика…