Николаич открыл красивый пластиковый чемоданчик. Открыл с душевным трепетом, будто шкатулку с драгоценностями! Он был очень горд своей коллекцией рыболовных прибомбасов.
— Смотри, Губертыч, блёсны! Все разные! И форма, и размер, и цвет металла. Возьми, подержи в руке, чувствуешь приятную тяжесть?! А это вращающиеся блёсны!
— Николаич, а это, что за хрень? — подняв в воздух дрожащую, цветную, силиконовую безделушку, задал я дилетантский вопрос.
— У!!! Это, Губертыч, виброхвост! — со знанием дела объяснил Николаич. — А вот это «воблер», это «попер»…
— Что ещё за попер?
— Да хрен его знает! Разберемся! Готовься, Губертыч, — подытожил мой друг, — на щуку пойдём!
Это прозвучало так, как если б он сказал: «Пойдём на медведя!»
Златоуст. Небольшой, исторический городок Урала. Там горбатые улочки усыпаны, словно кристаллами изумруда и граната, зелёными, красно-коричневыми крышами деревянных домиков. Там создали русский булат и гравюру на стали. Там… Там ещё много, что создали… Но главное, там есть городской пруд, где, по утверждению Вадима — свата Николаича, водятся в большом количестве щуки.
Туда-то мы втроём и направились после вчерашнего дня рождения Вадима. После жёсткого ночлега на плацкарте пола. После бодрящего завтрака.
Вид у ребят был заправский. От кепки до штанов — армейский камуфляж. Оно и понятно, — Вадим почти полковник! Под тенистыми козырьками — тёмные очки. В руках, будто зачехлённое оружие, по нескольку спиннингов, чемоданчик с блёснами… Точно — «зелёные береты!»
Николаич, подойдя к водной глади пруда, как полководец к полю брани, произнёс:
— Ну, Губертыч, что сейчас начнётся! Держи спиннинг!
— Нет, Николаич, вы уж сами. А я воздухом подышу! Как товарищ Саахов.
И началось! Николаич размахнулся, древко прогнулось, а затем, рассекая со свистом воздух, метануло грузило вместе с блесной и крючками метров за двадцать от берега.
— А, слабак! — сказал Вадим и запустил свою блесну ещё дальше, едва не спутав лески.
— Вадим, ты наверно здорово гранаты метал, — приколол его Николаич.
Затем началось недолгое радостное ожидание. Оно длилось ровно столько, сколько блесна, возвращающаяся обратно, не показалась на поверхности как подводная лодка, гоня перед собой маленький водный бурун, а за собой пустой крючок. И тогда наступило разочарование — Эх, зараза! И так много, много, много раз.
Наконец у Николаича начинают сдавать нервы:
— Дайка, Губертыч, чемоданчик. А, что если поменять блесну на вот этот симпатичный виброхвост? А, Губертыч?! Посмотри, как он вибрирует! Я сам, глядя на него, завожусь! Щуке не устоять!
Щука устояла. Ни виброхвост, ни воблер, ни вращающаяся блесна не раззадорили её, не подстегнули желание погнаться и овладеть приманкой.
— Всё, меняем дислокацию! — скомандовал Вадим. Сразу стало понятно — подполковник! Мы переместились на другие позиции, но результат повторился. Пошли дальше… Благо — велика Россия!
Таким образом, спустя несколько часов, мы обошли почти весь пруд. А он ни много, ни мало километров пять по периметру! Наконец, миновав бездорожье, вышли к частным домам, в цивилизацию. Парни были очень огорчены.
— Николаич, клянусь, на прошлой неделе ребята ловили вот таких щук. — Вадим, с широко распахнутыми глазами, развёл руки в стороны, потрясая тяжёлыми кистями!!!
Стало ясно, рыбалка не задалась! И тут я замечаю маленький деревенский магазинчик. В голове мелькнуло не свойственное мне, непьющему, соображение.
—Так, мужики, — говорю я, — ждите меня на берегу!
Через десять минут я выложил перед парнями пузырь водки, шмат колбасы, булку черного хлеба.
— Не мне вам говорить, но вот без этого — не рыбалка!
— Вот это мудро! Молодец, Губертыч! — изумился Николаич.
— Ну, голова! — поддержал его Вадим!
Охотничьим ножом нарубили колбасу, нарезали хлеб. Всё большущими кусками, без всякой эстетики, как «реальные» челябинские пацаны!
— Ну, победа будет за нами! — произнёс подполковник и опрокинул треть стакана.
— Фу… — дружно выдохнули мы с Николаичем и сделали тоже самое!
— А-а-а!!! Хорошо пошла — крякнул Вадим, закусывая здоровенным куском колбасы.
Как же было вкусно: простая водка, простая колбаса, простой хлеб. Над головой простое, чистое, осеннее небо!
— Что, Губертыч, ещё по чуть-чуть?
— А, что там! Давай!
Отряхивая ладони от крошек, дожёвывая колбасу с хлебом, не очень членораздельно я произнёс:
— Николаич, дайка мне спиннинг, — вдруг пришло неожиданное желание вместе с водкой, ударившей в голову. Подошёл к воде, закинул блесну. Признаюсь, не очень далеко.
Мужики развалились на траве как «охотники на привале» с картины Перова. Расслабились от тёплого солнца, от выпитого и съеденного. Взирали на меня без особого интереса, как на расшалившегося ребёнка, думая про себя: «Да пусть потешится».
А я наматывал леску на барабан. Она возвращалась легко. Это предвещало очередную неудачу. Ещё чуть-чуть и блесна покажется на поверхности.… Вдруг, леска напряглась струной, движение затормозилось…
— О!!! Мужики! Попалась!!! Учитесь — рыбаки! — Я и кричал, и хохотал…
Мужиков подбросило, будто они подорвались на противопехотной мине!
— Подсекай!!! — Полковник орал так, будто командовал артиллерийской батареей.
— Не дёргай резко… — цедил сквозь зубы Николаич — сорвётся… Спокойно, Губертыч, веди её, веди…
Меж тем щука показалась на поверхности. Почувствовав воздух, она стала извиваться ужом, бить хвостом.
— Только не спеши… — умоляюще шептал Николаич!
А меня разбирал гомерический хохот…
— Ни водки купить, ни рыбу поймать! Чтобы вы без меня делали?!!!
— Ну! — Не выдержав, рявкнул подполковник. — Давай!!!
Мне опять почудилось — Огонь!!!
Щука плюхнулась на берег.
Мужики похватали спиннинги, и пошла «беспорядочная пальба»! Они как одержимые наперегонки метали блёсны, возвращали их на место и опять забрасывали в воду…
Но... было ощущение, что эта щука первая и последняя в пруду. И выловил её я — непьющий, не рыбак, а так, пришедший погулять!
Спустя время я вспоминал этот случай. Но Николаич всякий раз предлагал свою версию события, в которой моя роль была явно занижена. Видимо тогда он был не очень трезв, или теперь пытался спасти свою репутацию рыбака.
16.03.2017.