Несколько дней назад я получила особое задание : познакомиться с незнакомым человеком и попытаться вызвать его на откровенность - побеседовать по душам, так сказать. Для выполнения данной миссии нужно начать знакомство с одного конкретного вопроса. Поэтому, для правдоподобности, беру небольшой чемоданчик и направляюсь прямёхонько на железнодорожный вокзал.
Пока курю у одного из входов-выходов, прижимаясь к стене, чтобы пусть и редкие, но всё же капли не намочили сигарету, одновременно высматриваю подходящего кандидата на данную роль. Вдруг слышу слева от себя застенчивый голос (разговор ведётся на французком):
- Добрый день, у вас не будет сигаретки?
Передо мной женщина-бомж, небольшого роста, в грязной куртке с очень длинными рукавами и потрёпанных буцах. « Не только отличный повод для знакомства, - думаю я, - но и очень интересный персонаж ».
Я киваю, вытаскиваю наполовину сигарету из пачки и протягиваю ей. Она улыбается и трясущимися грязными руками вытягивает её. С наслаждением закуривает.
- Не подскажете, а в каком я городе? - спрашиваю я в свою очередь.
Моя собеседница удивлённо смотрит на меня, окидывает взглядом.
- Лилль.
- Красивый город, - и я киваю на привокзальную площадь с фонтанами.
- Да, ничего.
Я хочу добавить, почему не знаю, в каком я городе, но она опережает меня:
- А вы кто по национальности?
Этот вопрос меня уже не обижает и не смущает, как это было семнадцать лет назад.
- Русская.
- А-а-а, - понимающе кивает моя собеседница.
- А вы на вокзале живёте?
- Нет, оттуда нас гонят, - посмеивается она. - Мы живём там, - показывает рукой в сторону, - через дорогу.
- На улице? - уточняю я.
- Да.
Я достаю из кошелька красную купюру и протягиваю ей.
- Спасибо большое, - она сердечно улыбается беззубым ртом и ложит деньги в карман.
- И давно вы на улице?
- С тех пор, как умер Клод Франсуа. Знаете такого?
После моего кивка она, довольная тем, что я знаю, кто такой Клод Франсуа, оживлённо продолжает :
- Он у меня везде в комнате висел, и все пластинки были, и на концерты его бегала, когда могла, - она вздыхает. - Как я его любила! И до сих пор безумно люблю... - И она смущённо улыбается.
- По-моему, он умер уже давно. Поправьте меня, если я ошибаюсь.
- Да, 11 марта 78-го. Когда я узнала, я чуть с ума не сошла, ушла от родителей и... (она стала что-то бормотать, но я не разобрала её слов). ...С тех пор только и жду того дня, когда наконец встречусь с ним. - И она радостно улыбается, словно это уже произошло ; a на глазах - слёзы.
Я молчу и жду продолжения. Но она, видимо, окунулась в мир грёз, навеянный на неё когда-то этим популярным французким певцом, и в котором она живёт до сих пор. Вот так, в своих мечтах, она внезапно поворачивается и уходит прочь.
***
Я задумчиво смотрю, как она удаляется, машинально запуская руку в карман, чтобы нащупать проездной талончик на метро. В кармане - пусто; шарю в другом - там тоже ничего нет. Я достаю из сумки кошелёк и рыщу там... Странно, я ведь знаю, что он должен где-то быть. Вдруг меня осеняет : талончик, видимо, каким-то образом оказался в сложенной вчетверо десятке евро, которую я дала этой женщине. Такое уже случалось.
От безысходности звоню мужу на работу:
- Привет, дорогой. Я тебя не отвлекаю?
- Нет пока, говори.
- Я в дурацкой ситуации. Я сейчас на вокзале, но у меня нет билета на обратный проезд. Вернее, был, но я его... Потом объясню. Короче, потеряла. И наличных нет, а банковскую карту, как назло, забыла. Чековую книжку, ты знаешь, с собой не ношу… Что делать? Ехать зайцем?
- Смотри, если поймают, дороже будет...
- Да, да, знаю. Тем более с первого января штраф сделали уже не восемьдесят, а сто евриков. И целая стая контролёров - я их видела, когда ехала сюда.
- Может, дойти до следующей станции? Далековато, правда, но...
- Не могу - ноги сильно натёрла новыми макассинами...
- Ну, тогда не знаю... Я смогу приехать только через два часа.
- Знаю, любимый. Это я так звоню - поплакаться. Сейчас что-нибудь придумаю. Ладно, пока, до вечера.
- Окей, до вечера. Как приедешь домой, отправь смс.
Я смотрю в сторону, куда ушла женщина, пытаясь выхватить глазами из толпы её фигуру. Но она была маленького роста, и одежда у неё неброского цвета, поэтому всё - поезд ушёл! Что делать? Взвесив все за и против, решаюсь на то, чтобы попросить у кого-нибудь талончик в надежде на понимание и отзывчивость. Теперь моя очередь просить с миру по нитке, как эта женщина-бомж! Эта идея вызывает во мне нервный смех, причём смеюсь вслух, потому что на меня оглядываются некоторые прохожие.
Иду на станцию метро и размышляю над тем, как буду играть свою, уже вторую роль за сегодняшний день. Но стоит представить себе эту сцену : подхожу к человеку, объясняю свою ситуацию и прошу оплатить мой проезд, - и мне уже становится дурно! Нет, вот чтобы спросить, в каком я городе - это запросто, а клянчить деньги на проезд такой представительной даме, как я - это уж слишком! И почему-то меня стал раздражать чемоданчик...
Но я всё-таки заставляю себя спуститься в метро. Рядом с автоматами выискиваю человека, который, на мой взгляд, не откажет. Вижу одну женщину, делаю несколько шагов в её сторону..., и отступаю. Через несколько минут мой выбор падает на пожилого мужчину. Колеблюсь, подхожу с идиотской, я это чувствую, улыбкой. Не знаю, с какого боку к нему подступить. Он кидает на меня быстрый взгляд, и я почему-то ретируюсь. Ещё после нескольких попыток мне удаётся, наконец, попросить у одной девушки талончик, краснея от стыда. Но она мило и культурно говорит, что у неё нет. После ещё одного отказа я не выдерживаю такого позора и зарекаюсь больше ни у кого не просить - лучше заплачу штраф в сто евро!
"Подожди, - думаю я, - но если не удаётся попросить билет, тогда пойди и найди эту женщину... Она же сказала, что живёт на улице, и ты знаешь это место : пустующее здание с широким фасадом и бетонным навесом почти над всей широтой тротуара, с небольшими выемками в стене, как плацкартные купе, где и обустроилась кучка бомжей. Тем более, рукой подать - только улицу перейти".
Убедив себя в том, что нашла отличное решение, я снова поднимаюсь наверх и иду к дороге. Издалека вижу сидящих на земле людей, но не могу разобрать, там ли моя новая знакомая. Подойдя поближе, вижу - её там нет. Передо мной четверо пьющих пиво мужчин и худющая овчарка. Трое сидят на грязных одеялах, один стоит. Я здороваюсь и спрашиваю:
- Извините, не подскажите, а где женщина, ваша подруга? - И, для верности, в двух словах описываю её.
- А, верблюдица, что-ли? Счас придёт.
- А как её зовут?
- Люси, но все называют её верблюдицей, - и мужчины смеются. - А зачем она тебе?
Не успеваю я рта раскрыть, как Люси действительно появляется из-за угла. Я подхожу поближе, приветливо улыбаясь.
- Люси, - обращаюсь я, а она с удивлением смотрит на меня, - я вам только что дала деньги, десять евро, вон там...
Она пожимает плечами и смотрит на меня непонимающе. Мужчины прекращают свой разговор и смотрят на нас. Мне становится неловко.
- Ну... Я вам минут двадцать назад дала сигарету и десять евро, а в нём - талончик на проезд. Мне он нужен, чтобы доехать домой...
Люси надувает губки, словно вот-вот заплачет, и это сбивает меня с толку - я не понимаю её реакции.
- Осторожно, дамочка! - обращается ко мне один бомж. - Она может харкнуть, если что не так.
А другой, который с собакой, не спуская с нас глаз начинает медленно подниматься с пола. Я делаю несколько шагов назад - и от способной плюнуть в лицо Люси, и от собаки, и от грозного мужчины ; и уже собираюсь развернуться и уйти, как Люси произносит:
- Надо же, какая я идиотка! Пролила парфюм... - И я вижу у неё в руках подмоченную, воняющую спиртом десятку.
- Ладно, - радостно говорю я, - не беда, что билетик мокрый и вонючий.
Но когда Люси разворачивает купюру, талончика там не оказывается.
- Куда же я его тогда сунула? - недоумённо спрашиваю вслух саму себя и, отойдя немного в сторону, начинаю по новой искать. И снова ничего не нахожу.
- Послушайте, - обращаюсь к бомжам, - не могли бы вы мне одолжить 1.60?
Тот, что с собакой, снова расположившись на своём ложе, кивает головой:
- Нету. Сиплый (это, видимо, один из их корешей) пошёл за товаром, cчас жрать нам принесёт, - и он треплет пса по холке.
- Люси, - поворачиваюсь я к ней, - пожалуйста, давайте спустимся в метро и разменяем деньги на мелочь. Вы мне займёте 1.60, а я вам в следующий раз верну - обещаю.
Но Люси испуганно засовывает денежку обратно в карман. Я снова повторяю просьбу, но она противится, несмотря на мои заверения, что я не собираюсь отбирать у неё деньги. Тот, что с собакой, вмешивается, обращаясь к Люси:
- Верблюдица, не ссы, ничего она тебе не сделает. Иди.
Мы спускаемся в подземку, переходим от киоска к киоску : какие-то из них закрыты, в других брать купюру, по понятным причинам, отказываются. На меня нападает хандра. И этот дурацкий чемодан мне постоянно мешает, то накатываясь на пятки, то переваливаясь из стороны в сторону - он ведь пустой… Вдруг Люси хватает меня за руку и тащит к автомату. Я догадываюсь о её намерении.
- Нет, Люси, я думаю, что автомат не примет мокрую бумажку. И она может..., - не успеваю я произнести слово "порваться", как денежка действительно рвётся, и половинку заглатывает автомат. Люси растерянно смотрит на огрызок купюры и начинает мне выговаривать:
-Что ты ко мне привязалась? Видишь, что ты наделала? Это всё из-за тебя.
Я с удивлением смотрю на неё и молчу, хотя это не в моём характере. Но здесь понимаю: человек неадекватный, и, видимо, с детства; а при такой жизни, как у неё - и нормальный с ума сойдёт!
И снова приходит в голову гениальная, как мне кажется, мысль.
- Люси, а не могли бы вы для меня попросить у прохожих мелочь? Вам дадут без проблем, - оживлённо и со стопроцентной уверенностью говорю я.
- Почему? - задаёт она вопрос, который ставит меня в тупик.
- Что почему? - не понимаю я.
- Ну почему ты решила, что мне должны дать, а тебе - нет?
- Ну...
-Ты думаешь, если я бомжиха и бедно одета, то все должны меня жалеть? А ты – оскорблять и унижать? А знаешь ли ты, что сам Клод Франсуа говорит, что я самая красивая, и он ждёт не дождётся, когда я приду к нему..., и мы поженимся.
Я вдруг с ужасом замечаю, как она надувает губы. "Так, всё, хватит, - думаю я, - мне всё это надоело! Сумашествие какое-то! Да ещё не хватало, чтобы она плюнула в меня при всём честном народе". И в этот момент, когда уже поворачиваюсь, чтобы уйти, улавливаю странное с её стороны движение, и такой характерный звук, и ощущаю на подбородке тёплую мокроту.
Мгновение остаюсь в ступоре, вытираю кончиком шарфа плевок, а потом кидаю к её ногам чемодан и кричу дрожащим голосом :
- На, возьми, сумасшедшая! Это мой вам подарок - для вашего свадебного путешествия!
Униженная и злая на себя и на неё, быстро иду к эскалатору. Меня душат подземные стены и собственные слёзы, поэтому я прячу лицо в шарф, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать. И эти шмыгающие повсюду люди - как они меня раздражают! Скорее на воздух! И затянуться сигаретой...
Найдя укромный уголок недалеко от метро, я, всхлипывая, курю и пытаюсь понять, почему всё так произошло и что меня так задело - аж до слёз. Вдруг слышу:
- Женщина, я могу вам чем-то помочь?
Поднимаю глаза и вижу молодого человека. Я улыбаюсь и с благодарностью произношу:
- Да, можете. Оплатите мне, пожалуйста, проезд в одну сторону.
***
Когда я спустилась с молодым человеком в метро, Люси была ещё там - копошилась с молнией. Проходя мимо, я невольно кинула взгляд на чемодан и застыла в недоумении : на его ещё не высохшей от дождя стенке красовался злосчастный талончик...