В седой древности. Часть 2

В седой древности
/ Часть   вторая/. 
 


           Сознание  возвращалось медленно. Тимур открыл глаза и спокойно обвел взглядом вокруг  себя. Он лежал на диване, в кресле рядом с ним  спал Алайг. Он не сразу  понял, где находится. И тут в голове  все стало на  свое место.
«Так я же у себя  дома!  И брат со мной рядом. Ведь мы только что вернулись из древнего мира, где путешествовали в горах у наших предков! Вот здорово! Это нас  Гурам положил здесь, чтобы мы отдохнули».
Он встал, с удовольствием потянулся и приблизился к Алайгу.
-Просыпайся, довольно спать!
   Алайг открыл глаза и удивленно уставился на Тимура, ничего не понимающим взглядом.
-Где я?  Как я сюда попал?
  Он вскочил с кресла, осмотрелся по сторонам. Увидев лежащий на столе свой кинжал, перевел взгляд на улыбающегося брата  и  тоже сразу  все понял.
-Так мы вернулись  из далекого прошлого! Мы были в горах у наших предков в Лялаг1а!
-Да! И нас сюда доставил Гурам на летающей тарелке.
-Совершенно верно,- раздался голос волшебника.
-Но почему мы в комнате и лежим здесь? – недоуменно спросил Алайг.
-Нужно было, чтобы вы отдохнули и адаптировались к своей настоящей действительности, из которой  вы улетели   путешествовать. Как вы себя чувствуете?
-Спасибо, Гурам, я очень хорошо!- ответил Алайг. – А ты, Тимур?
-Отлично! И давно мы  здесь лежим?
-Да нет. Около двух часов.
-А кто дома?
- Родители на  работе, заняты своими делами. Они и не подозревают, что вы отлучались. 
-Очень хорошо. Мы им не мешаем, а они нам.
    Алайг заразительно засмеялся, а Тимур посмотрел на картину, висевшую на стене с изображением полуразрушенного древнего замкового комплекса Лялаг1а, и задумчиво произнес:
-Неужели мы побывали в этих местах, где кипела бурная жизнь, общались с нашими предками, принимали участие в отражении нападении рода Артаха на  лолохоевцев?
-Да, так оно и было. И мы крепко сдружились с Тебо, Шадажем и Эли.
-Видели, какие мужественные, смелые и благородные горцы - Кадаж, Готек,  Асгири,   да и многие  другие, умеющие  постоять за себя, прийти на выручку друг другу в трудную минуту.  Как они сейчас там? Чем  занимаются после нашего отлета?
-А давай, Тимур, будем наблюдать за их жизнью и,  в случае чего, снова придем им на помощь,- произнес Алайг.
-Чтобы Гурам  на экране дисплея показывал нам картины их жизни?
-Правильно догадался.
-А сможет Гурам это сделать?
     Твердый голос волшебника с заметно  обиженными нотками прозвучал в комнате  чуть громче обычного:
- Обижаете ребята! Для меня нет ничего невозможного. Смотрите!
        На стене вдруг появилось небольшое голубое пятнышко. Оно быстро выросло и вскоре превратилось в голубой экран,  размером в большой телевизор. Яркая голубая панорама. Вот показался аул Ляляг1 с его высокими боевыми и жилыми башнями и горцы, занимающиеся  своим привычным  трудом. Кто выгонял на пастбища свою скотину,  кто отправлялся на  охоту, а кто и в лес нарубить дров. 
- Смотри, Готек  занимается с Гаирбеком  по хозяйству. Вот мать Сахар и дочь Джина готовят еду у очага.
- Гляди, а Гяск на коне куда то направляется. Старик хоть и в возрасте, но на коне сидит как молодой  джигит.
- Еще бы! Вся жизнь горцев чуть ли не с первых дней их рождения протекает в седле.  А что делает Кадаж со своими сыновьями?- интересуется Тимур.
- Сейчас посмотрим. Гурам  нам покажет и его тоже.
       На экране появляется  Кадаж и его сыновья: Тебо, Шадаж, Эли. У каждого свои обязанности, каждый  занят своим  делом. Тебо  сворачивает длинную веревку и приторачивает ее к седлу коня. Затем берет  острый топор,  зовет с собой  Шадажа, и оба  на конях выезжают за ворота, чтобы  нарубить  дров в лесу. Эли остается во  дворе, чтобы  помогать отцу.
-Короче, все ясно: горцы  заняты  своими делами, жизнь течет мирно, без всяких  потрясений.  Мы можем  на время оставить их и заняться  своими делами. А  дней через  пять снова понаблюдаем за  ними.
- Правильно,  Алайг,- согласился с ним Тимур.- Пойдем,  перекусим и выйдем  во двор. Я познакомлю тебя со своими  друзьями.
- Хорошо. 
 
*  *  *  *

Муски  в сопровождении  Умаха подъехал к башне  Долтака в селе Фалхан.
День  выдался  теплый, солнечный, только  белые ватные облака, словно островки, плыли по голубому небу  в сторону священной  горы Мат-Лам.
Величественная и завораживающая  картина! Красота неописуемая!
 Жилая и боевая башня Долтака обнесена  высоким каменным  забором. Вход во двор вела одна широкая  дверь. Она  была  распахнута   настежь. Оба въехали во двор, спешились. Навстречу им подбежал сын хозяина  Инал. Поздоровавшись, он взял  у гостей поводья и привязал коней у столба.
Двор был обширный,  возле стен – загоны для скота, хранилища для сена и выложенные из камня  кормушки. Хозяин дома уже  шел им навстречу,  как  только гости ступили  во двор. Поздоровавшись,  он повел их  по каменной лестнице наверх, на второй   этаж  жилой  башни, где  располагалась гостевая.
-Как доехали?
-Слава богам, хорошо!
-Как поживают твои родные,  близкие? Не болеют?
-Благодаря Всевышнему,  все живы и здоровы.               
-А как  твои?
- Далла хоастам ба,  хорошо!
Вошли в комнату. Навстречу им встал Мутуз с широко  распростертыми руками.
-Приветствую дорогого моему  сердцу гостя! Как доехали?
-Нормально, погода  хорошая, солнечная. Слава  всевышнему!
-Присаживайся!
  Он усадил  Муски на нары,  которые располагались  вдоль двух стен и сходились  вместе под прямым углом. На них – войлочные ковры и горки  разных подушек. Такие ковры ручной работы на стенах, на них - боевые щиты мечи и кинжалы . На окнах  вместо тусклого пузыря, выделанного из шкуры  животного и пропускающего мало света, тонкая белая  бязь.  На  другой, противоположной стене - камин. Умах остался стоять у двери.
Мутуз сел на  резной  невысокий  стул. Он начал разговор с гостем мягко и вкрадчиво, рассыпаясь комплиментами  в его  адрес.
-Тебя, Муски,  я пригласил по  очень важному  для меня и для всей нашей  семьи делу.
Он на некоторое время  замолчал, расстегнул  верхние блестящие нитяные шарики-пуговки  на  голубом атласном бешмете, провел рукой по коротко постриженным волосам  на голове.
-Знаю твой  глубокий ум,  все восхищаются твоими  способностями улаживать различные споры между горцами. Ты уважаемый человек  среди галгаевцев и твой авторитет  слишком  высок.
   Муски уже  стал догадываться, о чем он  будет дальше  говорить, слушал молча, в душе польщенный, что Мутуз,  столь влиятельный и богатый среди соплеменников, пригласил  к себе именно его.
-Хочу попросить тебя помочь мне и нашему  роду примирить  нас с Готеком.  Тебе не  надо  объяснять, что произошло недавно между ним  и моим сыном.
-Да, знаю.  Все  только и говорят в  горах об этом.  И  особенно о нападении  вашей  родовой дружины на них и осаде башни Готека, о сражении и внезапном появлении двух маленьких  джигитов, божьих посланников, которые помогли Готеку  одержать победу.
-Ну,  если бы не  эти посланники Всевышнего, Готеку и всему его тейпу вряд ли удалось бы нас победить. Дружину мы  собрали многочисленную, да и в храбрости и отваги нашим  джигитам можно позавидовать. Просто Всевышнему угодно  было на  этот раз, чтобы  Готек остался  живой, а нам пришлось отступить.
-Да, смелых и отважных джигитов у вас есть много. Что правда, то правда. 
-И, как  требуют законы наших  гор, наших предков,  нам  надо искать пути примирения с ним. В стычке между Артахом и Готеком, хоть и пролилась кровь, но никто не погиб.  Готек поправился на удивление быстро. И Артах тоже  буквально на глазах поправился,   после нападения  Асгири. Видимо, Готеку и здесь помогли  посланники Даьла!- сказал Мутуз,  довольный его замечанием относительно отваги  молодых парней из его рода.
- Да, да!  Даьла помог Готеку и твоему  сыну   тоже. Не  надо забывать об этом.
-Поэтому считаю - помириться с Готеком нам удастся без всяких трудностей. Нам необходимо с нашей стороны  соблюсти  правила приличия перед всеми  галгаевцами.
-А я  думаю наоборот: это будет не так просто сделать. Ведь мы   все  знаем Готека, его мужество и смелость, и не  желание прощать  обиды.  И еще – все  мы знаем, какой у него  доттаг1а  Кадаж, готовый ради него хоть в  огонь и воду.
-Вот поэтому-то я и пригласил тебя, уважаемый  Муски, чтобы  уладить это дело,- с трудом скрывая  раздражение, произнес Мутуз.- зная твое умение улаживать самые  трудные  споры и конфликты. – Ты умен, с тобой многие старики считаются. Даже Гяск часто советуется с тобой.  А через него тебе  удастся  уломать Готека. К тому же его родственник Асгири, этот волчонок, считай, отомстил за него. Думаю, что  здесь обе стороны, как бы, рассчитались.
      Польщенный такими словами, на миг задумался. Провел рукой по своему лицу, погладил небольшую бородку, словно в этом  была  какая-то необходимость.
-Посмотрим,- сказал он неопределенно,- я приложу все силы  и все свое  умение, чтобы состоялось примирение.   
Муски просто тянул время, ожидая, когда  Мутуз назовет  то вознаграждение, если ему удастся уладить довольно громкий  в этих горах конфликт, хотя  сомнения  терзали его.   
« Хитрая ты лиса,- подумал Муски,- да и  жадноватым слывешь  в горах. Достатка у тебя  хоть отбавляй, сын с небольшой дружиной  часто отлучается,  несколько дней дома не  бывает, неизвестно где промышляет. А по возвращению твои стада прибавляются  на  несколько десятков, а то и на сотню голов. Не  зря  горцы об этом говорят, а прямо сказать боятся, не  хотят  скандала с тобой. Посмотрим, чем ты  отплатишь мне за эту услугу».
-Я тебе дам за это  десять самых жирный баранов,- проговорил Мутуз, словно читая его мысли.
- Только ты должен постараться и ускорить это примирение. А то дела  наши стоят, не движутся.
«Да,  не слишком  щедр ты. Что для тебя  десять баранов имея такие  огромные  стада овец, которых ты и считать уже перестал. Да и быков и коров немало. Ну, что поделаешь  и  этим надо довольствоваться, зная твою жадность».
-Хорошо, Мутуз. Я поговорю  с Гяском, уговорю его не  требовать с вас  за примирение слишком  большую плату.
-Вот и отлично! Я знал – ты возьмешься помочь мне и нашему  тейпу. После удачного завершения примирения за все  твои труды я дам тебе еще пять баранов.
« Не много ли я ему  пообещал? Хватило бы и десяти. Да ладно, на этом  деле нельзя   экономить. А  баранов, коров и быков у меня не убудет».
-Благодарю тебя, Мутуз, за твою щедрость, да умножит Всевышний твои богатства.  Десять баранов мне вполне хватит. Мне лишнего не надо. Все, что  ни делаю – делаю во имя Даьла, чтобы дальше не проливалась кровь, чтобы наступил конец вражде.
-Правильно, Муски.  Я одобряю твои  мысли. Ты очень верно  говоришь. Нам, галгаевцам в горах, где мы почти всех знаем друг друга, всегда встречаемся на праздниках, свадьбах и похоронах, ездим друг к другу в гости, вражда  только усложняет нашу  жизнь, мешает  свободно передвигаться.  Спасибо, я никогда не забуду, что ты с готовностью откликнулся  помочь нашему роду в примирении. Тем самым  мы обретем спокойствие. Ты всегда  желанный и дорогой гость нашей семьи. Раз я сказал, что по окончании перемирия дам тебе еще пять баранов, – значить так и будет.  Мое слово мужчины – твердое. А теперь не грех и подкрепиться, чем Всевышний нам послал.
-Умах, позови Долтака.
  Умах отворил дверь и отдал  указание молодому парню, чтобы он позвал  хозяина.  Тот не  заставил себя  долго ждать.
-Долтак, мы с Муски  все  обговорили, пора и  на стол подавать.
-Очень хорошо. Давно  все уже  готово,  ждем  только  твоего указания. Инал сейчас обслужит.   
Отворилась дверь, Инал занес большую деревянную тарелку, доверху наполненную кусками только что  сваренной баранины, от которой поднимался пар.      Дразнящий запах  наполнил  комнату.  Умах придвинул на середину невысокий трехногий стол и стал расставлять на нем различную еду. Инал занес следующую тарелку с вкусно пахнущим мясом  косули. 
     Через несколько минут стол был заставлен  мясом, лепешками, чашечками с чесночной подливой. Все  трое сели на  трехногие стульчики и с аппетитом приступили к трапезе.  Умах и Инал остались стоять у двери, обслуживая старших.   


                *  *  *

   Прошло две недели.  Алайг  побывал у себя дома, пообщался со своими  сверстниками и Гурам  снова  перенес его к Тимуру.  Братья решили  посмотреть, какие изменения произошли в жизни горцев в Лялаг1а.
Устроившись поудобнее в кресле и на диване, оба устремили взгляд на  голубой экран, который включил  для них волшебник Гурам.
- Сейчас узнаем, какие заметные изменения произошли в Лялаг1а,- сказал Тимур. – Жизнь у них на месте  долго не стоит.
- Конечно. – Смотри, башня Кадажа, а вот он и сам. Только что-то он не веселый какой-то.
- Сейчас узнаем причину, возможно, он просто  о чем-то о своем думает.
- Вполне вероятно.


            Кадаж сидел в своей комнате, глубоко задумавшись, на прибранных женой нарах, уложенной на них в несколько слоев войлочной кошмой. Одеяла из овчин и несколько подушек были сложены и сдвинуты в угол. Перед взором мысленно пронеслись последние события, прошедшие  в родном  селении Лялаг1а. Уже прошло несколько дней с того времени, как Тимур и Алайг покинули на своей летающей тарелке горную Ингушетию, а все её обитатели ещё находились под впечатлением прошедших событий.
     Постепенно жизнь входила в свое нормальное русло. Горцы занимались своими хозяйственными  делами, пасли скот, косили траву, запасались сеном на  зиму, радуясь тому, что в их хозяйстве добавились лошади, коровы и бараны, о которых они и не мечтали. Им казалось, что  это богатство свалилось  на них с неба в замечательном,  волшебном сне. И только они закроют глаза, а затем откроют, – вмиг все исчезнет.
 Но оно не пропадало, а напоминало своим  мычанием и блеянием, что нужно выгонять их  на пастбища, а вечером трудолюбивые хозяйки надаивали помногу молока, которое перерабатывалось в сметану, масло, сыр и творог так необходимое к столу. Привычные к  труду подростки с большой охотой гнали пасти свою живность в окрестные  места недалеко от Лялаг1а, резвились на скакунах.  Радости их не  было предела.
Просто не верилось, что могло такое случиться так стремительно, словно все произошло не наяву, а в каком-то волшебном сне. Уже прошло несколько дней, и жизнь  горцев постепенно вошла в свое привычное русло и потекла как и прежде.
«Это неспроста появились в нашем Лялаг1а два подростка-джигита,-думал  Кадаж. -Это какой-то  знак свыше. А их дары! Их прислали к нам на землю боги и сам Всевышний! Даьла хьоастам ба! Слава всем богам! Главное - маленькие джигиты  помогли нам  отразить нападение  богатого и  сильного Мутуза и его родственников. А  заносчивый его сын, хотя и поправился  скоро от полученной  раны, после поединка с Асгири, притих  и  о нем ничего не слышно.
Где  он сейчас, где прячется, чем занимается и что  замышляет  против  Готека? Ведь его спесивый  характер, думаю,  не  дает ему покоя от нанесенного поражения. Долго он не  будет сидеть, как  мышь в норе. Это не в его натуре».
      Взгляд его остановился на серебряном перстне, подаренном Тимуром и Алайгом  жителям Лялаг1а  и порученный хранить Кадажу. Он  его никогда не снимал с пальца и берег как самую  ценную вещь.
Отворилась дверь. Вошла жена Пятимат. Чуть выше  среднего роста, стройная, подвижная, с полуслова  понимающая  своего мужа, которого  она глубоко уважала и почитала  за трудолюбие, мужество и благородство, за смелость и добропорядочность.
-Пришел старейшина рода Гяск, просит тебя  выйти  к нему.
-Почему в дом не пригласила?- удивился Кадаж, быстро вскочив с места, услышав имя старика, почитаемого всеми в Лялага и далеко за его пределами.
-Не  захотел. Сказал, чтобы ты вышел к нему.
-Хорошо.
Кадаж быстро подпоясался  кинжалом, застегнул на шее верхние матерчатые пуговки  бешмета, надел косматую папаху и быстро спустился во двор. Гяск сидел во дворе возле  стены на  деревянной скамье. По двору бродили куры, кавказская овчарка стояла под навесом, глядя умными  глазами на  обоих, и виляла хвостом. Она  давно признала старика  Гяска и никогда  не  лаяла на него. Поздоровавшись, Кадаж стал приглашать гостя в дом.
-Пойдем наверх. Покушаем, чем  бог послал.
-Нет, нет. Баркал. Я не голоден. Я пришел не надолго, а только сказать, что за дело меня привело к тебе. Присаживайся.
-Нет, нет, Гяск!  Я постою, так я себя  чувствую лучше.
 -Я прошу тебя - присаживайся рядом. Раз я сказал, значит надо садиться. Не заставляй меня повторять дважды.
-Извини, ты воакха саг.  Твое слово для меня  закон. Хорошо, пусть будет так, как ты скажешь. 
Кадаж сел на скамью по левую сторону от него
-Как здоровье домашних, как  сам поживаешь?
-Далла  хоастам ба, все  живы и здоровы, беда  обходит стороной.
-А как у тебя, как  здоровье Пятимат и детей?
-Да все, слава  Всевышнему и остальным  богам, нормально, жаловаться грех.
Гяск помолчал  минуту, затем  произнес:
-А я все  думаю о посланниках небес, об этих двух маленьких джигитах, которые принесли нам столько даров, особенно  скотины и зерна. Это было какое-то  непонятное  чудо,  ниспосланное свыше!
-Да, Гяск. Благодать снизошла на наше селение Лялаг1а. Нам  нужно еще больше молиться всем  богам и главному Даьла. Надо еще чаще приносить  им в жертву самых лучших быков и коров.
-Правильно говоришь. Об этом надо  поговорить со старейшинами, не откладывая. Думаю, нужно на  днях собраться у святилища Мятцели на  Маьт-Лоаме и  совершить обряд жертвоприношения.
-Я согласен с тобою, Гяск. И надо это сделать как можно  быстрее. А то боги посчитают, что мы медлим и не почитаем их.
-Кадаж, я пришел к тебе еще и по одному важному делу. Ко мне  вчера заходил Муски. Мы с ним долго просидели, беседуя.
-Муски?- удивился Кадаж.- Что он хотел?
-Его послал ко мне Мутуз с поручением, переговорить со мной, чтобы провести  обряд примирения его сына с Готеком.
-Вот оно что? Нет, он должен сполна ответить за то, что он так подло  обошелся с Готеком.  Думаю - гордыня мучает его, что он  ничего не смог сделать. Да и Зальбика никогда не пойдет за него!
-Все в руках божьих, не нам  решать это. Надо думать о завтрашнем дне.
-Я очень хочу, чтобы Готек быстрее  сыграл свадьбу  и женился на ней. Она достойна его. Для этого есть все, остается только сватов послать в Эрзи к ее отцу Элбузко.
-Но прежде  надо расчистить дорогу, примирить Готека с Артахом.  Эта кровная вражда может стать  серьезным препятствием для зоахалола.  Элбузко и его сыновья  могут и отказать, если Готек, значить и весь наш род, будет находиться в состоянии вражды с родом  Мутуза
-Конечно, ты говоришь разумные  речи. Правильно, нужно  примирить обоих, а то неизвестно, что еще можно ожидать от Артаха.  Он в бессильной злобе, что не смог противостоять Готеку.  Тем более шаг к примирению делает их сторона, как и положено в таком случае. Они затеяли вражду - они  первыми идут на перемирие.-Знаю одно – Готека  это не  обрадует. Он полон  решимости отомстить за нанесенное оскорбление.
-Вот поэтому-то я и хочу, чтобы мы вместе и повлияли на него, чтобы вражда, не  дай бог, не  разгорелась вновь. Тем более наша сторона  в этой   вражде повела себя достойно. Ответное действие Асгири, этого молодого и  ловкого юноши не посрамил наш род. А Готека надо удержать от неверных действий.    - Кому нужен  дов, если в нем могут погибнуть люди. Тем более на примирение  они идут первые. Так что - достоинство и честь Готека не страдает.
- Правильно говоришь, Гяск.  Недаром во всем Ляляг1а нет умнее и мудрее тебя. Мы все высоко почитаем и беспрекословно слушаемся тебя. Я и сам думал, что можно сделать для разрешения  этого конфликта между ними.
- Все в руках божьих. Даьла хоастам ба. Он помогает в этом случае. Надо  прислушаться  к  голосу разума и сердца. Боги мне подсказывают и внушают – нужно быстрее примирить их и  женить его.
-Вот поэтому я и зашел к тебе, чтобы вместе с тобой  поговорить с Готеком. Он очень уважает тебя  и дорожит твоей  дружбой. Это нужно сделать не откладывая.
-Я готов сделать так,  как ты скажешь.
-Вот и хорошо. Если  ты не очень занят, можем сейчас же отправиться к нему.
-Семья сама управляется  по хозяйству. Эли и Жантемир  погнали рано утром пасти  скот, Сальмат с матерью готовят еду, Тебо и Шадажа я отправил к соседу Темирбулату помогать по хозяйству.
     В это время показалась  Пятимат. Она спустилась к мужчинам по каменным ступенькам.  Гяск почтительно встал при ее появлении. Поднялся и Кадаж,  чувствуя смущение, что старейшина  их рода, тейпа  вокха саг с таким почте-  нием  относится к его жене. Гяск очень уважал Пятимат, родившая четырех сыновей и двух дочерей, за ее трудолюбие и умение рачительно вести нехитрое хозяйство.
Вообще он везде подчеркивал среди своего  тейпа, что надо всегда уважать и почитать  женщин, являющихся  продолжательницами  рода  г1алг1аевцев и хранительницами  домашнего очага.
Он всегда утверждал – женщина в доме – это и беркат, и достаток, и душевное  тепло для домашних и гостей. С ним соглашались все старики в Лялаг1а. А женщины  были очень благодарны за  такую оценку их труда.
-Сиди, сиди, Гяск! Не вставай, ради бога! Не надо мне оказывать такое уважение, я ведь  создана Всевышним женщиной. А вы – мужчина.
-Нет, уважаемая, Пятимат.  Именно вас, кхалнах, как раз и надо очень высоко чтить и уважать. Вы – продолжатели  рода всех   г1алг1аевцев. Пока я жив, я буду всегда с почтением относиться к вам.
-Гяск, почему вы не заходите, не  отведаете, чем  боги нам послали?
-Следующий раз, Пятимат, я с удовольствием поем, особенно твой кодар, лепешки и душистый чай на травах. Но сейчас, не обижайся, нам надо с Кадажем идти.
Жена   укоризненно глянула на мужа, словно говорила: « И как ты отпускаешь гостя, не дав ему отведать пищи в своем жилище. Не прогневаем ли мы этим богов?»
И, как бы оправдываясь, Кадаж  сказал:
-Пятимат, мы не долго побудем у Готека, а на обратном пути Гяск  обязательно зайдет к нам, тогда  я его ни за что не отпущу, пока он не отведает то, что так любит. Думаю, и от мяса тура он не откажется.
-Так я тебе и поверю, что на обратном пути уважаемый Гяск зайдет к нам. Разве Сахар отпустит  вас, пока вы не поедите у них? Да и Готек не позволит вам уйти.
Гяск благодарно улыбнулся, тронутый настойчивостью женщины.
-Ничего, Пятимат, я у вас  гость не редкий. Твоей еды еще не раз отведаю. Баркал,  дукха йяхийл!  Живи долго. Да прибавят вам  боги еще изобилия за ваше гостеприимство. Мы пойдем.
Оба вышли со двора. Кадаж шел по левую сторону от Гяска.  Пятимат вышла  за ворота, провожая мужчин. Гяск и  Кадаж  легко поднимались на подъемах, огибая  жилые и высокие боевые башни, отвечая на почтительные приветствия  встречающихся на своем пути горцев пешими или верхом на конях.




                * * * *

     Готек спустился  по каменным ступенькам во двор. Младший брат  Гаирбек  верхом на коне уже давно выгнал на пастбище с десятка два лошадей, коров и небольшую отару овец, которые достались  Готеку при разделе того богатства, которое нежданно-негаданно появилось у жителей  Лялаг1а.
Мать Сахар  подошла к сыну.
- Как ты себя  чувствуешь, как  рана?
Готек с нежностью  обнял мать, привлек к себе.
-Не беспокойся, нани. Я здоров и крепкий,  как вон та гора Мятт-Лоам, благодаря Даьла и другим богам,  твоим стараниям, а также сестре Джине. Твои молитвы, ласковые заботливые руки и  чудесные  травы,  совершили чудо и быстро подняли меня на  ноги.
    Готеку  вдруг  вспомнилась одна  легенда, которую когда-то в детстве в один из зимних вечеров мать рассказывала ему и другим  его сверстникам. Она знала очень много сказок, легенд  и дети всегда просили ее что-нибудь рассказать. Они сидели  возле очага. В котле варилось мясо, мать готовила еду и  вела неторопливый рассказ.
«Когда-то в  стародавние  времена,- начала она,-   жили  мать и сын.  Жили  дружно. Но настало время  и матери не стало. Сильно горевал  сын. Но делать было нечего, тело её положили в надземный склеп – в солнечный  могильник. Шло время, а сын почему-то стал худеть  день ото дня  все  больше и больше.  Забот особых у него не было, еды  было  вдоволь, и на аппетит он не жаловался, однако  худел  все больше и больше. Ни одно лекарство ему не  помогало. Вскоре от  слабости он слег.
Наконец его родственники  обратились за  помощью к ведуну. Он внимательно расспросил и сказал: « Ты худеешь со дня смерти  своей  матери. Тебе на пользу шла лишь та пища, которую она готовила своими  руками. Ты выздоровеешь, если поешь пищу, которой коснется рука твоей матери.  Другого  средства  нет».
Приготовили  для  юноши еду, положили ее в чашу и понесли ее в  склеп. Там приподняли высохшую руку его матери и ею коснулись края  чаши.   Затем  дома  юноша поел эту еду. С того дня он стал поправляться и вскоре полностью выздоровел.
Материнская  рука  целебная,  до чего бы она ни прикоснулась».
 Готек, положив руку матери на плечо, с благодарностью произнес:
- Если бы  не твои старания и уход за мной,  навряд ли бы я встал на  ноги так  быстро. Баркал,  нани.
-Далла хьоастам ба! Я рада за тебя, что ты полностью поправился и за то, что дела наши наладились, в доме появился достаток. Теперь в самый раз подумать о невесте. Жениться бы тебе надо. Думаю, сам ты не против?
Готек на  минуту задумался, легкая тень прошла по лицу. Он думал о своем. «Пока не  встречусь и не отомщу  Артаху, мне  ли думать о свадьбе? Я не смогу со спокойным сердцем ходить по  земле, дышать с ним  одним воздухом. Нам  двоим  тесно  в  этих горах». Но чтобы не  огорчать и успокоить мать ответил:
-Да, не против. Давно пора привести в дом  вам помощницу, а то тебе и Джине  трудно справляться по хозяйству. Тем более сейчас  в доме  появилось столько скотины  и  работы прибавилось.
-С этим мы с Джиной и Гаирбеком как-нибудь  управились бы. Только давно хочется понянчиться  с внуками. Башня без  детских голосов – почти, что мертвая  башня. Пойми  меня правильно.
-Нани, не волнуйся на счет  этого,  Дала  аьндале будет  скоро в нашей башне  сноха. Только надо решить некоторые  дела,  убрать урожай, тогда можно будет и свадьбу сыграть
-Хорошо, успокоил  ты меня. Пойду, помогу  Джине.
Сахар, обрадованная после  этого разговора, легко взошла по каменным  ступенькам и скрылась в башне. Готек направился к загону для скота.  Не успел он  пройти несколько шагов, как в раскрытые  ворота  вошли  Гяск  и  Кадаж.
Готек развернулся и заспешил им навстречу. 
-Ди дика хилда  шун! Да  будет  ваш день хорошим! Как здоровье у вас, в ваших  семьях? Проходите  наверх, в  хьаьший  ца.
-Слава Всевышнему, все  живы и здоровы, чего и тебе и твоим родным  желаем,- ответил на приветствие Гяск,- поднимаясь по ступенькам на второй  этаж, где  располагалась гостевая. – Как  здоровье Сахар, сестры и брата?
-Да  слава  Всевышнему, нормально. Кадаж, как поживает твоя семья, хьа дезал?
-Хорошо, все, слава богам,  живы  и здоровы.
- Это  очень  хорошо, надо  благодарить  за  это  богов и  жертвоприношение  делать в их честь.
-Правильно говоришь,- одобрил его  слова Кадаж. – Скоро  все  мы  принесем у святилища на  Мятт  Лоаме  и бычков и баранов в честь наших богов.
Появление столь близких и дорогих сердцу гостей обрадовало Готека, хотя он и не догадывался о цели  их  визита.  Отворилась дверь, появилась мать.
Увидев гостей, отступила в сторону, приветствуя и пропуская их в помещение.
-Как здоровье,  Сахар?- спросил Гяск.
-Не жалуюсь, Далла  хостам ба, хорошее. – А как у вас, шун дезал мишта ба? Как их  здоровье?
Все хорошо.
-Кадаж, как поживает Пятимат, дети?
-Баркал, Сахар, все  хорошо
Войдя в комнату для гостей, Готек усадил их на нары, постеленные мягкими войлочными  коврами и шкурами диких животных, сам встал в  стороне, ожидая, что  скажет тейпана  воккха  саг. Сахар вышла, чтобы приготовить гостям поесть.
-Готек, как себя чувствуешь,  как  рана? Не беспокоит?
- Нет, уже  окреп, чувствую себя хорошо, не  замечаю ее. Спасибо Всевышнему и нани – они не дали мне  умереть.  Особенно благодарен я Кадажу:  вовремя привез  меня.  Я не говорю о  джигитах-подростках, посланниках неба, самого Даьла – Тимуре  и Алайге, которые оказали неоценимую  помощь  нам и нашему  селению Лялаг1а и подарили  всем  нам  такую  благодать.
-Верно говоришь,- Гяск утвердительно кивнул головой. – И пора уже  всем нам горцам, особенно  селу Лялаг1а  провести обряд  жертвоприношения на горе  Матт-Лоаме всем нашим  богам и главному – Даьла.
-Да, да, время пришло, надо  это как можно скорее сделать,  чтобы не прогневить их.
-Начнем  готовиться к этому празднику, как  только Гяск  даст указание и назначит день, -  поддержал Кадаж.
-Очень хорошо, вижу, что не забываете о богах, готовы к  жертвоприношению. Боги бывают  довольны, когда  их помнят, всегда превозносят в молитвах и  жертвуют в их честь самую  лучшую скотину.
Гяск выпрямился, посерьезнел, откашлялся и продолжил.
-Готек, но прежде  нам  надо решить твое дело.
-Какое  дело?- не понял Готек.
Нужно уладить  дов,  кровную вражду,  с Артахом.
При упоминании имени ненавистного ему врага, Готек встрепенулся, правая рука непроизвольно  взялась за рукоятку  кинжала, висевшем на его поясе.
-Как,  я должен простить ему все, что он сделал,  простить ему  мое  ранение, предательский, коварный  удар, нанесенный  мне?  Не бывать этому! Я обязан  расквитаться с ним или  погибнуть, если будет суждено мне! Законы  наших гор, Эхь,  Эздел наших предков нельзя нарушать, тем  более  забывать о них.
       Готек  постепенно приходил в возбуждение, голос его  заметно  задрожал.
-Успокойся, не волнуйся. И послушай меня внимательно, что я скажу. Ты правильно говоришь, законы наших гор, наших предков надо чтить и строго их выполнять. А то галгаевцы  перестанут быть  галгаевцами. И не дайте, о боги,    жить горцам не по  законам наших гор и превратиться в стадо  баранов. А затем нас можно  будет голыми  руками прибрать и осилить всем,  кто захочет нас завоевать. Законы  наших предков суровы, но справедливы, они не позволяют нам проявлять слабость  духа, и это дает силы выжить нам всем в этих горах, отражать нападения внутренних и внешних  врагов. Так это или нет?
-Да, так,- согласился с ним  Готек.
-Это, без всякого сомнения,- добавил Кадаж, все время  слушавший их разговор и  хранивший молчание.- Законы наши суровы, но справедливы.
-Вот об этом я и говорю. Но законы наших предков, по которым мы живем неизвестно с каких времен, не  были бы столь мудрыми, если  бы они призывали только к постоянной вражде друг с  другом. Есть у нас и законы, требующие находить возможность  заключать и перемирие, не продолжая кровную вражду при определенных условиях. Это для того, чтобы мы все  могли мирно  жить и трудиться, заботясь о продолжении рода  галгаевцев, думать о  завтрашнем дне.   
- Вот ты взялся за кинжал, когда я заговорил об Артахе,- продолжал Гяск.- Это и не удивительно. Запомните, как говорили наши предки:  хороший кинжал тот, что  лежит в ножнах, который не приходится вытаскивать без надобности. Желательно никогда  не вытаскивать его, чтобы не проливать человеческую кровь. Лишь только в том случае, когда необходимо защитить свою честь и достоинство.
Готек и Кадаж слушали внимательно умного и почитаемого в Лялаг1а и за  его пределами, умудренного жизнью  старика. Он умел говорить красиво и убедительно. Никто и никогда с ним не спорил и не пытался ослушаться. Его указания всегда  являлись безусловным правилом к действию для всего тейпа.
-Я знаю, о чем ты сейчас  думаешь,  благородный и бесстрашный  Готек: а не потеряю ли я  честь и достоинство мужчины, если я пойду на примирение с Артахом? Об этом  ты подумал сейчас?
-Да,  уважаемый Гяск,- удивился  Готек тому, как он  точно угадал его мысли, его внутреннее сомнение.- Не я же первый  затеял вражду?
-Ты прав, не ты  первый начал конфликт  и не нам нужно думать о том, как  начать перемирие.  Пусть беспокоится об этом другая сторона.
Гяск выждал паузу, пытаясь дать Готеку немного времени для осмысления                сказанного, и чтобы он задал  правильный вопрос.
-Но тейп Артаха и не думает о перемирии, не  пытаются уладить этот дов, а раз так, значит, мы находимся с ними в кровной  вражде? Разве я не прав?
-Находимся - то  находимся. Но они как раз начали искать возможность для перемирие и хотят уладить этот  дов.
Опять Гяск выждал паузу, наблюдая,  какое  действие произведут на него его                слова.   Готек  удивленно вскинул брови:
-Думаю – это на них, заносчивых и высокомерных, не похоже. Мы  хорошо знаем Мутуза, да  и других в их роду.
-Это верно,- не  выдержал Кадаж,  молчавший до сих пор. – Мы хорошо знаем их. Но на  этот раз они думают  помириться с тобой, уладить кровную вражду.
-Вот именно, Готек. Мутуз вчера вечером прислал ко мне Муски для перего-воров. Что  ты скажешь на  это?
-Неужели?
-Ты удивлен?               
-В общем-то, да.
-Почему?
-Потому, что всем нам известно, кто такие Мутуз и Артах. Я и не мог  подумать, что их спесь и гордыня позволит им идти на примирение со мной.
-Понятно, они бесятся, но ничего не могут поделать,- вставил  Кадаж.-Потому что ходить и заниматься своими делами среди галагаевцев открыто пренебрегая вашим  тейпом, они не могут, да и кто им позволил бы. Поэтому они и прислали Муски к старшему  Гяску, чтобы  договориться о проведении обряда  примирения.
-Да я и сам бы не  дал Артаху вольно ходить по нашей  земле, чтобы  все  галгаевцы думали что я трус!
Глаза Готека сверкнули недобрым  огнем, лицо его  посуровело, рука, державшая рукоятку кинжала, крепко сжалась.
-Не горячись, Готек,- остудил его Гяск. – Никто среди горцев никогда не  думал и не подумает о тебе  такое. Достаточно, что ты с кинжалом  бросился на медведя, когда он подмял Кадажа.  Выкинь  такие  мысли из головы.
Сейчас дело в другом: умные, выдержанные  люди не  должны все время находиться в состоянии вражды, войны с кем бы то ни было. Твоя  честь и достоинство не пострадает ни на  волос оттого, что на   перемирие  хотят пойти они. Это их право.  Нам нужно думать о твоей дальнейшей  жизни, о сватовстве и привести в дом  Зальбику.  Может и такое случиться,  что  они  задумают опередить нас и встать нам  поперек  дороги. От них  можно что угодно ожидать. Подарками, разными  посулами и красивыми  словами могут склонить ее отца на свою сторон.
При упоминании имени Зальбики, кровь  прилила к лицу Готека, ему стало неловко, что Гяск затронул болезненную  для него тему, хотя он и отметил правоту  доводов старика.
«Артах может  какую угодно  совершить подлость, чтобы помешать мне  жениться на  Зальбике. Нельзя позволить  ему  опередить меня. Тогда  неминуемо прольётся  кровь. А мне  без  Зальбики  не  жить».
-Что ты предлагаешь, Гяск? Что  я  должен сделать?  Хотя  видит Даьла, что я день и ночь мечтаю  встретиться с Артахом и отомстить  ему  за  все.
-Что я предлагаю,- словно не замечая кипящего состояния Готека сказал мудрый старик. – Предлагаю, нет,  даже  настаиваю пойти на примирение с тейпом  Мутуза, очиститься  от  кровной вражды и заняться своими  делами.     В тот же или на  другой же  день, после  обряда  примирения,  послать  сватов к Элбузко – отцу  Зальбики. На  этом  я настаиваю и, думаю, с этим и Кадаж согласен. Так ведь?
Гяск перевел взгляд на Кадажа и приготовился услышать  его ответ.
- Да, уважаемый Гяск.  Лучше  худой  мир, чем  кровная  вражда.  Тем  более они  этого сами  хотят и идут на переговоры. Дов уносит жизни людей.  Даьла и остальные боги не простят нам, что мы не  пошли  на  примирение,  когда  для этого есть   возможность.  Зачем проливать  понапрасну  кровь?
-Правильно, Кадаж!  А что ты скажешь, Готек?
После небольшого колебания тот произнес.
- Уважаемый вай  тейпан  вокха  саг.   Я поступлю так, как  ты скажешь. Хотя, я еще повторяю, простить Артаха я и не собирался. Действительно, я не хотел бы, чтобы из-за меня пролилась кровь  кого-нибудь из нашего  рода. Это было бы ужасно. Я до сих пор  не могу простить, что Асгири   вместо меня  решил разделаться с Артахом.  Решай так, как  считаешь  нужным. Ты мудрый,  ты старший в нашем  роду, и мы все  должны  слушаться тебя. И  всегда слушаемся  и следуем  твоим советам и указаниям.
-Вот и хорошо,- удовлетворенно вздохнул Гяск, чувствуя,  что тяжелая ноша упала с его плеч после его слов.- Запомните оба, что  говорили наши  старики: хороший  кинжал тот, который  лежит в ножнах, а не  тот, который проливает кровь людей.  Сегодня  же  скажу Муски, что  Мутуз может присылать стариков для  перемирия. Я знал, Готек, что  другого  решения  ты не примешь.   
-Примирение  проведем в священный праздник  на  священной  горе Матт Лоам, у святилища Мятцели.
Гяск  встал, за ним поднялся и Кадаж.
-Ну, мы  пойдем,  у меня есть неотложные  дела. Надо съездить  к  жрецу Магалу и посоветоваться с ним.
          Жрец  Магал  жил в соседнем ауле.  О нем говорили, что этот  мудрец, известнейший  среди всех  галгаевцев, имел  дружбу со «звездой ветров»,  «белой   змеёй» и  благодатной  птичкой.
Услышав, что  Гяск  собирается  уходить,  Готек  запротестовал.
- Нет,  нет!  Пока не покушаете,  я вас не отпущу!
Гяск отрицательно покачал  головой.
- Я недавно поел.  Мне надо  идти, а Кадаж может остаться, если  желает.
- Нет, я тоже пойду.
-Все равно скоро время обеда.  Даьра не уйдете  из моей  башни, пока не покушаете. Нани будет очень недовольна, если уйдете  так. Сейчас я позову нани, посмотрим, что вы ей скажете.
Готек  открыл дверь, позвал Сахар.
-Нани, они собираются  уходить, отказываются покушать у нас.
-Как вы могли даже так подумать, уважаемый Гяск!- укоризненно произнесла Сахар, входя в комнату.-  У нас  все уже готово, осталось  только Джине поставить на стол. Садитесь, садитесь и без разговоров.
Гяск попытался отказаться, но ничего не  получилось. Видя, что Сахар их так просто не выпустит, он  сел на свое  место, жестом усадил и Кадажа.
-Делать нечего,  не отпустит нас Сахар, пока не накормит,- улыбнулся старик.
-Недавно только поел я, не  хочется  кушать,- произнес Кадаж, садясь на стул.
И, обращаясь к Гяску, добавил, недовольный в душе  на себя, что не удалось удержать его дома, чтобы он поел у них.            
-Права была Пятимат, когда говорила  –  от  Сахар  так  легко не уйдем. Она обязательно  заставит поесть. И никакие  отговорки не  подействуют на неё.
-Да разве мы сможем  противиться ей? Она и слушать нас не  хочет!- улыбаясь, заключил Гяск.
-Что за  разговоры?- удивленно произнесла Сахар.- Как можно отпускать  гостей, не покормив их? Да после  этого бог Елт, помогающий вырастить нам  хлеб и дающий удачу нашим мужчинам на  охоте будет недоволен. Он и сам Даьла отвернутся от нашего  очага! Беркат уйдет из нашей  башни.
-Ты права, Сахар,- уже с серьезным  лицом сказал  Гяск..- Богов нельзя гневить.
-Вот  и я об этом же говорю.- Гость в доме – самая большая радость для хозяев.
-Готек, садись  вместе с нами, не стой.
-Конечно, ты тоже с ними садись,- поддержала старика  мать.- Мы с Джиной сами накроем стол.
-Садись,- сказал Кадаж, придвигая низенький трехногий стул к себе  рядом.
Готек  подождал, пока Джина не принесла на деревянных тарелках сваренную баранину, поджаренное турье мясо, лепешки и подливу в небольших чашечках, все расставил на столе и сел  рядом с Кадажем.


* * * *

  -Это уже становится интересным. Отец Артаха думает уладить вражду с Готеком.
-Да, Тимур. И нам нужно проследить, как пройдет это примирение. – Ведь  любопытно подсмотреть, как в старину решались подобные дела, и увидеть сам обряд жертвоприношения на горе Маьт-Лоам. 
-Конечно, интересно понаблюдать, какие обычаи соблюдали   наши предки.   Тимур на  минуту задумался. Затем повел брата в кабинет отца, где на полках и в книжных шкафах стояли сотни книг.
-Что ты задумал?
-Хочу посмотреть одну книгу, в которой описывается, как проводили праздники наши предки в старину.
 Тимур подошел к одной полке и стал искать нужную книгу.
- Я вижу,  у твоего отца Берса богатая библиотека.
- Он же научный работник, и без книг ему просто невозможно обойтись.
- Тут целая полка с местными писателями.
- Да, она составляет его гордость. Многих писателей он знал лично. Они подарили ему свои книги со своими автографами. Вот, например, книга Идриса Базоркина  «Из тьмы веков».  Читал её?               
- Ну конечно!   
 Алайг достал с полки увесистый том самого первого издания, прочитал надпись, сделанную самим писателем отцу Тимура – Берсу.
-Здесь описывается жизнь наших предков сто пятьдесят- двести лет назад. Тогда уже было огнестрельное оружие. А мы с тобой побывали у наших предков  еще раньше на несколько веков.
- Да. А вот книги Ахмета Бокова «Сыновья Беки», сборники стихов Капитона Чахкиева, Магомед-Саида Плиева, Гирихана Гагиева, Магомеда Вышегурова, Азмат-Гири Угурчиева, Бащира Тимурзиева. Рядом книги  ученого, профессора Ибрагима  Дахкильгова «Ингушские сказки, сказания и предания», писателя и поэта  Саида Чахкиева  «Золотые столбы» и « В тисках».   
-С большим интересом прочитал дважды книгу «Золотые столбы». Ведь в ней Саид, еще, будучи студентом литературного института, не побоялся существующей власти и написал правду о выселении нашего народа в Среднюю Азию и Казахстан. Об этом мне папа говорил и всегда подчеркивал, что  Саид очень благородный, глубоко порядочный, мужественный и как человек, и как писатель.
-Да, мой отец тоже самое говорит. Он ведь лично знаком с писателем и поддерживает с ним дружеские  отношения.      
- Тимур, а это что за маленькая книжка в светло-голубой обложке?
- А, это наша молодая ингушская поэтесса Раиса  Дидигова. Сборник стихов называется «Прикосновение».  Пишет очень талантливые, глубоко патриотичные и  философского содержания стихи. Папа с ней лично знаком, не один год работал с ней. Говорит очень толковая,  умная и глубоко порядочная поэтесса.
  Алайг  взял маленький томик с полки, полистал его и прочитал некоторые из них.
- Замечательные стихи, правда, некоторые строчки нужно прочитать несколько раз, чтобы понять глубинный смысл и саму суть произведения.
-Совершенно верно,  Алайг. – А вот эта книга, ради которой я привел тебя сюда.
  Тимур достает  с полки книгу в светло зеленой обложке, на которой сверху написано: « Чах Эльмурзаевич Ахриев.  Избранное».
- Что это за книга?
- Здесь собраны  статьи, написанные в разные времена, одного из первых просветителей ингушского народа, этнографа и ученого Чаха Ахриева. Выпустил эту книгу известный ингушский ученый, писатель и литературный критик Мальсагов Абу Увайсович - человек большого ума, благородства и патриота своего народа, одержимого в своей работе. – Слышал о нем?               
-Конечно, слышал. Более того, его один умный человек назвал «ингушским Белинским». Он еще на протяжении многих лет был редактором первого толстого ингушского,  литературно-художественного  журнала.
-Правильно,  Алайг. Так вот, в этой  книге есть статья Чаха Ахриева «Ингушские праздники». В ней описывается, как ингуши в древние  времена праздновали религиозный праздник Мятцели на Столовой горе.
-Это же интересно! Давай прочитаем.


                *  *  *  *


Муски подъехал к воротам  башни Долтака,  спешился. Навстречу выбежал                юноша, взял поводья коня, поздоровался.
- Ди дика хилда хьа! Добрый день!
-Диканца вахалва хьо! Живи хорошо и долго!
Прошли широкий  двор, мимо загона  для  скота, спокойно  бродящих кур, лениво помахивающих хвостами двух собак, внимательно смотревших на незнакомца с хозяйским  сыном, взошли  по каменным ступенькам на второй  этаж, подошли к гостевой комнате. Навстречу им  уже выходил Долтак. Женщин не  было видно.
-Ди дикха  хилда! С приездом Муски!
Долтак  крепко пожимает ему  руку.
Отвечая на приветствие, Муски расспросил его о делах, о здоровье домочадцев.
- Слава Богу,  все  хорошо. Пока  жаловаться грех. Проходи в хаьши ца, Мутуз  ждет тебя.
Муски вошел в  помещение, где ему уже все  было  знакомо. Мутуз сидел на  нарах. При виде его он поднялся, как и в прошлый раз обнял его, усадил рядом с собой.
-Как дела, здоровье в семье?
-Хорошо. Вы все как поживаете?
-Да тоже нормально! Ну, с какими вестями ты приехал?
-Все, благодаря  Всевышнему  и остальным богам, хорошо. Поговорил с Гяском. И вот сегодня он сообщил мне, что его усилия с Готеком не пропали даром. Он убедил Готека и Кадажа, что необходимо прекратить вражду. Обряд примирения решили провести в  ближайшее время у эльгуца святому Мятцели  на  горе Мьатт-Лоам, когда  будет  большой  праздник и жертвоприношение животных.
-Очень хорошо! Я  благодарен тебе, Муски за помощь нашему роду в переговорах, чтобы прекратить кровную вражду.  А как отнесся Гяск к нашему  желанию прекратить дов?
-Гяск  вел себя вполне  спокойно, выдержанно. Чувствовалось – этот мудрый старейшина  их рода понимает, что лучше  примирить обоих, чем  всегда  находиться в состоянии вражды, все время  быть начеку и ходить с опаской или выискивать момент для  сведения счетов с кровником.
-Очень даже правильное  решение. Всегда в любом тейпе  найдутся сдержанные, мудрые старики, которые не толкают молодых  на  неправильные действия, в отличие от горячих и вспыльчивых голов,- отметил Мутуз.
-Мы все галгаевцы знаем, что это не признак малодушия  или  страха,- вмешался в  разговор  Долтак. - Горцы понимают, если кого-нибудь заподозрить в слабости  или  в трусости, то ему становится трудно жить  среди людей. Поэтому  любой  из них  предпочитает  погибнуть даже  в неравной  схватке, чем  жить с позорной кличкой  труса.
-Ты прав, Долтак.- согласился с ним  Мутуз.- Мы знаем, что их род  не назовешь слабым или малодушным. У них  много достойных и смелых мужчин. Есть среди них настоящие  къонахий.
-Правильно.  Недаром наши старики говорили: лучше враждовать с умным и мужественным,  чем дружить с дураком,- заключил Муски.- Нам надо подумать, кто будет разговаривать с Гяском и стариками из их тейпа? Кого думаешь послать?
  Мутуз давно обдумал кого из самых почитаемых  стариков из селения Фалхан, Таргима и Лялага  отправить для примирения с Готеком. Он перечислил их.
-Соси, мой сосед из Лялага,  Хосем  из Таргима,  Алхаст из этого села    Фалхан и тебя, Муски.
-Да, Мутуз, авторитетных судей,  кхиелхой,  ты подобрал. Себя не отношу к ним, моя известность среди галгаевцев  не столь высока, как их.
-Не говори так,-  возразил Мутуз.- Твой авторитет достаточно высок среди горцев, и ты  на  себя не  наговаривай. Поэтому я и обратился к тебе. Еще раз баркал, Муски, что принял участие в нашем деле и оказываешь нам неоценимую помощь.
-Ну, что ты, Мутуз! Мое участие не такое и большое. Основное  дело еще впереди. Нужно совершить перемирие  так, чтобы  были наименьшие  расходы.            
А для этого нужно спорить и доказывать другой стороне. Тут нужны умные, умудренные опытом, авторитетные  люди, умеющие красиво, убедительно и дельно говорить и спорить.  Ты  удачно подобрал таких стариков. Они  и расходы твои попытаются уменьшить. С их мнением та сторона обязательно посчитается.
-Расходы меня не сильно волнуют. У меня  все есть, чтобы уплатить, как полагается в таких случаях. Меня беспокоит как  с  честью и достоинством выйти из этого дела, чтобы в дальнейшей жизни моему  сыну, всему нашему  тейпу не стыдно было галгаевцам в глаза смотреть.
«Да, расходы  тебя не сильно волнуют,- подумал Муски.- У тебя не убудет, если даже еще  две-три кровные  вражды придется  улаживать. Честь у нас в горах превыше  всего, и не всегда ее можно купить, даже если ты и очень  богат. Посмотрим, как пройдет примирение. Отвечать придется на разные вопросы перед стариками и той, и этой стороны»
-Между молодыми иногда  бывают стычки,- произнес, ничего не  знавший о подробностях ссоры Артаха с Готеком, стоявший поодаль хозяин башни Долтак. Я думаю, что молодые, горячие, вот и повздорили между собой.
Мутуз, не раскрывая  истинную причину конфликта, не стал вдаваться в подробности, произнес:
-Оба  хороши, оба не  сдержались от взаимных оскорблений. Вспылили, вот и завязалась потасовка. Мой не сдержанным бывает, не прощает обид. Вот и ударил кинжалом первый.  Ничего, судьи, старейшины кхела разберутся во всем и оценят поступок каждого. Значит, примирение пройдет на горе  Маьт-Лоам у святилища Мятцил  через два-три дня?
-Да.  Возле  большого камня, на котором впервые выступил Магал. У Магал кхера.
-Хорошо. Время еще есть подготовиться.  Необходимо обдумать, как Артаху нужно отвечать на  вопросы судей. Об этом мы еще с ним поговорим. Долтак, скажешь Артаху и Умаху, чтобы никуда  в эти дни не отлучались, пока не  закончится примирение.
-Да они сами это понимают, находятся тут неподалеку в соседней  башне.
-Значит, основную подготовку мы провели, остается дождаться  дня, когда все соберутся у святилища.  Для всех нас священный праздник отметим и примирение проведем.  Думаю, для нас он станет  радостным событием вдвойне,- заключил Мутуз, довольный в душе таким исходом дела.
-Конечно,- поддержал его Муски.- Провести примирение кровников  в священный для всех галгаевцев  день не всегда случается. Таких совпадений на моей  жизни  было  мало.
-Это знак свыше добавил хозяин  башни.-Боги нам помогут в этом  деле.
-Слава всем богам!- воскликнул Мутуз.- А теперь пора, Долтак основательно подкрепиться. Я что-то  проголодался уже. Что у тебя  сегодня?
-Турье мясо. Вчера только Инал подстрелил на охоте. Стрела попала прямо в сердце.
-Молодец!- похвалил Муски.- Меткий сын у тебя. Такое  редко кому  удается на охоте.
-Да он постоянно пропадает с парнями на охоте,- произнес, польщенный Долтак.- Вот и научился хорошо из лука стрелять.
-Очень хорошо! Мне  нравится турье мясо своим особым вкусом, да и не слишком  жирное, как баранина. Скажи, чтобы  подавали.
Долтак кивнул головой, открыл дверь, отдал указание Иналу, находившемуся в соседней комнате и готовый в любую минуту выполнить поручение старших,  заносить  еду.

                * * * *

       Только лучи богини утренней зари Малха Аза коснулись вершины священной  горы Маьт-Лоам, Шадаж, Эли и Джантемир были уже на ногах. Тебо  еще крепко спал после  вчерашнего напряженного труда у соседа.
Шадаж, хотя и тоже потрудился вместе с братом, но не так сильно устал, потому что старший  Тебо всю физическую нагрузку  брал на себя.
Все  трое засобирались пасти  скот. Мать Пятимат хорошо накормила их, уложила в матерчатые  сумки- талсаш лепешки,  куски холодной  баранины, творог. В бурдюки  набрала воды.
Все трое  вскочили на  своих любимцев скакунов и погнали пасти небольшое  свое стадо из коней, коров, молодых коз, телят и баранов.
День обещал быть ярким, солнечным. Только приятное дуновение ласкового ветерка обдавал  подростков своей  прохладой. Выбрались за село, которое  быстро оживало. Горцы вставали рано, каждый  занимался своим привычным  делом, будь хоть млад, хоть стар.  Все галгаевцы  кормились своим  трудом. Мальчики   громко приветствовали попадавших навстречу односельчан, желали им  счастливой дороги.
-Жантемир, подгони со своей стороны коров, не давай им  здесь пастись!- громко приказывал Шадаж.- На нашем месте трава густая и сочнее.
-Хьейч! Хьай!- щелкнул кнутом Жантемир, наезжая конем на отставших коров и буренок, пытавшихся щипать  траву в стороне.
-Эли и ты заворачивай со своей стороны, не отставай!
Шадаж ехал на своем коне в центре, а по  бокам гнали стадо  его младшие  братья. Ему, как  старшему,  необходимо было следить за всем, он понимал, что он за все в ответе перед воти. Вспорхнула, сидевшая впереди на  тропинке  с хохолком на голове, красивая  птица удод. Пролетела несколько метров и села на покатом  косогоре. Затем опять вспорхнула и перелетела на другое  место.
-Смотрите!- воскликнул Жантемир.- Тушол кхотам, священная птица Богини Тушоли!
-И красивая какая!- изумился Эли.- И вот вторая подлетела к ней. Если они нам повстречались – значит день будет удачным. – Так всегда нани говорит.
-Правильно,- согласился с ним Шадаж.- Увидишь тушол  кхотам    -  жди удачи, она обязательно принесет счастье.
Конечно,- согласился с ним Жантемир, поравнявшись с его конем. –Эти птицы не просто нас  сопровождают. Это нас  Богиня Тушоли оберегает. Спасибо ей за это! 
Вскоре они добрались до своего любимого места, где обычно пасли  свое небольшое стадо. Слезли с коней, расседлали их, пустили пастись с остальными. Расстелили в тени  деревьев коврики, сложили рядом с ними сумки с едой.
Шадаж опустился на край  коврика, лег на правый бок, подперев правой рукой  голову. Братья тоже расположились напротив него. Эли, поджав ноги под себя, а Жантемир лег на спину, устремив  взгляд в высокую синеву неба.
-Вот на этом самом месте тогда мы пасли  овец,- начал  Шадаж,- когда с нами были  друзья-джигиты, божьи посланники Тимур и Алайг.-Вот такая же тогда  была солнечная погода, высоко в небе  кружил  орел.      
-И сейчас в небе виден орёл,- сказал Жантемир.
-Где?- спросил Эли.
-Вон, высоко в небе, возле горных скал.
-Наверное, там его  гнездо,  сейчас он высматривает  добычу для своих птенцов,- высказал  предположение Шадаж.
Неожиданно из-за поворота холма, поросшего кустарником, показалось небольшое разнородное стадо, а за ним  и юноша на коне. Рядом  с ним  бежала его верная овчарка по кличке «Борз». Это Гаирбек выгнал пасти своих коней, коров и баранов. 
Гаирбек, иди к нам! Здесь место хорошее и травы много!- закричали ребята, повскакав со своих мест.
Обрадованный Гаирбек, с радостью согласился.
-Хорошо, вот только подгоню поближе к вашему стаду.
Затем  он подъехал к ребятам, слез с коня, хотел  было снять седло, но подбежавший  Эли не дал  это сделать старшему по возрасту, а сам ослабил подпругу, снял седло и положил рядом со своими. Затем отогнал и коня к общему стаду. Гаирбек с небольшим узелком  с едой приблизился к ребятам.
-Садись на середину,- предложил Шадаж, уступая ему место как старшему  среди них.
Гаирбек сел на середину ковра, братья  расположились вокруг него. Умная овчарка  легла неподалеку в тени кустарника
-Вы всегда здесь пасете?- спросил Гаирбек.
В основном  здесь,- ответил за всех Шадаж.- Иногда  бываем  возле большого родника, за тем холмом.
-Место здесь хорошее,- одобрил Гаирбек,- только деревьев и кустарников тут мало, чтобы  спрятаться в тени от солнца.
-Для нас много и не надо,  под любым  средним  кустарником можем  уютно устроиться,- произнес Эли. – Зато  тут много высокой и сочной травы.
-Прошлый раз мы тоже здесь пасли своих баранов, когда с нами были  божьи посланники, два  мальчика-джигита Тимур и Алайг,- с гордостью произнес  Шадаж.- Мы на  этом самом  месте сидели, а потом они куда-то ушли и взяли с собой  зачем-то длинную веревку.
-Верёвку?- удивился Гаирбек.- Для чего она им была нужна. И где  они ее взяли?
-Они попросили Тебо, чтобы он им дал веревку, а для чего  мы  так и не узнали,-  пожал   плечами Шадаж. Потом, наши  стали  отражать нападение родственников  Артаха.
-Мы все хорошо видели из боевой башни, куда  нас подняли выше, чтобы стрелы в нас не  попали,- вмешался в разговор Жантемир.
-А все-таки для  чего им понадобилась  веревка,  вы потом  не  спросили ребят?- поинтересовался  Гаирбек.
-Нет. За нами  прискакали и забрали нас. Остальное вам всем хорошо  известно,- сказал Эли.
-Но я думаю,  может им надо было куда-нибудь спуститься,- стал  рассуждать Шадаж.
-В подземный мир, 1ел, что ли? – высказал  свое  предположение  Жантемир.
-Что за  шутки,  веревка здесь не могла  им помочь, они ведь божьи  посланники, им  ничего не стоит подумать и сразу же  очутиться там, где они  захотят,- не согласился Шадаж.
-Правильно,- поддержал его Эли. – Они на чем-то улетели, который весь  ярко светился.
-Да так  быстро  исчезли из виду, пока мы смотрели ей им вслед.
-Может, их к себе позвал Бог Села?- подал мысль Гаирбек
-Но не  было слышно ни грома, ни  сверкания молний. А Села Бог грома и молний,- не согласился с ним Шадаж.- Он бы обязательно создал бы грохот и пустил бы по небу стрелы молний.
Мальчики  еще немного порассуждали, но так ни к чему не пришли относительно того, зачем Тимуру и Алайгу понадобилась веревка. Загадка для них так и осталась  неразгаданной.
Шадаж неожиданно поменял  тему  для разговора.
-Я слышал, как взрослые  говорили, что скоро состоится  примирение между Артахом и Готеком?  Правда,  это?
-Да, вчера приходил  вокха саг, почтенный старик Гяск и ваш воти Кадаж. Они разговаривали с братом, и Гяск сказал, что отец Артаха присылал старика Муски, чтобы  начать переговоры по примирению.
-Быстрее надо закончить с этим   делом и открыть дорогу к сватовству Зальбики,- рассудительно произнес Шадаж.- Кровная вражда  в таких  случаях мешает посылать сватов. Родственники  девушки  могут отказать или станут затягивать  время.
-Как состоится примирение, так сразу же и надо посылать стариков,- вставил
Жантемир.       
-Ты прав, Жантемир,-  согласился с ним Гаирбек.- Нани тоже самое  говорит.
       Ребята рассуждали по взрослому, потому что при их не такой уж и долгой жизнью протекали многие  события. Они были невольными свидетелями тех или иных важных моментов, различных случаев, так как  всегда находились рядом  со своими  старшими, помогали им во всем,  выполняли те или иные  указания, были наблюдательны  и  смекалисты. Все  обычаи, порядки старших отцов и братьев впитывали с молоком  матери. Непонятное расспрашивали, интересовались всем.               
Неожиданно из-за холма показались, ехавшие на конях, два подростка. Никто из ребят не обратил на это внимание – мало ли кто по каким делам может ехать из одного селения в  другое по горным тропам. То передать  какую-нибудь  весть своим родственникам и знакомым,  то позвать для того или иного дела по поручению старших. Но Гаирбек, полулежавший лицом к ехавшим и, видимо, имевший  зоркий взгляд, сумел первым определить, кто они такие.
- Нежданные  гости  появились,- сказал он, нахмурившись.
- Какие  гости?- не понял Шадаж, лежавший спиной к ехавшим по тропе двум  ребятам.
Да  вон едут Гуми и Бунахо!
   Все повернулись в их сторону и тоже  узнали их.
И куда же они направляются?- задал вопрос Жантемир.
- Думаю, их послали старшие в какое-нибудь селение,- высказал предположение Эли.- Может быть в Таргим? Обычно на конях и вдвоем они ездят туда к своим родственникам.
- Не нравится мне этот Гуми,- глаза Гаирбека  недобро сверкнули, а кулаки непроизвольно сжались, словно ему  уже предстояла кулачная потасовка.- Любит задираться и обижать младших.
- Да, он такой,- поддержал его Шадаж. – Давно надо было его проучить.
Двое подростков поравнялись с лежащими в тени ребятами.
Гуми, проезжая мимо, не смог сдержаться, чтобы не  бросить в их адрес несколько колких слов, тем более среди них был Гаирбек, младший  брат Готека, с кем во враждебных отношениях находился Артах. Но Гуми  чувствовал: силы явно не равные, да и каждый из мальчишек мог в любой момент, не задумываясь, ввязаться в драку, несмотря на то, что по возрасту и по силе они разные. В горах трусливых не любили и не  дружили с такими. Но проявление трусости среди горских ребят было крайне редким. 
- Эх, пастухи, не видели, куда пробежали здесь зайцы и под каким кустом они спрятались? Мы за ними скачем и хотим их за уши поймать!
Вопрос был задан с явным подвохом, чтобы вызвать ребят на скандал. А намёк относительно зайцев, безусловно, имел скрытый намек в адрес мальчишек, отдыхавших под кустами в тени.
-Конечно, видели! Они успели нам сказать, что за ними гонятся двое смелых  джигитов и хотят  поймать их за  хвосты голыми  руками,- за всех ответил Гаирбек,  явно насмехаясь над  ними и вкладывая в слово  "смелые" подчеркнутое пренебрежение.
     Гуми побагровел, веснушки на его  лице еще  больше  выделились.
 - Ты что, насмехаться  вздумал над нами! Да ты знаешь, что я  сделаю с тобой!  Конем  затопчу вас  всех!
  Он направил коня на  Гаирбека, который спокойно лежал на войлочном ковре. Остальные  ребята  давно повскакали со своих мест, приготовившись к отражению атаки.  Бунухо тоже направил своего коня в сторону ребят, повторяя в точности  движения  своего напарника.
- Ничего ты не сделаешь,- не теряя хладнокровия ответил Гаирбек. - Лучше  покрепче держись на своей  паршивой кобыле, а то свалишься!
Еще  больше разозлившись, что его красавца коня назвали паршивой  кобылой, Гуми направил было скакуна  на  лежавшего Гаирбека, как  тот свистнул своего верного  друга:
- Борз, отгони этого рыжего придурка от нас и проводи  его подальше  отсюда!
  Овчарка  зарычала и с лаем  бросилась навстречу Гуми, который уже почти вплотную приблизился на коне к Гаирбеку.  Услышав неожиданный  яростный  лай и оскаленную пасть  собаки возле своей морды, конь Гуми отпрянул в сторону, взвился  на дыбы, чуть не свалив своего седока.  Гуми  чудом удержался в седле.
- Эй, джигит,  не свались  со своего  осла - вирбарза! - воскликнул   Жантемир.- Не  мог  найти в своем  табуне  более подходящего коня!
Гуми и Бунухо пришлось отъехать на почтительное  расстояние.
- Давайте, проваливайте отсюда, пока не получили по  шее! - крикнул вдогонку Шадаж.
   Но от двоих посыпались угрозы. Овчарка продолжала лаять, но не  так  яростно, как  вначале,  словно понимая,  что отогнала  неугодных  людей на почтительное расстояние.
- Подожди, Гаирбек, встретимся мы ещё, ты у меня тогда попляшешь!
- Сейчас вас больше, да и собака с вами, поэтому  вы такие  смелые! - в тон своему напарнику крикнул Бунухо.
  Гаирбек, как  ужаленный, вскочил  с коврика.
- А  ну, давай  один на  один! Посмотрим,  кто кого? И не надо  ждать, когда  мы  еще  встретимся.  Мы уже  встретились.
    Гаирбек свистнул Борза,  позвал его к себе. Собака  подчинилась  зову хозяина, подбежала к нему, стала рядом,  виляя хвостом.
   Гуми  было лет  четырнадцать, года  на  два  старше  своего  противника.      Но это не  остановило  Гаирбека, потому что подросток  был смелым и  отважным, сам никого не  задирал, но и обид в свой  адрес  не прощал.
- Сейчас не получится, мы торопимся по очень важному делу в Таргим,- ответил Гуми. - Ты от меня не уйдешь, свое получишь сполна!
Хлестнув коней, Гуми и Бунухо ускакали и вскоре скрылись за поворотом дороги, поросшего высоким орешником. Пока они не исчезли из виду,  им вслед  ребята  свистели и отпускали колкие  реплики.
- Ма1аж дац шо!  Не мужчины вы!
- Струсили  один на один побороться!
   Понемногу успокоившись, все  четверо опять  сели на коврик.  Стадо мирно  щипало  траву, разбредаясь в разные  стороны.
- Борз!- дал команду Гаирбек,-  подгони  животных  поближе к нам.
   Умная  овчарка побежала и  стала своим  лаем  сгонять в одну кучу  слишком  далеко отбившихся  коров и баранов.
- Этого Гуми  надо бы проучить,- произнес Шадаж.- А то слишком  зазнался, думает, что его никто не  осилит.
- Пусть не  думает, что я его испугался,- произнес Гаирбек.-  Когда встретимся, он меня надолго запомнит. Но пока мне нельзя даже затевать с ним  драку. А то старшие подумают, что  я  за  брата ему  мщу. Хотя  так  оно и есть - я    с удовольствием подрался бы с ним. Но пока нельзя, нужно подождать. Я слышал, что на  днях старшие уладят дов, а тогда видно  будет.
- Правильно! Нужно  проявлять спокойствие и выдержку, пока  вражда не  улажена между Готеком и Артахом. Гуми от  тебя не уйдет.
- Я с тобой согласен, Жантемир. Кулаки у меня  чешутся, а ничего  сделать не могу.
- Давайте перекусим,- сказал Эли. - Что-то есть  захотелось.
- Конечно,- поддержал его Шадаж, доставая из  матерчатых сумок еду и воду в небольших кожаных  бурдюках.- Я тоже уже проголодался.
  Ребята  разложили всю свою  снедь  на коврике и с аппетитом приступили к еде.

                * * * *

Готек  спустился по ступеням во двор, направился к  загону,  где находились коровы, телята и бараны. Отдельно были хорошо откормленный трехлетний бычок и крупный круторогий баран, которых он давно определил для  жертвоприношения. Животные спокойно пережевывали сочную зеленую траву. Готек подбросил в ясли охапку травы, приготовленную с утра Гаирбеком, потрепал теленка и барана по шее.
-Готек! - услышал он  голос Кадажа,  входившего в раскрытые  ворота.
-Ва-вай! - откликнулся он, выходя из-за каменной стены  хлева.
 Оба поприветствовали  друг друга, обнялись.
-Готовишься? - спросил  Кадаж.
-Да я уже  давно готов. Трехлетнего  бычка и самого крупного барана давно откармливаю зерном и свежей травой. Нани с Джиной  варят них - пиво, пекут и готовят разную еду.
- Я тоже откормил двух больших  баранов. Мясо баранины  очень вкусное и оно мне очень нравится. Остальное Пятимат и Сальмат уже все приготовили, ждем завтрашнего дня. Да пошлют нам боги хороший солнечный  день!
-Да  будет так!
-После  жертвоприношения богам, начнем обряд примирения. Давай сядем.
-Лучше  поднимемся наверх. Нани ушла к соседке, скоро придет и все равно позовет нас в хьаший ца.
- Здесь посидим, я не надолго.
Оба присели на  скамейку  возле стены. Это  было обтесанное  сверху  толстое  бревно, концы  которого лежали на  двух невысоких  камнях. 
-Завтра, когда  закончится  обряд примирения, я думаю, нужно там же на празднике жертвоприношения нашему  уважаемому  Гяску и еще  двум старикам подойти к Элбузко и предварительно начать разговор о сватовстве его дочери. Просто надо опередить Артаха, если он попытается что-то предпринять. Если  мы первые  начнем свататься, Элбузко,  пока с нами не  закончит, не  должен брать во внимание  сватов со стороны Артаха. Чует мое  сердце, что он так просто не отстанет от Зальбики.  Он что-нибудь предпримет,  чтобы помешать  тебе.  Нам надо быть начеку.
     По лицу Готека прошла легкая тень, взгляд посуровел при упоминании имени его девушки. Он в последнее время только и  думал о ней. Ему казалось - прошла вечность с тех пор, как он последний раз видел её  на свадьбе у дальнего родственника в Эрзи. Они обменялись взглядами. Готек приложил правую руку к сердцу, словно говоря ей: «Так болит и стонет без тебя».
 Её красивые черные глаза смотрели на него нежно и ласково. Она ответила на его знак кивком головы, на который был одет курхарс - средних размеров шапочкой, с загнутым острым верхом вперед, которые носили только девушки, в отличие от женщин, покрывавшие голову платками.
-Пусть только попробует - убью  тогда его,  если не перестанет стоять на моем пути! Вместе нам  не  жить в этих горах. Или я, или  он!
- Подожди, не  горячись. Просто я хочу вместе с тобой решить, что нам сделать, если он задумает что-то затеять после примирения. Нам нужно ко всему  быть готовыми. Артах хитрый и коварный. От него можно всякое  ожидать.
- А ты что предлагаешь?
- Я с Гяском и с кем - нибудь из наших стариков после примирения быстро обратимся к  Элбузко и сразу же поговорим по поводу  сватовства Зальбики. Нам, главное, первыми начать разговор с ее отцом, чем  сторона Артаха. Пока с нами Элбузко не  решит вопрос, он не  должен   иметь  дело с другой стороной.
- Наверное,  вы правильно решили. Артаха  надо опередить в любом случае.
- Вот поэтому я и думаю:  нужно не упустить  эту возможность и первыми заговорить с  Эльбузко о сватовстве.  Я считаю: надо  нашим двум - трем старейшинам быть возле него на празднике. Один будет  Гяск, а двух других стариков можно любых  пригласить. Основной разговор  будет, конечно, вести Гяск.
-Можно привлечь к этому  делу и Мурцала, твоего дальнего родственника, что  живет в Фалхане. Он, я слышал, хорошо  знаком с отцом Зальбики.
- Правильно. Мурцал  мудрый и рассудительный  старик.  Его часто привлекают односельчане в улаживании различных  споров, с ним многие советуются.
- Да, это правда. 
- К тому  же он  умеет красиво и убедительно говорить.
- И Сиксолса тоже можно привлечь к этому делу.
- Правильно! Умный и мудрый  старик. Живой, располагает к себе,  всегда острит и постоянно шутит.
 Мы  сделаем все возможное,  чтобы  опередить  Артаха,- заверил Кадаж  своего друга, стараясь  заговорить о завтрашнем празднике,  чувствуя,  что этот  разговор начал тяготить Готека. – Завтра с утра пораньше нам надо  двигаться на гору Мят лом.  С собой  я  беру  Тебо,  Шадажа  и  Эли. Жантемир останется присматривать  дома по хозяйству  вместе с сестрой Сальмат.      
 А я отправлюсь с Гаирбеком  и  матерью. Она  очень хочет в этом году принять участие в празднике Мятцели.
Правильно,-  поддержал его Кадаж. – Пускай  идет со всеми на гору к святому месту и повеселится  на  празднике. Ладно, пойду  и я готовиться. Завтра вставать чуть свет.
Я подожду тебя, и мы утром  вместе отправимся к святилищу  Мятцели.
Хорошо.

                * * * *
               

     Наступил  долгожданный воскресный, праздничный день. Первые утренние лучи золотистого солнца озарили величественные вершины Столовой горы. День обещал быть теплым, солнечным.
 В Ляляга с раннего утра уже  все на ногах. Жители давно и с нетерпением ждавшие  этого праздничного дня, одевшись во все  лучшее, взяв с собой  корзинки с  джару  или тегум, как они называют свою провизию для жертвоприношения, которая состоит  из круглых и треугольных лепешек – божельгишь,  хлебцов культового назначения. А также вареного мяса,  нескольких  чашек  дятах, своеобразной   каши,  приготовленной на одном топленом масле, двух или трех десятков майчаж,  похожие на галушки, сделанные из теста, пива, которое называют нихом, и карака – водки, потянулись к эльгуц – небольшой часовне,  построенной святому   Баин – Сели. Она расположена  недалеко от аула Баин и находилась  прямо у подножия Столовой горы.
    Те семейства, у которых в течение года  были счастливые дни как, например, выздоровел неизлечимо больной, родился мальчик, состоялось примирение кровников  и другие знаменательные события, должны были зарезать  в жертву  одного или двух баранов. Некоторые определяют для жертвоприношения молодого бычка.
     Гаирбек  выгоняет  из загона животных для проведения священного ритуала - трехлетнего бычка – очкара,  на рога которого  намотан  кусок белой материи, и круторогого барана.   Конь давно подготовлен и стоит возле коновязи.
Мать, Сахар, выносит две корзинки, доверху наполненные  круглыми и треугольными лепешками и другой снедью,  повязанные сверху   чистой материей, чтобы содержимое не вываливалось.  Вслед за ней появляется Джина с двумя матерчатыми сумками, называемые горцами талсаш,  с провизией, предназначенной для священного праздника.
- Гаирбек, возьми их.
- Сейчас, Джина.
  Он берет у сестры бурдюки, войлоки, две шали для ночевки,  матерчатые сумки – талсаш с едой и приторачивает их по обе стороны  седла. Рядом с сумками привешивает и плетеные корзинки. Гаирбек  выгоняет впереди себя  бычка и барана, за поводья ведет за собой коня. На  выходе сталкивается с Тебо, Шадажем и Эли,  которые  гнали впереди себя двух крупных баранов. В руках корзинки  с  лепешками и матерчатые сумки  со снедью, перекинутые  через плечи и несколько свернутых  войлочных ковриков.
Ди дика хилда шун, нани, Готек!
Диканца дахалда!   
С наступающим праздником!
И вас также!
  С вечера ребята договорились, что всю еду и вещи повезет Гаирбек. Они добавляют свой  груз  на коня. Гаирбек  идет вместе с Тебо, Шадажем и Эли, отпустив поводья. Умный  конь шагает рядом  с ними.
    Готек с матерью выходят  со двора. Появляется  Кадаж и Пятимат. Присоединяются соседи – старики, женщины и молодежь. Здороваются, обнимаются между собой,  поздравляют с праздником.    
- Какой сегодня прекрасный день!
- Дяла нам помогает в нашем празднике.
-Далла  хоастам  ба!
-Как  настроение, Готек?- улыбается Кадаж.
-Очень хорошее!  Лучше не может быть. Посмотри, как народ повалил на праздник к Мятцели.  Разве может тут быть плохому  настроению?
-Конечно!  Это ведь наш самый  главный и радостный  праздник у ингушей.
-Смотри, Пятимат, сколько людей собралось! Все по  тропинкам и дорогам движутся к горе Маьт- Лоам.
-Да, Сахар, после недавних событий, сражения с родом Артаха и  неожиданной победы над ними, конечно, не без помощи двух  мальчиков - божьих посланников, всем хочется достойно провести жертвенный обряд в честь Мятцели.
    Из каждого аула по тропинкам двигались группами люди в сторону Баин-Сели. Старики,  женщины, молодежь и подростки- мальчики и девочки  в своих лучших одеждах. Все девушки в курхарсах, красивых головных уборах и в нагрудных, золоченых фетах-крючках – украшениях из родовых  ожерелий из монет  выходили на  главную широкую дорогу, ведущую в сторону аула Баин- Сели.
   Мимо аула Лялага отдельными группами шли жители  из аула Бишт, Кязи.  Из аула Салги и Хяни неширокая дорога поднимается вверх в гору  и стелется чуть в стороне от Лялага и проходит далее мимо аулов  Нижний  Хули и Верхний Хули.  По ней тоже двигаются люди на праздник жертвоприношения на Столовую гору, подгоняя впереди себя, предназначенных для этого дела, животных. У женщин и  у молодых в руках плетеные корзинки с джару – доверху наполненные  праздничной едой.
     Слышится отдаленное  пение, впереди прошедших групп. Это  женщины и девушки, выходя из дома, по несколько раз начинают петь песню солнцу - «Гелой». Все остальные, помогая, вторят  им.  Обычно   «Гелой» первой начинает петь опытная  женщина, с красивым громким голосом, а рядом  идущие подхватывают это пение,  и вот уже стройный  хор поющих  разносится далеко в окрест.
-Сахар,- начни   «Гелой». Мы поддержим тебя.
-Лучше ты, Пятимат. Голос твой громкий, красивый. Твое пение нам нравится.
-Да и ты тоже хорошо поешь.
-Нет, нет, лучше ты начинай.
 Ну, ладно.
- О-о-ой! – начала Пятимат «Гелой».
-О- о - о- ой! – подхватывают все женщины и  девушки.
-Большой  праздник у всех сегодня! О-о-уо-оо-ой! Мы все идем к святилищу              Мятцели! О-о-о!  Даруй нам, ва Даьла, вокхана Даьла в этом году хороший урожай! И чтобы не было засухи!
- И много скота! О-о-о! – зычным голосом подхватывает Забрат, подошедшая соседка из  аула Кязи.      
    Пятимат смотрит на нее, одобрительно кивает головой, не прекращая петь импровизированную  молитву гелой.
-Чтобы не болели  мы тяжелыми болезнями! Дай удачной  охоты нашим мужчинам. Силу и ловкость им во всем!
-Кто начал строить башни – чтобы  хватило им сил и возможности достроить их!
-Чтобы рождалось больше мальчиков! О-о-о-ой! Не рожавшие женщины,  чтобы могли родить  детей! Дай нам, Даьла, благодать!
-О-о-й! Ла-ла! О-о-о-о !
  Отойдя несколько десятков метров от аула,  все  перестают петь. Отделившись от  женщин, девушки присоединяются к молодежи, которая несет с собой или везет  на немногих лошадях провизию и гонит перед собой  животных  для жертвенного обряда.   
-Хорошо женщины поют,- замечает Готек.
-Да, от всей души,- поддерживает его Коазой Иса сын Исраила, один из  шестерых мужчин из аула Кязи, которые поравнялись с ними.
-И день выдался отличный!- добавляет Довбот и его двоюродный брат Ракас, подгоняя длинной  палкой двух баранов впереди себя. – Праздник должен получиться замечательный.         
- Дай то бог!
-Гяск, наверное, уже в ауле Баин,-  произносит Гарак, бодро шагая рядом с Кадажем, Сиксолсом, Темирбулатом  и  присоединившимися к ним соседями.
-Да, он заранее на коне поехал  к  жрецу Магалу, чтобы   вместе с ним  отправиться в аул Баин. 
-Что-то дня два я его не видел.
-Он по своим делам отлучался из Лялага,- пояснил Сиксолс, по-видимому, что-то зная о делах Гяска,  не вдаваясь в подробности.- Старик-то наш неугомонный, на месте ему не сидится. 
-Наши некоторые старики  вчера тоже заранее отправились в аул Баин,- говорит  Довбот. – Ничего, скоро и мы там  будем. Солнце только встает, весь день еще впереди.
-Много народу там соберется. Люди из разных  аулов приходят на этот праздник,- замечает Кадаж.
-На то он и праздник, чтобы всем вместе провести его и для этого должно  собраться очень много людей – и стар и млад,- добавляет Сиксолс.
   Готеку  с большим уважением относился к этому довольно крепкому и статному старику. В молодости Сиксолс  отличался отвагой и удалью, о нем при жизни ходили разные легенды, хотя большинство из них было правдой.
       Один  случай из его жизни  молодым Готеку и Кадажу рассказывал  Гяск.
Сиксолс жил в ауле Лялах, а Гуй жил в ауле Тумаг. Оба были в горах известными, но между собой  были  соперниками.  Ни в чем не уступали  друг другу. И вот однажды Сиксолс  попал в аул Кязи, и получилось так, что он стал там  беседовать с одной вдовой, забыв о своем скоте, который он пас. Оставшись без присмотра, животные  забрели на поля Гуя.  А тот, не долго думая, согнал весь этот скот  к себе во двор. Узнав об этом, Сиксолс вызвал Гуя и предложил ему сразиться с ним. Тот согласился. Дрались они в рукопашную. Гуй хотя и был очень высоким и большим, но Сиксолс был гораздо ловчее его.
 Сиксолс поверг его на землю,  прижал  коленом, что тот не смог пошевелиться, и приготовился убить его.
-Не убивай меня,- попросил Гуй,- я отдам тебе от своей  земли столько, сколько ты  оббежишь за один час.
Сиксолс, конечно, согласился, отпустил Гуя и побежал. До аула Салги он добежал за полчаса. Один житель этого аула, боясь, что Сиксолс заодно отхватит и их землю, крикнул ему: «Ва, Сиксолс, пока ты здесь бегаешь, у тебя крыша башни рухнула, и под нею лежит вся твоя семья!»
   Сиксолс поверил ему, не стал бежать дальше и повернул обратно. Так хитростью салгинцы спасли свою землю.
  « Вот какая история приключилась в молодости с Сиксолсом,- подумал Готек, шагая рядом со знаменитым стариком, не подозревая, что тот уже принял участие в одном деле вместе с  Гяском, которое положительно повлияет на  судьбу Готека.         
    Люди движутся небольшими группами в сторону Мят лома.  Женщины отдельно. Молодежь поодаль от других с шутками, весельем. Старики и мужчины впереди всех. Подростки и юноши, которым посчастливилось принимать участие в празднике, в отличие от тех старых и малых, кто остался в аулах присматривать по хозяйству, гонят впереди себя жертвенных баранов, козлят и телят.
    Оставив далеко позади себя селение Верхнее Хули, к праздничной процессии   присоединяются жители из других аулов. Из Эрзи, Хамышка, Фалхана, Горети, Кашиете и Дугаргишта и даже из отдаленных аулов.  Паломники одеты празднично и в приподнятом настроении. У женщин и у девушек корзинки с джару.  Все здороваются между собой, поздравляют  с праздником.
       Вскоре народ  подошел  к часовне, возведенной  святому  Баин – Сели.
Она  в стороне от  аула Баин и расположена сразу же возле подошвы горы.
Много паломников собралось здесь вместе со скотом  для  жертвоприношения. Все здороваются между собой, обнимаются, поздравляют с наступающим праздником.   
Увидев рядом  со жрецом  Магалом   Гяска,  Мурцала и Асгири, Кадаж и Готек подходят к ним, здороваются и обнимаются.
-Ну, что,- произносит Гяск,- народ прибывает,  пора начинать восхождение до первых пещер, а утром поднимемся  на вершину  горы. 
-Да, пора,- соглашается с ним жрец Магал.
      Он одет торжественно по  такому случаю. На нем белый  бешмет, сверх  него черная  бурка, на  голове  белая  шапка. Он  входит в элгац - часовню Баин-Сели и появляется с длинным древком, на конце которого несколько колокольчиков и  небольшой лоскут белой  материи.  Это цув – священный флаг, на который  все  паломники смотрели молча и с трепетом. Некоторые произносили  шепотом: « Очи-ой…»  В этом божественном  флаге  горцы  видят всю святыню и олицетворение Мятцели.  Сам шест тоже  носит имя Мятцели. 
    Магал кладет шест себе на плечо и начинает подниматься на Столовую гору.  Огромная  масса паломников движется  за ним.
 Гаирбек  ведет за уздечку коня, Тебо с двумя своими братьями подгоняют  жертвенных  животных. Женщины и  девушки  движутся  отдельно  от стариков и мужчин. У всех  на  душе  радостное состояние от  предстоящего праздника.
- Вы знаете,- замечает Гаирбек,- если наш жрец Магал уронит один  из  колокольчиков и его найдет  кто-нибудь,  то он     заплатит  обществу три  барана.
-А если совсем потеряет, то платит  трехлетнего быка,- добавляет  Тебо.
-Старшие рассказывали, что два года    назад он  потерял колокольчик,  один мальчик нашел его и Магал заплатил за  это три барана?- сказал Шадаж.
-Да, слышали.
    Неожиданно Гаирбек оглянулся назад, окинул взглядом толпы людей, далеко  растянувшиеся по предгорным тропам, и увидел  идущих  Гуми и Бунухо, подгоняющих  двух баранов для  жертвоприношения. Рядом шли Артах и Умах.  Впереди  отец Артаха – Мутуз в окружении нескольких стариков и мужчин.
-Вижу, идут по  тропе Гуми  и Бунухо вместе  с Артахом  и Умахом. И отец   Мутуз  вместе с ними.
-Где, где?
-Да  вон там  за кустарниками.  Сейчас  появятся.
Действительно минуты  через две-три  показались те, о которых говорил Гаирбек.               
-Гуми и Бунухо гонят перед собой  баранов.               
-Завтра после молитвы состоится примирение Готека и Артаха,- произносит Тебо. – Если бы не этот дов, наши старики уже давно засватали Зальбику.
-Сватовство никуда не  уйдет,- глубокомысленно замечает Шадаж. – У нас у                                                всех были руки связаны  из-за  этой вражды.  Завтра все  будет по-другому.
-Правильно,  Шадаж. –  Гаирбек одобрительно кивнул головой.- Мы от своего не отступимся и сделаем все, чтобы Зальбика вошла в нашу башню. 
      Ближе к вечеру  паломники подошли к первым пещерам. Тут они ночевали, а с первыми  лучами солнца  поднимались на  вершину  горы,  к  святилищам, чтобы  начинать моление.  Здесь уже собралось очень большое  количество людей, которые  пришли  сюда  более коротким  путем. Они  возгласами  приветствовали  жреца Магала и всех остальных.
      На огромном пространстве  горели десятки костров, другие  только начинали их разжигать. Женщины готовили ужин. Подошедшие паломники спокойно, без суеты, занимали свободные пещеры,  разводили костры на поляне. Подростки разбрелись в поисках сена или рвали траву для устройства  ночлега.               
   То там, то здесь уже слышны были звуки гармоней, струнных инструментов и дробь барабанов.  Нетерпеливая молодежь  устраивала  танцы. Первые пары поплыли по кругу.
  В стороне,  на краю большой поляны, у кустарников, где указал Мутуз,  Гуми и Бунухо развели костер. Двух жертвенных баранов привязали  в стороне, возле  кустарников. Они начали щипать траву. Затем Артах, Гуми и Бунухо осмотрели рядом  пещеру, чтобы подготовить её  для ночлега.
         Умах расстелил возле костра войлочные коврики, на  них опускаются и устраиваются  полулежа  Мутуз,  Соси,  Хосем,   Алхаст и  Муски. Долтак    раскладывает на  середину кружка мясо говядины, баранину, лепешки,  сыр.  Все приступают к ужину.
- Присаживайся, Долтак, поешь. Путь сюда был неблизкий, все мы устали.          Умах  сам обслужит нас.               
- Сейчас, Мутуз.  Вот только налью воду из бурдюка.
-Садись, садись, Долтак, я все сам  сделаю.
      Умах забирает у него бурдюк и наливает  воду в деревянные чашечки. Расставив еду  для ужина, Умах с разрешения Мутуза  направляется к Артаху в пещеру. Гуми и Бунухо раскладывали охапки сена, чтобы покрыть сверху кошмой и войлочными ковриками для ночлега. В стороне лежало штук пять смолистых сосновых корней, предназначенных для факелов, когда  совсем  сгустится темнота.
- Я вижу,  у вас уже  почти  все готово.
- Да,  отец после ужина может  с гостями  отдыхать. 
 Гуми и Бунухо  попросились пойти посмотреть на  танцующих.
- Хорошо,- разрешил Артах,- только далеко не отлучайтесь, чтобы я смог в любой момент позвать вас, если понадобитесь.
- Ладно.
 Ребята, обрадованные,  убежали.
- Умах, ты знаешь, здесь Зальбика с односельчанами  на праздник пришла.
- Ты видел её?- удивился Умах.
- Нет, Гуми и Бунухо видели её с двоюродными сестрами и подругами в толпе людей. И отца ее Элбузко тоже с братьями видели.
 -Да,- оживился Умах. – Ведь завтра  после примирения мы с тобой становимся свободными.
-Что ты задумал?- Артах в упор глянул на него, уже  догадавшись, что он этим  хотел   сказать.
-Задумал  пока не задумал, но, думаю, надо подумать, чтобы Зальбика не досталась этому выскочке Готеку. 
- На празднике нельзя ничего предпринимать, что может испортить  настроение всех людей,- остудил его пыл Артах.- Народ осудит нас,  да и отец  разгневается.
- Пойми,  я о тебе думаю.  Хочу видеть Зальбику твоей невестой,  а не этого оборванца. Хоть в этом  мы не должны ему уступить.
- Я и сам не желаю уступать ее ему,- сверкнув очами,  произнес Артах. Просто отец сказал, что сам уладит это дело,  и не хочу его  прогневить второй раз. 
- Хорошо, можем подождать, что решит Мутуз. Но и мы должны быть начеку.
    Готек с Гаирбеком и Кадаж с сыновьями, Сиксолс и Темирбулат  остановились возле просторной пещеры. Женщины  устраивались по соседству в других пещерах.    Бычка и баранов привязали в сторонке у одиноко растущего  дерева. Затем ребята  сняли  с коня всю поклажу, пустили пастись. Расстелили  войлочные коврики на траве на небольшой возвышенности, разложили на них еду для  взрослых.   
-Уважаемый  Магал, иди к нам,  вместе  поужинаем,- пригласил Гяск  жреца.
- С удовольствием, вот только поставлю в пещере цув – нашу святыню.
  Магал входит в пещеру, прислоняет шест с белым полотнищем  к стене, чтобы он не упал, выходит к собравшимся. Каждая группа  ужинающих паломников пытается  пригласить его в свой круг.
- Идите к нам,  высокочтимый,  Магал!
- Лучше  к нам! 
- Спасибо всем! Баркалла! Я присяду  у  Гяска  с его людьми. –  Отсюда хорошо видно вас всех и как  танцуют молодые.    
     Ребята в сторонке присели прямо на траве и, наспех перекусив, подошли к первому кругу, где танцевали их односельчане и начали со всеми вместе хлопать в ладоши.
- Молодец, смотри,  как танцует Асгири!- восхищается Тебо.
- Отлично! Словно орел кружит вокруг девушки!- соглашается с ним Гаирбек.
- А второй джигит не хуже танцует,- замечает Шадаж.- И девушка не уступает ему, не хочет уходить из круга.
- Вон,  среди  людей стоят Гуми и Бунухо и смотрят в нашу сторону,- произносит Эли. – Злятся, наверное, что увидели нас  здесь!
- Пускай злятся,- добавляет Гаирбек, не переставая  хлопать в ладоши. – Оставим их до лучших времен.
- Правильно,- поддерживает его Шадаж.- На празднике нельзя затевать драки и произносить оскорбления. Это большой грех говорит  жрец Магал и старики.
     Долго веселилась молодежь. Старики тоже подходили и нет- нет пускались в пляс, вспоминая свою молодость и почти ни в чем не уступали молодым. Постепенно костры догорали. Людей клонило ко сну. Многие уже устраивались на ночлег в пещерах.  Танцы продолжала самая стойкая молодежь, но и она вскоре, усталая, отправилась на покой. Скоро должно было наступить утро, и всем нужно чуть свет подниматься на гору к часовням для молитвы.
       

                * * * *               

       Как только заметно рассвело, жрец  Магал со своей святыней – цувом, начал подниматься на вершину  горы.  Народ следовал за ним.
На Столовой горе расположены три часовни. Они находятся друг от друга на расстоянии  трехсот-четырехсот шагов. Все они возведены в честь Бога – Даьла. На восточной  стороне эльгуц для Маьтер-Даьла.  На южной – для Мятцели, а на северной для Сусол-Дяла.  Паломники  останавливаются по сложившейся традиции всегда  около часовни Мятцели и каждый  аул отдельно,  на своих,   не один год,  облюбованных  местах.

   

  Магал ставит  цув около  часовни Мятцелли и начинает исполнение своих обязанностей, которая состоит в произношении  молитв перед приношением в жертву  животных  для  Метцели.
  Гяск  торопит Готека, чтобы он поставил своего бычка очкара и барана около часовни с южной стороны для скорейшего проведения ритуала, обратив  их головы к востоку. Кадаж тоже ставит  своих  жертвенных баранов рядом  с ними. Готек  говорит Гаирбеку налить в деревянную чашу пива и подать его жрецу Магалу,  как только тот закончит молитву.
- Подойдите сюда,- приглашает  жрец нескольких мужчин.   
  Подходят несколько  человек. Он говорит, чтобы они обратились лицом к востоку. Затем троих из них ставит на восток, троих на  запад, троих на юг. Гяск, Кадаж и Готек оказались вместе, стоящие  на восток. На юг жрец поставил  Коазой Ису, Довбота и Ракаса. На западной стороне оказались  Мутуз,  Муски и Долтак. Магал,  обнажив  голову, начинает молитву. Пока он произносит молитву, первые трое, стоящие на востоке начинают петь отчай.  Как только они заканчивают, ее подхватывают другая партия, обращенная  на  юг,  после них  отчай  поют остальные  три человека,  стоящие на  западе. Затем все  повторяется по новому кругу. Магал громко произносит молитву…
  Даьла! Своею силою, молнией и громом порази все неправедное  и все несчастия, которые  кружат над нашими  башнями и аулами…
        Даруй нам, Даьла, вокха  Даьла, хороший  урожай и чтобы засуха нас не  посещала! А если и случится засуха – дай нам  дождь и избавь нас от  повальных болезней и других бедствий!  Даруй нам богатый приплод у скота…  Пусть  рождается у  нас  больше мальчиков! Удачной  охоты  нашим мужчинам. Чтобы не болели мы! Кто  начал строить башни, пусть найдет силы закончить  их! Пусть  сгинут враги наши, которые захотят  пойти на нас!
 С неба прогреми  и  весть дай нам оттуда…
  Дай  нам   возможность  ежегодно приходить к тебе и приносить в честь тебя в жертву быков,  телят и баранов…    
    Магал закончил молитву.  Гаирбек подает ему чашу с пивом. Жрец, отпив немного пива,  подзывает к себе Кадажа.
- Прими эту  чашу с пивом и закрепи нашу молитву.
   Кадаж подходит к жрецу, в душе польщенный, что Магал предложил ему первому выпить, благодарит его за оказанную честь, говорит несколько слов, восхваляя Даьла, поздравляя всех со священным праздником, и выпивает пиво -  них. Все возгласами одобрения поддерживают начало праздника.
-Благославляю всех  вас для  принесения в жертву животных Всевышнему  Даьла, которых вы привели с собой!
    Люди разбиваются на  группы, отводят жертвенных овец немного  в сторону от часовни и начинают их резать и свежевать туши. Тут же, на широкой поляне,  устанавливается  десятка два котлов на двух  врытых в  землю  деревянных рогатинах и положенных поперек их крепких жердях. Свободная от разделки  скота молодежь, тут же в стороне, начала танцы.  На просторной поляне  по кругу пошло сразу несколько пар.
 Готек с Гаирбеком зарезали  трехлетнего  бычка и барана. Рядом с ним разделывали своих жертвенных баранов Кадаж и его сыновья. Гяск находился подле них.
-Хорошо упитанный у тебя бычок. Да и баран откормлен отлично,- замечает Гяск.
- Это Гаирбек откармливал их для священного праздника,- отвечает Готек, ловко орудуя ножом и кинжалом, разделывая тушу бычка. – На этой поляне не найти сейчас ни одного худого барана – люди тщательно отбирали и откармливали  жертвенных овец к этому празднику.      
-Да,- поддерживает его Кадаж,- к этому   дню каждый  хотел принести в честь Даьла самых лучших и крупных овец из своего стада. Мои ребята тщательно ухаживали за ними. Поэтому  и мясо у них не худое.
  Работа на поляне кипела. День был солнечный, небо голубое, но  здесь на вершине горы было прохладно,  усталости никто не чувствовал.
   Жрец Магал внимательно следил за работой паломников. И когда под котлами развели костры,  мясо началось вариться, он объявляет жертвоприносителям, чтобы они внесли в часовню Мятцели свою джару.  Сам  он входит в часовню. Люди   потянулись к нему. Один или двое из членов  семейства входит в  храм с провизией в корзинке, держа в руках восковую свечу. Магал принимает у каждого свечку, помолившись, зажигает ее. Потом ставит ее в нишу или в окно часовни.
 Если пламя свечи горит прямо, то Даьла  благоволит  ему и его семейству, и в течение года он и его родные  будут ограждены от всяких несчастий.
-Вот видите, Сахар и Готек, пламя свечи горит прямо, значит, у вас в семье будет все в порядке. Вы с чистым  сердцем готовились к празднику, Даьла будет  на вашей стороне и помогать во всем.
-Благодарю тебя, уважаемый Магал,- сказала обрадованная Сахар.- Успокоил ты  меня.
  При  выходе из  храма  с корзинкою, мать Готека третью часть джары, как и положено, оставляет жрецу,  стоящей у входа корзине
-Кадаж, у тебя  в семье все будет хорошо. Пламя твоей свечи горит ровно.
-Долгих лет тебе  жизни, святой Магал. Спасибо тебе от всей  моей семьи за  хорошие слова.
Пятимат тоже поблагодарила  жреца за хорошие известия о их будущем.
-Не меня надо  благодарить, а  богов и Даьла. Думайте о них всегда и они не оставят вас в беде.
При выходе из часовни  Пятимат третью часть джары оставляет в корзине жреца.
-Мутуз, посмотри, пламя  твоей свечи горит то прямо, то отклоняется в сторону. Горит не ровно,  колеблется. Что- то боги не совсем  благоволят вам. Надо больше думать о них, чаще приносить в их честь жертвенных овец. А то и животных покрупнее - трехлетних бычков или же быков и раздавать бедным.
 Легкая тень пробежала по лицу Мутуза. Но он ничем не выдал своего волнения. «Надо было не барана принести в жертву на  священном сегодняшнем  празднике в честь богов, а бычка  или даже  целого быка. Готек привел бычка - очкара и барана, Кадаж – двух баранов,- пронеслось в голове у него. – Не надо было мне скупиться». 
Стоящий рядом  Артах  с корзинкою в руках с джарою насупился, посуровел, думая о чем-то  своем. 
-Проси у  богов, у Даьла  помощи  и  прощения  своим  грехам,- продолжал Магал.- Боги  снисходительны и милосердны.
-Я все понял, уважаемый Магал. Сделаю на днях так, как ты  говоришь, чтобы их не прогневить.
-Сегодня  намечено  проведение примирения между твоим  сыном и Готеком.
-Да, как мы обговаривали возле Магал-кхера.
-Примирить кровников – это богоугодное дело. Вот только закончу освещать джару паломников, освобожусь, тогда и займемся примирением.
-Хорошо, уважаемый Магал
  При выходе Артах  положил положенную часть жертвоприношения в корзину  жреца.
Вереница людей, мужчин и женщин, с корзинками, наполненными едою, потянулась к храму Мятцели. Магал зажигал свечи, ставил их в нишу или в прорубленное  окно, освещал джару паломников, не  чувствуя усталости.
   Закончив  церемонию в храме Мятцели, жрец направляется к эльгуцу Мятер-Дяла.  Посвятив  их  провизию, паломники жрецу тоже оставляют  третью часть. Во время освящения в  храме соблюдается строгая тишина, она только  изредка нарушается возгласом  « вотчай,  ва  Даьла».
Выйдя из часовни, все ставят корзинки возле неё, а по окончании жрецом церемонии,  все иду  обратно к часовне Мятцели. В это время им навстречу движутся женщины,  девушки и мальчики.
 Многие, идущие от эльгуца Мятер- Даьла, бросают  встречающимся майчож – куски мяса гусака. Все стараются подхватить их на лету.
Особенно пытаются  это сделать бездетные  женщины. Они верят, что, поймав на лету или подняв с земли  мойчож, они обязательно родят ребенка.
-Смотрите, Суврат поймала майчож!
-Теперь она должна кого-нибудь родить!- воскликнула Пятимат.
-И у Либи тоже в руках майчож! Хорошо бы всем Даьла помог  родить мальчиков!
   От часовни Мятер-Даьла жрец Магал идет к храму Сусол – Даьла. С ним направляются одни только женщины с корзинками с провизией. Все идут с песнями, громко слышится гелой.  Но в эту часовню все входят босиком.
 Здесь проводятся такие же обряды, что и в предыдущих храмах, с разницей лишь в том, что женщины здесь не закусывают, а несут назад две трети, посвященные святому.
   Закончив  церемонию обряда, жрец со всеми направляется к Мятцели. Здесь праздник набирал свою силу. Молодежь, которая не пила, с упоением  танцевала лезгинку, многие девушки и  женщины пели, мужчины  старшего возраста, большими и малыми группами праздновали.
  Гяск,  Мурцал, Сиксолс, Кадаж и Готек расположились  на разложенных на  траве войлочных  ковриках и трапезничали. Их обслуживает Асгири и Тебо. Гаирбек, Шадаж и Эли с теми, кто танцует и развлекается в стороне на широкой поляне. Асгири отпустил ребят ненадолго к большой их радости, сказав, что он с Тебо сам поухаживает за старшими.
-Мурцал, как тебе сегодняшний праздник?- спрашивает его Гяск.
-Начало хорошее.  Магал,  не чувствуя  усталости, выполняет все ритуалы  с большим  желанием.
-Да, любит он свое  дело.
-И народу сегодня  больше, чем было в прошлом году.
-Это, наверное, потому, что недавнее событие, связанное с двумя мальчиками божьими посланниками к нам и их щедрыми подарками, подтолкнуло  многих  принести жертвоприношение богу Даьла,- заметил Кадаж.
-Ты прав,- Гяск взял налитую чашу с пивом  и протянул  ее  Мурцалу. – Хоастабел кад! Произнеси тост,  Мурцал!
-С большим  удовольствием. Я благословляю наш  праздник. Чтобы  наши труды не пропали даром. Прошу у  Даьла покровительства  для  всех галгаев и чтобы он защитил нас от внешних  врагов. Хочу, чтобы мы жили  в достатке и благополучии и все  беды обошли бы нас  стороной. Да будет  так!
 Все  внимательно  слушали  тост Мурцала и поддержали его.
-Да  будет  так!
На огромной поляне от края и до края – пирующие люди. Люди поодиночку или по несколько человек ходят друг к другу в гости. Иногда целыми семьями и, порой, представители одного села идут к другому селу и поздравляют друг  друга с праздником,  желают  благополучия  и  счастья. По рукам ходит круговая чаша, произносятся пышные тосты.
  Появляется Магал. Его  зовет  каждая празднующая  группа. Он  от души благодарит всех и направляется  к группе, где  сидит Гяск, обещавшему ему, что присоединится к  ним,  как только  закончит свою работу в святилищах с верующими. При его появлении все встают, а Готек не садиться, чтобы обслужить старших вместе с Асгири и Тебо.
Но Магал заставляет его сесть, сказав, что обслуживать есть моложе его – Асгири и Тебо.
  Поев со всеми,   отпив несколько глотков пива, отказавшись от предложенного бокала  карака, как более крепкого напитка,  Магал  поблагодарил за  угощение и сказал:
- Пора  приступать к обряду примирения.
    Все заканчивают  трапезу, поднимаются, готовые следовать дальнейшим указаниям жреца.  Тебо и Шадаж остаются, чтобы быстро прибрать за пировавшими и потом присоединится к ним.
-Вы  подойдите к камню, где обычно мы  разбираем свои серьезные дела, а я предупрежу Мутуза, чтобы прибыл  со своими людьми для  примирения.
-Уважаемый Магал! Я пошлю Тебо, он   пойдет и предупредит Мутуза, чтобы  он  пришел со  своими  людьми  на  примирение.
-Нет, я хочу  пройтись между  паломниками,  посмотрю, как они празднуют и, заодно, сообщу Мутузу,  чтобы  он  со  своими  людьми  подошел к  назначенному месту.
-Хорошо,- за всех ответил Гяск  жрецу,- мы сейчас подойдем к «Магал – кхеру».
   Магал направился к  Мутузу,  который  расположился со своими паломниками почти в другом конце поляны, лавируя  между  празднующими группами  людей. Все вставали и  обращались с почтением к  жрецу, приглашая его в свою кампанию, чтобы он отведал их пищу. На  что Магал вежливо отказывался, благодарил паломников и просил их сесть.
   Вот и камень, именуемый в народе  «Магал – кхера». Он представлял  собой среднего размера валун, неправильной формы, почти наполовину находящийся в земле. В двух шагах от камня, прямо по его середине, когда-то был врыт в землю широкий, высотой в метр пень, который заменял собою стол. С обеих сторон от этого стола на двух больших камнях были положены два ровных бревна, стесанные с одной стороны. Это были лавки, на которые садились старики двух  враждующих сторон, пришедшие для примирения.
 Выемки на боку огромного валуна, словно ступеньки, позволяли спокойно  взобраться на его вершину, где имелась небольшая ровная площадка.
  Стоя на ней,  Магал  возвышался над  людьми и обращался к ним с речью. Они всегда с огромным  вниманием слушали  жреца и беспрекословно выполняли его указания.
    Легко взобравшись на вершину камня, Магал  огляделся  вокруг. Далеко по всей  поляне праздновали паломники. Молодежь во многих местах утроила танцы и веселилась. Женщины старшего возраста, отдельно от мужчин, разделившись на группы, тоже трапезничали.
  Как только Магал взошел на площадку камня, многие увидели его фигуру и поняли, что начинается важное дело – процесс примирения двух враждующих сторон,  ради чего жрец и поднялся на камень. Чтобы услышать его умные речи и увидеть, как пройдет примирение, мужчины стали подходить к камню, образовав полукруг.
 Сюда уже подошли Гяск, Кадаж, Мурцал, Сиксолс  и Темирбулат, которые  были заранее приглашены для  участия в этом деле. 
С противоположной стороны показались Мутуз, Соси, Долтак, Муски, и Хосем с Алхастом. Многие  знали, что здесь намечалось примирение кровников, хотя не  все  знали истинную причину ссоры и ранение  Готека. Многие полагали, что оба повздорили при встрече на горной  тропе, и в поединке Артаху удалось сильно ранить Готека.
        Готек,  Асгири и Тебо, и прибежавшими к этому времени Гаирбеком, Шадажем и Эли, остановились чуть поодаль от камня. У противоположной стороны  стояли Артах с Умахом.
 Магал пригласил враждующие  стороны сесть друг против  друга на лавки.  Мутуз  сел  на отесанное бревно, а по обе стороны от него расположились Муски, Соси, Хосем и  Алхаст. Долтак остался стоять рядом.
 Гяск сел  на противоположную сторону.  Рядом с ним по обе стороны расположились Мурцал, Сиксолс  и  Темирбулат с  Кадажем.
-Мы  собрались здесь,- Начал Магал,- чтобы  совершить богоугодное дело – примирить  две  враждующие стороны. Прекращение вражды – это большое благо для обеих сторон, для родственников, имеющих непосредственное отношение к данному конфликту. Прекращение вражды - это мир и спокойствие  в каждой  семье. Надо всегда  думать о завтрашнем  дне, искать пути к примирению. Жизнь  человеческая так коротка, а кровная вражда ее еще больше укорачивает, толкает людей на необдуманные поступки. Даьла нас создал не для того, чтобы  люди враждовали друг с другом,  проливали кровь и убивали себе  подобных, а для мирной  жизни, для того, чтобы мы помогали  друг другу в трудную минуту и умели прощать ошибки.
     Магал говорил вдохновенно, все слушали жреца в абсолютной тишине, внимая каждому его слову,  стараясь запомнить все, что он говорит. Люди знали – Магал умный и мудрый старик, все его слова имели магическую силу убеждать и показывать  истинный смысл жизни. Собравшиеся паломники не сомневались, что  эти мысли внушает ему сам  Всевышний, а жрец доносит их до людей в своей речи.
-Мутуза мы все знаем. Он позвал авторитетных стариков, чтобы примирить своего сына Артаха с Готеком и не дать  вражде разгореться с новой силой. Он принял правильное решение. Все мы знаем  и Готека – мужественного, добропорядочного и  смелого горца.   Сегодня мы должны примирить обе стороны и прекратить между ними вражду. Для этого мы  выберем кхел – суд из авторитетных стариков. Думаю, достаточно будет по три-четыре человека от каждой стороны.  Мутуз, кого ты предлагаешь со  своей стороны?
    Мутуз встал со своего места.
-Я пригласил сюда нескольких уважаемых в горах стариков. Они сидят перед вами. Но если нужно для кхела  четырех, то я предлагаю Муски,  Соси,  Алхаста и Хосема.
-Хорошо. Но по правилам нашего  кхела любой с вашей стороны может задавать вопросы, чтобы выяснилась причина вражды и справедливо уладить конфликт.
-Гяск, кого ты предлагаешь со своей стороны?
   Тот  встает и тоже называет четырех – Мурцала, Сиксолса, Кадажа и Темирбулата.
-Хорошо,- говорит Магал.- Приступим теперь к самому главному вопросу.
 Но прежде чем мы перейдем к разбирательству дела, нам нужно выяснить истинную причину  возникновения  конфликта. А для этого необходимо, чтобы  кто-нибудь с той или этой стороны рассказал, что стало причиной вражды и ранения Готека.      
           Ни  Артах,  ни Готек не хотели  при всех высказывать истинную причину  конфликта. Артах  не  мог  говорить, что фактически он предлагал Готеку сделку, чтобы тот  отказался от своей  любимой  девушки. Готеку, в свою очередь, не  хотелось, чтобы люди  знали подробности, из-за чего у них произошла ссора, которая  и привела к кровопролитию.
  Магал спросил присутствующих, кто  начнет говорить.
    Гяск встал.
-Начну, наверное, я. Дело в том, что ссора произошла из-за девушки, к которой, как я полагаю, оба питают определенные чувства. Не хотелось, чтобы ее имя  звучало здесь.
-Хорошо. Да это и не обязательно. Главное, выяснить суть конфликта и определить степень виновности каждого и попытаться примирить обе стороны,- произнес Магал.
-Так вот,- продолжал Гяск,-  случайно встретившись на горной тропе, в разговоре Артах  попытался уговорить Готека отказаться от девушки, чтобы он  мог посвататься к ней. Если Готек согласился бы на это,  Артах обещал ему  помочь сосватать другую девушку, зная, что Готек не настолько богат, как он. Артах обещал ему дать, сколько потребуется,  коров и баранов, чтобы  сыграть свадьбу. На что Готек ответил отказом.
-Молодец!- раздалось в толпе. – Визза  къонах ва!
   Магал  поднял руку, призывая соблюдать тишину и слушать говорившего.
-Тогда в слепой ярости,- продолжал Гяск,- Артах выхватил кинжал и вонзил его в бок Готеку, который не успел приготовиться к обороне, а попытался  увернуться от прямого удара. Готек падает, обливаясь кровью. Думая, что Готек  мертв, и вокруг их никого не было, Артах вскочил на коня и умчался. Он полагал, что никто не видел, как он коварно ударил его кинжалом. Но он просчитался. Это видели мальчики, божьи посланники,  которые помогли раненому Готеку и спасли его от неминуемой смерти, а  потом все подробно нам и рассказали.
 Ропот возмущения пронесся по стоящим людям.
-Какой позор!
- Настоящий мужчина не может так поступать!
-Для любого горца это бесчестный поступок!
-Позор ему!
    Артах то бледнел, то краска заливала его лицо от таких слов. Он в бессильной  злобе глядел на всех и только сжимал кулаки. Встретившись с взглядом с Умахом, прошипел: как я ненавижу их, как бы я разделался бы с ними, попадись они мне где-нибудь в другом месте!
-А ты мне совсем не то говорил,- заметил недовольный  Умах.
-То, не то!  Какая разница. Главное, Готек стоит на моем  пути и я его должен убрать с дороги. Мы с ним говорили недолго, но он успел оскорбить и наш род,- стоял   Артах на своем.
-Ну, тогда, конечно, ты правильно поступил. Давно надо было его проучить.
  Стоящие  продолжали возмущаться поступком Артаха, но Магал поднял обе  руки вверх, призывая тем самым всех к спокойствию
-Ты все сказал, Гяск?
-Да, Магал.
-Что скажет другая сторона? Кто будет говорить?
-Я  скажу.
     Муски  встал с места.               
-Мы собрались, чтобы  примирить две  враждующие стороны. Что было, то было. Думаю, всем ясно -  оба повздорили на горной тропе из-за девушки. Никто не хотел  уступать друг другу. Один вспылил, не удержался и пустил в ход кинжал. Конечно,  это не  оправдывает его, но что поделаешь, если  молодежь горячая, чуть что хватается  за оружие. Еще раз повторяю, что произошло, то произошло. Слава богу,  оба  живы и невредимы. Я считаю: нужно просто быстрее примирить  их и на этом закончить это дело.
-Для этого мы и собрались здесь по просьбе уважаемого Мутуза. Но в какой-то степени мы должны знать, что послужило причиной их ссоры и кто в этом случае прав, а кто виноват,- произнес Магал.- Хотя все становится понятным из речи  Гяска.
-Уже не секрет,- продолжил Муски,- конфликт произошел из-за девушки. Оба не уступали друг другу. Произошла словесная перебранка. Разгневанный, Артах  первым ударил кинжалом Готека. Ну, погорячился, не удержался. С кем не бывало это в молодые годы, когда чувства преобладают над разумом?
-Мужчина, когда он имеет в руках оружие, должен сдерживать свои  чувства, а рассудок обязан всегда контролировать его действия и поступки. В слепой ярости  можно неизвестно что натворить,- возразил Магал.
-Да,- согласился  с ним Муски,- в этом случае Артах не совсем прав, что первым пустил в ход  кинжал. Поэтому наша сторона пытается найти примирение с другой стороной и готова подчиниться любому решению, которое примет  данный суд.
- Можешь не сомневаться,  суд  вынесет справедливое  решение.
-Галгаевцы знают, Магал, что ты всегда решаешь справедливо,- подал голос  Мутуз,- и мы всегда с удовлетворением воспринимаем твои  мудрые решения.
-Спасибо  на  добром слове. Я всегда  стараюсь  справедливо  решить любой спор или конфликт. Можете не сомневаться - и в этом случае так же поступлю.  Для меня  обе стороны одинаковы. Главное – чтобы восторжествовала правда, справедливость, а зло было наказано в любом его проявлении. Так внушает мне Всевышний, и так я всегда поступаю, чтобы среди  людей всегда  был мир и спокойствие.       
-Мы не сомневаемся в этом,- произносит Сиксолс.- Недаром о твоей мудрости  справедливо решать самые запутанные споры ходят легенды у нас в горах.
     Магал только улыбнулся на эту похвалу и спустился с каменного возвышения и остановился возле  большого пня, который  был предназначен для стола.
 -В данном конфликте для меня нет ничего  сложного и запутанного. Извините, если я буду говорить резко и неприятные вещи  для некоторых, но ничего не поделаешь – лучше  горькая  правда, чем сладкая ложь.
-Говори, Магал, мы слушаем тебя!
- Мы знаем, ты решишь по справедливости, какой бы человек  не стоял перед тобой - бедный или богатый!
 - Итак, двое повздорили из-за девушки, к которой оба питают  определенные  чувства. Один, чтобы устранить своего соперника со своего пути, пытается поначалу мирно договориться с ним, предлагая за это определенную материальную помощь в дальнейшем, зная, что он не богат, если  тот откажется от своей возлюбленной. Я говорю понятно для всех?
-Да!  Да! – раздаются со всех сторон возгласы.
-Но его усилия не увенчались успехом,- продолжает жрец. - Молодой мужчина, с которым он хочет договориться, не согласен уступить ему свою девушку ни за какие блага на свете, потому что в его благородном  сердце сохранилось понятие чести и достоинства. Тогда, видя, что тот не идет на уступки, первый решает  устранить его насильственным путем. То есть – убить соперника. Благо, думает он, на горной тропе мы одни и никто нас не видит. Тогда он так полагал, не думая, что от всевидящего взгляда Всевышнего, Дяла, ничего не скроется: он видит и на земле, и на небе, и под  землей и под водой.
-Не предлагая поединка на равных, он решает опередить его, чтобы тот не догадался о его коварном замысле, он молниеносно выхватывает свой кинжал и вонзает его в бок  сопернику, который  падает на землю. Думая, что он убил его,  он садится на своего коня и спокойно уезжает с этого места. Остальное вы все прекрасно знаете.
-И какое будет твое решение?
-Решение тут одно – Артах должен отвечать как за убийство человека. Если бы не подростки, которые перевязали его раны, Готек неминуемо скончался бы от потери крови.
- Верно!
- Правильное решение!
- Кто считает мое  решение  неверным, пусть оспаривает и докажет, что я  не прав. Я с большим вниманием и уважением  выслушаю его доводы.
-Хьо бакха лув!
-Как всегда ты прав, Магал!
-Более мудрого и справедливого решения в данном случае нет!
-Считаем, что этот дов  иначе нельзя разрешить!
Магал поднял руку, призывая к тишине.
-Я не  все сказал, еще не  высказались обе стороны. Пока есть им  что возразить и опровергнуть мое  мнение, решение не считаю принятым. Кто хочет говорить?
  Мутуз поднялся с места.
-Я внимательно слушал твою речь, Магал. Возразить мне тебе нечего - ты всегда мудро и справедливо решаешь любые споры и конфликты. Об этом все знают в горах. Как ни горько осознавать, что мой сын погорячился и первым нанес  удар, но с этим приходится смириться. Я считаю, что он  был не прав и поэтому  любое твое  решение приму как должное и без возражения.
      Мутуз понимал: принародно надо подчиниться  суду, тем более не идти наперекор такому всеми уважаемому  авторитету  во всей горной Галгайче как Магал, да и стремился  быстрее уладить конфликт, чтобы  заняться текущими делами. Он еще надеялся опередить Готека по части  сватовства Зальбики, полагая, что Эльбузко не устоит перед его богатыми  дарами. Мутуз готов был  отдать любое  количество скота, лишь бы уладить  этот конфликт,  а там и захватить инициативу  в свои  руки, заслав сватов  к отцу  Зальбики.  Но и здесь он просчитается.
-Итак, - Магал поднял руку,- ты  согласен, если кровная месть между твоим сыном Артахом и  Готеком прекратится уплатить полную стоимость крови?
-Да,  Магал,- произнес, заметно  побледневший Мутуз.- Мир между кровниками  превыше всего. Человеческую жизнь нужно всегда ценить выше любого количества скота.
-Похвально, Мутуз, хорошие слова ты говоришь. Полная  стоимость виры, то есть крови в горах, равна 120 коровам, трем  лошадям, среди которых одна должна быть полностью  снаряжена, а также отрезу  шелковой ткани  грузинского производства и одному быку,  который ты должен заколоть при примирении.
-Я же сказал, что согласен с любым твоим решением. Знаю - оно будет  справедливым.
-И ты не ошибаешься, Мутуз. Я не имею права  решать такие  дела несправедливо, так как  Всевышний за  это может меня покарать. А теперь все  слушайте меня  внимательно. В этом  деле имеется один важный  момент.  Возможно, не все  знают об этом. А я знаю все подробности. Дело в том, что один из близких родственников Готека,  Асгири, не устоял и попытался  отомстить за нанесенную рану Готеку. Он пробрался в башню Долтака, где скрывался Артах, вызвал его тут же в комнате  на поединок и, проявив ловкость и силу, ранил  его. Думая, что Артах  убит, он скрылся из селения, предупредив своих родных через младшего брата.
 Услышав такое, удивленная толпа людей одобрительно загудела.
-Молодец! Отомстил все-таки за Готека!
-Артах думал, что за Готека некому будет мстить? Но не тут-то было!
-Асгири намного младше Артаха, а по силе и ловкости никому не уступит!
-Он прекрасный танцор, наездник, благородный и смелый джигит!
          Асгири, услышав о себе такое, стало  не по себе от таких похвал в свой адрес, лицо покрылось румянцем. Готек искоса посмотрел на его молчаливое мужественное, но  благородное лицо и сердце переполнилось гордостью  за  него.
«Незаметно возмужал, настоящим джигитом вырос, очень горяч, но смел и отважен, такой ни в чем не подведет».
     Магал снова поднял руку, призывая собравшихся успокоиться.
-Если быть до конца справедливым, то и Асгири должен уплатить противоположной стороне полную стоимость виры, как за убийство человека. Ведь он исчез из башни Долтака, полагая, что Артах погиб, но он каким-то  чудесным образом остался жив, да и раны быстро затянулись.
-Но он мстил за Готека!- раздалось в толпе. – А это мщение за пролитую кровь родственника справедливо!
-Верно!- поддержал говорившего Магал, проводя  свое разбирательство так, чтобы присутствующие сами в своих высказываниях подошли к нужному  выводу, необходимому для окончательного утверждения правосудия.
-Если сторона Артаха должна уплатить Готеку полную сторону виры, то и Асгири  должен уплатить стороне Артаха тоже полную стоимость виры. И что из этого получается?
-Получается то, что в этом  конфликте  обе стороны уровнялись в отношении уплаты виры!   
-Совершенно верно! Остается  только всех троих примирить рукопожатием и вражда на этом всех прекращается.
    Небольшой ропот прошелся среди горцев.
- Мудрое и справедливое решение! 
- Выходит, Артах ничего не должен уплатить!      
- Но ему отомстил Асгири, он тоже пострадал, получил ранение!
- Да, но Асгири  мстил за раненого  Готека, в честном, открытом поединке, и при этом не проявил коварства, как Артах!
- Что верно – то верно! Асгири молодец, настоящий  мужчина!
Очень было не по себе Артаху, слышать такие нелестные слова в свой адрес, а Асгири, этого молодого ловкого юношу, собравшиеся хвалили. Все кипело в нем, но сделать он ничего не мог. Он только крепко сжимал кулаки и крепче стискивал зубы от  бессилья и злобы.
-Все против меня,  все недовольны мною!  Ничего, я все  это вам припомню,  всем вам отомщу!
-Не кипятись, всему свое  время!- успокаивал его Умах,  которому  тоже было неприятно слышать такие  реплики в адрес Артаха.
-Ничего,  пусть кто-нибудь придет  ко мне зимой или вообще за помощью,- возмущался Артах,- а там посмотрим. - Помощи они от меня не дождутся, даже если будут зимой подыхать с голоду!
- Правильно, надо запомнить, кто больше всего выступает,- поддержал его Умах,- а потом все  им припомнить.
     Собравшиеся как бы сами подвели  черту, осудили поступок Артаха, хотя считали, что Артах должен был за свой коварный удар понести хоть какое-нибудь наказание, уплатив Готеку  хоть часть скота. Но согласились с решением Магала, зная его справедливость в решение  любого вопроса, не  беря ничью сторону по признаку симпатии или антипатии.
- А теперь прошу подойти сюда Готека и Артаха для совершения примирения.
       Готек и Артах подошли к Магалу и молча стали друг против  друга.
- То, что было между вами – осталось в прошлом. Пожмите друг другу руки в знак примирения и забудьте о своей кровной вражде. Отныне вы не кровники.
  Буря чувст возникла в душе у Готека, при виде Артаха так  близко возле себя, правда, уже не такого надменного и самоуверенного, как раньше, на все же смотрящего на своего противника  с некоторой долей презрения.   
«Из-за тебя я не могу  нормально жить,- пронеслось в голове у Готека. - Все время ты на моем пути. Как я тебя ненавижу!»
  В свою очередь почти так же думал и Артах, глядя с нескрываемой ненавистью на Готека,  который  нисколько не боялся его и не думал уступать ему ни в чем. Это еще больше раздражало Артаха и бесило его.
- Пожмите друг другу руку,- снова произнес Магал, видя, что оба стоят и смотрят друг на друга, стараясь не уронить своего достоинства перед собравшимися.
  Готеку хотелось быстрее закончить эту затянувшуюся процедуру, он поднял правую руку и медленно протянул ее Артаху. Тот не заставил себя ждать, быстро пожал ее, сразу отметив про себя, какая  она  сильная и крепкая.
-Готек,- произнес Магал,- ты можешь отойти в сторону.- Асгири, подойди к Артаху.
  Асгири подошел и встал на то место, где стоял Готек. Сразу всем бросилось в глаза разница в возрасте между обоими. Артах был на голову выше Асгири, и, казалось, был сильнее его. Но юный Асгири был на вид коренаст и крепок, а сила и  ловкость проглядывалась в легкости его движения и горделивой осанке.   
 И не совсем было понятно горцам, как он смог одолеть Артаха. И это вызывало чувство уважение к Асгири.
- Отныне вы не кровники, пожмите друг другу руку и удалитесь с миром.
  Артаху тоже надоела эта процедура примирения, стоять под взглядами десятков людей и поэтому он  первым протянул руку для пожатия. Асгири  пожал ее, но когда Артах хотел убрать руку после пожатия, Асгири придержал ее, и тому ее пришлось буквально выдернуть из его цепких крепких рук. Он это сделал намеренно, и это не осталось не замеченным. Легкий смешок прошелся по толпе людей.      
- Примирение состоялось,- произнес Магал.- Кто хочет что-нибудь сказать или высказать свое несогласие?
- Нет, все  по справедливости ты разрешил, Магал!
- По – другому  это дело не рассудить! Ты мудрый и справедливый!
 Магал обратился к Мутузу:
- С решением суда  согласен?
- Да.
Затем он повернулся в сторону Гяска.
- А ты что скажешь?
- О, высокочтимый Магал!- произнес Гяск. – Ты рассудил по совести и справедливости. Сказать мне нечего.
- Тогда можно продолжить праздник в честь нашего  Всевышнего.
Неожиданно из задних рядов стоящих людей раздался громкий голос:
- Магал, разреши мне сказать несколько слов!
    Все повернулись к говорившему. И тут же расступились перед высоким, крепким стариком, который уже пробирался к центру.  Все в нем узнали Элбузко, отца Зальбики. 
Да,  конечно,- произнес Магал. Здесь может любой высказаться без ограничения.
Артах и Умах отошли немного в сторону, увидев, что отец Зальбики приближается к середине.
   Элбузко подошел к Магалу, стал рядом с ним, повернулся лицом к собравшимся. Он жестом руки попросил сесть  Гяска  и Мутуза и их сторонников, которые привстали при его появлении, когда он подходил к жрецу.
    Готек, увидев  Элбузко, сразу же быстро отошел в сторону и встал за  людьми, чтобы  его не увидел отец Зальбики.
- Я хочу вот что сказать,- начал Элбузко, откашлявшись в кулак.- Сегодня на нашем священном празднике состоялось примирение кровников. Слава  Всевышнему, что вражде между ними наступил конец. Я воздаю хвалу мудрости и справедливости решения в этом деле Магалу, который не ущемил ни одну из сторон. Мы все удовлетворены его решением. Я правильно говорю?
- Да, да!- раздалось со всех сторон.
- Таким образом, раз уже состоялось примирение, я хочу выполнить данное слово уважаемому всеми нами Гяску из Лялага, которого вы все хорошо знаете. Дело в том, что он на  днях приехал ко мне вместе с  Сиксолсом, которого вы тоже хорошо знаете. Приехали они с одной целью – сосватать мою дочь Зальбику за своего родственника Готека.  Мы все знали, что Готек состоит в кровной вражде с Артахом. Я ему сказал, что ответ он услышит здесь на  горе Мят-Лом во время священного нашего праздника, после проведения обряда примирения. Примирение состоялось, и я хочу дать ответ  Гяску  по поводу их зоахалол. Считайте, что  сватовство состоялось, и я отдаю свою дочь за  этого благородного и мужественного Готека, который, защищая  честь моей  дочери, был ранен и к, счастью, уже жив и здоров.
«Вот почему тогда отсутствовал Гяск,- подумал, ошарашенный, Готек, услышав слова старика.- Никому ничего не сказал, даже Кадажу, и отправился с Сиксолсом в Эрзи».
  Подобные мысли тоже возникли в голове у Кадажа.
« Молодец, Гяск! Сообразил, что надо сделать, чтобы в этом деле опередить Артаха. Да еще при всем народе Элбузко дает свое согласие на сватовство соей дочери. Как наверное рад этому Готек, что приходит конец его тревогам за Зальбику. Остается только сыграть свадьбу. Ее то мы достойно проведем».
  Толпа восторженно зашумела, высказывая одобрение действием Элбузко.   
- Ты правильно решил, Элбузко!
- Готек благородный и достойный джигит!
- Он смелый и надежный  во всех отношениях!
 Услышав такие слова Элбузко и возгласы людей, Мутуз заметно побледнел, а затем краска залила его лицо и шею.
« И здесь меня опередили! Более того, вовсю восхваляют Готека, как будто нет ни меня, ни моего сына. А как я рассчитывал, что первым посватаюсь к Элбузко и богатыми  дарами склоню его на свою сторону».
  Артах в бессильной злобе только скрипел зубами, да сумрачно  смотрел по сторонам, услышав такую неожиданную новость для себя.
- Умах,- шепотом сказал ему Артах,- как я ненавижу их всех! Такого унижения и оскорбления я не вынесу! Тем более потерять Зальбику! Этому не бывать! Что же мне делать?
 Умах тоже,  не  в меньшей степени, удивленный таким поступком Элбузко,  не находил выхода из сложившейся  для них новой ситуации.               
- Может быть,  украдем ее, спрячем в надежном месте,  пока старики не поладят между собой? Сделаем засаду возле родника, куда девушки ходят за водой!
- Не знаю, но что-то надо предпринять. Терпению моему пришел конец.   Видишь, вон сын Кадажа, Тебо, этот змеенышь, отделился от толпы людей и побежал сообщать новость,  как ты думаешь кому?- прошипел сквозь зубы Артах.
- Тут  долго думать не приходится. Ясно, что Зальбике,  которая танцует с  молодежью.
- Да, сегодня все против нас складывается. Но ничего! Посмотрим, кто кого!
Артах с Умахом, не дожидаясь, когда все  станут расходиться, спокойно направились к своему месту, где трапезничали, опустились на войлочные подстилки.
   Увидев  удаляющихся  Артаха и Умаха, Мутуз наклонился к Долтаку на ухо и шепнул ему:
- Иди за ними и не оставляй их одних. Нехватало, чтобы Артах что-нибудь  здесь на священном празднике что-нибудь сотворил. Горячий он у меня.
- Хорошо.
 Долтак, отделившись от толпы, держа их на расстоянии, направился за ними.
  Взяв кусок баранины, Артах сказал:
- Умах, налей-ка немного крепкого, что-то на душе  тоскливо мне.
- Карак или  них?
- Что крепче?
- Конечно, карак! Но пиво сварено крепкое. Правда, карак гораздо крепче.
- Вот и наливай его!- раздраженно произнес Артах, подавая деревянную чашечку,- пока старшие не появились.
- Чего злишься, вместо того, чтобы спокойно обдумать, наши дальнейшие действия! Я не меньше тебя ненавижу их всех, но нам надо решительно что-то предпринять, чтобы Зальбика не досталась Готеку.
- Не обращай на меня внимания,- примирительно произнес Артах,- я сам не свой сегодня.- Ты что будешь пить? Наливай себе карак.
- Нет, я лучше выпью них. Пиво вкусное и крепкое. Мне оно больше нравится.
- Ну, как хочешь!
    Умах налил обоим, пожелал  удачи в похищении Зальбики. Выпили обжигающей жидкости,  закусили. И тут же  почувствовали, как  теплая волна разлилась по всему телу и принесла им умиротворение. Они на некоторое время  успокоились, молча ели, каждый думая о своем. Долтак, наблюдавший за  ними издалека, дал им возможность поесть и только  тогда подошел к ним.
       В душе у Готека – буря  чувств.  Он  предположить не мог, что его головная боль так  неожиданно разрешиться и притом здесь,  на священном празднике. Он стоял несколько минут, оторопевший, отказываясь  верить тому, что  говорил  Элбузко.
   « Надо же,- подумал Готек,- Гяск все обдумал,  все рассчитал и вместе с Сиксолсом, никому не говоря, съедил в Эрзи к Эльбузко в качестве сватов. Спасибо им  за это! Они такое сделали, что никогда  мне  этого не забыть».
  А Тебо подбежал к отдыхающим женщинам, извинился и отозвал в сторону Сахар и рассказал, что произошло возле Магал кхера. Обрадованная мать Готека воскликнула:
- Значить примирение состоялось, и Элбузко сказал, что готов отдать  Зальбику за моего сына?
- Да, нани! Теперь осталось готовиться к свадьбе.
- Как ты обрадовал меня, мой мальчик! Да за такую весть я тебе подарю самого большого барана!
- Ничего не надо, нани! Я побегу и расскажу все Зальбике, которая в конце поляны танцует с подругами.
- Беги, дорогой мой, обрадуй ее, пусть  сердце девушки успокоится!
От нее Тебо побежал к веселящейся молодежи. Разыскал  Зальбику, которая стояла в стороне с подружками о чем-то разговаривала и весело смеялась.
  Стройная, с горделивой осанкой, по натуре, отнюдь, не заносчивая, а наоборот, воплощение доброты и кротости, она в красивом  курхарсе и нарядном платье, тонким станом, лицом матовой белизны, оттеняющими черными дужками бровей и карими глазами, была поистине красавицей. Глядя на ее стройную фигуру, легкие плавные движения, с постоянной улыбкой на лице, многие парни, да и мужчины, долго оставались во власти ее очарования.
      Тебо извинился и отозвал Зальбику в сторону и сообщил ей приятную новость. Девушка вся зарделась,  потупила глаза.
- Спасибо тебе за приятную весть. Хоть весело на этом празднике, но на душе у меня было грустно. Но я не подавала виду и с волнением ждала окончания примирения. И вот ты первый сообщил мне хорошую новость. Да не одну, а две. Баркал, тебе, мальчик. Чей ты и как тебя зовут?
- Я Тебо, сын Кадажа из Лялага. Мой отец друг Готека. Я и мои три брата – Шадаж, Эли и Жантемир, а также и Гаирбек, ты знаешь чей он брат,- девушка утвердительно кивнула головой,- хотим, чтобы ты вышла замуж за Готека, а не за противного Артаха. Но сегодня твой отец при всех дал согласие отдать тебя за Готека. Даьла сегодня на нашей стороне, и мы все этому очень и очень рады!
Девушка улыбнулась своей очаровательной улыбкой:
- Спасибо вам. Я и не знала, что у меня есть такие  замечательные защитники!
   Зальбика ласково погладила его по голове рукой, еще раз поблагодарила за хорошие вести, извинилась и снова вернулась к своим сестрам и подружкам.             
       После окончания обряда примирения, люди от «Магал-кхера» стали расходиться по своим местам,  обсуждая увиденное и услышанное.
  Мутуз, в подавленном состоянии, правда, стараясь не показывать это окружающим, заспешил со своими людьми на свое место, чтобы продолжить трапезу.   Гяск,  Кадаж, Готек и Асгири со своими   стариками  задержались. К ним подходили знакомые и незнакомые люди, поздравляли с завершением примирения, отмечая справедливое решения жреца Магала в этом деле. Гяск поблагодарил от имени всех Магала, пожелал ему долгих  лет жизни.
- Так было угодно Всевышнему,- говорил жрец. - Даьла  всемогущ и справедлив. И мне он внушает эти мысли. Я предлагаю продолжить наш праздник. Мне надо пройтись среди паломников, посмотреть, как народ веселится.               
  Жрец в окружении нескольких стариков стал удаляться, остальные люди потянулись за ним. Гяск  пригласил  Элбузко уже нового родственника - свата, и двух его двоюродных  братьев к своему кругу, чтобы  продолжить священный праздник.  К его большой радости,  Элбузко согласился. Готека к этому моменту, пока Гяск разговаривал с Элбузко,  уже как ветром сдуло: не положено у горцев будущему зятю показываться на глаза тестю. Поэтому Готек, позвав с собой Шадажа, затесался среди  уходящих людей, чтобы примкнуть к какому-нибудь знакомому кружку  односельчан и с ними продолжить празднование.
       Праздник длился почти весь день. Куда ни глянь – на горной поляне везде царит веселье, шутки, смех, задорная  лезгинка. Когда день стал клониться к вечеру, костры почти уже догорали, люди вскоре начнут собираться в обратный путь.  Магал со своими двумя помощниками уже уложил в корзины все  подношения: мясо, треугольные лепешки – божельгишь. Все это он пересушит и на многие  месяцы  у него хватит еды со священного праздника Мятцели. Ближе к вечеру  паломники, заметно усталые, но в душе довольные, потянулись домой.
 
                *  *  *  *               

            - Вот видишь,- воскликнул Алайг,- Артах  не оставляет попытку  украсть Зальбику, даже после того, когда  сватовство  состоялось, и отец  решил отдать ее Готеку!
Оба недавно пришли с улицы, где с друзьями погоняли в парке футол, нашли в холодильнике, чем подкрепиться, дали задание Гураму и с большим интересом  смотрели по голубому экрану, как проходило примирение между Готеком и Артахом. Ни одно слово, сказанное на этом обряде, не пропустили ребята. Особенно их насторожило и возмутило то, что Артах и Умах задумали любой ценой украсть девушку и помешать Готеку жениться на Зальбике.
-  От них можно что угодно ждать!- взорвался Тимур.
- Но мы не допустим, чтобы их коварные замыслы осуществились!- уверенно сказал Алайг. – Так ведь, Гурам?
- Как скажешь!- Раздался голос  волшебника. – Могу прямо сейчас уничтожить  обоих, а пыль их развеять по горам!
- Никого не надо уничтожать, пусть живут себе, как жили, но осуществиться их планам мы не дадим,- произнес Тимур, еще не остыв от возмущения.
- Правильно,- поддержал его Алайг.- Надо придумать, как помешать им, чтобы они не украли Зальбику.
Но Тимур, уже сообразивший, как помешать Артаху и Умаху, спокойно заметил, давясь от смеха:
- Пускай воруют девушку, а там посмотрим.
- Ты чего?- не понял Алайг.- Соображаешь, что говоришь?
- Соображаю. Вот что я придумал.
И Тимур рассказал, что он придумал, чтобы насолить спесивому Артаху. Когда он закончил, то уже Алайг  не  мог удержаться от хохота.
- Молодец, здорово придумал, голова твоя  хорошо варит!


* * * *

На другой день, после праздника у Мятцели, в Фалхане у Долтака,  Артах и Умах инструктируют Инала и двух парней,  как нужно похитить Зальбику у родника, когда она придет  с родственницами или подругами или с за водой.
- Главное,  надо спокойно подъехать,  не спеша слезть с коней, пошутить с ними, чтобы они не  догадались о вашем намерении, а затем быстро схватить ее, завернуть в бурку и умчаться  подальше от родника. Если она  будет одна, никто не сообщит ее родственникам и погони можно не опасаться.
- Но если девушек будет  несколько, то они поднимут шум, сообщат в село, и тогда нужно ожидать погоню,- добавил Умах.
- Не волнуйтесь, сделаем как надо!- заверил Инал. – Я уже один раз участвовал в таком деле.
- Значит, уже опыт есть.   
- А Гирг и Батах  знают, как себя вести в подобных делах?- поинтересовался  Артах.
- Ну, что ты! Они отличные  джигиты!
- Смотрите, не подведите,- предупредил их Умах. – Дело очень серьезное.
- Не беспокойтесь, все сделаем, как надо.
- Когда все удачно закончится, я  щедро вознагражу вас,- заверил их Артах.
- Мы будем стараться не из-за награды, а  ради Инала,- спокойно сказал  высокий, плотного телосложения Гирг. – Он попросил нас участвовать в этом деле.
- Вот и хотим помочь ему,- добавил Батах, среднего роста, коренастый  юноша. – Мы с детства  дружим с Иналом, и все серьезные  дела делаем вместе: ходим на охоту, в лес по дрова,  пасем  скотину.
- Хорошо, раз так. Еще раз давайте обговорим все подробно,- оживился Артах, довольный  их ответами. – А вы Зальбику знаете, хоть раз видели ее?
- Мы не видели ее, но  Инал ведь знает, он нам и покажет ее.
- Да, я ее знаю, я же вучера на празднике один раз станцевал с нею,- уверенно произнес Инал,- я им  покажу ее возле родника.
- Ну, тогда хорошо. Идите и готовьтесь. Дайте  коням отдохнуть и хорошенько их накормите,-  подытожил Артах.- Выедем рано утром и спрячемся на окраине села Эрзи, в небольшом лесу, недалеко от родника. А там видно будет, на месте разберемся.
   Молодые парни попрощались и отправились готовиться к завтрашнему делу.
- Думаю, эти ребята справятся с нашим  заданием,- произнес Артах. - Настроены  решительным образом, не  трусливые.
- Да,- поддержал его Умах. – Особенно  Гирг. - Завтра  день покажет, как они справятся с нашим поручением, хотя оно не такое и сложное – украсть у родника девчонку, завернуть  в бурку и ускакать на коне с дорогой добычей.
    Умах заразительно засмеялся,  довольный  приведенным сравнением.
- Но мы должны быть неподалеку от них, на всякий случай, чтобы ничто не помешало нашему замыслу.
- Конечно, мы  спрячемся в небольшом  лесочке, недалеко от родника и будем наблюдать оттуда.
 Рано утром все пятеро выехали из Фалхана. День выдался солнечным, теплым. Тропа то опускалась с горы, то взбегала на невысокие холмы. Со стороны казалось, что всадники по каким-то делам едут в направлении села Эрзи.  Через час с лишним все  добрались до места назначения недалеко от села, въехали в лесок, спешились и стали  вести наблюдение за родником, который виднелся, как на ладони, внизу возле пригорка. Из села Эрзи  редко кто выезжал, в основном все еще рано утром выгнали свои стада и пасли их далеко от этих мест.   
Вот показались на горной тропе две девушки. В руках  медные кувшины - кудалыш с узкими горлышками, сделанные  искусными мастерами так, чтобы вода не расплескивалась.  Понятно было, что среди них нет Зальбики. Одна горянка была довольно полная, среднего роста,  другая, худощавая, выше  своей подруги. Разговаривая о своих делах, обе, не спеша, подставили свои кувшины под струю воды, сбегавшую по деревянному  желобку, наполнили их. Немного посудачив, вскинув кудалы на плечи, они, переговариваясь, иногда смеясь, удалились в сторону села.
- Интересно, долго ли нам придется  здесь стоять,- произнес  Артах.- Может она сегодня совсем не придет за водой.
- Всякое может быть, но мы  должны терпеливо ждать, - сказал Умах, подтягивая  у своего коня подпругу.               
- Смотрите, трое девушек идут за водой!- воскликнул Инал. - Похоже, что одна из них Зальбика.
  Все пристально  стали всматриваться вперед,  но точно определить было трудно из-за большого расстояния. Артах  с Умахом  тоже не могли  утвердительно сказать, что среди них была та, которую они хотели похитить.
- Подъезжайте к роднику, на месте убедитесь, есть ли среди  них  Зальбика или нет. А дальше делайте свое  дело быстро и без лишнего шума. Когда вы ее схватите, то сразу же скачите прямо в Фалхан, а мы за вами,- приказал Артах.
- Хорошо!- воскликнул Инал  и выехал с напарниками из-за деревьев и, не спеша, направился к роднику.
  Горянки подошли к источнику, стали наполнять свои кудалыш водой. Вот всадники поравнялись с ними. Девушки стыдливо укрывали свои  лица от взглядов парней  головными легкими шарфиками, один конец которого был перекинут через плечо.
     Затаив дыхание, следили за происходящим  из укрытия Артах с Умахом.  Вот  Инал и Гирг  спешились и, видимо, шутливо ведя с ними разговор,  попросили дать им напиться. Одна из них взяла деревянную чашечку, постоянно находящуюся подле родника, чтобы люди могли пить, набрала воды и протянула вначале Гиргу, а когда он выпил, снова набрала и подала Иналу. Он тоже выпил.
    Поблагодарив их, парни дали возможность им с наполненными  водой кувшинами двинуться по извилистой тропинке  в село. Когда последняя  проходила мимо Инала, он вдруг взялся за ручку ее кувшина. Она от неожиданности выпустила его и отпрянула в сторону:  не принято горцу вольно обращаться с девушкой, дотрагиваться до нее рукой. Инал отставил кувшин в сторону.
В это время Гирг легко захватил ее правой рукой за талию, приподнял над землей и подхватил ее ноги  на  вытянутую  левую руку.  Получилось, что он взял ее на руки,  как ребенка. Девушка от неожиданности вскрикнула, не поняв сразу, что с ней происходит, Когда до нее дошло, что ее хотят похитить, она закричала не своим голосом, попыталась вырваться.
Подруги ее, побросав кувшины с водой на землю,  с криками побежали, что есть силы, в Эрзи, поднимать тревогу.
- Кто вы такие? Что вам от меня надо?  Мои братья вам этого не простят!
- Глупая, если бы ты знала, какое  счастье тебя ждет, ты бы не кричала так! Если бы знала, какой  богатый и известный  жених полюбил тебя! У Артаха богатство не меренное!
- Отпустите меня! Никого мне не надо! Отпустите меня!
  В это время Батах  кинул Иналу бурку, которая лежала сложенная на седле. Инал, вместе с Гиргом укутал в нее с головой кричащую от испуга девушку, которая пыталась  вырваться из цепких рук похитителей,  и  вскочил на коня. Гирг подал ему  драгоценную добычу. Инал положил  ее поперек седла и галопом помчался в свое село. Гирг и Батах кинулись  за ним.
- Слава Всевышнему!- воскликнул Артах.- Едем, пока  нет погони!
      Оба, пришпорив коней, помчались вслед за стремительно ускакавшими  парнями.  На всем пути следования им попались  два-три горца, да пара пастухов, пасущих свои стада на склоне горы в стороне от тропы. Они провожали их любопытными взглядами, пытаясь понять, что задумали, стремительно проскакавшие мимо них всадники.  Скачущие за ними двое были похожи на преследователей, которые пытаются их  догнать. 
  На всем протяжении  пути Инал,  пытаясь успокоить кричащую завернутую в бурку девушку, громко говорил,  что она должна была только мечтать  о таком  парне, как Артах. Она не пожалеет, что выйдет за него замуж.
- Пойми, Зальбика, лучше выйти за Артаха и жить припеваючи, катаясь как сыр в масле, чем с этим бедняком Готеком!
  После этих слов,  девушка  вдруг притихла, успокоилась, ничего нельзя  было разобрать, что она пыталась  сказать. Доносились только глухие обрывки фраз, которые нельзя было  понять. Вскоре она совсем замолчала.
- Молодец, успокойся и лежи спокойно, скоро приедем!
   Ее молчание Инал расценил по-своему: «Наверно, я убедил ее, что с Артахом ей  жить будет лучше, чем с Готеком. Обратной дороги ей все равно нет».
 Вскоре они въехали во двор Долтака, распугав бродивших во дворе кур, спешились. Гирг  и  Батах, бережно сняли с коня  драгоценную ношу, поставили ее на землю и развернули бурку.
 Девушка уже успокоилась и не кричала. Она поправляла на себе сбившее платье и растрепанные на голове волосы. Она с презрением смотрела на своих похитителей.  Глаза ее пылали гневом. Инал соскочил с коня и подошел к ней. Увидев ее лицо, у него ноги одеревенели и чуть не подкосились.
  О, ужас! Это была не Зальбика, а какая-то незнакомая ему  девушка, правда,  чуть-чуть похожа на нее и тоже с приятной внешностью.
-И украсть нужную девушку толком не смогли. Хотели Зальбику, а схватили меня. Тоже мне, горе-похитители!
 Гирг и Батах враз глянули  на  побледневшего  Инала и одновременно сказали:
- Что ты наделал, ты понимаешь или нет?
- Куда твои глаза глядели?- сокрушенно произнес Гирг, понимая всю серьезность создавшего для всех положения.
- Мне… показалось, что это… была… Зальбика,- пролепетал, не на шутку испуганный Инал. – Я еще вчера с ней на празднике танцевал…
- С кем это ты танцевал?- не дала  девушка ему договорить.- Со мной ты танцевал. Ты выбрал Зальбику, а ее в это время какой-то мальчик отозвал в сторону. И вместо нее я вышла в круг, забыл, что ли?
- Как тебя зовут и чья ты?
- Меня зовут  Залихан. Я дочь Елмурзы. Я дальняя родственница Зальбики по материнской линии. 
   В это время во двор, на разгоряченных конях,  ворвались Артах и  Умах. 
  Соскочив с коней,  они подбежали к ним. При их появлении, все  трое расступились. Увидев  лицо похищенной, Артах, остановился на месте, остолбенев.
- Так  это же не  она!- застонал он. – Как ты мог ошибиться!
- Я… Я… Мне показалось…
- Показалось!..
  Умах замахнулся на него кулаком, но не ударил, несмотря на то, Инал даже и не пытался  увернуться.
«Но как она похожа на Зальбику!- пронеслось в голове у Артаха.- И не удивительно, что Инал, в спешке, не доглядел кто перед ним».
 Открылась дверь, показался Долтак, а за ним и его жена, услышав шумный разговор во дворе.
-Ладно,- сказал Артах, пришедший в себя от потрясения,- девушку отведите на женскую половину, а вы заприте ворота.- Ничего, разберемся…


*  *  *  *

Во второй половине дня у Готека в комнате гости: Гяск, Сиксолс и Кадаж, которые сидят, хозяин дома стоит и не садится. Его мать, Сахар, тоже стоит у  порога, готовая слушать, что расскажут двое стариков, только что приехавшие из Эрзи.
-Приняли нас хорошо,- начал Гяск. – Завели в хьаший ца. Вместе с Элбузко с нами сидели двое его братьев. Молодые парни стояли у стены. Мы вчера на празднике договорились с Элбузко, что приедем сегодня и назначим дату свадьбы. Я спросил их, сколько времени им надо на подготовку. Они ответили, что готовы в любое время. Тогда я им сказал: давайте не откладывать и сыграем свадьбу в ближайшее воскресенье. Правильно я сказал?
- Совершенно верно,- вставил слово Кадаж.
- Сахар, как ты думаешь, не поторопился  я, правильно я выбрал день?
- Очень даже правильно!- утвердительно кивнула головой  Сахар. – Времени на подготовку хватит. Парня женить всегда легче, чем выдавать дочь.      
- Вполне хватит,- заключил Сиксолс.- Для девушки всегда требуется  больше времени, чтобы собраться. Но они сказали, что готовы. Так что, в это воскресенье и сыграем свадьбу. 
- Вот и отлично,- улыбнулся довольный Гяск.- А теперь следующий не менее важный  момент. Пока мы там были, зарезали  барана и нас ни за что не отпускали, пока мы не покушали. Только мы успели поесть, как  неожиданно снаружи раздались крики, все пришло в движение. Оказалось, что у родника украли  девушку Залихан, и похитители исчезли в неизвестном направлении. Она приехала погостить к Зальбике, чтобы принять участие в празднике Мятцели. Залихан их дальняя родственница по материнской линии. Тут же  Элбузко организовал погоню по трем направлениям.
- Мы с Сиксолсом предложили свою помощь, но Элбузко сказал: « Вы поезжайте домой, у вас много своих дел, готовьтесь к свадьбе, а похитителей мы найдем, а если даже и не обнаружим, то они сами объявятся - пришлют человека. А там  мы с ними разберемся». Вот такие дела.
- Завтра все равно надо будет съездить и узнать – нашлись или объявились похитители девушки,- сказал Кадаж. – Если надо, то я могу с утра отправиться в Эрзи.
- Мы так сделаем,- произнес Гяск.- Я, Сиксолс и ты  завтра с утра поедем к Элбузко и все станет ясно, чем закончилось похищение. А сейчас давайте  обдумаем, как нам подготовиться к свадьбе, чтобы ничего не забыть и не упустить.
               
              * * * *

   А  в Лаьлаг1 спешно поскакал  Гирг, чтобы он  рассказал Мутузу, что произошло. Тот, не на шутку обозленный на своего сына на его очередной нерадивый поступок, который  может привести  к  кровавой  вражде, захватив  с собой  Муски и Хосема, помчался  в Фалхан. 
    А в это время Артах, уже немного придя в себя от произошедшей роковой ошибки, решил поговорить с  Залихан, пока не приехал отец. Он попросил жену Долтака и ее дочь оставить его наедине с девушкой, которая встала при его появлении. Артах сел на стул возле столика, пристально всмотрелся в черты лица Залихан.
« А  она  довольно - таки симпатичная,  держится  с достоинством, спокойно».
-Понимаешь Залихан,- произошла роковая ошибка,- начал Артах. – Тебя спутали  с  другой, и мои парни украли тебя по ошибке.
- Бывает. Но я одному удивляюсь: как вы решились украсть Зальбику, ведь она засватанная за Готеком? На что вы рассчитывали, даже если и похитили бы ее? По закону гор – это кровная  вражда, могут погибнуть люди с обеих сторон. Сколько было таких случаев.
- Я сказал тебе – произошла ошибка. А на счет  кровной вражды, наш род большой, известный, да и молодых людей предостаточно, можем с любыми   померяться силой.
Артаха стала раздражать ее спокойствие и мудрая рассудительность. И она  была права. Но с другой стороны она стала нравиться ему все больше и больше. Какая-то сила заставляла его думать о ней гораздо сильнее, чем о Зальбике.
«Что происходит со мной? Я совсем равнодушен к Зальбике, мои мысли только о Залихан, хотя вижу  ее впервые. Я возле нее теряю голову».
Ему казалось, что он знает ее давно, и смотрел он на нее, словно, завороженный. И слова ее пролетали мимо его ушей.
- А стоит ли  из-за одного человека, даже если и сильно любишь подвергать смертельной опасности родных и близких? Всегда надо думать о будущем. Но раз произошла ошибка – надо ее быстрее исправлять. Верните меня как можно скорее домой, а то, уверяю тебя,  прольется кровь. 
Ее ровный, спокойный голос вывел его из задумчивого состояния, он переспросил:
- Что ты сказала?
- Немедленно отправьте меня домой, пока  не стряслась беда. – Я не хочу, чтобы из-за меня пролилась кровь.
-  А  мне уже все равно,-  равнодушно произнес он.- Правда, ее можно  избежать?
- Как, каким образом?
- Если ты дашь согласие выйти за меня  замуж.
      Артах не понял, как он сказал это. Произошло  это спонтанно,  даже помимо его воли, но он почувствовал  облегчение и даже обрадовался тому, что сказал. Залихан удивленно посмотрела на него своими черными, как ночь, глазами, уголки ее губ тронула едва заметная улыбка.      
- Что-то я не пойму тебя: ты шутишь или говоришь серьезно?
- Нет, вполне серьезно говорю. В моем  ли положении сейчас шутить? Да и, если честно сказать,  я не пойму, что со мной происходит,  видя тебя. Какая-то сила влечет меня к тебе,  и я… уже боюсь тебя потерять.
 Теперь Залихан посмотрела на него пристально своим умным взглядом, встретилась с его глазами, и увидела перед собой совершенно другого человека, не то, что был несколько минут назад. В ее сердце что-то дрогнуло, в душе возникло необъяснимое к нему теплое чувство. Она не  знала, что с нею произошло в  эти минуты. Она почувствовала к нему какую-то жалость от его безысходного состояния, и в душе возникло желание  помочь ему.
       Девушка своим внутренним чутьем поняла, что он, идя все время напролом, сам себя  загнал  в какой-то тупик, из которого не знает, как выбраться. Она почувствовала, что его дальнейшая  судьба  в ее руках.  И он, как бы, вверяет себя ей и ищет у нее  защиту.
- Так уж и боишься меня потерять?  Ведь мы совсем не  знаем  друг друга! А говоришь ты о серьезных вещах. Даже не знаю, что сказать? Все так неожиданно.
- Я тебя  не тороплю с ответом, но знай: сейчас дороже тебя у меня никого нет, поверь мне на слово.  Рядом с тобой  я становлюсь  другим, я не могу объяснить, что со мной происходит. Сердцем  чувствую – мы должны  быть вместе, мы созданы  друг для  друга!
- Голова идет кругом, не знаю, что сказать. Может,  ты решил пошутить и говоришь мне красивые слова,  сбиваешь меня с толку?  Только зачем все это?
- Напрасно ты так говоришь!- Артах вскочил со стула и подошел к ней.- Все что я говорю – это правда, без всякого притворства. Моя  судьба – в твоих руках. Решай сама. Если откажешь – значит, на то воля  божья. Без всякой обиды  отправлю тебя домой, а там, что будет, то и будет.
Не успела Залихан ответить, как  отворилась дверь и вошел Умах.
- Вот- вот приедет твой отец, что  тогда будем делать?
- А ничего,- спокойно ответил Артах.- Она сама пусть решает: ехать ей домой, или посылать к ее родителям  стариков для сватовства.
 Умах  не сразу  понял,  о чем он говорит.
- Что ты сказал? О каком сватовстве ты ведешь речь?
- О своем,  конечно. Я  предложил  Залихан выйти за меня замуж,  если она согласится.
Умах пристально посмотрел на Артаха, потом перевел взгляд на девушку и понял, что за эти несколько минут между ними что-то произошло, которое круто повернуло их жизнь. Только сейчас он присмотрелся к ней и отметил про себя, что она довольно-таки красива, стройная и держится спокойно.
- Ну, тут я уже не знаю что сказать.
- А тебе ничего  и не надо говорить. Последнее слово за ней. Правильно говорят: насильно мил не будешь.  Как она решит, так оно и будет. 
    Вдруг со двора послышал топот копыт, ржание  лошадей. Стало понятно, что прискакал Мутуз и еще кто-то с ним.
Артах обратился к девушке:
- Залихан, скажи, согласна ли ты выти за меня замуж?
   Девушка  ничего не сказала, только, чуть помедлив, молча кивнула головой.  Облегченный вздох вырвался из груди Артаха.
- Спасибо, Залихан! Ты никогда не пожалеешь об этом. Спасибо тебе!
Повернувшись к Умаху, не скрывая радости, воскликнул:
- Пошли, встретим отца, теперь надо его успокоить!   
  Оба поспешили наружу.  Во дворе они увидели  Мутуза,  Муски и Хосема. Они уже спешились,  парни коней привязывали у коновязи.
- Что здесь произошло?- грозно спросил Мутуз, у идущего к нему Долтака.
 Тот  попытался что-то объяснить, но, появившийся Артах, поздоровавшийся со стариками, сказал, что  объяснит все сам.
- Отец,- сказал он,- ничего серьезного не произошло. – Просто я привез сюда свою невесту.
- Что? Украл  насильно девушку и говоришь, что она твоя невеста!
- Да, отец, она согласна выйти за меня замуж. Можешь сам у нее спросить.
  Все,  изумленно,  уставились на Артаха,  не веря тому, что он говорит. Больше всего  поразился  Инал, который  все время ходил подавленным, чувствуя себя главным виновником во всей этой истории.
- Кто она и чья она дочь?
- Зовут ее Залихан,  она дочь Елмурзы. Можешь сам с ней поговорить.
 Мутуз, грозно сверкнул очами:
- Где она?
Там, в комнате.
 Позвав с собой Муски,  Хосема и Долтака,  Мутуз легко поднялся по каменным ступенькам и скрылся с ними за дверью.
 Гирг,  Батах и Умах обступили Артаха. Инал стоял в стороне, не решаясь подойти к Артаху. Но тот сам  позвал его к себе поближе.
- Инал, подойди  сюда.
Тот с опаской подошел к нему. Артах правой рукой обнял его и произнес:
- Инал, спасибо тебе, что ты  именно ее помог украсть и привезти сюда. - Ты  не представляешь, как ты меня осчастливил. - Это такая замечательная девушка!
-Послушай, Артах,- произнес Гирг,- удивительное дело: мы украли не ту девушка, которую ты хотел, а ты, вместо того, чтобы ругать нас, наоборот, радуешься. Объясни нам, что это значит?
- Я и сам не могу понять, что со мною произошло. Такое ощущение, будто заново родился, на сердце легко и приятно оттого, что встретил и поговорил с Залихан. Хочется делать добро, всем помогать. Такое ощущение, вроде я в своей жизни только ее и ждал. И дождался.  На мое предложение она ответила согласием. Вот что самое главное! Теперь осталось старикам договориться и сыграть свадьбу.
- Ну, дай-то бог!- сказал Умах,- я не сразу разглядел, что она довольно- таки красивая девушка. И держится с достоинством, не кричит на нас, спокойно разговаривает. 
-Это говорит о ее уме и хорошем воспитании,- заметил Батах.- Может это действительно твоя судьба,  и с ней ты  будешь счастлив?
- Инал, а ты что молчишь? Ничего мне не желаешь?- рассмеялся Артах, не скрывая своего хорошего настроения.
- Конечно, желаю! – воскликнул Инал, не совсем веря тому, что гроза над его головой  уже миновала. – Один Всевышний знает, но в тот момент ее лицо и ее фигура мне напоминала Зальбику.
- Забудь об этом!
 В это время отворилась дверь,  и показались старики. Мутуз подошел к Артаху. Отец уже смотрел на сына уже не так грозно,  прежней свирепости не было в его взгляде. Наоборот, глаза источали мягкость и спокойствие.
- Я поговорил с девушкой и нашел ее достойной нашей семьи. Она умна, хорошо воспитана и на всех нас произвела приятное впечатление. Правильно я говорю?
-Да, да!
  Хосем и Долтак утвердительно закивали головами.
 Муски  добавил:
- Держится с достоинством и уважительно. Ни одного грубого слова не услышали мы и ни одного презрительного взгляда в нашу сторону.
- Короче,- заключил Хосем,-  нужно срочно посылать в Эрзи стариков для примирения  и  сватовства.
- На этот раз  ты меня не  разозлил и не расстроил,- сказал сыну довольный Мутуз. – Сделаю все, чтобы  уладить это дело и сосватать ее. Да и Муски, оказывается,  хорошо знает ее отца  Елмарза, а я с ним несколько раз встречался по одному делу. Так что, надо немедленно  отправляться в Эрзи. Ему, наверное, уже сообщили о похищении дочери, и он уже у Элбузко.
- Да, да, надо быстрее ехать. Кого пошлешь к ним?
  Муски  вопросительно посмотрел на Мутуза.
- В первую очередь тебя, конечно, Хосема и Долтак поедет с вами. Думаю, достаточно. Переговоры  вести будешь ты, как старший.
- Хорошо,  я готов.
- Инал,- подозвал Долтак сына,- оседлай моего коня, а когда мы уедем, зарежь барана для гостей. А  я предупрежу женщин, чтобы  Залихан ни в чем не нуждалась и не испытывала неудобства.
   Дальше события  развивались стремительно. Старики прискакали во второй половине дня в Эрзи во двор башни  Элбузко. Там уже собралось достаточно людей. Самые старшие сидели на лавках в тени небольшого навеса, молодежь стояла у каменного забора, слушая разговоры стариков. Еще не была  известна фамилия тех, кто украл Залихан. Елмарз, среднего роста, крепко телосложения, с открытым добродушным лицом, находился тут же среди старейшин. Во всем чувствовалось напряженность. С появлением  Муски, Хосема и Долтака всем стало ясно, что они, нейтральные люди, приехали именно от той стороны, которые совершили похищение девушки, чтобы сообщить об этом и, возможно, начать переговоры.
     При их появлении,  все встали,  посадили  их на почетные места. Молодые парни отвели их коней к коновязи. Как водится в таких случаях, начались расспросы о житье и бытие, о здоровье родных и близких. Затем переходят к главной цели визита. Муски сообщил, что их человек, то есть дочь Елмарза,  у известного  в горах тейпа, у хороших, достаточно богатых,  людей. Сын  Мутуза – Артах  хочет жениться на ней, если это будет угодно Всевышнему.
  Узнав, какого рода похитители, все зашумели, заговорили, кто удивленно, а некоторые  одобрительно качая головами.
- Это с его сыном произошло примирение вчера на празднике Мятцели?
- Да.
- Мутуз достаточно известный и авторитетный человек в горах!
- Да, с ним можно породниться!
- Он богат и из знатного рода!
- А  девушка согласна или  нет?
- Мы все втроем и сам Мутуз только что поговорили с ней. Она согласна. Надо сказать, что Залихан хорошо воспитанная, сдержанная и умная дочь. Ответила нам, что поступит так, как  решит ее отец.
    Опять прошелся небольшой шум среди собравшихся, довольных ее ответом и поведением девушки, которая не уронила чести и достоинства своих родителей, а только возвысила в глазах собравшихся имя отца. Для Елмарза  это  сообщение - как  бальзам на растревоженное сердце. Лицо его заметно посветлело.
- Породниться с таким родом, с такими людьми - большая честь,- заключил Муски, и был поддержан многими, которые  высказали свое одобрение кивком головы или словами.
Каждый высказывал свои соображение в пользу родства с семьей Мутуза и все пришли к выводу, что стоит согласиться на сватовство. Елмарз и Элбузко уходили, чтобы посоветоваться между собой для принятия окончательного решения. Приглашали и женщин, так как в этом  вопросе их голос был не последним. И, наконец, решили, что Залихан стоит оставить в семье Мутуза, жизнь там ее сложится неплохо, к тому же она согласна выйти за Артаха, но последнее слово остается за ее отцом, который и должен решить ее судьбу. 
  Больше всех последним событиям была удивлена и поражена Зальбика. Она не могла понять, что случилось с Артахом,  который  все время старался опередить Готека и самому жениться на ней. И вдруг новость – он ворует Залихан, и она соглашается выйти за него замуж. С одной стороны это и обрадовало ее: наконец-то Артах перестанет домогаться ее и она выйдет замуж за своего любимого Готека. Но с другой стороны она не могла понять, почему Артах  круто изменил свое решение и женится на  другой.
«Конечно, Залихан умна, скромна и трудолюбива, но что её заставило  пойти на такой шаг и связать свою жизнь с Артахом?- недоумевала она. Они даже не были знакомы между собой. Залихан никогда о нем не говорила».
Просто Зальбика не могла предполагать, что сознание и жизнь прежнего его преследователя резко изменилась не без вмешательства тех двух мальчиков, которых все считали божьими посланниками.
И вот наступил момент, когда появился Елмарз, и все устремили  свои  взоры на него:
- Вы много говорили, я внимательно слушал вас. Все вы желали только добра. Посоветовавшись с родственниками и с Элбузко,  я  полностью согласен с вами.  Считайте, что родство с семьей Мутуза состоялось.
  Все, довольные его решением, стали поздравлять Елмарза.  Муски   сказал:
- Даьла  ряза  хилда хуна! Да будет бог доволен тобой. Ты принял правильное и мудрое решение. Уверяю вас,  вы не раскаетесь в том, что ваша дочь попала  в семью Мутуза.  Довольны  будут обе стороны. Дай бог им счастья! А теперь разрешите нам уехать с радостной вестью, там с нетерпением  ждут вашего решения.
- Нет! Нет!- запротестовали все. – Пока не поедите, даже и не думайте уезжать!
- Вы мои гости,- произнес Элбузко,- и закон наших предков нельзя нарушать. У меня уже все готово. Баранина давно сварилась, осталось только подать на стол.
 Муски  и его сопровождающим пришлось подчиниться.

             *  *  *  *

       Уже поздно вечером селение Лялаг1 облетела новость, которая удивила всех: Артах украл в Эрзи девушку, с ее отцом состоялось примирение и на днях ожидается свадьба. Похищенную девушку, уже невесту, из Фалхана перевезли в свою башню. Удивление сельчан было огромным. Больше все был поражен, конечно,  Готек, когда об этом ему первый сообщил Гаирбек.
- Слышал новость: Артах украл себе невесту?
- Какую невесту, не выдумывай сказок!
- А вот и нет! Никакие и не сказки! Только что Гуми хвастался ребятам - Артах привез невесту, и скоро будет свадьба. Зовут ее Залихан, говорит, она очень красивая.
- Что ты говоришь! Действительно неожиданная новость!
 Готек тут же отправился к Кадажу. Тот уже знал об этом и собирался, в свою очередь, идти к нему.
- Послушай, Кадаж,  я удивлен поступком Артаха,- сказал он, входя во двор и разводя руками. - Что стряслось с ним?
- А ничего,- многозначительно улыбнулся Кадаж. – Просто парню захотелось жениться,  во что бы то ни стало и не отстать от тебя. По-моему, его самолюбие вчера на празднике Мятцели было сильно задето, и он решил всем что-то доказать.
-А  может, опередить хотел? В воскресный день, пока привезут  невесту, на нашей свадьбе, наступит полдень, а у него она будет в самом разгаре.
- Ну, что ж. Как говорят в народе: у него своя свадьба, а у нас своя. Мы будем готовиться к своей.
- Все это так,  но я просто удивлен его поступком – как это не похоже на него.
- Я тоже, честно говоря, внутренне находился в постоянном напряжении, готовил себя к тому, что Артах может что-нибудь сотворить перед нашей свадьбой. А теперь я спокоен, с его стороны неожиданностей не будет.
  В это время появился Гяск.
- Обсуждаете новость, сказал он, садясь на лавку возле стены.- Я и сам только что услыхал  про свадьбу Артаха.- Ну, и что вы теперь скажете? В селе только об этом и говорят.
- А ничего не скажем!- произнес Кадаж. – Наконец-то он отстал нас, и не будет стоять на нашем пути.  Пусть занимается  своими  делам, а мы своими.
  Гяск хитро прищурил глаза, едва заметная улыбка появилась на его лице:
- Но он уже, в какой-то степени, стал родственником Готека. Залихан дальняя родственница Зальбики.
- Да какой он  мне родственник!- воскликнул Готек. – Вода на молоке!
- Не скажи,- Гяск покачал головой, - приличие нужно будет соблюдать. – Хотя бы ради Зальбики и Залихан. От наших традиций никуда нам не деться.
   В ближайшее воскресенье в Лялаг1а сыграли  две свадьбы одновременно.  На редкость погода выдалась солнечная, но не жаркая. За день до свадьбы   Готека, Мутуз прислал к Гяску официально человека – Умаха, с приглашением на свадьбу своего сына. По всему было видно, что Мутуз  решил покончить со старыми распрями, возникшие  из-за его сына,  весельем и обильным застольем закрепить новые отношения с Готеком и его родственниками. Гяск тоже пригласил его на свадьбу к  Готеку. Довольный,  Мутуз с удовольствием принял приглашение. Он понял, что с этого момента вражда окончательно была похоронена между ними.
 На радостях, Мутуз щедро, даже более чем щедро, расплатился с недоумевающим Муски. Он отдал ему  десятка два баранов и пять коров.
- Зачем так много,- удивленный его столь необычайной щедростью воскликнул Муски,- мы так не договаривались!
-Бери, бери!- ты сполна заслужил все это. – Благодаря тебе я сегодня чувствую себя спокойно и радостно. С кровной враждой покончено, сын женится, родственники  невесты уважаемые и хорошие люди. Я могу опять ходить в горах, ничего не опасаясь и высоко держать голову. Так что, благодаря тебе у меня все образовалось как нельзя  хорошо. Спасибо тебе за все  труды!
    Три дня и три ночи продолжалось празднование. Танцы, различные состязания сменялись джигитовкой на конях…

*  *  *  *

- Получилось!- радостно воскликнул Тимур.
-И как нельзя лучше!- добавил Алайг.- Вражда между Готеком и Артахом прекратилась, и оба женились,  каждый довольный своей  невестой!
- Я поначалу хотел, чтобы Артаху досталась сварливая и не очень красивая невеста. А потом подумал: зачем я буду портить ему настроение и дальнейшую жизнь. Пускай и ему повезет с женой. Гурам сделал так, что ему досталась умная и пригожая девушка, он уже стал совсем  другим человеком, склонный совершать только хорошие поступки и дела.
- Это ты  правильно, Тимур, сообразил. Теперь осталось изредка наблюдать за их жизнью и радоваться их успехам и достижениям.