Про Глинскую пустынь.
Это была последняя новая остановка на их долгом пути. Остальные – ночь в Одессе и заключительная ночь в Смоленске, – возвращение.
Глинская пустынь встретила их дождём. Огромный котлован под новый храм, вырытый перед гостиницей, помог понять, почему это место так называется – Глинская пустынь стояла на глинистой земле. И вот пошёл дождь, почву размыло, и дорога к гостинице стала практически непроходимой.
Несколько паломниц, в том числе и Надежда, отправились на кухню, помочь приготовить обед. Остальные пошли устраиваться на ночлег.
После еды усталые путники улеглись по кроватям, и гостиница погрузилась в сон.
Надежда добралась до храма, где шла вечерняя служба. Народу было мало. Интерьер храма, расположенного на втором этаже здания, был несколько необычен, но как только зазвучали привычные слова вечернего молитвословия, этой необычности больше не чувствовалось – всё было родным, знакомым, узнаваемым. И снова эта тихая, долгая, монастырская служба. Чужих, кроме Надежды, не было никого. Пустынь она и есть пустынь. Но и она не чувствовала себя здесь чужой. То же ощущение единства с живущими здесь монахами, единства по духу, которое она испытала в Крымской лавре, снизошло на неё и теперь. И впервые за всю эту обратную дорогу на душе стало радостно, легко, точно опять вернулась в лавру. И стоило плакать всю дорогу? Вот оно, Царствие Божие, Дыхание живое, вот оно – всегда здесь!
В полной темноте добираясь до гостиницы по размытой дороге, а потом по доскам через котлован, вся мокрая и в грязи, она всё-таки была счастлива.
Наутро паломники атаковали монастырские лавки. Надежда тоже купила себе две иконы – Казанскую Божию матерь и Спасителя. Она думала о венчании. Если уж не себе, так может сыну. Кто знает? Кто постигнет Судьбы Божии? Кто из смертных в силах разгадать загадку этой жизни, в которой всё начинается издалека, очень издалека?