Дни проходили уныло. Изредка ругались соседи и это было самое примечательное, что происходило за последнюю неделю.Я довольно часто выходил на лестничную площадку, чтобы покурить и послушать обширный словарный запас живущих снизу.
- Добрый день, Мартин, - это был мой сосед Тим, наши двери смотрят друг на друга. Наверное, из всего дома, он был единственным, кто мне нравится.
- Добрый, - сказал я доставая сигарету, - сегодня слышал, как Рон назвал Валентину консервной банкой.
- Значит что-то несерьезное случилось, - он подсел на подоконник рядом со мной, - в прошлый раз от мата у меня уши вяли.
Тим не курил, но довольно часто выходил, чтобы присоединиться ко мне, когда я выходил послушать чужую брань. Парень довольно симпатичный, на год младше меня и с довольно подвешенным языком. Интересно, почему он не общается с другими людьми, вместо того, чтобы вот тут сидеть рядом со мной. Когда я переезжал в этот дом, он помог мне перенести некоторые вещи и мебель. А потом он чуть ли не жил у меня в квартире: с утра он всегда находил повод, чтобы постучать в мою дверь, а потом затягивался разговор до самого вечера. И к себе уходил только спать..
- Окаянный, - это была та самая Валентина, что ругалась с соседом снизу, хотя сама жила этажом выше, - чтобы тебе провалиться.
Она была не так стара, на самом деле. Тонны макияжа на ее лице только добавляли несколько десятков лет. Выглядела она, как отрицательный персонаж пантомимы с розово-зелеными волосами, а голос был больше похож на мужской. Но, все же она была женщиной и была желанной для разных мореплавателей и мужчин без особого достатка. Нападки на соседей стали для нее приятным времяпровождением вместо общения с подругами, более красивыми и успешными, в суровых реалиях настоящей жизни, таких как зеркало и пешая дорога до продуктового.
- Валентина, - Тим встал с подоконника, - что-то опять стряслось?
- Опять ты тут куришь? - проигнорировала она Тима, - я тебе сколько должна повторять? Или ты специально тут меня выжидаешь?
- Нет, мы просто сидим тут и разговариваем, - я толкнул Тима, чтобы он немного оживился и не был похож на статую, - сейчас я докурю и мы уйдем.
Тим что-то сказал невпопад, видимо, это звучало лучше у него в голове.
- Испортит он тебя, Тим, - она перевела взгляд с моих глаз на его, - я за тебя переживаю.
Валентина медленно пересчитывая ступеньки пошагала в свою квартиру.
- Не хочешь прогуляться куда-нибудь?
Я согласился. Весь день я был все равно не занят: последним, до ругани соседей, я смотрел телевизор вниз головой и собирался продолжить смотреть его до вечера. Вдохновение для рисования так и не появлялось. Обычно, в выходные я рисовал, но сегодня не тот день.
Мы вышли на улицу и решили пойти на набережную, до нее мы шли минут двадцать, что за непринужденной беседой прошли очень быстро.
- Тим, я давно хотел спросить, - его глаза уставились на меня, - ты ведь понимаешь, что я не самый интересный собеседник. Я лишь хочу сказать, что не понимаю, почему ты вообще общаешься со мной. Ты ведь запросто можешь найти кого-нибудь, кому разговоры даются куда проще, чем мне.
- Братишка, - он толкнул меня в плечо, - тебе не все ли равно? Я считаю, что ты клевый: все твои эти рисунки и странности. Это здорово, хоть я и не понимаю тебя. Мне нравится, что я могу посреди ночи постучать к тебе в дверь и ты откроешь,
- Нет, - возразил я.
- Мне нравится, что если у меня будет какая просьба, то ты мне не откажешь.
- Откажу.
- Мне нравится, что ты стараешься казаться таким озлобленным и отстраненным от всех.
Тут я промолчал. Да, я не самый разговорчивый человек и меня можно даже назвать замкнутым, но есть люди, которые даже и не подумают об этом. С ними я забываюсь и не могу замолкнуть, рядом с ними мне всегда хочется что-то рассказать.
- Кстати, Мартин, - я повернул голову в его сторону и он смотрел на воду, - у меня сегодня день рождения.
- И что ты тут делаешь? Разве ты не должен его праздновать с семьей или друзьями?
- Да я вроде в хорошей компании и провожу его, - это мне безумно льстило, но непонимание к нему только росло, - Я давно уже не отмечал день рождения так-то.
- Пойдем, - я повел его вниз по набережной, - так нельзя.
Когда мы дошли до кондитерской я заставил его выбрать торт на его вкус, и он, конечно же, взял шоколадный - мой самый нелюбимый. Однако, я ничего не сказал. Вскоре мы нашли лавочку и раскрыли этот шоколадный ужас. На улице торт оказался неплох, хоть и прилипал ко всему во рту, а есть его одноразовыми пластмассовыми ложками понравилось даже мне.
В понедельник я опять завтракал в “Тирио” и надеялся там увидеть Максима. После нашей встречи я его больше не видел и каждый раз, когда я завтракал не дома, искал его по всему залу. Чтобы просто спросить, как у него дела и что нового произошло у него в жизни.
- Поглядите на него, ты когда перестанешь опаздывать? Мне уже надоело за тебя краснеть! - утренний выговор от секретарши меня всегда забавлял, - Тебе повезло, я не убрала бумаги с твоего стола и сказала Ральфу, что ты вышел поговорить по телефону.
- Ты чудо,- я протянул штрудель, ее искренняя радость десерту очень напоминала детский восторг, после весь день проходил спокойнее и беззаботнее, - он не говорил, чтобы я зашел к нему?
- Говорил, - она встала из-за стола и прошептала мне на ухо, - я его таким еще не видела; он безумно волнуется и кажется тебя сегодня уволят.
- Нет, этого быть не может, - она же не знает. что будет разговор про уроки рисования, - может опять выговор.
- Не слишком ли у тебя много выговоров? Меня бы после первого уже уволили, - на старой работе, она рассказывала, что в первый же день душила занавеской сотрудницу, и мне кажется, что она не шутила. На самом деле я ее немного побаиваюсь, потому и задабриваю штруделями, - А вы с Ральфом не родственники? Может вы…
- Нет - нет, что ты?
- Мартин, - я тебя всюду ищу,- запыхавшись прибежал Джим, - ты что, только пришел? Почему мне Ральф сказал, что ты разговариваешь по телефону?
- Я разговаривал. На крыльце, - он посмотрел на штрудель, что я отдал и понял, что я вру, - Да, я только пришел.
- Мне нужна твоя помощь с бумагами. Это срочно, - Джим редко меня о чем либо просил.
Он поволок меня к своему столу, проходя мимо кабинок, где уже во всю трудились сонные люди, он зацепил один из стульев на колесиках.
- Ты же знаешь. что через неделю у Маргаретт день рождения?
- Нет, не знал, - меня не особо-то и интересовали отношения с коллегами, но Маргаретт хоть и показывала, что ненавидит меня всей своей натурой, я ей нравлюсь. Я чувствую, когда нравлюсь людям. А мне нравятся все, кому нравлюсь я, - И ты меня позвал, чтобы…?
- Ты же художник. Я думал, что ты сразу поймешь.
- Ты хочешь заказать портрет?
- Нет, конечно нет. Это банально, Я знаю, где она живет и окно из ее спальни выходит на голую стену соседнего дома. И у нее всегда была мечта попасть в Париж. В общем, я уже нашел еще двух художников и они согласились помочь: я хочу, чтобы ты и еще двое нарисовали напротив ее окна пейзаж с Эйфилевой башней.
- Ты придумываешь что-то слишком серьезное. Для троих это слишком много работы и Маргаретт точно заметит.
- Нет, на этих выходных она уезжает из дома к подругам. Что-то вроде пижамной вечеринки, но с вином, сыром и возможно стриптизером, я не знаю, что сейчас интересует девушек.
- Я люблю уличные арты, но это вандализм.
- Всем понравится, что вы сделаете, это будет потрясно. Детей не будет пугать та страшная, покрытая плесенью голая стена и все жители дома будут довольны.
- Я подумаю, Джим, - я был почти согласен, мне очень хотелось сделать для Маргаретт что-то действительно приятное, за то, что она меня каждый день спасает от Ральфа, и признаюсь, ничего лучше я не придумаю, - в эти выходные?
- Да, - Джим кивнул и протянул мне рисунок, - это набросок одного из художников. Мне очень нравится. За краски и работу мы заплатим всем офисом, все уже согласились. В понедельник мы встретим ее с корзиной цветов и конфет внизу и поздравим.
- Джим, я подумаю, - я смотрел на рисунок и знал, заранее, что соглашусь, - я возьму себе?
- Набросок? Да, он для тебя и сделан.
- Хорошо, мне нужно идти. Меня Ральф ждет.
Я сложил рисунок вдвое, но в карманы он не влез, потому что они и так забиты бумагой. На обратной стороне был написан адрес красивым каллиграфическим почерком и два слова “Передний план”. Я так понял, что это надо будет рисовать мне. А ведь даже на наброске он не был маленьким.
- Мартин, ты очень долго говоришь по телефону, - Ральф встретил меня на входе, - я уже за тобой собрался идти.
- Извините, меня еще Джим по дороге встретил, - у него загорелись глаза, - на счет дня рождения Маргаретт.
- Джим здорово придумал, - он так улыбался, словно Джим его сын и он получил высший балл по математике, - я рад, что у нас есть такие неравнодушные сотрудники.
- О чем вы хотели со мной поговорить?
- А ведь и правда. Сегодня приходит Эмма, - он смотрел на меня, словно я должен уже понять, о чем он говорит. Почему все думают, что я умею читать мысли? - сегодня у вас будет первый урок рисования.
- Сегодня? У меня нет с собой ничего. Я же не знал.
- Ничего, Эмма все принесет. Я просто хотел предупредить тебя, что у нее сложный характер. И она узнала вчера, что сегодня будет заниматься с тобой.
- То есть, она мне не особо обрадуется?
- Ночью она порезала все мои галстуки.
- Она же точно придет?
- Да, за завтраком она сказала, что будет тут в час дня. Так что, у тебя обед начинается в двенадцать и к часу в конференц зале будут стоять два мольберта.
- Хорошо.