В его фотомоделях есть что-то порочное. В женщинах, юношах... Он или выбирает таких или умудряется вытащить на свет божий скрытую или видную только ему сторону личности. Скорее всего и то и другое. Многие и не скрывают своих темных качеств, напротив, даже гордятся ими. Добродетель не интересна? Не красива? Голая натурщица (модель) на эротических снимках часто имеет ангельское лицо, совершенно невинное, прекрасное лицо, а нагота до такой степени выхолощена автором снимка (как они это умудряются делать?), что фото не вызывает никаких эмоций. Фото ради фото. Жанр в чистом виде и все. Автор наслаждается, выполнив свою задачу - прекрасное тело и лицо модели, место съемки (кирпичные стены, окна, лестницы, набережные и т.д., и прочий антураж...), свет, тень и прочее. Одетая модель более порочна, чем раздетая - вот концепция. Но ни одно фото не вызывает живого отклика, живой эмоции, ни лицо, ни тело не "говорит", не "дышит", не "живет", не восхищает, не манит, не ждет, не зовет, ничего не хочет. Что дерево, что ваза, что цветок, что человек, что животное, а ведь это не одно и то же! Красота свойственна всем формам природы, но человеку дан еще и разум, и эмоция, покажите человека, фотографы! Художники, кстати, тоже грешат тем же... Искусство выхолащивает человеческую суть, будто бы в этом его основная задача. Вот так открытие...
Тем не менее интерес Лены к Сергею не пропал. Она была женщиной да и только, а то, что он фотограф, так это лишь мостик к нему... Ох уж эти проблемы... Повод для встречи, для общения. Жаль, что она не фотограф. Может быть она бы смогла показать человека в его личностной, человеческой красоте. Но человек сам стремится к внешнему совершенству, в том числе и Лена, а внутреннее содержание прячет.
Я не помню, упоминала или нет, что за холмом, на котором стоял Дом счастья, и полем за ним, простирался залив. И над этим заливом случались невероятные закаты. Иногда про такие закаты можно было сказать - страшный закат. Багряный - близкий к нужному эпитет, но и этого мало. Такого цвета просто не существует в природе. Вернее, как раз в природе цвет или это не цвет, а явление невозможно потрясающего вида, существует, а название этому цвету, этому закату нет. Закат бывает разный, но такой, о котором говорю я, невероятен. Багровый, багряный, невозможный особенно тем, что делает небо красным. А ведь все знают, что небо красным не бывает. А тут оно совершенно красное . И это очень пугающее зрелище. И от этого заката не оторвать взгляда, и хочется смотреть на него и ужасаться, пока не погаснет это чудовищное полыхание. Пока не уберут эти красные полотнища с изумрудного небесного поля, постепенно гаснущего, теряющего необыкновенный изумрудный оттенок, чернеющего, как подобает ночному небу, предоставляя свой ровный черный бархат привычным, но всеже невероятно ярко переливающимся крупним бриллиантовым звездам. Звезды постепенно занимают свои постоянные места, зажигаясь поочереди, составляясь в созвездия и, установив вечный порядок, демонстрируют незыблимость мироздания.
Есть некая связь между успешной деятельностью и наличием личной жизни. У некоторых второе - залог первого. У других наоборот. Но так или иначе обе линии, обе оси... а что, если это оси координат? Они, как и подобает осям, пересекаются в нулевой точке и устремляются каждая в своем направлении. Да, так оно и есть. Успешное событие происходит в точке пересечения значений, так выстраивается график жизни. Лена констатировала нулевое или минимальное значение того и другого на своем графике. При отсутствии работы отсутствие личной жизни. Всеже у нее работа на первом месте... А как может быть иначе? В такие периоды, когда нет работы, самооценка сползает к нулю, соответственно и не может быть речи об успехах в личном. Трудно представить себе женщину, у которой нет денег, но сияет на лице улыбка и горят глаза при этом. Хотя... Раздумья Лены заводили ее в тупик. Инфантильность - следствие нехватки ума. Не всем дан трезвый ум, твердая логика. Инфантильность - теплый домик, в который забегает человек, не нашедший способа стабильно существовать в системе социально-эконимических связей. Есть множество способов зарабатывания денег, но ни один не вызывает отклика в душе Лены, быть может из-за отсутсвия опыта в той или иной сфере. Ведь когда-то и торговля была для нее неприемлемым занятием. Однако сейчас это единственный из способов, который вызывал у нее нормальные эмоции, ибо она умела торговать. Но и здесь наступил стопор, все двери, которые издали будто звали ее, были открыты и из приоткрытых створок струился теплый уютный свет, в тот момент, когда она приближалась к ним, оказывались закрытыми или захлопывались перед ее носом.
Неужели так и не найдена сфера приложения ее способностей? Неужели нет на земле того единственного места, где нужна именно она? Да не может такого быть! Главное в том, что не нашелся такой человек - важный в ее жизни, который открыл бы ей эту дверь, впустил и определил ей это место. Конечно это работодатель, кто же еще - нормальный, адекватный, надежный. Но, видимо, измельчал человек ныне.
Измельчал, но с другой стороны право на инфантильность имеют все.
Лена стояла на платформе. Любимое всеми метро безотказно, деловито, и поездам все равно, кого и куда оно везет. Бездельников, вроде Лены, которые едут развлечься, занять свои досужие дни, выпотрошенных морально и физически трудяг, едущих из офисов - теперь ведь любая контора - офис, где бы она не находилась - в новых или в старых, а порой старинных промышленных постройках 19 и 20 веков, судьба которых сравнялась и нивилировалась путем превращения этих зданий со всеми их помещениями в бизнес-центры. Даже дома культуры стали таковыми. Там, где еще недавно танцевало уходящее поколение вальсы и фокстроты, венгерский бальный и танго, выпивали за столиками в углу пожилые красавицы и кавалеры - разместилась торговля, не довольствуясь площадями универмагов, построенных для этих целей. Как бы в противовес этому торговые центры включают в свои пространства кинотеатры, набольшие театры, выставки, рестораны и боулинги, игровые площадки, даже катки. Будто бы хаос, нарушение установленных временем норм сосуществования - единственный способ выжить, сохранить незыблемость порядка. Автомобили разъезжают по тротуарам, паркуются на пешеходных дорожках, люди вынуждены идти по проезжей части. Иногда кажется, что для некоторых подрезать идущего собрата единственный способ избежать газовой камеры или печи крематория в концлагере. А ведь не концлагерь вокруг - обычная повседневная свободная жизнь в мирном гражданском демократическом обществе, где не требуется такая доблесть в кавычках - подставить и погубить собрата, чтобы выжить самому. Старшее поколение загнано на задворки общественного здания. Молодые люди просто игнорируют напрочь людей среднего и старшего возраста. В этой катастрофической ситуации любовь невозможна, и станет ли она ценностью, которая спасет мир? Посреди ужаса первой мировой войны рождались великие романы, может быть только литературные, но силы необыкновенной. Было ли так в жизни? Неизвестно. В кошмаре второй мировой войны героическая любовь спасала и вдохновляла на невозможное. В жизни или в фантазии? Все таки в жизни. Поколение, к которому принадлежала Лена, знала о второй мировой из первых уст. А что происходит сейчас, в период, современницей которого она является? Счастлив ли человек своим личным счастьем? Так как ценностью бывает обычно явление редкое, умозрительно и логично предположить, что любовь таковое явление и есть и тем она ценна и уникальна, особенно, если никакой надежды на ее существование нет и даже не вспомнить, что это такое, а уж тем более чувствовать в ней потребность. Не до любви, если кругом идет бой, враг окружил и дышит ненавистью и злобой, либо обдает тебя презрением или равнодушием. И враг этот не явный, замаскированный, не очевидный. Душа трепещет и унывает, душа никого в такой момент не любит. Но... Но все же, все же... Лена слышала от кого-то о Доме счастья. И о том, что там действительно все счастливы. Заняты своим любимым делом. Разводят коз, кажется. И козы там только белые. Вернее, завели козу, а она потом принесла козлят. О том, что там появилась ломовая лошадь она не знала.
На Финляндском вокзале среди пассажиров преобладали пенсионеры, среди которых большинство составляли пожилые женщины. Дожидаться электричку Елена решила на улице. Пройдя через турникеты, она вышла на открытую часть вокзала и пошла туда, где в стеклянном футляре стоял исторический финский паровоз, на котором в июле 1917 года под видом кочегара из Росси в Финляндию уехал Владимир Ильич Ленин, спасаясь от ищеек Керенского. Ленина обвиняли в попытке государственного переворота, в подстрекательсиве к свержению Временного правительства Керенского, в желании захвата власти и привлекали к суду, соответственно искали, чтобы арестовать. И Ленину пришлось скрываться в Финляндии. На этом же паровозе Ильич приехал обратно в Петроград в сентябре 1917-го...
Приехав в Зеленогорск, Лена зашла в небольшой магазинчик, что находился у вокзала - на противоположной стороне привокзальной площади. Это был старый полукаменный дом грязно-голубого цвета - придорожный магазин типичный для небольших поселков городского типа. В таких же домах обычно располагается почта, поселковая администрация, медпункт. Исторически это могли быть бывшие дома зажиточных крестьян. Местные краеведческие музеи и библиотеки чаще размещаются в бывших купеческих каменных двухэтажных домах. Елена только что сошла с электрички, и ей надо было прикупить того-сего, дабы не предстать пред очи подруги, к которой она ехала, с пустыми руками.
Вошла, поздоровалась с продавщицей по обычаю небольших городков, где все друг друга знают. Купила сливочного масла, палку копченой колбасы, два творожных сырка, полбатона, половинку хлеба и попросила нарезать кусочками сыру двести грамм. Потом перешла к кондитерскому отделу. Прилавок загородил высокий и полный мужчина. Его фигура затмила от глаз и отдел, и продавца, и свет божий. Мужчина веселым тоном, что выдавало наличие в крови у него промилей алкоголя, вел беседу с продавщицей, не торопясь отойти от прилавка.
- А разрешите мне купить шоколадку. - Лена вынуждена была прервать мужика.
- Шоколад портит фигуру. - Отреагировал незнакомец.
- Мне это не грозит. - Парировала Лена.
Мужчина обернулся:
- Вот посмотрите на меня - до чего довели шоколадки.
Лена оценила стать веселого покупателя. Заодно отметила про себя, что он слегка выпивши. Но явно не выпивоха, просто в данный момент человек на веселе. Он был слегка крупноват, но не до безобразия. Лена вышла из магазина, он вышел следом за ней. Лена улыбалась и не прочь была продолжить общение с весельчаком, тем более, что он ей показался симпатичным и возможно неглупым. Оказывается неглупый мужчина и притом веселый, хоть и выпивши, это редкость.
- А вы симпатичная женщина. Вы кого-то ждете? Дайте-ка мне свой телефончик, я вам позвоню. Лена действительно ждала машину мужа своей подруги, высланную, естественно вместе с мужем, за ней к вокзалу. Она не раздумывая продиктовала свой номер телефона, ей понравился этот тип. Она почему-то увидела в нем искру, которая способна была зажечь огонь в ее сердце. Это так, сказано для пафоса. На самом деле ей показалось, что он хороший мужик и с ним, возможно, стоит иметь дело. Это исключительно редкий случай в ее жизни, когда человек, приставший к ней с предложением познакомится, отнюдь не вызывал ощущения бредовости предложения. Но тут она заметила кольцо на его руке и допустила непростительную и роковую ошибку - она сказала ему об этом. Он расстроился, это было ясно, как день, и расстроился очень искренне. Он сказал что-то, что это не относится к делу, что-то вроде того, и в словах его прозвучала тень безнадежности. И в этот момент подъехал на своей серебристой машине Лизкин муж и Лене ничего не оставалось делать, как, махнув рукой случайному знакомому, быстро сесть в машину, потому-что у Мишки было недовольное лицо, из-за того, что его погнали одиннадцать км туда и столько же теперь обратно, а она еще и треплется с кем-то и не торопится. Человеческий эгоизм способен разрушить любую жизнь. Лена и по сей день считает, что в этой встрече был зашифрован ее шанс на личное счастье. Она ведь не успела рассказать тому человеку, кто подъехал за ней и куда повез. Но! Он должен был попытаться ей позвонить, черт возьми. Все равно они все козлы. Сорвалась баба, да и фиг с ней, другая подвернется. Тогда и ей жалеть не о чем. Все. Проехали. И прошло с того случая лет эдак шесть, если не больше. Глупо все. Важнейшие вещи в жизни размазаны по ней, как... Жаль, черт возьми...должен же был он понимать, что она встала в очередь к прилавку не для того, чтобы он потащился за ней и тому подобное - у нее было дело в этом городишке и его окрестностях, в этом магазине и цель поездки, а ты должен был найти ее потом, позже. И не было бы всяких ненужных обстоятельств в ее жизни, "дружб ненужных", а была нужная и правильная встреча. "Эй, мужик, ты где?" Даже если ты и сейчас позвонишь этой женщине и скажешь: " Ты (вы) помнишь (те) Зеленогорский магазин и вокзал и пьяного мужика?", то она скажет: " Помню". И закончится прошлое и начнется будущее. Потому что она застряла в этом прошлом, увязла в нем накрепко, и нет у нее сил вырваться оттуда самой. И, кажется, ты тоже застрял в своем прошлом. А вместе бы вы вырвались. Точно вырвались бы и изменили бы жизнь. Особенно Ленину. Не путать с Лениным. А может быть не поздно еще? Может быть пора? Может быть?
Матвеич вспоминал встречу у вокзала. Что-то смутное из прошедших лет всплывало с завидной регулярностью. Магазин. Площадь перед вокзалом. Он выпивши. Жена, Марина, ночью улетела в Америку. Навсегда. Провожали родня, друзья, соседи. Он понимал, что брошен, оставлен за ненадобностью, он одинок и, возможно, скоро, одичавший, будет бродить по окрестностям, приставая ко всем попадающимся на пути женщинам, "Спасиииите! Я брошен! Я потерян!" Смешанное чувство одиночества и свободы, тоски и эйфории одновременно. Разве мог он быть адекватен в тот день, в то воскресное утро, когда вышел из магазина за той женщиной? А она? Дала свой номер телефона и тут-же укатила на крутой тачке с каким-то мужиком!