Тетя Тоня - свекровь Ромкиной сестры Ленки, которая на десять лет старше Ромки.
Тетя Тоня - крашеная в иссиня-черный цвет, слегка чокнутая такая родственница, - иногда приходила в гости.
Темперамент ее был невероятный.
Телефонный звонок. Трубку берет Роман. Еще нет шести часов утра.
Ромка, разлепляя глаза, лежа, в трубку:
- Алё...
- Рома! Ромочка!
- Что случилось, теть Тоня?
- Война! Началась война! Буди маму, поднимайтесь, война!!!!
Ну и в таком духе.
Это был конфликт на Даманском, тетя Тоня испугалась.
Сестра Ленка к ней относилась иронично:
- Антонина Яковлевна, мы собрались за грибами с Сережей, вы с нами поедете? (ну и там про мухоморы впридачу).
Муж тети Тони Иван Петрович - огромный капитан дальнего плавания, толстый, добродушный. По улице они ходят гуськом: не шеренгой, а колонной. Прожили много лет в Грузии, там принято было так: муж впереди, а жена позади.
У них было пианино "Циммерман" с канделябрами со свечками, на нем никто не умел играть. Зато на нем стояли всякие слоны и галеры красного дерева - Иван Петрович привозил из дальних стран.
- Рома, сыграй нам... Это... "К Элизе" (ну музыкантам понятно, иногда заказывали полонез Огинского или "Мурку").
Ромка как-то прибежал с прогулки домой, играли в "пекаря", а у него сломалась палка, надо было другую. А дома почему-то застолье. И Иван Петрович дал Ромке пять рублей. Немыслимая сумма. Мама вскинулась:
- Что вы делаете!
- У меня зарплата пятьсот рублей, могу же я мальчику дать пять рублей на мороженое!
Он был до кончиков ногтей - русский, но вот жизнь в Грузии дала свои плоды: он говорил "с грузынскым акцентом".
Брал Ромку на свой пароход. Все теплоходы, атомоходы и вообще суда моряки до сих пор называют пароходами.
Огромный белый лайнер. Ромка запомнил золотые ручки дверей кают и телефон с пристегивающейся трубкой на хромированных защелках.
Каюта капитана - большая как спортзал. Глобус деревянный, а он открывается, там бутылки с вином. Огромная карта на всю стену (надо говорить не "стена", а "переборка"). Матрос с едой на подносе.
Капитанский мостик, столбик "телеграфа" с рукоятками (полный вперед, малый назад и так далее - на нем написано, и он звякает, когда рукоятку передвигают), абсолютно спокойным голосом команды в микрофон, разносящиеся на весь свет:
- Швартовы отдать.
Отваливает эта махина от причала, буксиры помогают развернуться к выходу на рейд...
Как-то Ромка не проникся романтикой моря, хотя любил его всем сердцем.
Он хотел летать. Даже подал документы в летное училище.
Не случилось, институт оказался другой.
В общем, Ромка купил тот самый мотоцикл - после стройотряда. Он так схитрил, что денег даже маме послал (она была на гастролях) - труппа театра была растрогана сыновним подарком. А мотоцикл-таки он купил.
В гараже института ему позволил проректор ставить его.
И вот тут - тетя Тоня оказалась.
Мама вернулась с гастролей, все замечательно, где-то с месяц Ромка втихаря ездил на своем прекрасном космическом мотоцикле.
Ездить-то еще едва научился, а с друзьями форсировали двигатель, да с ошибкой. Он выдавал невероятную мощность.
Как-то Ромка, стоя "на светофоре", оказался рядом с каким-то пижоном на красивой сверкающей вишневого цвета "Яве". Зажегся зеленый, этот пижон для вящего блеску дал по газам. Ну вроде - нос утереть тут всяким на "Ижаках". Ромка просто бросил сцепление. И улетел вперед - всю улицу проехал на одном заднем колесе, как в цирке. Где-то этот, с "Явой", потерялся позади.
В общем, учился вот так.
И тете Тоне рассказал про покупку. Ну, поделился секретом.
Тетя Тоня приходит к маме Ромки. Ну, болтают о своем, о девичьем. Ромка заглянул в кухню:
- Здрастьте!
Тетя Тоня с благостным лицом:
- Ром! А что, ты маме-то про мотоцикл не сказал еще?
Мама тихо поставила кружку с кофе, а слов уже не нашла.