Ещё издали, только подходя к дому, Мария заметила возле своего забора копошащуюся соседку - бабушку Лизу. Та перетаскивала с места на место кирпич, который пару дней назад завёз Машин муж, Костя, для строительства рядом с домом гаража. Вернее, Константин кирпич заказал и оплатил, объяснив водителю, куда выгрузить, думая, что на этом проблема закончилась – ведь уже на днях они с родственниками и друзьями начнут строительство. Подготовительные работы уже были завершены: старый сарайчик рядом с домом сломан, место расчищено, кули с цементом заготовлены, песок возвышался в стороне аккуратной горкой, дело оставалось за малым - дождаться выходных и начать выкладывать стены будущего гаража.
И если Константин был озабочен доставкой – выгрузкой, предстоящими трудами – делами сугубо мужскими, то Мария хлопотала о своём – думала, какие продукты закупить, в каких количествах и что из ни приготовить, чтобы всех накормить и всем угодить.
- Бабушка Лиза! Что вы делаете? - изумлённо обратилась она к пожилой женщине, опуская тяжёлые сумки на землю, силясь понять, что происходит.
Маленькая, шустрая, худенькая, одетая в линялое ситцевое платьишко и старенькие домашние тапочки, подпоясанная фартуком, покрытая белым, в мелкую крапинку, платком, она разогнула усталую спину, подняла на молодую соседку обиженные глаза:
- Да что же это делается, Маша? Вышла я на улицу и обомлела – гора кирпича лежит прямо возле моего сарая! Это кто же его додумался выгрузить? Либо вы?- в голосе её смешались боль, обида и возмущение.
- И выгрузили бы под своими окнами!
- Да где же он возле вашего сарая лежит, бабушка Лиза! Ваш сарай вон где! А нам его именно здесь выгрузить надо, ведь гараж мы здесь делать будем! Да и полежит он недолго – всего-то до выходных, ничего с вашим сараем не случится!
- Ага, не случится, ведь у меня там погреб! А как погреб от такой тяжести завалится, что я тогда делать буду? И, гневно посмотрев на бестолковую Марию, бабушка Лиза опять взялась за кирпичи. Перетащила десятка полтора и, кряхтя и ворча что-то в адрес нерадивых соседей, удалилась восвояси. Расстроенная Мария едва дождалась мужа с работы. Вдвоём они пытались убедить упорную соседку в бесполезности её труда, но баба Лиза была непреклонной. Константин с Марией пытались воззвать к разуму её взрослых детей – сына Михаила, время от времени разводящегося со своими жёнами и, поэтому периодически проживающего в доме у матери, и сестрой Тамарой, живущей с мужем на соседней улице. И если Михаила ещё как-то удалось вразумить, объяснив ему очевидное – ведь сарай вон где, да и до выходных – рукой подать, - то Татьяна была непреклонна:
-не знаю, не знаю! Вы во всём свою выгоду ищете, все строитесь. А у бабушки погреб может завалиться!
Пришлось начать строительство с вечера пятницы, чтобы ускорить дело и спасти погреб от разрушения. Перед началом размётки гаража к Косте на переговоры явился Михаил.
- Ты, это, начал он. Ты гараж впритык к моему сараю не строй, отступи немного.
-Зачем? – удивился Константин. Во-первых, посмотри по улице, везде дома впритык друг к другу стоят, только вот у нас небольшой зазор оставлен, вот я по этой линии и пойду.
- Нет, ты побольше отступи, проход пошире оставь.
- Да почему я должен свою землю отдавать?
-Дак, это, мать тут ходить будет, проведывать, смотреть, вдруг где что завалится – подмазывать будет…
-Ну, ты даёшь, возмутился Константин, но проход всё-таки оставил, чем несказанно обрадовал Михаила и навредил себе – тесноват построенный гаражик оказался.
Но больше всех была довольна бабушка Лиза – между гаражом соседей и её сараем получился просторный проход с удобной калиточкой и запором. И она могла в любое время, когда ей вздумается, беспрепятственно проведывать свой сарай и погреб, получив заодно и доступ в соседский огород, чтобы и там охранять свой забор от нерадивых соседей. Правда, им почему-то не очень нравилось, когда в их собственном дворе без приглашения появлялась бабушка Лиза и деловито обходила дозором вдоль забора, разделяющего их участки, но они уговаривали себя это не замечать. Иногда получалось.
Когда бабе Лизе было недосуг выходить со своего двора, а службу по обзору окрестностей исполнять надо было, она поднималась со своей стороны, видимо, по приставной лестнице, на плоскую крышу низенького сарайчика, приставляла к глазам ладошку козырьком и надолго замирала, обозревая свой забор, соседский двор, соседей, пытающихся жить своей жизнью и изо всех сил старающихся не замечать дозорного на крыше.
Правда, когда баба Лиза спускалась с высоты, невнимание к ней каралось стрессом, порой немалым.
Как – то летом, проснувшись рано утром, Мария, как обычно, вышла из дому и отправилась в летнюю кухоньку. В голове вертелось привычное: завтрак, утренний кормление домашних животных, сборы на работу.
Вдруг её слуха коснулся протяжный возглас:
- Машоов!
Звук был какой-то потусторонний, распевный, казалось, он не принадлежит этому миру, и невозможно было даже представить себе, кто зовёт Машу и куда. Почему-то ярко, зримо увиделся кадр из фильма «Морозко» - старичок-волшебник, превративший Ивана в медведя, старичок-боровичок. Тот так же речитативно - плавно выпевал: «Ивануушка»… Она вздрогнула, оглянулась по сторонам: под раскидистой яблоней, едва касаясь головой низко склонённых ветвей, стояла бабушка Лиза и умильно смотрела на Машу выцветшими глазами. Маша остановилась, перевела дух и, еле сдерживая раздражение, некоторое время молча смотрела на бабу Лизу. Потом, отгоняя наваждение и больше не обращая на бабушку Лизу никакого внимания, она медленно прошла в летнюю кухню, занялась своими делами. Когда спустя некоторое время вышла во двор, под яблоней никого не было.
-Господи! Не могу больше! Достала она меня, - жаловалась Маша мужу.
- Ну что поделаешь - увещевал её тот – старый человек, потерпи.
- Потерпи – взвилась Мария, когда бабушка Лиза обрезала ветви яблони, захватнически нависшие над её забором и затенившие полоску на её участке.
-Да что же вы делаете, баба Лиза!- возмутилась Маша.
- Имею право, у меня из-за вашей яблони на огороде тень и картошка плохо растёт, поэтому я ваши ветви и спилила.
-Пусть делает, что хочет, успокаивал плачущую жену Константин, ей действительно яблоня тень даёт, всё равно яблоки к ней на участок свисают.
Маша держалась из последних сил, но однажды её терпение лопнуло.
Как – то прочитала она в журнале об удивительном растении - физалисе. Автор статьи утверждал, что физалис – находка для тех, кто уже заложил свой сад, но ещё не дождался плодов. В этом случае физалис – то, что нужно. Потому что он, обладая сортовым разнообразием – бывает и овощным, и кондитерским, и земляничным, позволяет приготовить массу вещей: от овощного ассорти, до джемов, желе и цукатов. А кроме того, бывает еще физалис декоративный, и тогда по осени на вашем участке загорятся удивительные, ни на что не похожие оранжевые фонарики… Как было не поверить в сказку? Время на дворе стояло непредсказуемое, к романтике не располагающее – середина девяностых, диковинные семена, как и всё остальное было редкостью, но уж очень хотелось чуда и поэтому ехать за ними пришлось на другой конец города, отстоять в очереди, хотя, к слову сказать, за чем тогда не стояли - и за сахаром, и за мылом, и за крупой, и за консервами... Поехала, отстояла, раздобыла, высеяла, выходила. Получилось и впрямь чудо - роскошные, развесистые кусты с невиданными крупными плодами в зелёных облатках. Да, на свою беду, посадила она их не в том месте, недалеко от соседского забора. Баба Лиза, в хозяйском рвении во время очередной инспекции своей территории разошлась, как слепой по бане, и, пылая праведным гневом, повыдёргивала кусты физалиса.
- Хозяева! - яростно возмущалась она, - развели траву в огороде. Это что такое делается! Вот выбросит она семена, да и пойдёт трава на мой огород. От таких соседей, кроме беды ждать нечего. Сам не выполешь, так и у себя сору не оберёшься!
Покончив с физалисом, она устало разогнулась, и с сознанием хорошо выполненного дела, победно покинула двор соседей.
Вернувшаяся вечером с работы Маша стояла, как громом поражённая. Утром ещё пышные и зелёные кусты с начавшимися лопаться коробочками и с выглядывающими из них жёлто-фиолетовыми плодами лежали, поверженные и увядшие, у забора. Ещё живая, но перепутанная и скомканная огуречная огудина, нахально устремившаяся было по направлению к тщательно охраняемому забору, была развёрнута и направлена вглубь огорода.
Обида захлестнула Марию. Слёзы, боль, раздражение, так долго копившиеся в ней, прорвались, наконец, наружу. Она готова дать отпор зарвавшейся соседке. Она выскажет ей всё, что о ней думает. Пусть муж будет против, пусть это против её правил – у неё больше нет сил, это её двор, её огород, её жизнь, и она вольна жить в своём дворе, жить и поступать, как ей хочется! Вот пусть только посмеет ещё эта несносная старуха сунуться на её территорию и навредить ей! Она ей покажет, она ей даст!
А вот, кстати, и она! Бабушка Лиза, как всегда, неожиданно, возникла у забора.
- Бабушка Лиза! Мария не узнала своего голоса. Он неожиданно сел, стал хриплым, горло перехватил спазм.
- Бабушка Лиза! До каких пор это будет продолжаться? Вы что себе позволяете?
- А что! Имею право – завела баба Лиза свою обычную песню – я своё защищаю! Ишь, развела траву! Сама заросла, и мне прикажешь по твоей милости травой зарастать? Не бывать этому!
- Да какая трава, бабушка Лиза? Это физалис, выращенный мною в моём дворе! Почему вы ходите в мой двор, как к себе домой? Кто вам дал право распоряжаться моей собственностью? Я старалась, растила, думала – вырастет – я из него варенья наварю, а вы, вы, как вы посмели?
Не привыкшей к скандалам и ссорам Маше нелегко дался этот выпад. Она ещё слышала свой голос, раздражённый, злой, а чувство стыда, неловкости, оттого, что приходится говорить прописные вещи старому человеку, уже проникло в её душу.
- Ох, зря я всё это затеяла, подумала она, как мы теперь из этой истории выбираться будем?
И вдруг случилось неожиданное. Бабушка Лиза всплеснула руками и запричитала: Маша, я же не знала, что это яблочки! Если бы я знала, да разве бы я их подёргала! Она раскачивалась из стороны в сторону, тёрла кулачками глаза и слёзно выпевала:
- Простите меня, Маша! Я же не знала, что это яблочки- и!
Маша опомнилась первой. Чувство стыда и жалости захлестнуло её.
- Не смей! Сказала она себе. У тебя молодость, у тебя образование, у тебя, в конце концов, ещё много чего будет впереди, будет, даст бог и варенье из физалиса. Не смей быть жестокой!
- Вы меня простите, бабушка Лиза! – глухо сказала она непослушным голосом.
Дальше случилось то, что осталось в её памяти на долгие годы. Бабушка Лиза поклонилась Маше в пояс и медленно и торжественно произнесла:
- Простите меня, Маша, здоровья вам! Медленно выпрямилась и медленно же направилась домой.
Она уходила, сухонькая, маленькая, а Мария ещё долго стояла, потрясённая и изумлённая и долго думала о словах этой старой женщины. И, странно, видно соринка попала ей в глаз, или что-то ещё случилось у неё со зрением, потому, что чем дальше бабушка Лиза уходила, и, чем больше истаивал её силуэт, растворяясь в ярком свете полуденного солнца, тем большим он казался Марии, сливаясь, толи с солнечным светом, толи с небесной синевой, толи с бушующей вокруг зеленью, которую бабушка Лиза холила и лелеяла и с которой одновременно вела беспощадную борьбу, толи с её большой и, по - всему видать, многотрудной жизнью.