Это случилось в году 1993-м, или 1994, когда Москва была взбудоражена слухами о холере. Газеты писали, что страшная болезнь появилась сначала на юге России – в Дагестане, и вот дошла до Москвы. «В одну из столичных больниц доставлены люди в тяжелом состоянии! Диагноз подтвердился – холера!!!» Что это за люди, и откуда они – никто не знал. Врачи, ссылаясь на клятву Гиппократа, ни о чем таком не рассказывали. Они пытались успокоить население, но достигли ровно противоположного эффекта. Чем больше секретности, тем больше слухов. В воображении москвичей всплывали ужасные картины эпидемий XIX века, когда с холерой боролся тогда уже опытный доктор и начинающий писатель Антон Павлович Чехов. Вспоминали Петра Ильича Чайковского, по слухам, умершего именно от холеры в зените славы и творческого рассвета. Что там Чайковский! Все прекрасно знают, что от холеры умирали сотнями, целые деревни вымирали за считанные дни. И вдруг, в конце ХХ века, холера у нас в Москве. Ужас!
Паника нарастала, люди судорожно искали у себя и своих знакомых тревожные признаки холеры, бежали к врачу «пока не поздно», сдавали анализы. Переставали общаться друг с другом. Старые друзья ссорились, семьи рушились. Новых больных, правда, не выявили, но страх не спадал. Чтобы хоть как-то успокоить народ, главный санитарный врач Москвы собрал журналистов, чтобы сообщить всю правду о холере и развеять мифы.
- Как не заболеть холерой? - вот вопрос, на который народ с нетерпением ждал ответа.
Ответ главного санитарного врача прозвучал несколько неожиданно:
- Чтобы не заболеть холерой, ни в коем случае нельзя есть кал холерных больных! – именно так, и никак иначе сказал главный санитарный врач.
(Если кто не верит, может поднять из архива газеты того времени, ответ напечатали почти все издания).
Обескураженные журналисты не стали больше задавать никаких вопросов, хотя они, конечно же, неизбежно, возникали. Эти вопросы. Как например: «Означает ли это, что кал, скажем, людей, страдающих от дизентерии, вполне пригоден в пищу? И каким образом можно отличить кал холерного больного, от кала здорового человека? Есть ли особенности? Ну, скажем, особый цвет, консистенция кала, запах, наконец? И какой кал опасней, свежий, консервированный или же замороженный?» В конце концов, никто не встал и не воскликнул: «Любите ли вы кал холерных больных, как люблю его я? Тогда идите… далее по тексту». Журналисты разошлись передавать в эфир или печать исчерпывающий ответ главного санитарного врача: «Ни в коем случае... Нельзя и все тут…»
Лично мне очень хотелось узнать реакцию населения. Ну, хотя бы, выборочно. С моим приятелем (между прочим главным редактором) мы решили провести небольшой опрос на радио, где работали. Что думает народ по поводу рекомендаций главного санитарного врача? Мы взяли газету, самую уважаемую по тем непростым временам, подходили к первой попавшейся на пути сотруднице радиостанции. Дальше шел вот такой примерно диалог:
- А в вы знаете, что теперь нельзя есть кал холерных больных? Это совершенно исключено. Вот доказательства.
И я протягивал девушке газету со статьей. Во время чтения - минутное замешательство.
- Как нельзя?! Как же я теперь! Что же делать? Это немыслимо! Я же не смогу. Что же мне есть теперь? - примерно такой ответ мы слышали чаще всего.
Некоторые девушки даже начинали плакать, от одной мысли, что оказывается с этого самого дня, с этой самой минуты «нельзя и ни в коем случае».
- Все, с сегодняшнего дня больше не стану, ни за что, тяжело конечно, но раз сам главный санитарный врач советует, тут уж придется подчиниться, - сказала одна очень симпатичная девушка.
«Молодая еще, - переглянулись мы с приятелем - главным редактором. Не ведает от чего отказывается».
Но вот в самом конце, когда мы опросили уже почти все женское население в нашей конторе, последний ответ прозвучал совсем странно. И категорично. Как выстрел из ружья:
«Я вас уверяю, - сказала уже не девушка, а женщина очевидно с опытом. - Я вас уверяю, - сказала она. - Не так много найдется людей, которые едят даже обычный кал! Не то чтобы кал холерных больных. Так что не приставайте ко мне с глупостями».
Вот такая женщина.
С тех пор минуло много лет, а мне так и не посчастливилось попробовать кал холерных больных. Вероятно, из-за редкости этого необычного продукта. Но в своих мечтах, я ясно вижу, как я захожу в дорогой ресторан. В заведение, в которое невозможно зайти, если на вас нет галстука и костюма. И там в меню, в красивом переплете, в разделе специальное предложение от шеф-повара, стоит: «Кал холерного больного» - 250 у.е. Рекомендуются вина Шато Лафит 1956 года, и Мутон Ротшильд 1982». Я очень хорошо представляю, как выгладит такое блюдо. Большая квадратная тарелка, листья салата, сбоку 3 маслины, и порезанный ломтиками помидор, долька лимона. А в середине этого великолепия, посыпанная пармезаном, субстанция. Светло-коричневого цвета, очень маленький кусочек, напоминающий фуагра. Граммов 80, не больше. Ну, естественно деликатесы же никогда и не подаются в больших порциях.