Когда находишься в сельской местности, и по каким - то своим делам, по грунтовым, разбитым дорогам заезжаешь в сельскую глубинку на нашей Сибирской земле, обязательно наткнешься на одну из заброшенных деревень, раскиданных, к слову сказать, не только у нас в Сибири, но и по всей необъятной России. Трудно передать то чувство, которое охватывает тебя, когда смотришь на безмолвное и затихшее селение. Щемящая тоска с чувством горечи ложится на сердце, когда видишь прибитые к земле дождями, снегами да ветром старые избы, которые, как на картинах художников - сюрреалистов, с обреченным спокойствием и безмятежностью смотрят ямами окон в безбрежную небесную даль. Даже воздух в таких местах, кажется, пропитан горестным успокоением. Когда вплотную и близко подходишь к этим домам, ощущаешь - время в них застыло. И понимаешь, что оно (время) действительно может останавливаться и зависать в пространстве на неопределенное количество дней, месяцев, лет. Это как на кладбище. Вроде и не страшно тебе, а внутри все равно замирает небольшой холодок.
Давным – давно, буйной, высокой травой да кустарниками заросли дворы, улицы и переулки деревни, упали и сгнили заборы и заплоты, вросли в землю по самые крыши бани, завалились на бок сараи, рассыпались колодезные срубы, и другие необходимые в деревенском быту постройки. Тихим, патриархальным анабиозом охвачено тут все.. А ведь раньше, и по земным меркам совсем даже недавно, деревня была большой, жила в полную силу, дышала вольным сибирским воздухом, работала и радовалась жизни. Деревенские жители строили дома, ростили хлеб, сажали картошку, ловили рыбу в реке и озерах, заготовляли кедровый орех, лесные и болотные ягоды, охотились на диких зверей и разводили домашний скот. Люди женились, рожали детей, по праздникам пели песни и гуляли всей деревней как одной большой семьей. Крестьяне, произошедшие от корня земли этой, в эту же землю и уходили, отбыв свой нелегкий на ней век. И снова всей деревней провожали ушедших земляков на старый погост, расположенный у начала леса, под сенью берез и сосен.
Давно заросли поля вокруг деревни, веками отобранные и отвоеванные надсадным человеческим трудом деревенских жителей у тайги. Затянуло травой и деревьями землю, обильно сдобренную пОтом хлебопашцев. Лес и кустарник вплотную подошли к окраинным избам, окружили со всех сторон застывшее и безмолвное селение.
Много мужиков и парней ушло из деревни в последнюю страшную войну. А вернулось мало. Подломилась тогда становая деревенская жила. Но подрастали новые мужики, с малолетства познавшие суть сельской и крестьянской жизни, и может, выжила бы деревенька, стала разрастаться и дальше, богатея людьми и домами, но разного рода, (по большей части для деревенской жизни абсолютно ненужные) сельскохозяйственные реформы, так обильно посылаемые государством на сельскую землю, окончательно изменили ход и уклад деревенской жизни, да и самой деревни. Потихоньку сельский люд не от хорошей жизни стал разъезжаться в поисках лучшей доли, оставляя свои дома и земли. Так, постепенно, год за годом, стала деревня затихать. Все реже кричали по утрам петухи, все меньше дымов появлялось над печными трубами. Измельчало, а потом и совсем исчезло деревенское стадо коров, и однажды, отдав все свои силы, жизнь деревенская выдохлась и иссохла, как мелководная речушка после жаркого лета. Течение сельского бытия остановилось и уснуло навсегда. И теперь уже природа стала властвовать над этими местами, возвращая отобранные когда-то у неё территории.
Редкий путник заглянет в затерявшиеся среди лесов остатки селения. Иногда рыбаки могут заехать на речку, или ягодники в лес, или кустари - археологи, коих сейчас развелось видимо - невидимо, время от времени заглядывают сюда, просеивая лопатами и электронными искателями землю вокруг домов и в самих домах, отыскивая старые вещи и предметы, имеющие историческую и коммерческую по нынешним временам, ценность. В основном же лишь ветер круглый год шумит над этой землею, шелестя листьями летом да заметая снегами зимней порой.
Спит застывшая и уставшая деревня. Что ей снится? Мы никогда не узнаем об этом. Но хочется верить, что снится ей прежняя её жизнь, со старожилами и молодежью, с праздниками и крестьянскими заботами, со всеми радостями и горестями.
Иногда, в городах нашего региона я вижу, как на некоторые старые,деревянные строения навешивают таблички, на коих обозначено, что дом этот и не дом совсем, а памятник деревянного зодчества, охраняемый государством. А сколько памятников того самого зодчества, только не охраняемых никем (кроме природы), осталось еще по стране.. Ведь каждая зарастающая и врастающая в родную землю нежилая деревня, и есть самый настоящий памятник, памятник, людям и той жизни, которую честно и добросовестно прожили затихшие навсегда и затерявшиеся во времени деревни и села.