Написано на основе реальных событий.
В ту ночь на меня опять напала бессонница. Такое со мной случалось.
Все в доме дрыхнут без задних ног, а мне даже не лежится. Слоняюсь бесцельно по квартире с закрытыми глазами. Вся во власти впечатлений от пережитого за день. Совсем как у Джека Лондона в его «Маленькой хозяйке большого дома». Отдаюсь им, по опыту знаю,что сопротивляться бесполезно этим впечатлениям, и только, когда удастся выплыть из их бурного и цепкого потока, впадаю в забытье.
Там, у Джека Лондона, бессонница закончилась плохо.
А в этом случае…
* * *
Однажды, в такое же бессонье, уже далеко за полночь, я услышала громкий крик. Кричала женщина. Кричала громко. В замкнутом колодце наших многоэтажек эхо еще и усиливало этот крик.
Я выскользнула на балкон, и внизу, в квадрате двора, увидела смутные очертания бегущей женщины в белом, с развевающимися по ветру распущенными волосами. Она кричала громко, надрывно, на одной ноте. "А-а-а..."
Это был какой-то странный крик. В нем не было ни ужаса, ни страха. Не было и зова о помощи. Скорее это был очень громкий и долгий стон, тоскливый и безысходный.
Женщина металась в замкнутом пространстве двора, как в клетке. Металась, временами обхватывая голову руками.
Столько отчаяния, столько горя было в ее исступленном крике, что у меня зашлось сердце от боли.
Я было рванулась сбежать вниз с одним желанием – хоть чем-то помочь бедной женщине. Уже при выходе из подъезда, мои глаза приметили мужчину, бежавшего за ней. Нет, это не были насильник и его жертва. Мужчина кричал: «Прости, прости!».
Догнав женщину, он пытался остановить, успокоить ее. Тянул к ней свои руки. Но она уворачивалась.
Крик все продолжался. Метался по двору. Спустя какое-то время наступила тишина.
Скрываемая кроной деревьев, я смогла увидеть их поближе. Мужчина и женщина, полуобнаженные, медленно шли вместе по двору. Их освещал неяркий свет фонарей. Он обнимал ее, крепко держа за плечи. Что-то говорил. Она молча слушала, низко опустив голову. На мгновение мужчина оглянулся и лицо его показалось мне знакомым. Но кто это был – вспомнить не могла.
«Семейная разборка. С истерикой», - решила я. И вернулась к себе.
Я так и не смогла уснуть в эту ночь. Откуда-то из недр подсознания всплыла картина Мунка «Крик». Когда-то, еще в молодости, она произвела на меня огромное впечатление. Огромный рот, открытый в пронзительно-желтом жутком и отчаянном крике, испепелял душу. Кричал в кроваво-красное пространство, громко и надрывно. Кричал об одиночестве, в ощущении грозящей вселенской человеческой трагедии. Я задумалась.
Отчаянный крик женщины, беспомощно мечущейся в тесноте двора и не находящей выхода - тоже трагедия, хотя и меньшего масштаба. Но так же мучительна, наполнена таким же страданием. Трагедия невозможности выбора своего жизненного пути? Трагедия тупика и невозможности мира в своей душе?
Нет, это была не просто истерика!
Крик – это всегда отчаянная попытка вырваться из обстоятельств жизни, ставшей невыносимой. Отчаянная оттого, что все другие усилия захлебнулись, и выхода, кажется, нет.
Крик утих.Но найден ли выход? Похоже, боль, обиды, страдания, все то, что казалось невозможным перенести, – загнаны внутрь. Вглубь души. А это – тоже тупик. Как в том дворе. И кричать теперь будет душа – тоской и депрессией…
В чем отказала я тебе, скажи?
Ты целовать просил –
Я целовала
Ты лгать просил, -
как помнишь, и во лжи
ни разу я тебе не отказала.
Всегда была такою, как хотел.
Хотел – смеялась.
А хотел – молчала…
Через несколько дней я узнала его - в утренней электричке.
Свободных мест в вагоне уже не было. Я стояла в проходе, лениво разглядывала сидящих на скамьях. Молчаливые, неулыбчивые пассажиры. Недоспавшие, клюющие носами. Кто-то тихо переговаривается. Кто погрузился в чтение, кто – в разговоры по мобильнику.
И вдруг – вот он, тот мужчина! Чернявый,розовощекий. С интересом читает газету. Ему за тридцать . В пиджачной паре, на коленях "дипломат". Так, ничего особенного. Рядом с ним женщина. Того же возраста. Как бы сама по себе. Бледна, тиха, малозаметна. Одета неприметно, в темное. Она с грустью смотрит в окно, на мелькающую за ним жизнь.
"О,сколько нервных и недужных,ненужных связей,дружб ненужных"...
Минут через двадцать – конечная станция. Они выходят вместе, молча расстаются и каждый растворяется в привокзальной толпе.
Я от тебя молчанью научилась,
И ты к терпенью приучил меня…
Позже я встречала их еще несколько раз. Он был всегда спокоен, молчалив и уверен в себе. Она же напоминала мне беспомощную птицу с обрезанными крыльями, потерявшую способность летать и пытающуюся хоть как-то просуществовать в навязанном ей мире.
* * *
Прошло два года.
Однажды утром я опять встретила ее в вагоне электрички. Признаться, я не сразу узнала ее. В этот раз она была одна. Ее молчаливый спутник куда-то подевался. Она прошла вперед. Молодой мужчина предложил ей свое место у окна, и она, ответив ему приветливой, но такой отстраненной улыбкой, с достоинством села. Люди вокруг понимающе улыбнулись.
Она вела себя так свободно, что приковывала взгляды окружающих. Прежней молчаливой покорности, забитости и печали – не было и следа. Гордым и независимым выражением лица женщина напомнила мне портреты русских красавиц позапрошлого столетия.
Но гибкости душевной есть предел!
И есть конец у каждого начала.
Меня одну во всех грехах виня,
Все обсудив и все обдумав трезво,
Желаешь ты, чтоб не было меня…
Не беспокойся – я уже исчезла.
Выразительный взгляд. Естественная, природная красота, не испорченная макияжем. Все в ней было пленительным. Ее светло-розовое платье очаровывало оттенками - от прозрачного до пепельного. Она смотрела в окно вагона спокойно и открыто. На ненакрашеных губах блуждала загадочная полуулыбка.Я не могла оторвать от нее взгляда.Я радовалась и торжествовала.
Она все-таки смогла!
Смогла стать счастливой.
В рассказе приведены отрывки из стихов Вероники Тушновой,Евгения Евтушенко.