Три человека казались огромной толпой для такой маленькой, квадратной комнаты. Вся она была отделана деревом, которое лакировано отражало свет двух керосинок. Одна из них располагалась на небольшом комоде, который подбоченившись, будто человек в переполненном автобусе, теснился в углу. Вторая горела на узком столе, стоявшем ровно посередине этого эталона тесноты. Три стула, такие же деревянные, как и те, кто восседал на них - почти полностью уничтожали пустое пространство. Двое имели суровый деревянный вид по призванию, как выяснится далее. Третий же, схваченный этими супчиками во время пешей прогулки по парку, одеревенел от ужаса происходящего. Казалось, только-только он выпил в псевдо японской забегаловке мокачино, заскочил в евросекту и пополнил киви, вставил в уши такую любимую музыку - и случилось дикое. Самый настоящий экипаж с тройкой гнедых вывернул со стороны улицы Социалистической, эти двое коршунами выскочили из экипажа и накинув какие-то лохмотья ему на голову уволокли сюда. А теперь вот страшно молчат. Но всё же, один из них, что сидел через стол напротив и блестел своими роговыми очками, пошевелился. Второго разглядеть не удалось, он встал со стула и крупной тенью скрылся где-то сзади. Костюм тройка первого пришёл в мелкое движение, субъект вытащил карманные часы, посмотрел в их глубины и с грохотом лопнувшей перепонки закрыл крышку.
- Время уходит. – Голос скрипел будто половицы. – Надо начинать. И так. Лебедянский Кирилл Викторович. – Взгляд вперился в пойманного. – Девятнадцать лет от роду, ранее не судим, образован общим, сейчас проходит обучение в институте. Хм… Судя по результатам обучения очень сильно готовится к армии.
- Я не…
- Молчать! – Рявкнули над правым ухом. Это второй. Его чесночное дыхание обожгло Лебедянскому щёку страшным гневом.
- Вам будет предоставлена возможность говорить, Кирилл Викторович. Но чуть позже. – Мягким тоном, но всё тем же скрипучим голосом произнёс первый и чуть покачивая головой, взглянул через плечо пойманного. Немым жестом чуть пожурил коллегу.
Вновь повисла тишина. Слышно было как где-то в недрах хрупкого тела Лебедянского, сердце пытается найти выход, не желая успокаиваться.
- Вы, думается нам, задаётесь вопросом, кто же мы такие и что собственно происходит? – Лебедянский на вопрос первого нервно затряс головой в знак согласия. – Скажите, вы подписаны на паблик «Подслушано в ***ске»?
- Д… Д-да. – Собственный голос вогнал Лебедянского ещё в большее уныние.
- В общем-то мы это конечно знаем, - первый поправил роговые очки и пригладил свою бесовскую бородку, - ведь мы его администраторы.
- К-кто?
- Админы бл*! – Правое ухо слегка зазвенело получив очередную порцию децибел гнева.
- Да. Админы. И мы в тревоге за вас, Кирилл Викторович. И требуем объяснений.
Лебедянский робко повернул голову через правое плечо, увидел там жуткую тень блестящую двумя углями глаз.
- М-можно? – Тень промолчала и Кирилл решился. – Каких объяснений? Я от-отвечаю ваще не пойму какого х- х*ра тут происходит?
- Ну конечно… - Первый как-то устало выдохнул. – Конечно вы всегда не понимаете и всегда вам надо объяснять. Что ж. Позвольте. Вы знакомились с некой Анфисой четвёртого дня этой недели?
- Четвертого..?
- В четверг бл***! – Тень была на месте.
- А! – Лебедянский выдохнул, но тут же мысли ошпарили кипятком. Это родители той шкуры, но что им надо? Ведь не было ничего? – Да. Да, я знакомился. Телегами обменялись и вкашками.
- Угу. – Первый расправил перед собой листок и что-то начал там записывать золотистой ручкой. – «Телеграмм» и «вконтакте». На «дваче» умничаете поди?
- Б-было дело… - Лебедянский стушевался вспомнив свой сокрушительный провал на данном ресурсе.
- Но мы сейчас не о ваших неудачах. – Первый знал всё! Про него этим типам известно всё! Господи, куда он попал? – Ответьте на один вопрос. Зачем вы познакомились с Анфисой в реале?
- Ч-чего?
- В реале дебил? За каким х*ром ты в реале знакомился? – Кажется его даже легонько стукнули по затылку. Но обуявший разум страх и безумие происходящего вокруг не давали чувствовать реальность в полной мере.
- Ну к-как зачем? Вы же… Я же… - Кирилл судорожно вспоминал нужные слова для объяснения. – Я же парень, она шкура…
- Шкура? – Взревело над правым ухом. – Ты настолько близко с ней познакомился, дебил?
- Девушка! – Затараторил Кирилл. – Девушка, отец небесный, конечно же девушка! – Слова вырывались из глубин, и Кирилл не успевал им удивляться. – Познакомились, посмеялись, она оказалась очень милой тяночкой, ламповой такой…
- Поплыл. – Мягким басом изрекла тень резюмируя водопад слов, после того как дамба ступора была пробита нагнанным ужасом. Но Кирилл не заметил и этого.
… я бы даже сказал. Живёт, жалко, в другом городе. Не помню, ей-богу, названия. Записал где-то – это точно! – Кирилл повертел головой, будто в доказательство своей правоты.
- Мы вам верим, Кирилл. Постойте. Отдышитесь. – Лебедянский и вправду запыхался и был рад подвинутому к нему стакану с водой. – Видите ли, очень плохо, что вы сделали это в реале.
- Почему же? – Вода освежила не только пересохшее горло, но казалось сам разум. – Как же так?
- Да бл*! Ну и тупой же он, шеф! – Тень загромыхала грозой. – Контент, наполненность паблика – всё под удар! Чуешь, собака?
- Н-не пойму. – Кирилл даже затряс головой. Тон тени снова напугал и казалось, что зауженные джинсы стали ещё уже. Они вроде как даже грозились выжать Кирилла будто лимон.
- Не поймёт он. – Раздался шлепок, будто кто-то сделал сокрушительный «фейспалм». – «ищу девушку, в розовом автобусе, ты была ещё в зелёной курточке. Ставь лося, найду по ним.» - Улавливаешь, дебил?
Кирилл понял.
- Но это же всего лишь паблик…
- Всего лишь паблик?! – Тень наверное затрясло в гневе, огромная ладонь стукнула по столу и тот жалобно затрещал. – Мать твою! Всего лишь?! А она? Ты пойми, - тень выплыла в свет и уселась на свободный стул. Это был средних лет мужик с квадратной челюстью и уставшими глазами преданного пса, - ведь у неё треснет пиксель этот. Не будет больше фоточек с бутылкой виски, не будет больше ладони на всё лицо – интимно скрывающей всю её ламповость. Не будет больше фоток в чёрно-белом на ж/д. А они и так уже почти сошли на нет! Ну ты чего, парень, понимаешь чем это грозит?
Кирилл искренне не понимал и замотал головой.
- Апокалипсис, юноша. – Как-то печально произнёс первый. - Конец того мира, который так бережно создавался. Вы, как и многие другие, пытаетесь играть в освободителей, не подозревая этого. Как и не подозреваете, кого и от чего надо освобождать. Нет никакой свободы, поймите, - но Кирилл ничего не понимал. Он понимал одно, что всё это может скверно кончиться, - нет её. Это выдумка поэтов и прочих художников. Мы социальны. Но наша социальность на новом уровне. Не надо никуда ходить, не надо любить. Зачем? Можно страдать и быть этим счастливым. А это рабам главное. Ведь мы все рабы, даже мы вот с коллегой. Рабы не должны пытаться развернуть прогресс. Не делайте так больше. Вас мы отпустим, хотя предыдущим четверым пустили в темя по пуле.
Снова всё потемнело – это вернули на голову лохмотья. Кирилла вели куда-то, потом посадили видимо всё в тот же экипаж. Через минут десять его вытолкнули и послышалось звонкое:
- Ннннно! –
Кирилл с минуту постоял, прислушиваясь к цокоту удаляющихся копыт, и только потом стянул дрожащей рукой с головы тряпки. Летнее солнце ударило по глазам привыкшим к темноте и мраку. Ударило плёткой, вышибая дух и моментально возвращая в жизнь. Пахло цветами, жара придавливала, воздух был сухим. Но этот сухой воздух был самым свежим в жизни. Кирилл стоял и смотрел на чёрное пятно удаляющегося экипажа. Вот он скрылся за холмом местности, и вместе с этим вернулась какая-то серость. Точнее, серость возвращалась в процессе наблюдения за ним. Она вновь приятно дурманила рассудок унося прочь тревогу от пережитого. Всё снова приобретало такую родную двухмерность и казалось, что вдоль тех вот деревьев, лесополосой огибающих небольшое поле, потянулись знакомые строчки. «Обновить» «Новости» «Группы» и конечно же «Моя страница».