«В твои годы надо Александром быть»
С этими словами Вика засмеялась прямо в его пухлое лицо.
- А у нас новичок! - Маринка пёстрой бабочкой в лёгком летнем платьице, опасно коротком и вызывающем для столь солидного офиса, порхнула мимо за соседний стол.
- Да что ты говоришь! - многозначительный тон, с которым была преподнесена «сорочья» весточка, конечно же, не укрылся от Вики. - И куда его взяли?
- К Карасёву, в юротдел.
- А-а... там, кажется, Юренев уволился.
- Ага, уволился. Попёрли с треском, он же дело проиграл! Короче, побежала я к кадровичке бумажки подписать, а он оттуда вываливает, в костюмчике, при галстуке. Приличный такой до тошноты. Ну хоть бы волосок на голове торчал! Я захожу к ней и спрашиваю, что это за типчик. Она сморщилась: почему сразу типчик, приятный молодой человек, только что из универа, в дипломе одни пятёрки. Фу-у, скучища... А видок!
- Что видок? - безразлично, словно лишь из вежливости поддерживая разговор, поинтересовалась Вика.
- Перинка на ножках, - прыснула Марина. - Он и на пляж, наверное, стесняется ходить. Башка большая и круглая, лежит прямо на плечах.
- Послушай, а зачем ты мне всё это рассказываешь?
- Ну, как зачем? На всякий случай. И вообще... Если с ним поработать, может, и человек получится. Мой-то Лёха... - она не стала вдаваться в подробности, чуть погрустнела и замолчала.
Вика оторвалась от монитора, посмотрела на неё и пожала плечами, в последний момент поймав едва не сорвавшуюся грубоватую фразу: «Кто тебя заставлял замуж за кого попало выскакивать?». Маринка бы обиделась и захлюпала носом. Начинать день даже с маленькой размолвки было неразумно.
Она понимала, почему подруга - впрочем вся дружба вполне умещалась в совместные походы на обед в кафешку на первом этаже здания - притащила ей на хвосте эту вроде бы рядовую новость. Ничего странного не было и в том, что она высмеяла какого-то там новичка. По мнению Марины, все молодые и немолодые мужчины, работающие на предприятии, обладали одним общим качеством: они в подмётки не годились её мужу, хотя на самом деле она просто пыталась оправдать свой неудачный выбор. Но всё же иной раз прорывалась и горькая досада.
У Вики Тараскиной, в общем-то, было всё для более-менее спокойного существования. Отец - достаточно умелый и удачливый предприниматель - обеспечивал жене и единственной дочери, как он сам не без гордости говорил, достойный уровень жизни. Мама с высшим медицинским образованием легко согласилась на скромную роль домохозяйки и с блеском справлялась с ней. Вика мало видела вечно озабоченного делами папочку и скучала с матерью, которая упорно пыталась то всучить ей швабру, то заставить мыть посуду.
Жили Тараскины в Подмосковье, но идти после школы штурмом на столицу она не хотела. Там таких тьма-тьмущая, и все пытаются гнуть друг перед другом пальцы, доказывая свою исключительность, что крайне утомительно и даже тошнотворно. Но и остаться дома - тоже не вариант. Мамуля, радуясь, что дочка из худенькой бледненькой девочки превратилась в красивую девушку с ладной фигурой, того же самого и испугалась: а вдруг на неё покусится какой-нибудь злодей - вон их сколько по улицам шастает в поисках добычи. И попробовала установить такой детский режим для Вики, что та просто расхохоталась. Да-да, накинуть на неё узду уже не получится. Напряжённую ситуацию совершенно неожиданно разрядила старшая сестра матери Ольга Михайловна или проще - тётя Оля. Из своей Сибири она прислала подряд несколько слёзных писем, что стала болеть, сильно упало зрение, страшно жить одной. Так не может ли Викуша приехать к ней? Здесь и город большой, и вузы хорошие есть, и в квартире - дом, кстати, в центре - отдельная комната будет.
Тараскины-старшие огорчились за родственницу и задумались над её заставшим врасплох предложением. Зато Вика, к их немалому удивлению, с энтузиазмом вызвалась уехать к чёрту на кулички. А что такого? Во-первых, тёте Оле поможет. Во-вторых, и из московских университетов выпускают тупиц. В-третьих... Этим соображением она делиться не стала. Не заявлять же прямо как есть: «Свобода от вашей осточертевшей заботушки!». Да и не навеки же, в конце-то концов. Всегда есть возможность вернуться, если что-то пойдёт не так.
Но пошло так - и даже лучше. Вика сразу поступила на экономический факультет - куда же ещё в наше время? - и прожила с тётей Олей четыре года. А потом, когда тётушка почти совсем перестала видеть и ей потребовался уход круглые, считай, сутки, приехал отец. Потолковали, прикинули то и это - и теперь тётя Оля в Подмосковье, а Вика здесь, с дарственной на квартиру и с машиной у подъезда, которую подарили родители на 25-летие. С работой ей повезло. Сразу удалось найти место, где она с первого же дня взяла такой темп, что через пять месяцев ей рискнули доверить отдел. И не ошиблись. Зарплата на банковскую карточку поступала день в день и весьма потяжелела. Но вот с так называемой личной жизнью был полный тупик. Ни в какую любовь до гроба Вика не верила (сегодня целуются - завтра морды друг другу в кровь бьют), выбирать мужа надо с холодной головой, а сердце вообще попросить постоять в сторонке. И выбирать, конечно, будет она сама. В офисе были холостяки, только никто из них даже приблизиться к ней не посмел: отпугивал абсолютно ледяной взгляд. Бедняги не знали, что не выдержали детальную проверку.
К новенькому-«перинке» они подсели в обед в кафе. Марина улыбалась, предвкушая очередной спектакль. Тот в одиночестве неловко подцеплял на вилку овощной салатик и был явно не в себе от незнакомой и пока не очень дружественной обстановки.
- Что-то я тебя раньше не видела, - без церемоний начала Вика, разглядывая пухлое лицо, в общем-то, довольно симпатичное. - Как зовут?
- Шурик, - чуть не поперхнулся тот и залился краской.
- Шурик... - засмеялась Вика. - В твои годы надо уже Александром быть. С мамой живёшь?
- Да.
- Понятненько... - зловеще сказала Вика, и он поднял на неё удивлённые глаза. - Понятненько, кто тебя чересчур жирно кормит.
Шурик страдальчески сморщился и промолчал: видимо, над ним уже поиздевались и одноклассники, и братья-студенты.
- Завтра надень что-нибудь подемократичнее, - она смотрела
с усмешкой. - А то как на свадьбу вырядился. Ты, кстати, женат?
Он только махнул рукой: да кому я такой нужен?! И Вика, словно тоже потеряв к нему всякий интерес, заговорила с Мариной и сделала вид, что даже не заметила, когда толстячок исчез.
- По-моему, этот хомяк чуть не расплакался под конец, - скривила губы Марина.
- То ли ещё будет...
На следующий день она снова устроилась за его столиком, на сей раз одна, попросив подружку пообедать с кем-нибудь другим.
- Обиделся вчера?
- Скорее, нет... Привык, что ко мне так относятся... недобро, что ли.
- Хочешь, будем дружить?
- Дружить?! Со мной? - Шурик уставился недоверчиво: зачем так зло шутить?
- С тобой. Позвони маме и скажи, что задержишься после работы, потому что тебя пригласили в гости. Новые друзья.
- Ладно. Ты, правда, серьёзно?
- Ох, как у тебя всё запущенно, - вздохнула в ответ Вика. - В восемнадцать ноль пять будь на крыльце. Я на машине.
Через месяц Вика очень буднично и деловито сделала ему предложение руки и сердца, если можно так сказать в столь деликатном случае. Шурик уже не был Шуриком, а исключительно Сашей, даже маме категорически запретив называть его «мусипусинским» именем. Он влюбился в эту странную девушку, которая смогла увидеть в нём человека, и был готов повиноваться любому её слову и следовать за ней куда и когда угодно.
- Ты же сам не решишься, я знаю, - Вика была серьёзна. - Но поженимся мы только тогда, когда ты, как в русских сказках, выполнишь кое-какие задания. Согласен? Отлично. Значит, планчик такой. Спортзал - несколько раз в неделю до седьмого пота. С тренером поговорю и оплачу, потому что это дорого. На работе ты должен стать лучшим юристом и сесть в кресло Карасёва. Придётся попариться, но иначе никак. Да и мама пусть поживёт без тебя.
- Почему? А я где?
- Потому что она со своими котлетами и прочими блинами - нам враг. А ты переедешь ко мне. Под зоркое око.
- Она не поймёт...
- Да что это такое, Саша! Ты же взрослый мужчина!
И он старался, хотя ему было трудно. Тренер критически оглядывал каждый раз:
- Может, жирок-то у тебя от болезни какой-нибудь? А я потом отвечай... Сходи к доктору.
- Нет-нет, - пугался Саша. - Я здоров. Похудеть бы мне...
- Жена в строгости держит? Ладно, давай-ка поотжимаемся.
Начальник юротдела Карасёв, с изумлением обнаружив, что его сотрудник рьяно хватается за самые сложные дела и, что особенно неприятно, добивается успеха, посадил его перед собой и вдруг больно щёлкнул по носу: «Не выёживайся, ёжик, а то довыёживаешься. Понял?». Саша кивнул. А что ему оставалось? Карасёв к директору без стука залетает. Надо пока побыть в середнячках, отступить на шажок. Он так и объяснил Вике. Вика пристально посмотрела на него и отвела взгляд.
Утром она проснулась рано, глянула на безмятежно спящего рядом мужчину. Расслабленный, он был рыхл как-то особо неопрятно. Ничего у неё не получилось, хоть и вгрохала в этого парня кучу денег. Глина была мягкая, только вот скульптор из неё, видимо, плохой. Даже если он и постройнеет, придётся - ей конечно! - ещё долго, если не всегда, пока они вместе, заботиться о его диете. И по службе проталкивать, изобретая чёрт знает какие уловки, тоже будет она, если уж не хочет быть замужем за сереньким бегемотиком. Жаль, хорошая была идейка: слепить себе мужа по своим понятиям. Маринка будет сильно смеяться. Но лучше перетерпеть это, чем мучиться потом всю жизнь.
- Шурик, вставай! - толкнула она его в бок.
- Что?! - он растерянно заморгал.
- Думаю, мама тебя заждалась...