Холодное утро в бараке после пленных немцев начиналось с растирания руками лица, особенно ушей, и проклинания сырости и холода.
Мебель Г-образной комнаты была представлена дощатым столом у окна, покрытым клеенкой и в центре помещения стоял громадный квадратный ящик, на котором было написано “Осторожно приборы Не кантовать”
В обиходе он назывался сундуком и в свое время ночью был тайно притащен вместе с отцом с его работы.
- А вот скоро поменяют деньги и на одну копейку можно будет купить целую коробку спичек, - отвлекаясь от моих воплей, рассказывал по дороге мне отец.
- Больше не могу нести за эту ручку этот гроб! – вопил я. Мы останавливались, он начинал курить, а это было еще хуже.
- Ты же не куришь! Ладно, я буду молчать, а ты не будешь курить!
За сундук всегда западали все наши вещи, и утро начиналось с передвижения его от стенки, где обычно лежали наши с братом чулки и носки.
Отец в это время готовил нам манную кашу под политическую дискуссию.
- На хрена нам эта Куба?
- Колумб открыл этих людоедов, теперь нам их кормить надо. Самим жрать нечего.
- Вот посмотри, что они нам за сахар прислали! Положишь ложку, другую, а он, хрен - нога и даже растворяться не думает!
Отец расставлял тарелки с кашей на столе, наливал кипяток из чайника в капроновые кружки (это подарок от папкиных родственничков из Москвы).
Немного об этих кружках: В то время вообще капрон был в диковинку и когда в бараке начиналась какая- нибудь попойка с громкими разговорами в коридорах и приглашались пьяные мужики для сурьезного разговора, а Парменыч любил побазарить и выкинуть что-то этакое, он начинал спор о том, что его собеседник слабак и ни за что не разобьет даже вот эту кружку.
Пьяные собеседники смотрели друг на друга и могли понять такое предложение не иначе, как провокацию и дело шло к потасовке, пока Парменыч не брал рукой капроновую кружку и не бросал с силой на пол.
Потом наступала тишина, и его обалдевшие собеседники трогали произведение химии как хрустальную вазу и разговоры продолжались уже вокруг химии.
Отец наливал заварку, насыпал сахар, лил из чайника кипяток и давал команду:
- Шпана, а ну-ка, завтракать!
Два голодных пацана набрасывались на обжигающую кашу и мигом съедали ее, запивая ее чаем.
Па! Чай не шладкий, - мямлил младший.
- Это Фиделя спроси, почему они нам такую ерунду присылают! Я вам по три ложки положил, мешайте лучше!
Два перемазанных кашей мальчугана неистово крутили ложками в капроновых кружках, поднимая муть по всему объему.
- Па! - заныл старший, я в школу опоздаю, а чай все равно не сладкий!
- Вот возьми его ложкой и съешь, а водой запьешь! - посоветовал отец, тоже одеваясь на работу.
Вот же Никита, кукурузу его мать, накупил этого кубинского г*вна и дети даже в школу опаздывают!
- Ма! - стал тормошить спящую мать старший.
- Ну, что?- встрепенулась мать, опять без меня ни черта не можете сделать!
- Ма! Папка нам несладкий сахар положил.
- Дай попробовать!
Мать получила ложку с белым содержимым, она положила ее в рот и просто взорвалась от смеха.
- Пармен, - обливаясь слезами, стала произносить мать, ты из какой банки брал сахар?
- Отец почуял что-то неладное и срочно одел очки
- Вот из той.
Снова начался приступ смеха, от которого у матери начались судороги по всему телу. Ржали уже все трое, утирая слезы и умирая от коликов в животе.
Виктор Парменович уже держал в руках злополучную банку и внимательно изучал содержимое, обслюнявив палец и опустил его в сосуд.
- Ты свой хрен туда запихни! - раздавалось в сыром воздухе барака.
- А то Фидель, Фидель, ты еще Патриса Лумумбу приплети, слеподырый!
- Хорошо, что нам бананов не прислали, а то тоже что- нибудь перепутал!
Парменыч облизал палец с манной крупой и стал улыбаться.
- А вот, хрен его нога, смотрю, что их сахар, почти как наша манка,- оправдывался отец.
Он нам в следующий раз хлеб мылом намажет! - ехидничали дети, развивая идею отцовского перепутывания.
Ольга Петровна увидела своего ученика страшно запыхавшимся со следами слез на глазах.
- Опять отец?
- Да нет, он нам вместо сахара в чай кубинской манной крупы насыпал.
- У нас нет кубинской манной крупы,- тихо возразила учительница.
Ученик густо покраснел, но ничего вразумительного от волнения и смущения уже сказать не смог.
Тихо сидящий класс настороженно подслушивающий оправдания новичка, зафыркал от смеха и все заулыбались.
- Мы оказываем братскому народу Кубы интернациональную помощь в борьбе за свободу и независимость против американских империалистов также, как наш народ боролся с немцами в Великую Отечественную войну! Они сами голодают, но снабжают нас своим сахаром, потому что мы за мир во всем мире!
Долго еще за столом, когда вся семья была в сборе, мог появиться смешок среди детей, когда они мешали чай в своих стаканах, потому что в кружках было неинтересно- от капрона нет звука.
Па! А помнишь ты нам вместо сахара... и начиналось фыркание и содержимое ртов веером разлеталось по столу…