ЭММА
Это о ней писал поэт Николай Некрасов: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет…»
Эмма родилась в деревне Сайбутова Смоленской области. Ее отец Рябов Илья батрачил у знаменитого в России Смоленского священника Соколова. Молодому парню приглянулась дочь Соколова, Катерина, которая ответила ему взаимностью. Естественно, что очень богатые и властьимущие родители воспротивились выбору дочери и выгнали батрака.
Грянула Октябрьская революция и молодые люди, однажды сговорившись, сбежали. В последнее время Илья работал на заводе, вступил в партию большевиков. Партия и направила его возглавить комбед, а затем и сельсовет в Сайбутова. Там Илья и проявил себя фанатичным коммунистом, однако наряду с обостренным чувством социальной справедливости проявлял, в силу своей необразованности, и перегибы.
Семья жила дружно, но, как и все в то время, впроголодь. Голодомор, все же, как-то пережили. Чтобы как-то прокормиться, а у Рябовых к тому времени уже было трое детей, Илья часто ходил на охоту. Однажды он заблудился и проплутал в лесу две недели. Ему повезло – он набрел на ручей и пошел по его течению. Выйдя к реке, срубил плот и стал сплавляться на нем. Впоследствии оказалось, что охотник отклонился от дома на почти на двести километров.
С первых дней Великой Отечественной войны Илья ушел добровольцем на фронт и пропал без известий. Осенью 1943 года где-то под Добрушем в госпитале умер старший брат Эммы, Владимир. Он заболел после того, как попил из лужи, перемешенной с кровью грязной воды. Бойцу Красной Армии было всего семнадцать лет...
История любви Эммы не менее неординарна и трагична. «Любовь зла…». «Злая любовь» и трагичность судьбы передалась от матери к дочери…
После войны население Смоленска и области бедствовало. Послевоенная разруха, отсутствие работы, болезни, голод, случался и каннибализм…
Подруги Эммы, услышав агитационный клич властей, уговорили ее завербоваться вместе с ними на «комсомольскую» стройку в КомиАССР. Выбирать было не из чего, да и заработанными деньгами можно было помочь матери и младшей сестре. Обещанные условия работы подкупили девятнадцатилетнюю девушку. Эмма согласилась.
В конце лета 1950 года на перроне Смоленского железнодорожного вокзала скопилось множество людей. Как говорят: «негде было яблоку упасть»! Игра духового оркестра, песни, цветы, громкий смех, выкрики провожающих с пожеланиями счастливого пути отъезжающим на «комсомольскую» стройку девушкам и молодым женщинам. Среди провожаемых была и Эмма.
Всеобщее веселье в теплушках прервал после остановки поезда мужской бас:
– С вещами на выход! Приехали!
Девчата, прихватив с собой свой нехитрый скарб, через открытые проемы вагонов стали дружно выпрыгивать на землю. Вокруг была только тайга…
Люди зароптали. То и дело среди человеческого гама чаще всего было можно услышать:
– Где мы?
– Куда нас привезли?
– Это шутка? Не смешно?
– Какой здесь смех? Впору плакать!
В надежде увидеть на другой стороне железнодорожного пути хотя бы какие-либо строения, кто-то даже заглянул под вагон.
– И на той стороне ничего нет! – попытался перекричать всех чей-то истеричный вопль.
Это и увидели эти все, когда поезд, просигналив громким паровозным гудком, стронулся с места и укатил в дальние дали. Вероятно он, вместо начальства, таким образом хотел сказать остававшимся на железнодорожной насыпи растерянным девушкам: « Счастливо оставаться!».
Часа через три пересуды брошенных в тайге на произвол судьбы прервал паровозный гудок и усиливающийся перестук вагонных колес приближающегося поезда.
Угрюмое, безрадостное, пессимистичное настроение девушек вновь наполнилось теплом от радужных надежд.
– Едут!
– Это за нами! Что я говорила! Не могут нас вот так запросто бросить в диком лесу!
Вскоре показался и паровоз, который притащил несколько платформ с пилами, топорами и кувалдами. Уже другой начальник нагло заявил:
– Товарищи женщины! Разбирайте инструмент! Приступайте к валке леса и рубите себе бараки, так как палаток у нас нет!
Ответом ему стало подавленное людское молчание, изредка прерываемое громкими выкриками матерных ругательств.
Мужчины, стоявшие на платформах, быстро сбросили инструмент на землю. Поезд уехал, снова «пожелав» удачи обманутым людям, зычным паровозным гудком.
В тот день к инструменту так никто и не прикоснулся, разве что к топорам: нарубить дров, а так же хвои, чтобы из нее устроить себе место для ночлега. Еще в тот день девушки массово порвали свои комсомольские и партийные билеты… К ним власть отнеслась как к заключенным. Вместо строительства мебельной фабрики «стройкой коммунизма» оказалась банальным лесоповалом в глухой непроходимой тайге.
Утром на дрезине приехало несколько мужчин, которые попытались заставить девушек взять инструмент и приступить к работе. Никто из них даже не попытался узнать, чем питались люди все это время и питались ли вообще.
Дело сдвинулось с мертвой точки только после выступления работника НКВД. Он угрозами и увещеваниями заставил всех начать работать:
– Уважаемые женщины! – обратился он. – Приближаются холода, нужно валить лес и строить себе жилье! Другого не будет! Никто вас отсюда обратно не повезет! За побег и отказ от работы будем наказывать, как за саботаж и вредительство! Лагерей вокруг много, там места на всех хватит! Да и далеко не убежите, кругом непролазная тайга, комары, гнус, дикие звери! Прежде всего, хорошенько обо всем этом поразмыслите! Думаете, вашим родным будет приятно узнать, что их близкие стали врагами народа и осуждены! Вы же комсомолки, знаю, что среди вас есть и партийные. Взрослые же люди, должны понимать политику партии и правительства, а так же нашего дорогого вождя, товарища Сталина…
«Пламенная» речь подействовала убедительно, девушки нехотя, но пошли за инструментом. Все из них не понаслышке знали, что бывает с теми, кого обвинили в саботаже и вредительстве. Иных беспокоила ответственность за уничтожение комсомольских и партийных документов в порыве вчерашнего всеобщего негодования.
Так началась трудовая деятельность бывшей комсомолки Эммы Рябовой в качестве рабочей Мещерского лесоповала Турьинского леспромхоза…
Слух о том, что в тайгу привезли полный железнодорожный состав девушек, быстро распространился по лесоповалам Гулага. Зеки тайком стали появляться в «женском царстве». Произошла череда изнасилований. «Комсомолки» забили тревогу и попросились домой, да кто их уже отпустит!
На изнасилования начальство закрывало глаза, и зеки обнаглели. Однажды толпа «женихов» напала на женский лагерь. Девушки как могли, отбивались от насильников топорами. Некоторые зеки, не поделив женщин, насмерть рубились между собой. Эмма попыталась сбежать от них и укрыться в тайге, но ее заметил и настиг бородатый дядька с топором в руках.
– Что, красавица, поиграем! – крикнул он ей, на ходу приспуская штаны.
Внутри у Эммы все похолодело, отнялись ноги…
– Не трогай ее, сука! – раздался чей-то голос и около них появился молодой мужчина.
Между зеками завязалась драка. Бородач, получив по заслугам и воя, как побитая собака, ретировался. Однако беда не приходит одна – на шум прибежало еще несколько зеков.
– Бери топор, и становимся спина к спине, иначе не отобьемся! – крикнул ей незнакомый спаситель.
…Отбились…
Спасителем оказался Иван Хаустович, уроженец Беларуси. Во время войны он был угнан на работы в Германию. Трудовой лагерь размещался на границе Германии и Франции. С несколькими товарищами по несчастью Иван бежал к французским партизанам «макам». При проведении боевой операции был схвачен немцами и стал узником лагеря смерти Дахау. В конце апреля 1945 года лагерь был освобожден американскими оккупационными войсками. Иван попал во Францию в город Марсель, где работал при советской миссии докером в порту.
В 1946 году двадцатилетний юноша возвратился в СССР, но до родных мест ему сразу добраться не довелось – дорога домой растянулась на долгие годы. По прибытию в родную страну он был арестован и осужден на двадцать пять лет лагерей за измену родине…
Эмма и Иван познакомились и договорились держаться вместе…
Через несколько лет Ивана перевели на вольное поселение, и лагерная администрация официально зарегистрировала их с Эммой брак. На брачной процедуре Эмма вдруг вспомнила, как еще дома с подружками гадали на свечах себе на суженых. Эмме почему-то тогда привиделся жених с забинтованным пальцем. Она машинально взглянула на своего Ивана, ставившего подпись на документе, и только сейчас обратила внимание… на его палец, замотанный загрязнившейся тряпицей…
У Эммы и Ивана Хаустовичей родилось двое сыновей. После того, как Ивана освободили из мест поселения, семья уехала на его малую родину. Там глава семьи, освоив еще на Севере дефицитную и потому очень востребованную в ту пору специальность, работал крановщиком – одним из немногих на пять районов.
Типаж Эммы воистину мог бы стать прообразом героини известного произведения Некрасова. Многие годы эта скромная маленькая женщина являлась лучшей по профессии в республике. Ее многолетний доблестный труд технологом смены на фабрике был оценен Правительством страны – Указом Президиума Верховного Совета СССР она награждена орденом «Трудовой Славы ІІІ-й степени».
26-28 марта 2017г., Слуцк