Жизнь текла своим чередом, плавно перейдя из дивной разноцветной красавицы осени с ее проблемами здоровья тестя в холодноватую зиму, начавшуюся немного раньше обычного срока и с новыми закавыками на семейном фронте, нам необходимо было больше внимания уделить Илье, которому шел семнадцатый год, считающийся у мальчиков трудным возрастом. Работа как шла раньше, так и шла по своей колее, навигация плавно закруглялась, а школьный год только набирал обороты, подведя к середине вторую, самую короткую, четверть. Старший сын – Илья – учился в выпускном одиннадцатом класс.
- Стас, у старшего сына за первую четверть нарисовалась единственная за десять лет учебы тройка, и она может нарисоваться и во второй, ты знаешь об этом? - придя как-то с работы, одновременно пояснила мне и спросила Марина.
- Нет, я не знал, - удивленно ответил я, - а по какому предмету?
- Наша многострадальная химия, а ему для военного училища ее сдавать на выпускном экзамене.
Дело в том, что химия была тем единственным школьным предметом, который я не знал, все остальные я мог со всеми детьми учить в любом классе и мог подсказать, почему и проверял обычно сам уроки. Дети прекрасно знали мои школьные заботы с ними, желание заниматься этим и всегда с удовольствием обращались, именно ко мне. Поэтому я всегда и всем говорил и говорю, что в школе я учился четыре раза: сначала сам восемь лет, а потом со всеми своими тремя детьми и нисколько об этом не жалею.
- А что делать? Он же собрался в химическое военное училище, куда же с тройкой по ней?
- А ты, папа, сначала у него спроси, почему он молчит за тройку и собирается ли он вообще в военное училище, - жестко, как она иногда, с пользой для дела, это умеет, сказала Марина.
- Хорошо, придет, спрошу, - спокойно ответил я, на том и порешили...
Когда сын пришел с улицы, я с ним и провел беседу на тему текущей учебы, будущего поступления, тройки по химии и вообще, дальнейшей его судьбе. Илюха никогда не был нашим проблемным ребенком, по сравнению с младшим, который нас беспокоил всегда, поэтому здесь было что-то не так, где-то, по моему, отцовскому разумению, скрывалась другая причина, о которой мне и хотелось поскорее узнать, что бы чем-то помочь. Может быть, разговор слегка поздноват был по времени, но лучше поздно, чем никогда, не хватало еще ему из-за одной тройки испортить школьный аттестат и пролететь мимо звания, данного ему классным руководителем и директором школы – «надежда школы на медаль». В конце концов, еще две с половиной четверти впереди, можно было все исправить, но как, как подсказать сыну предмет, который мы не знали, где взять человека, способного это сделать за нас?
Недолго думая, Марина спросила:
- А сам-то ты готов слушать того, кто будет тобой заниматься сверх учебы?
- Да, - твердо и решительно ответил сын, как и все старшие дети в семье, замученные подбиранием соплей за младшими, он очень хотел «скорее свалить из дома на самостоятельные хлеба». Хоть куда, лишь бы подальше от семейных хлопот, да и в военное училище умный, трудолюбивый, физически здоровый и накачанный, с красивой мужской фигурой, ребенок тоже хотел поступить.
- Рядом с нами живет моя бывшая учительница по химии и классный руководитель, Тамара Михайловна. Стас, пойдем к ней сходим, поговорим, может, мне не откажет, хотя, я знаю, что она не репетиторствует.
- Пойдем, - ответил я, и мы отправились в соседний дом…
Немного подумав, Тамара Михайловна согласилась на наши уговоры, и уже со следующего вечера Илюха с удовольствием начал ходить на частные уроки химии. Он упорно занимался с учителем по вечерам до окончания третьей четверти, а забегая вперед, скажу, что во второй четверти у него вышла твердая четверка, а в двух последних твердые пятерки. Поэтому он смело и взял одним из обязательных выпускных экзаменов химию, которая ему необходима была для поступления в военное училище химической защиты…
- Да у вас замечательный ребенок, умный и схватывающий все на лету, - спокойно, ответственно и с легкой улыбкой заявила нам Тамара Михайловна спустя пару месяцев занятий, когда мы случайно столкнулись с ней на улице, - я уверена, что он сдаст экзамен выпускной на пять.
- А почему же тогда в школе трояки были в течение двух лет? – искренне недоумевая, спросил я, зная и без нее, что Илья умный и грамотный, только с ленцой, начавшей проявляться в десятом классе.
- Просто в классе их тридцать человек и учитель не может индивидуально с каждым заниматься, каждому разжевывать, - резюмировала заслуженная учительница, - все будет хорошо, Марина, он у вас молодец, - повернувшись к жене, пояснила она. Все будет хорошо…
С души упал один тяжелый камень, мы поверили Тамаре Михайловне, ее спокойствию и уверенности в своих способностях доходчиво объяснять предмет и в тех знаниях, которые Илья и без нее знал, только она немного подсказала ему, как их понять окончательно.
Успокоились мы, правда, только после получения нашим старшим сыном аттестата об окончании полного школьного образования, хотя, об этом чуть позже...