Распределение в Боровичи. Часть 4

Виктор Кутуркин
               


      В  дни зимних каникул руководители областного профтехобразования устроили в Новгороде семинар повышения квалификации. Автобус с педагогами, мастерами и воспитателями училища выехал рано утром. Нам рассказали старшие товарищи, что это замечательное мероприятие проводится каждый год. Под это дело были выданы командировочные, поэтому у некоторых педагогов с собою уже было кое-что взято. Пить начали сразу, а затем делали остановки по всей трассе Боровичи-Новгород.  Удивил ассортимент импортного алкоголя в магазине поселка Пролетарский, где мы прикупили бутылку ликера.  Наши коллеги предпочитали ” Столичную”.  Потом начались песни, c которыми и прошел оставшийся путь.  Привезли нас в общежитие, куда стали съезжаться  участники семинара. До вечера  было еще много времени, и мы пошли погулять по городу.  Многие наши товарищи остались на месте и продолжили праздновать открытие семинара
       Побродив по центральной части города и полюбовавшись историческими памятниками,  мы зашли в ресторан “Ильмень”, где культурно провели время.  Замечательный обед и выпитая бутылка принесенного с собой ликера придали нам превосходное настроение. Вернувшись в общежитие, застали апогей празднования. Кто-то из нашей делегации уже забылся глубоким cном, но более крепкие продолжали куролесить.  Погуляли настолько здорово, что на следующий день, руководитель отдела профтехобразования в своем вступительном слове, особо отметил одного из наших коллег. С семинара мы возвратились усталые, довольные и полные новых впечатлений.
        В то время, а это была середина  шестидесятых годов, в Боровичах было достаточно много хулиганов и отморозков.  Приходилось сталкиваться с некоторыми из них. Не раз мы принимали участие в разборках и драках.  Они могли возникнуть буквально на ровном месте. Достаточно было неосторожно сказанного слова и даже взгляда, чтобы вызвать негативную реакцию, переходящую в cтычки. Известными хулиганами в городе были Краснов и Грунев, которые любили помахаться кулаками.  Встретить их можно было в городском и районном Домах культуры. В ДК огнеупоров собиралась публика посолидней, а для совсем “отмороженных” существовал Лекторий.
       К концу зимы наши учащиеся практически освоили всю имеющуюся в нашем распоряжении киноаппаратуру и показывали достаточно уверенные теоретические знания.  Мы могли не сомневаться, что предстоящие летом экзамены, наши ученики успешно сдадут. Такого же мнения были и директор с завучем.  Но в нашу размеренную жизнь вмешалось непредвиденное событие. Первого апреля на мое имя пришла повестка из военкомата, и это не было первоапрельской шуткой.  Не смотря на то, что девятнадцать лет мне должно было исполниться лишь 25 июня, на 12 апреля была назначена отправка в ряды вооруженных сил. Напомню, что в те годы в армию призывали с 19 лет. В военкомате объяснили, что это будет спецнабор в Германию. Директор училища не стал за меня ходатайствовать, так как понял – мой друг справится и один. Конец всем надеждам на институт, экзамены в который я не дождался и на долгие три года буду оторван от нормальной жизни.  Пришлось смириться с судьбой. В училище мне оформили увольнение, дали пособие в размере оклада, попрощался с мамой, отгулял на отвальной с друзьями и  товарищами по работе. Накануне отправки пошел в парикмахерскую и попросил побрить голову. 12 апреля 1966 года в 7 часов утра автобус отъехал от здания военкомата города Боровичи. 
      Автобус с тремя десятками призывников направлялся в Новгород. Знакомая трасса, по которой не так давно ехали с веселыми песнями и шутками, cегодня была для меня дорогой в неизвестность.  Все мы были невыспавшиеся, угрюмые и сосредоточенные. В этот раз уже не было остановок у магазинов, да и пить утром никакого настроения не было. Через два часа автобус подкатил к военному госпиталю, и врачебная комиссия приступила к осмотру новобранцев.  Мы переходили из одного кабинета в другой, а на финише всех ожидала беседа с начальником медкомиссии – немолодым “товарищем полковником”.  Он предложил мне сесть и стал просматривать личное дело.  Сегодня, спустя пятьдесят лет, я не смогу воспроизвести весь наш разговор.  Помню, как говорил о том,  что  призыв сломал все мои планы на будущее,  на учебу в институте.  В эти слова я вложил всю горечь и отчаянье от того, что оказался в таком безвыходном положении.  Мне очень захотелось перед кем-нибудь высказаться,  и этот человек оказался идеальным слушателем.  Полковник , не прерывая меня, продолжал что-то писать, и никаких вопросов  не задавал. Потом, подняв голову,  улыбнулся и спросил: - Значит,  учиться  хочешь?  Так и быть! Учись! 
         Я не сразу понял, что он меня отпускает.  Неужели я свободен?  Вернусь домой, в Ленинград!  Обязательно поступлю в институт!  Ведь мама так мечтала, чтобы я получил высшее образование. 
          Мне дали документ для бесплатного проезда на поезде в Боровичи, вернули приписное свидетельство и обязали явиться в военкомат, чтобы там сделали соответствующую отметку в документах.  Ночью, лежа на вагонной полке, я предавался мечтаниям о новом периоде в моей жизни.  Но судьба распорядилась иначе.
           Поезд прибыл в семь часов утра, а в девять я стоял перед знакомым капитаном в отделе работы с призывниками. - Теперь поеду домой! – поделился радостью с офицером. - C работы уволился и ничего меня теперь в Боровичах не держит!  Он что-то записал,  поставил штамп и вернул мне приписное свидетельство. 
           Как обычно, у входа в военкомат стояли мальчишки и курили. Я попросил сигарету, затянулся и подставил лицо яркому весеннему солнцу. Поезд до Угловки отправлялся в 14 часов, а там можно было и на перекладных электричках до Ленинграда.  Бежать бы мне отсюда сломя голову, куда угодно, хоть на попутных машинах или на автобусе, пока я свободен.  Но я стоял на крыльце военкомата, курил, наслаждался свободой и мечтал.
          Капитан появился неожиданно. – Я забыл проставить сегодняшнее число в твоем документе. Дай-ка мне на минутку твое приписное свидетельство!      
          Ничего не подозревая, я протянул ему документ.
         - Значит так! – произнес он. – Я позвонил в училище, директору.  Он передает, чтобы ты шел  на работу.  Он тебя ждет.
          Я потерял дар речи.  – Но я ведь уволился.  Там справятся без меня!
          Ничего не могу сказать!  Иди в училище, там тебя ждут! – настаивал капитан, продолжая держать в руках мое приписное свидетельство.
         Понуро опустив голову, я поплелся к месту работы. Гладко выбритая, как у Юла Бриннера – героя “Великолепной семерки”, голова блестела в солнечных лучах. 
         Только теперь я понял, что из Новгорода мне надо было сразу ехать домой в Ленинград и не давать о себе никаких сведений.   Образно говоря, лечь на дно. 
         В училище меня встретили подначками и усмешками, но за пару дней привыкли.  Мы продолжали работать, занимали ребят разборками аппаратуры, рассказывали о оборудовании, которое применялось в широкоформатном кинопоказе, еще не шагнувшем в областные города.  Иногда на уроках откровенно тянули время, отпускали мальчишек домой навестить родителей в выходные, не наказывали за опоздания. К майским праздникам программа обучения, в основном была выполнена
          Мой несостоявшийся призыв в армию,  вызвал у меня апатию и безразличие к работе и всему происходящему.  Конечно, я продолжал ходить в училище, проводил занятия, дежурил по общежитию, но прежнего энтузиазма не было.  Но самым печальным было то обстоятельство, что мы здорово увлеклись алкоголем.  Нет, в училище мы, разумеется, не появлялись в непотребном виде, но в свободное время позволяли себе расслабляться. И последствия этого не заставили долго ждать.
          Это произошло в самом конце апреля. Мы отмечали день рождения одного из наших друзей.  Вышли освежиться на улицу и направились к магазину, расположенному в центре.  Когда наша веселая компания вошла в магазин, это не могло понравиться работающим продавцам,  Кто-то из друзей  вошел с незатушенной сигаретой.  Нам сделали замечание – мы грубо ответили.  Через считанные минуты подъехала милиция, и мы оказались в отделении. 
         Второй раз в жизни я  оказался в камере / см. “Моя любовь – велосипед”/.  Каменные стены и пол,  зарешеченное окно и деревянный настил,  на котором могут лежать пять человек.  Отчаяние мое было настолько велико,  что я начал остервенело колотить в железную дверь.  Открывший дверь сержант, приказал мне снять ботинки. Настроен он был решительно и по его виду я понял, что следует подчиниться.  Успокоился  и улегся спать.
           Наутро, все задержанные за вчерашний день, стояли перед “товарищем майором” – начальником отделения  милиции города.  Он предпочитал лично знакомиться с контингентом нарушителей. Это была заметная в Боровичах фигура по фамилии Барулин.  Нас он направил к мировому судье.  Через весь город,  повели в сопровождении милиционера на суд.  Учитывая наше раскаяние и то, что это первый случай,  меня и Баранчика судья простил,  но сообщение в училище направил.  Двум нашим друзьям назначил штраф.   
             Это происшествие стало предметом разбирательства в училище.  Нас осудили на  педагогическом собрании.  Это был самый настоящий товарищеский суд. Многие нам сочувствовали.  Иван Андреевич Сухарев – один из авторитетных преподавателей, который нам симпатизировал,  посетовал, что не позвонили ему. Он бы сумел вытащить нас из отделения.  К сожалению, этот случай не стал незабываемым уроком для нас,  и  последствия для меня были печальные.
.               / Окончание  следует / http://proza.ru/2017/05/15/2220