В городе N завёлся волшебник. Второго марта в маленьком магазинчике у Зинки появилось объявление о бесплатной раздаче крупы и муки малоимущим два раза в месяц. Были указаны даты. Люди не поверили, но в указанные дни подтянулись. И правда: раскрасневшаяся Зинка подавала просто так одним муку, другим гречку, отрывисто объясняя, что положено только что-то одно. Сначала люди хватали что попало, чтобы Зинка не передумала, но та делила продукты, не останавливаясь, поэтому под конец они стали выбирать. А закончив, она упёрла руки в бока и заявила, что есть, мол, анонимный добродетель, который и даёт ей деньги на такую акцию. Кто такой – выдавать не положено. А то, шушукались пенсионеры, конечно, не сама Зинка, она-то жадная, даже в долг не продаёт, куда уж там раздавать. Да и бизнес её мелкий, сама еле крутится. А та провозгласила следующую дату и пообещала, что всё будет точно так же.
С тех пор так и пошло. Зинка потихоньку стала процветать, а очереди к её лавочке в означенные дни выстраивались задолго до открытия. Только число жаждущих всё росло, а тем самым росло и число недовольных. Люди спорили, обвиняли в неравенстве: почему это одним достаётся мука, а другим – крупа? Сравнивали цены, упрекали Зинку в несправедливости, подозревали друг друга в недостаточной малоимущности. А благодетеля звали Волшебником. Через два месяца положение изменилось: каждому выдавалась и мука, и крупа на выбор. Тогда народ чуть успокоился, а в магазинчике вымели в первую очередь крупу подороже. Прошло ещё три месяца, и Зинка потихоньку подняла цены – совсем немного, какой-то процент, опасаясь, как бы акция не перекинулась в другой магазин. Волшебник ничего не заметил. А люди стали упрекать, что им не дают других продуктов, ведь сколько можно есть одно и то же. Ещё они были недовольны естественным отбором, указывая на пьяниц и разгильдяев, которым тоже доставались продукты, как и всем остальным честным пенсионерам.
В следующем месяце появились день макарон и день растительного масла, а количество выделяемых продуктов возросло. Зинка выступала в роли медиума между народом и таинственным Волшебником, передавая ему все чаяния и недовольства. Между днями раздачи магазинчик почти пустовал, разве что кто-нибудь забегал купить мыла и поболтать. Но дни раздачи покрывали периоды застоя с лихвой: ещё никогда у Зинки не было такого оборота.
После каждой дополнительной меры народ успокаивался и казался удовлетворённым максимум месяца три, за время которых всё же росло некое недовольство. Сначала просто, без каких-то причин, потом находились и причины. Из числа малоимущих выделились два лидера: мать-одиночка четверых детей (от разных мужчин), красивая наглая баба, Наташка по имени, и пенсионерка Лидия Михайловна, ранее работавшая заместителем какого-то директора по идеологической работе. Они вдвоём стали добровольно блюсти очередь, сортировали малоимущих и выдвигали новые требования Волшебнику. Состоялось собрание, на котором было принято решение не разглашать тайну существования Волшебника, дабы к Зинке не потянулись жители окраин и соседних деревень – а то, не дай Бог, своим не хватит. Также были осуждены запойный Лёшка и ушлый пенсионер Копейкин, замеченные на рынке с гречкой – явно от Зинки. Им погрозили лишением привилегий, они покаялись и на этот раз были прощены.
Сам Волшебник не требовал никаких документов и доказательств, что стало всё сильнее раздражать лидеров. Поэтому-то они и взялись за разработку правил.
Краснощёкая Зинка процветала. Она решилась ещё чуть-чуть поднять цены, и это опять прошло гладко. Ей нравилась деятельность движения малоимущих, в которую она тоже была вовлечена: собрания проводились в её магазине, и она тоже на них покрикивала, когда считала нужным. Она завела тесную дружбу с Наташкой и Лидией Михайловной, они собирались вместе перед приёмом товаров, чтобы нормализировать их раздачу, и обе ей здорово помогали – а ей не надо было за это платить. И не надо было отказывать назойливым пьянчужкам, вечно просившим в долг, - можно было просто сказать, чтобы приходили в среду, тогда получат даром.
Всё было бы хорошо, да только не было у Зинки больше мOчи держать за зубами тайну о личности Волшебника. Ходили разные слухи: и что это мэр распорядился, и что Президент, или какая-то организация. Кандидатура самой Зинки отпадала сразу по причине её жадности, по этой же причине быстро отпала и кандидатура мэра. Люди говорили, что осторожно узнавали о таких же акциях в других местах, и нигде ничего подобного не было, так что не совсем понятно, почему Президент мог выбрать именно их городок и их Зинку. Народ пытался найти в себе общую значимость, которая объясняла бы их избранность. А Зинка страдала. И вот она не выдержала и рассказала по секрету Наташке и Лидии Михайловне, что Волшебником является хозяин местного кирпичного заводика Дмитрий Савкин. Ведь у них были такие доверительный отношения! Зинка взяла с них клятву никому об этом не говорить, хотя совсем не понимала, почему это нужно хранить в тайне.
И Наташка, и Лидия Михайловна страшно удивились. Даже не сразу поверили. Не то, чтобы Дмитрий не подходил для этой роли, но уж очень он был обычным. И он был богат, а одно это будило в народе классовую ненависть. Как раз она и стала быстро пускать ростки в душах Наташки и Лидии Михайловны. И что это он такой добренький? Жиреет на костях наших, вот и хочет обелиться! Сам наворовал, теперь ворованным делится! А то с каких это прибылей? Заводишко-то так, небось, для отвода глаз…
Они почувствовали себя униженными уже через десять минут после оглашения тайны. А ещё через десять об этом знали ближайшие соседи и друзья. Джинн вылетел из бутылки, и остановить его уже было невозможно, надо было или жить с этим, или что-то предпринимать.
Зинка быстро пожалела о содеянном, буквально на следующий день. Собрание малоимущих состоялось спонтанно, и все уже знали, кто такой Волшебник. Только теперь он был не Волшебником, а паразитом, грязным олигархом, продажным капиталистом. Его ничто не волнует, кроме денег, поэтому он унижает сограждан своими подачками. Какая тут логическая связь – Зинка не совсем поняла, но ей стало страшно. Убеждаемый лидерами народ собирался отказаться от бесплатных продуктов.
- Значит, больше полугода вы всё это успешно жрали и требовали всё больше, а теперь не хотите, потому что это даёт вам Димка? – вдруг заорала она. – Только поэтому? Сегодня вдруг это - подачки? Вам надо, чтобы давал Президент или Дед Мороз? И никто другой!!!
- Заткнись! – кричали ей со всех сторон. – Мы сейчас этого Димку с его заводом подожжём! Выгнать его из города поганой метлой! И твою лавочку прикрыть! Ишь, разжирела на чужом горе!
Все вышли из магазина и направились к кирпичному заводу, а Зинка, рыдая, кинулась звонить Волшебнику. Это она, в первую очередь, его так называла.
На заводе закончилась смена, и рабочие выходили на улицу, когда столкнулись с толпой пенсионеров, яростно кричащих проклятия. Все остановились и принялись обсуждать обстановку. Кое-кто из рабочих тоже наполнился гневом, тогда как другие были координально против.
- Вы что, охренели? Всё жаловались, что на еду не хватает – теперь хватает, и всё равно недовольны?
На тех немногих накинулись с кулаками, и завязалась потасовка. Тут из здания вышел Дмитрий Савкин, и толпа притихла. Он выглядел грустным и уставшим.
- Так что, граждане, не хотите больше бесплатных продуктов?
- Не хотим!!!
- Ладно, больше это не повторится.
Тут в толпе началось бурчание.
- Больше не будут раздавать?
- Нет. Всё закончилось, как вы и хотели.
- Что значит – закончилось? – вдруг зашумели те, что стояли подальше. – Мы не согласны!
Савкин развёл руками и пошёл к своему автомобилю. А в толпе опять началась потасовка, сопровождаемая руганью в его адрес и между собой.
Так бесславно и закончился добродетельный проект Волшебника. Поговаривают, что он не отказался делать добрые дела, только делает это без посредников. Кто его знает... Во всяком случае, местные его всё равно ненавидят.
Зинкин магазинчик еле сводит концы с концами, а Наташка и Лидия Михайловна её избегают. Цены опять пришлось снизить.
- Бабуля, послушай, как смешно, - внучка подбежала к Лидии Михайловне с учебником, - мне басню выучить надо: « Лишь были б жёлуди: ведь я от них жирею» - и она залилась смехом. – « Когда бы вверх могла поднять ты рыло»… - от смеха не могла продолжать.
Лидии Михайловне что-то не понравилась басня, она поджала губы и пошла читать сказку младшей внучке, пробормотав « учи, учи».
- Золотую рыбку! – потребовала та.
- И осталась старуха у разбитого корыта…
К счастью, внучка уже спала, когда Лидия Михайловна в конец рассердилась и захлопнула книжку. « Проклятый Савкин», - почему-то подумала она.
N.