Сашу Петровского замучили сны наяву. Пугающее это явление происходило оттого, что Саша перестал спать по ночам. Началось всё в результате его неумеренной страсти к чтению. Приходя домой после занятий в университете, он немедленно хватался за какую-нибудь книгу и не мог остановиться. При этом он хлестал крепкий чай. Как итог его порыва к знанию, сон отступил, чтобы не мешать Саше осваивать просторы художественной и прочей словесности. Трудно сказать откуда происходила Сашина жажда. То ли жадность к информации, то ли эстетическое недержание, возможно, и то и другое и что-нибудь третье. На книги уходили все деньги, то есть стипендия и то, что давали родители. Отец профессор, мать доцент, так что деньги в семье водились, но не в таком количестве, как хотелось бы Саше.
Внешне Саша напоминал разросшегося младенца. Пухлый блондин с довольно редкой коротко остриженной шевелюрой, немного выше среднего роста, Саша одевался экзотически. Впрочем, это слово не очень подходит. Если бы можно было не одеваться, Саша бы ходил голый. Одежда не занимала его мысли вовсе. Что натащил на себя, то и сойдёт. Особо натаскивать было нечего, поэтому Саша дефилировал в одном и том же свитере, который уже превратился в подобие зеркала, хоть брейся, в него глядя, и не менее зеркальных брюк, вдобавок прохудившихся кое-где до паутины. Но всё это значения не имело. Саша разбирался в те сравнительно тёмные семидесятые годы во всех течениях поэзии, литературы, живописи, классической музыки, и, собственно, этим и славился и мной был востребован именно в данном качестве.
Здесь я не стану описывать наши с ним далеко не лёгкие для меня отношения, а сосредоточуь на том, что происходило с Сашей, когда его наводнили сны наяву.
Случилась с ним в то время ещё одна история. Его соседом по дому был довольно странный парень Коля Слонимский по кличке «Слон». Слон работал лаборантом в хим.лаборатории университета и Саша познакомился с ним во время занятий. Слон был примерно того же возраста, что и мы все, может чуть-чуть старше – лет двадцать пять – двадцать шесть. Слон женился рано и с женой жил не особенно дружно, можно сказать, ко времени моего с ними знакомства через Сашу жили они в одной квартире, но фактически врозь. Оба произвели на меня впечатление тревожное. Я не люблю непредсказуемых людей, то есть людей, которые не соответствуют моей в общем-то травоядной натуре. Слон брил свою редкую русую растительность налысо. Производил он впечатление жилистого и выносливого человека. Черты лица довольно незапоминающиеся, только серые водянистые глаза приковывали моё внимание. В них явно поблескивало безумие. Слон утверждал, что работа в университете – это так, для маскировки, а основное его занятие – девки для обслуживания обкомовских работников. Однажды он сообщил, что от имени и по поручению организует для них публичный дом. Говорил серьёзно, но безумные искры в глазах заставляли предполагать фантазии не вполне психически здорового человека. Это я не к тому, что не существовало таких домов и таких обкомовских работников, ещё как существовали, а просто вряд ли к такому деликатному делу привлекли бы трепача и психа. Впрочем, кто знает. Ещё одна особенность Слона – он любил нюхать эфир и однажды я наблюдал у Саши как он за вечер вынюхал целую склянку. Мы пили водку, а он нюхал. Я при взгляде на него трезвел, уж очень он странно смотрелся на стуле с этой склянкой в руке, к тому же он клевал носом и западал то вправо то влево, так что я всё время боялся, что он свалится со стула и вся эта эфирная галиматья кончится плохо. В тот вечер я ноги унёс первым и опьянения не чувствовал, а чувствовал, что пора посылать Сашу подальше вместе с эстетикой и Слоном.
Жена Слона тоже производила на меня не особенно благоприятное впечатление, в котором я до сих пор не могу разобраться. Что-то в ней я ощущал хищное и стремительное. Она мне напоминала рысь. Кто-то из её предков спутался с бурятами и у Тани в результате проявились моногольские черты: раскосые глаза и широкие скулы. Она была довольно высокой и стройной девушкой, и наверное интересной и привлекательной, но я реагировал в первую очередь на её породу хищной кошки.
Как я уже упомянул, судя по всему, они со Слоном не жили, а просто делили квартиру. Таня скучала и что-то у них с Сашей началось. Слон это кажется просёк, но ему было по барабану. Не всё равно это кажется было Саше. Он не ревновал Таню, он, похоже, с ней встречался скорее для разминки. Бегать за девочками он не успевал из-за пристрастия к книгам и не очень-то ловок был к тому же, но природа требовала. Возможно, существовали и другие причины. Во всяком случае, ему явно становилось не по себе, когда Слон появлялся в его квартире вместе с Таней и весело ухмылялся. В конце концов Саша забежал, то есть прервал отношения и даже избегать их обоих начал. Я это всё замечал краем глаза. Не очень-то меня эта история интересовала. У меня хватало своих неприятностей и тараканов в голове.
Надо же такому случиться, что как раз в то время, когда Саша потерял сон и расстался с Таней, Слон сгорел на работе. В буквальном смысле. Видимо, нанюхался эфира и не уследил. Загорелась лаборатория и Слон погиб в пожаре. На Сашу эта его смерть произвела даже какое-то болезненное впечатление. Таня переживала куда меньше. Впрочем, они с Сашей больше не виделись, встречал я её редко и мог судить о её чувствах только приблизительно.
Вскоре Саша загудел на лечение в областной психо-неврологический диспансер. Я его там навещал. Саша весело хихикал в своём несколько ненатуральном глумливом стиле, но, похоже, было ему не особенно весело. Подробности он мне не сообщал. Подробности я узнал от его лечащего врача, который оказался знакомым по институту. Саша жаловался на внезапное помрачение сознания с видениями. Как-будто он на несколько секунд засыпал. Случиться это могло где угодно, хоть бы и на середине проезжей части. Особенно часто он видел огонь пожара и из огня к нему выходил ухмыляющийся Слон и вёл за руку Таню, которая тоже смеялась. Слон подмигивал Саше и весело кивал в сторону Тани, словно намекая. Иногда он шептал одними губами: - Некогда мне, в обкоме ждут. - Почему-то именно это упоминание обкома производило на Сашу наиболее тягостное и сумасшедшее впечатление. Всё остальное его пугало намного меньше. Он шарахался, и однажды едва не угодил под машину.
Для успокоения читателя добавлю, что через месяц Саша выписался и сон его потихоньку восстановился. Пришлось от чая отказаться. Снился ли ему Слон в дальнейшем или нет – ручаться не могу, но, судя по Сашиному настроению, если даже снился, то без упоминания обкома.