Все так странно казалось Александру. Горе глубоко пустило корни в его душу и не желало уходить, вдобавок, подкидывая все больше тяжелых вопросов, ответов на которые не знает никто, а размышление по этому поводу ни к чему не приведет, если только к большему количеству вопросов.
Но сейчас, когда он провел время с Аленой, он не мог понять, что чувствует. Радость? – нет! Любовь? – нет! Просто было ощущение, что жизнь еще возможна. Что в душе его, что мгновенно высохла, вся сморщилась и походила на знойную пустыню, еще растет цветок. Да, в самом уголке этой пустыни растет диковинная орхидея, нарушая все законы бытия.
Весь остаток дня Александр провел в размышлениях, глядя на фотографию Анны Владимировны. Он постоянно вставал, ходил по небольшой квартире своей неровной походкой, оглядывал вещи Анны Владимировны и думал. Наряду со скорбью и попыткой принять все как должное, беспрестанно коря себя, Саша думал о том, как жить дальше. На одну стипендию жить сложно. Нужно устроиться на работу. А на носу – дипломная работа, госэкзамены. Ко всему нужно тщательно готовиться. Как быть? Как поступить?
Он заглянул в верхний ящик комода, где бабушка хранила деньги, и обнаружил в нем небольшую сумму. На нее кое-как можно было прожить месяц. А что дальше? Нужно откинуть весь страх, спрятать горе, смириться с ним и начать другую жизнь. Во всем – самостоятельную. Случилось так, не иначе, а значит, так и должно быть. Завтра он пойдет в институт, чтобы оформить индивидуальный план для того, чтобы совмещать работу и учебу.
Александр лег на диван, не на свой, а на диван Анны Владимировны – так ему было как будто легче, и он даже умудрился уснуть. Усталость победила. Отчетливых снов ему не снилось. Он только помнил, что видел во сне лица многих людей, что мелькали за последнее время, но отчетливого сюжета не было.