Немного джаза в тёплой постели

 
                ИЛИ ОБЪЯТЬЯ МАЧО ВМЕСТО БОККАЧЧО.


«Ну, что за люди? Что за люди? Неужели не ясно, если
не открывают, значит, не хотят никого видеть!»
В дверь настойчиво звонили.
«Если опять будут предлагать картошку, спущу с лестницы».
          Постель занимала половину комнаты, всё остальное
мощная акустическая аппаратура.
Саша с трудом отыскал в этом пространстве одну ногу, по её
следам нашёл другую и спустил их на пол. Встал. Накинул халат.
Попытался сделать шаг, но тут его сильно качнуло, к счастью,
под рукой оказалась стена.
«К чёрту всех. Надо лечь».
Звонок над дверью не переставал верещать.
- Иду, иду! – он взглянул на часы. … Полдень.
«Что за глупость, - запивать шампанское водкой? – сделал он
неожиданное заключение, - Всё этот Стасик:  «Попробуй, попробуй, … так вкусно!» … Зачем-то Маяковского приплёл».
          Вчера Саша Драмеров, барабанщик джаз-оркестра после
концерта вместе с коллегами отмечал День рождения своего
приятеля саксофониста, и так получилось, что домой он попал
только в семь утра.
Вот  Вам простой вопрос: - Можно ли выспаться, если лёг в
начале восьмого, а разбудили в двенадцать? Да ещё с бодуна!
Естественно он был не в лучшем расположении духа.
          Наконец Саша добрался до двери и открыл её.
На пороге стояла молодая, очень привлекательная женщина.   
Лицо посетительницы, показавшееся ему знакомым, было искажено негодованием. Раздражение это, очевидно, объяснялось тем, что он долго держал её за дверью.
«Это мы сейчас быстро исправим», - подумал Саша самоуверенно.
Её имя крутилось у него в голове, но как он ни старался, вспомнить
не удавалось, хотя, как казалось, должен был знать.
Женщина очень бурно, что-то ему выговаривала, что
именно Драмеров из-за сильного шума в голове понять не мог.
     Саша не был уверен, что назначил кому-то свидание, но раз пришла, то это очень кстати.  Он уже начинал чувствовать к ней
симпатию и, быть может, любовь. Да и трудно было не влюбиться,
-  перед ним было розовое очарование, то ли в платье, то ли в халатике, за окном весна, он молод и силён, а последние сексуальные контакты случились  целых восемнадцать часов и двадцать три минуты назад.
Вполне понятно, какими мыслями, чувствами и желаниями были переполнены его голова, душа и тело.
Саша перешагнул через порог, легко поднял очарование на руки, внёс в квартиру и толкнул ногой дверь.
- Что Вы делаете? – возмутилась она. - Опустите меня сейчас же!
Куда Вы меня тащите? Я сейчас закричу!
Саша мог бы принять эти слова за сопротивление, если бы
ни её рука, которой она держалась за его шею, чтобы не упасть,
и он ошибочно принял это за объятия.
В следующее мгновение они оказались в спальне.
Он швырнул её на кровать и, прежде чем она успела оценить
ситуацию,  припал к алым губам горячим и долгим поцелуем. 
      Они мгновенно поглотили друг друга!
       Вот это был драйв!  Горячо, как музыка оркестра Каунта Бейси*,
где каждый в своём искусстве старался превзойти партнёра и,
тем самым, распалить его ещё больше, чтобы затем вместе
взлететь в вечность и остаться там навсегда.
Их охватил такой кураж, что хотелось кричать: «О! Что может
быть прекраснее этой музыки? Чего ещё желать, если Вы в её 
объятиях одно целое, одно желанное, и нет этим желаниям
предела, только стремление ещё выше, ещё совершеннее!».
В порыве нежности она дважды назвала его Мишей, но Саша
не встал в позу и легко простил ей эту промашку:  «Лишь бы
девочке было хорошо!»
        Сладкое, дурманящее раскачивание свинга кружило голову
и стирало реальность.  «Swingin’ The Blues»* - звучало в душе и теле.       
Блюз, блюз, блюз!
Два великих саксофониста, демонстрируя технику и поражая
фантазией, плели кружева, стоя у микрофона.
 Как они играли!!!
Это были скачки с препятствиями по пересечённой местности,
не усидишь в седле. Столько изобретательности, столько
страсти, такая мощь и такие чувства и ощущения.

         Наконец настала необходимая пауза, чтобы сменить
аллегро на лирическую нежность анданте, как в пьесе Нила Хефти*
«Li’l Darlin’ * (уверен, Вы её хорошо помните, поэтому я не буду
Вам её напевать).
          Оркестр парил над землёй прямо под облаками, скользя между белыми барашками,  и  золотые саксофоны в их тени нежно пели о земном, а трубы, стыдливо прикрываясь сурдинами, о небесном, о непостижимом.
Город таял там внизу  вместе с улицами, домами, с радостями и неприятностями, с близкими и друзьями.
С ними были только те чудесные ощущения, которые дарят
друг другу в объятьях мужчина и женщина.
          И тут Александр заметил недовольство на её лице.
- В чём дело, моя радость? – спросил он, недоумевая, так как был
уверен и в качестве, и в количестве.
- Зачем Вы это сделали? – выпалила «радость», не покидая его объятий.
- Что именно?
- Вы насильно соблазнили меня. Вы насильник, Вы соблазнитель!
Ах, как я в Вас разочаровалась!
- А разве ты не за этим сюда пришла? – искренне удивился Саша.
Он по-прежнему был уверен, что это одна из его хороших
знакомых, которую он немножко забыл.
- Я пришла просить Вас выключить музыку.
Только тут барабанщик Драмеров понял, отчего так трудно
разговаривать, - великолепный Джо Джонс* сотрясал своим соло
десятиэтажный, густонаселённый дом от фундамента до крыши.
«Как прекрасно звучат тарелки», - отметил про себя Саша, -
«Пщщщ … дуп!  Пщщщ … дуп! Ррр … да-да-да! За-буп- за-буп …
ко-ко-ко!»  «Почему я раньше не заметил это соло?»
Он принялся искать пульт, чтобы выключить аппаратуру.
Найти его было не просто, учитывая  вчерашнее состояние.
- Мой малыш только что уснул, и я боюсь, что он проснётся и 
будет капризничать весь день, - перекрывая соло барабанов,
пыталась объяснить ему она.
И вот только сейчас он окончательно прозрел и даже протрезвел.
     Ну, да!  Это была его соседка, живущая этажом выше, прямо над
ним. Он не раз сталкивался с ней в лифте, а однажды помог 
поднять по ступенькам детскую коляску, где рядом с ребёнком лежала
книжка. Джованни Боккаччо - его любимый поэт.
Но тогда она была в очках.
- А где очки? – на этот раз, вполне объяснимо, возмутился он.
- Зачем мне очки? Я и так вижу, что Вы за тип!
Саша продолжал искать пульт, прикидывая возможные неприятности.
Из динамиков лилась изящная барабанная мелодия, вытканная пальцами Папы Джо.
- И что мы теперь скажем мужу? – всхлипнула соседка, живущая прямо над ним.
- Кто это «МЫ»? – опешил барабанщик.
- Вы должны объясниться с ним, неужели не ясно! – настаивала она.
- Я совсем не желаю встревать в ваши семейные проблемы, -
попытался отстраниться он. 
- Вот как? Вы хотите уйти от ответственности. Мне кажется, Вы
струсили. Боже! Судьба свела меня с трусом! – искренне негодовала она.
- Успокойтесь, пожалуйста! Произошло недоразумение, - я принял
Вас за свою знакомую. Я уверен, Миша достойный человек, и всё правильно поймёт, приняв во внимание этот факт.
- А, причём здесь Миша? – удивилась соседка, - это было всего пару раз, к тому же очень давно! И муж мне это простил, а теперь,
по вашей милости, вряд ли. Из-за Вас моё семейное счастье
висит на волоске.
- Но, будьте благоразумны - надо щадить здоровье и самолюбие
близких Вам людей, и совсем не обязательно посвящать мужа
во все житейские пустяки, - стал успокаивать её Саша.
     Вот тут-то, наконец,  он увидел пульт и нажал кнопку, и   
в обрушившейся на них тишине нежно и даже задумчиво
прозвучали её слова:
- Ну, да, пожалуй, Вы правы. … Ты такой умный и  милый, … 
но раз уж всё так само получилось, и тут нет нашей вины, то
может быть, продолжим?

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
* Каунт Бейси (Count Basie) – пианист, руководитель оркестра,
* «Swingin’ The Blues» - пьеса К. Бейси,
* Нил Хефти (Neal Hefti) – трубач, композитор, аранжировщик,
* «Li’ l Darlin’ – пьеса Н. Хефти, исполнена оркестром К. Бейси.
* Джо Джонс (Jo Jones) – барабанщик оркестра Каунта Бейси.
 
                18 марта 2017 года.