Муножат Йулчиева: «Свой дар я храню для народа»
20 ноября во Дворце международных форумов «Узбекистан» с огромным успехом прошел сольный концерт Народной артистки Республики Узбекистан, блистательной исполнительницы макомов Муножат Иулчиевой. Программа концерта «Душевные мелодии» представила все грани таланта певицы с мировым именем, ее удивительного голоса, способного с первой же минуты завораживать слушателя, независимо от его национальной принадлежности и музыкальных пристрастий. А день спустя Муножат Йулчиева любезно согласилась дать интервью нашей газете и поделиться своими впечатлениями о концерте, мыслями о музыке и, конечно, рассказать о своем пути в большое искусство.
- Вы стали первой из отечественных исполнительниц, кто выступил в самом престижном концертном зале республики. Каковы ощущения?
- Помимо акустических возможностей концертного зала, само место должно вдохновлять исполнителя, и Дворец форумов - как раз такое место. Это большая честь для меня представлять древнейшее искусство макома на такой прекрасной сцене. Мне довелось выступать на самых известных мировых площадках, но восторженные глаза, поддержку и аплодисменты нашего зрителя в тот день я никогда не забуду. Они дороже всего на свете, как и доверие нашего Президента.
Перед этим знаковым для меня концертом я сильно волновалась: подготовка длилась достаточно долго - около двух месяцев ежедневных репетиций. Ведь одно дело - исполнить две-три песни, другое - два часа держать зал. Но те эмоции, которые мне передались от публики, помогли преодолеть волнение, и я сумела на языке национального музыкального искусства сказать со сцены все, что хотела.
- Да, после окончания концерта люди в зале еще долго сидели потрясенные и не хотели уходить. И это несмотря на то, что среди зрителей было немало иностранцев, которые не понимали узбекского языка!
- Знаете, настоящее искусство в переводе не нуждается. У всех одно сердце, один цвет крови, поэтому и восприятие музыки одинаковое. Если твое творчество идет из недр души, тебя поймут и в Африке, и в Америке, и в Европе. Я объездила полмира с гастролями, легче назвать страны, где не была, но скажу одно - я никогда никого не заставляла слушать себя. Однако заметила, как только начинаю петь, зал вместе со мной тут же растворяется в музыке.
- Альбомов с Вашим исполнением в магазинах найти практически невозможно, в отличие от тщательно откорректированных в звукозаписывающих студиях дисков, «фанерных» звезд отечественной эстрады. С чем это связано?
- Я не увлекаюсь шоу-бизнесом. Вообще, считаю, что исполнители, которые поют, особенно на концертах под фонограмму, обманывают зрителя. Уделяя больше внимания внешней атрибутике концерта, создавая шоу, они предают тем самым музыкальные традиции. Это уже не лекарство для души, каким призвано быть настоящее искусство, а пустышка. Что же касается записи альбомов, то в фондах радио и телевидения хранятся записи с моим исполнением. У меня дома есть архив. Сама я тоже выпускаю диски, но малым тиражом и исключительно для друзей, потому что считаю: ничто не заменит живой концерт.
- На Западе Вас называют суфийской певицей. Насколько в этом эпитете есть доля истины?
- Все, что я пою, - это классическая поэзия, написанная в XIV-XV веках, то есть во время развития суфийской философии. Многие поэты тогда были одержимы трансцендентным восприятием мира. И, естественно, я, как исполнитель старинных текстов, тоже несу какие-то сакральные идеи. Но это не пропаганда религии, как думают некоторые западные журналисты. У нас в государстве свобода совести, каждый верит в того Бога, в которого верили его родители. Это сугубо личное дело. А в своем творчестве я просто хочу донести все светлое и великое, что есть в нашем народе.
- Чтобы маком дошел до глубин души слушателей, самому исполнителю необходимо его прочувствовать. Чтобы прочувствовать, нужно понять суть старинного
поэтического произведения, а это подразумевает знание староузбекского и
фарси.
- В консерватории мы изучали фарси, латынь, урду, потому что в староузбекском языке, языке Навои, очень часто встречаются слова, смысл которых сегодня малопонятен или имеет уже другое значение. Другая сложность заключается в том, что язык поэзии того времени - язык символов, многозначности, образов. Например, то, что, на первый взгляд, может показаться обычной земной любовью, оказывалось любовью к Всевышнему. В разгадывании этих «загадок» мне всегда помогал мой наставник и руководитель нашего музыкального коллектива Шавкат Мирзаев. Он же учил управлять голосом, передавать красоту и силу произведений Навои, Машраба, Физули, Хазини и других великих поэтов Востока.
- Ваши корни, как и у большинства талантливых людей, из провинции. Часто ли Вы бываете на своей малой родине?
- Хотелось бы чаще, но не могу: работа, семья, дети. Даже в отпуске отдохнуть не получается. Муж иногда нервничает по этому поводу, но что поделать.
- А супруг не музыкант?
- Нет, он востоковед, филолог языков хинди и урду. Вместе мы уже 20 лет, и на протяжении всего этого времени он старался меня поддержать, понять.
- Когда Вы решили стать певицей?
- Я с малых лет мечтала выступать на сцене, а я из тех людей, кто добивается поставленных целей. Тем более все педагоги в школе без конца твердили, что у меня талант от Бога, и я должна учиться в Ташкенте. Отец поначалу не разрешал, он у меня очень строгий, а потом... Вообще, мои родители не музыканты, но вот у матери был бархатный голос и даже красивее, чем у меня. Но в годы ее молодости об учебе нельзя было и думать, ее сразу выдали замуж. Когда она выходила в поле собирать хлопок, то ее просили петь и вдохновлять на труд остальных. В 2003 году ее не стало, а папа до сих пор живет в Андижане, ему уже за 80, но переезжать в Ташкент не хочет.
- Помните свое первое выступление?
- Тогда я училась на подготовительных курсах, был день рождения Алишера Навои. С телевидения моему наставнику пришло предложение выступить его ученикам в передаче «Нозим ва наво». Я исполнила две песни «Муножат» и «Узок». На следующий день после трансляции я проснулась известной. Немного позже вышел указ Шарафа Рашидова «О поддержке молодых талантов». Более того, тогда же мне выделили отдельную двухкомнатную квартиру прямо в центре города. Это случилось после того, как я не смогла выступить на одном концерте из-за сильной простуды. А жила я тогда в общежитии без условий. Эта квартира до сих пор у меня как талисман, однажды хотела разменять ее на большую, но отец запретил, сказав: «Это первый подарок от государства, храни его». Там сейчас живут мои сестренки.
- В вашей биографии есть любопытный факт: Вам предлагали учиться в московской консерватории с последующей стажировкой в Италии, но вы отказались. Почему?
- Это интересная история. Однажды меня вместе с ректором консерватории пригласили на прием в министерство, где полной неожиданностью стало предложение поехать в Москву и учиться в оперном классе. «Вы будете знаменитой, ваш голос будет звучать во всем мире», - говорили мне. Но я вдруг поняла, что мне, по сути, предлагают оставить родное искусство, которое сделало меня к тому времени достаточно известной в республике, и заняться чем-то совершенно чуждым. Вспомнила, как при поступлении в консерваторию мне сказали, что я совершенно не обладаю данными для оперного искусства, а когда начала учиться традиционному исполнительству, твердили, что у макома нет будущего. Я же была иного мнения. И в тот день в кабинете министра так и сказала, почему бы не
сделать достоянием мировой общественности наше историческое наследие «Шошмаком»? Почему мне нужно бросать родной жанр, тогда как еще неизвестно, насколько я преуспею в опере? А тут еще и родители были против поездки в далекую Москву. Ни уговоры ректора, ни убедительные доводы – никто и ничто не могло повлиять на мое решение. Хотя я тогда была очень молода, но ответила категоричным отказом, чем вызвала недовольство тогдашнего главы совмина. Сегодня я удивляюсь самой себе, своей смелости в те минуты, но человек должен иметь свое мнение и уметь его отстаивать, иначе ничего путного не получится.
- Трудно ли сегодня обучать искусству исполнения макомов современную молодежь?
- Я очень рада, что наша молодежь тянется к традиционному искусству. Приведу пример. Моя ученица больше двух лет назад начала преподавать. И однажды я слушала ее учеников, исполнявших мои песни, очень сложные, которые я сама пела после нескольких лет учебы. Я с волнением слушала их, боялась, что где-то сфальшивят, сорвут голос, но у них все получилось.
- Пробовали себя в других жанрах музыки?
- Играю на дутаре, подыгрываю себе на фортепиано. Есть в репертуаре и несколько национальных эстрадных песен. Но эстрадой сильно не увлекаюсь, потому что делать что-то наполовину - не могу. Раз Господь наделил даром исполнять маком, я должна идти по этому пути, который приведет меня на вершины мастерства. Чтобы довести до такого уровня другой жанр, понадобится много времени. И спрашивается - зачем?
- У Вас двое сыновей. Кто-нибудь пошел по вашим стопам?
- Старший окончил институт связи, младший учится на третьем курсе лицея им.
Успенского. Ему по сердцу больше европейская классика, оперное искусство,
сейчас он учится играть на саксофоне. Заставил купить еще и гитару. Требовать от него, чтобы он занимался национальным традиционным искусством, не могу и не хочу, - у каждого человека приобщение к музыке происходит по-разному.
- Люди, живущие не хлебом единым, находят в творчестве убежище от тягот реальности. А что для Вас Ваше творчество?
- В первую очередь, душевный покой. Часто, исполняя маком, когда я пою
во весь голос, то впадаю в экстаз. В такие мгновения душа музыки словно сливается воедино с моей душой. Это непередаваемые ощущения гармонии. Как-то ко мне приехали из Саудовской Аравии наши бывшие соотечественники, эмигрировавшие за рубеж с приходом советской власти. Одной из целей их прибытия в независимый Узбекистан была я, они приехали, чтобы отдать дань уважения хранительнице музыкальных традиций. Я не принимаю это на свой личный счет, а отношу на алтарь подлинного искусства, которым меня наделил Всевышний и который должна сохранить для своего народа.
Опубликовано в 2011 году.