(зарисовки из 50-60- годов)
Даже не верится, что после всех катаклизмов российской нашей истории в ХХ веке, в деревнях сохранялись патриархальные ландшафты и патриархальная жизнь: сохранялись даже …божьи люди!
Кто они? От рождения такие, или напускали на себя дурь, как пишет В. Даль? Но если они от рождения таковы, то какая целостность (несомненно!) проявляется?
Какой вопрос!
Это вопрос о том, что есть вообще человек…
вместе с ландшафтом
Предлагаемые зарисовки с поверхности жизни, однако, уязвимы: десятилетия назад я не знал судьбы этих людей, как не знаю и сейчас...
И вряд ли из ниже перечисленных людей безоговорочно всех можно «отнести» к подобным людям, скорее большинство из них – «вынужденные приспособленцы…»
*
На фото крестьяне села Ундоры; на втором плане барский дом (начало Х1Х века) в окружении рощи. Время фотографирования не установлено. Из архива Ульяновского краеведческого музея.(вставка: По мнению архивиста И.Сивопляса "Люди явно приоделись для какого-то повода, и повод этот самый достойный – визит великого князя Алексея Александровича (1850 – 1908), сына императора Александра II, путешествовавшего по России и пожелавшего отпраздновать в Ундорах свои именины". На фото -"Крестьяне села Ундоры встречают великого князя Алексея Александровича. 20 мая 1868 года")
*
При барском доме на окраине Ундор на косогоре перед Черталинским оврагом располагался «барский» сад; его название сохранялось вплоть до конца 50-х годов; видимо, он приносил какой-то доход, т.к. при нём был сторож…
Сад был и «при» больнице из красно-коричневого кирпича, и, поскольку сама больница располагалась на выемке перед истоком Малинового оврага между улицами Самодуровка и Выселки, т.е. уже в низине, то сад занимал площадь ещё ближе (ниже) ко дну оврага.
И вообще, кирпичных домов в Ундорах было немало: кроме самого барского дома и больницы, перед улицей Красной, также на выемке оврага, за барским домом, весь Х1Х век стояла швейная фабрика..
Не забудем, что и церковь была «каменной».
А в «самих» Ундорах только на улице Базарная (ныне Школьная) стояло 3 подобных дома (2 сохранились), на ул Старостина – 3 дома (сохранился один).
И одно здание – в Малых Ундорах.
*
Домой к нам редко ходили гости, разве что родные.
…летом у чистой голландки у нас на крашеном полу (!) сидит редкий гость – Коля-с-неба: сейчас знаю, что с лицом Шаляпина, и ест блины (?). Он живёт где-то на Бутырках и ходит ко всем есть (?)
Он беззлобный
*
с Волжской улицы к магазину идёт высокий худой, лысый, с черепом и длинным носом Ивана Грозного Ваня-куку. На лице просвечивают всюду вены, а глаза – сумасшедшие; руки висят, вся фигура наклонена вперёд, шаги крупные…
Ещё он был похож в профиль на индюка, и я даже думал, что когда его издали начинали дразнить, то его нос удлинялся и становился фиолетовым
Я всегда видел его издали, шагов за 10-20; ближе подходить боялся?
Что взрослые! Я знал, что многие мальчики имели обидные, даже неприличные прозвища…
*
с той же Волжской всегда неприметно показывалась Параня-ау: даже летом в заплатанной фуфаечке и непременно с маленькой корзиночкой в согнутой руке. Курносое лицо её было старым, кротким и глупым
Мне кажется, что она не говорила, а только открывала рот: ничего не было слышно
*
Помню у магазина (кооперации – каменного дома, выстроенного до 1913 г) сидящим на перилах дощатого крыльца Митю Рачинского, худого, неопределённого, но скорее пожилого, возраста мужчину (не мужика!, потому что он был в пальто, а никто в Ундорах не носил пальто!), который ел один за другим пряники и всё приговаривал: какие вкусные!
Съест пряник и приговаривает: «Какие вкусные пряники!», съест ещё и снова приговаривает: «ну какие вкусные пряники!»
*
Где-то на Красной жил Миша-Бармалей, который также нигде не работал по причине того, что, видимо, его считали дураком (впрочем, я не знаю, работали ли когда-то все перечисляемые мною персоны); также не вспомню, умел ли он говорить: он мог тихо…реветь… Помню только, что глаза у него были красные и он ходил как медведь, тяжело, тяжело и дышал. Моя мама летом, поскольку я часто был на полевых практиках, просила его чистить конюшню и платила ему водкой. Я ругался с ней, потому что не любил того, что мою работу выполняет кто-то другой…
Помню также, что кто-то его сильно избил…
И встречал я его почему-то всегда на плотине Старостина пруда
*
Но больше помню летом вдоль пыльных дорог в центре Ундор валяющихся мертвецки пьяных мужиков…
Да и улицы то были – Поганый конец, Самодуровка, но была и улица с явным поэтическим названием – Завратяиха!, которая ныне превратилась в обезличенный Больничный переулок…
*
Кроме неприличных названий улиц, Ундоры сохраняли долгое время своеобразные названия ландшафтных «подробностей» вокруг «самого» села: что, например, означает название «Святые вершины» – небольшое понижение за больничным оврагом, километра полтора от Ундор, с мощным (без преувеличения) родником? и когда это название сформировалось? В русское время или перешло от болгар? В чём святость, и отчего «вершины», когда, напротив, здесь было понижение местности? Сейчас на этом месте, рядом с родником, стоит уже более чем полвека маяк… А, может быть, это название, действительно, перешло от болгар, когда их поселение (современные Городищи) разгромили монголы в 13 веке?...
Или: Черталинский овраг и Черталинский лес за ним (уже к северу от Ундор, а не к югу, как «Святые вершины»)? Что за топонимика, как она сформировалась и когда? Линия чёрта (буквально!) или (просто) линия, т.е., черта? Связано ли название леса с легендой, по которой Степан Разин спрятал награбленное в этом лесу?
*
Ещё сохранялись в роще два пруда – Никитин и Рожков, сейчас заросшие, а в низу улицы Самодуровка у самого леса также пруд, где всё лето мокли липовые брёвна, с которых драли мочало, и запах от которых был невыносимо гнилым.
А в самой роще кроме огромных вётл повсюду вырастали к осени двухметровые побеги бузины; ими я оплетал заваленку к дому… И всюду в роще росла крапива.
Помню кузницу у дороги в роще: в ней было жарко и всегда открытая дверь, в середине на наковальне что-то постоянно ковали, и кто-то постоянно раздувал меха… А у кузницы стоял станок для подковки лошадей. Между кузницей и дорогой на плотину, которая была застлана булыжником от школы до начала Волжской улицы, росли две берёзы, но не такие, как всюду (не повислые).
В центре рощи на месте барского дома зияли ямы: кирпичи или камни фундамента дома жители Ундор выкопали и увезли к себе.
*
В серединеХУП века при строительстве засечной черты землю на Диком поле к северу от Симбирской крепости давали дворянам; а вот из каких губерний они переселили своих крестьян? И от времён тех дальних дожили только вот такие словечки: базло,брякнуться, хмыздать, ерепениться, любово (мясо без костей), расчамаха, пушник (бузина),чёрт из озера (так ругалась баба Феня),мазарки (так называла кладбище она же), раскевилить (т.е расстроить ребёнка), дигли...А вот "квохтать" (о курах, которые просятся на яйца и призывают цыплят)по Далю нвг, пск. юж.! Так что, возможно, предков моих вывезли из Новгородской или Псковской губерний!Также вспоминаю: мыкаться, зенки (глаза),шабры (соседи), оглоушить, пупырышек, утирка (полотенце), всклень (т.е.наполнено, например, водой до края),разбередить, пазьмо (участок земли, на котором выращивали в основном картофель, и который находился в "стороне"от сада-огорода). А вот словечко уйма по Далю употреблялось в Московской губернии Рузского уезда...
*
…незаметно исчезли беспечные и почти бесшумно квикающие ласточки (в начале 60-х?), также незаметно неожиданно вдруг появились уже в нулевые годы стрижи, со свистом нарезая бесконечно исчезающие круги в вышине неба…
Обеднел язык самих жителей! Выпали из него не только мало употребляемые слова, но и что ни на есть самые функциональные! Люди словно сбросили их как лишнюю одежду: Ильф и Петров за сто лет словно провидели поголовных последователей словарного запаса Эллочки – людоедки…
*
Летом в Ундорах всегда было пыльно, зимой – снежно
*
Всё лето на пруду купались дети и к вечеру – взрослые; именно с пруда разносились по сторонам всё теплое время года радостные и довольные возгласы…
разносились, чтобы немедленно улететь в небо
И в небе они растворялись…
*
Я не знал тогда, что в небе растворялась вообще вся наша жизнь
* *
Не знал тогда я и о том, что в наш дом (правда, другой, ещё каменный, но который стоял на этом же самом месте) много раз приходил настоящий божий человек, приходил он к моему прадеду, Петру Андриановичу Скучилину…. У дедушки Петрухи (как говорила крёстная), на полатях был «целый мешок книг», и этот человек вместе с Петрухой разбирал эти книжки, а читали они Евангелие, Псалтирь …Сгорели эти книжки в мае 1932 года, уже после смерти Петрухи, во время пожара, когда выгорела вся улица Старостина.
Звали его Антон Петрович (Шувалов), и жил он в бане на Заовражной улице у Шмаковых.
Крёстная рассказывает, а моя мама подправляет её рассказ:
Дедушка Петруха выдал свою дочь замуж (то ли в 1913 г, то ли в 1914, но может быть, и раньше) за Никитина Семёна Филипповича, но которого вскоре забрали на войну. И вот приходит как-то Антон Петрович к Петрухе, а мобилизованный на войну Семён после побывки уже собирался отправляться в город – «ехать на войну». Антон Петрович хлопнул его по плечу и говорит: «Больше не пойдёшь!» «Как это не пойду?» - удивился Семён. «Нет, не пойдёшь». И вот отправились Семён с Федосьей в город (кажется, пешком за 30 вёрст), да на рассыльном пункте (в Мостовой, под Симбирском) его видит какой-то командир (родом из Ундор) и говорит ему, что он пусть возвращается домой, а вместо Семёна он отправил уже кого-то другого…
И воротились молодые домой…
А раз приходит какой-то мужчина к ним в дом и стал спорить с Антон Петровичем и дедушкой Петрухой. Долго спорили, вышел Антон Петрович во двор и говорит: «Да ты ничего не знаешь», и, видимо, что-то ему сказал ещё, но крёстная не помнит. И неизвестный мужчина стал … плясать – до тех пор, пока не стал мокрым. Тогда Антон Петрович сказал: «Хватит!».
Крёстной моей был «лет десять».
Она же несколько раз повторяла, что Антон Петрович так говорил о маленьких детях, что, мол, они общаются напрямую с Богом до тех пор, пока не начинают говорить.Интересно, при этом, знал ли старец Антоний Евангелие (от Матфея), где написано: «В то время, продолжая речь, Иисус сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам»? Мф 11,25.
Как он выглядел? Крёстная: «На ногах шобоны навьюченные, весь оборван. Я вот сейчас его бы и не узнала, во сне разве что». И добавляет: «Непростой был человек».
*
Много-много лет прошло, может быть, уже заканчивались 90-ые годы (!), изменилась сама жизнь, в Ундорах поставили новую церковь с золотым куполом, и всё чаще и чаще возникали разговоры о том, что в Ундорах жил блаженный старец Антоний; отыскали его могилу (он умер в 1943 г), подправили её, и тропинка к ней стала самой заметной на кладбище…Написали небольшую книгу воспоминаний местных жителей «Раб Божий старец Антоний Ундоровский». Жизнеописание. (Л.М.Шадрина). Я узнал об этом и отнёс автору воспоминания моих родителей, некоторые из них были включены при переиздании этой книги…
Из книги я узнал, что в 1936 году, когда разрушали прежнюю церковь, старца Антония арестовывали.
В книге меня поразили многие запомнившиеся жителями Ундор высказывания, но в особенности некоторые. Например, о мужиках: «Что они говорят, я не понимаю, а чего я знаю, они не знают»; о детях (см также выше): «Пока ребёнок не разговаривает, он знает всё и видит, как ангелы, как заговорит, всё отнимается»; о коллективизации: откуда-то приехал В.Ф.Крестин агитировать в колхозы. «Василий, Михаил, Павел Сотниковы и другие взяли колья и стали бить его. Крестин вырвался и – в Старостин пруд. Все кидали в него камни. Антоний взял в руки коромысло и протянул Крестину. Народ разошёлся».
Ещё одно высказывание: «За 70 вёрст не дойдёт до Ундор (беда), что бы ни случилось…
Последнее высказывание, видимо, как-то перекликается с высказыванием Святого отца Иоанна Кронштадского, путешествующего на пароходе от Симбирска вверх по Волге в 1890 году, и остановившегося на пристани села Ундор: «Благословенное село! Оно прославится… человек здесь живёт…Великий чудотворец!». Антон Петровичу тогда было всего 20 лет …
Лишь через несколько лет жители Ундор осознали, о ком говорил Святой отец – об Антоне Петровиче Шувалове.
Блаженном Антонии.
О нём см «Симбирский курьер» от 19.10.96 г и 19.01. 2008 г.
*
Я не знаю, какие нравственные силы создавали человека, но думаю, что не только замыкающиеся на понятные всем заботы