Семейные хроники. Юрий. Балтийск. В шкуре "карася" -1
Продолжение. Начало: http://www.proza.ru/2017/03/11/1714
До призыва на флот считал, что «салага», означающее в пренебрежительно-шутливом просторечии неопытного новобранца, что ни на есть морское словцо. Оказалось, однако, что на кораблях оно вообще не было в ходу. Прибывшие на корабль молодые матросы почему-то звались «карасями». Всем известно, что карась это безобидная рыбёшка семейства карповых, повсеместно обитающая в реках и озёрах. И этим всё сказано. Так полагал и я, пока не ступил на палубу русского корабля. Ступив же, сам не ведая того, мигом обратился военно-морским «карасём». Откуда пошло это поветрие на флоте - неизвестно. В статусе «карася» молодые матросы пребывают обычно до прихода на корабль молодых матросов нового призыва.
В двадцать четвёртом дивизионе малых противолодочных кораблей (МПК) существовал негласный, запрещённый начальством церемониал. В конце апреля, когда уже ясно, что тяжёлая балтийская зима позади и впереди тёплые летние месяцы, матросы, для которых прошедшая зима была последней на флоте, тайком от командиров достают свои старые шинели и в присутствии нескольких «карасей» торжественно топят опостылевшую за четыре года и порядком изношенную амуницию за бортом.
Или вот ещё. В эти же первые тёплые весенние дни «годки», которые будущую зиму уже встретят дома, пребывая от этого в прекрасном расположении духа, подзывают к борту оказавшегося поблизости «карася» и показывают ему в воде якобы проплывающего карасика. Молодой матрос изо всех сил старается увидеть рыбку, но разглядеть ничего не может, ибо там её и не было. Вот и получается, что годки видят карасика в мутной портовой воде, а настоящий «карась» ничего не может узреть. Годки и случайные зрители от души хохочут, показывая пальцами на воду, пока до «карася» не доходит, что его очередной раз беззлобно разыграли.
Но это уже последний розыгрыш. «Карась» этот, вступив первый раз на палубу корабля в ноябре, уже прослужил пять месяцев и нахлебался до чёртиков несладкой «карасиной» ушицы. И тянул он лямку эту с единственной надеждой на то, что когда-то на корабли из учебных отрядов придёт следующая волна флотского пополнения, и низшую ступеньку негласной корабельной иерархии займёт кто-то другой.
Не каждый имеет право разыгрывать молодых матросов, а из тех, кто имеет, не каждый пользуется. Так старослужащие, которым осталось тянуть какие-то месяцы, находясь на самом верху той пресловутой иерархической пирамиды, недолго наслаждаются своим положением. Они вдруг теряют интерес к корабельной жизни, на боевых постах появляются только по боевой тревоге, когда корабль находится в плавании. Они, хоть и имеют полное право разыграть кого угодно, до розыгрыша молодых матросов не опускаются, им это уже не интересно. Да и следующее за ними поколение, являясь большей частью уважаемыми старшинами, классными специалистами, справедливо считают, что подобные забавы авторитета им не прибавят.
Но есть на корабле «золотая» середина. Середнякам служить ещё долго. Но прослужили они половину срока, втянулись в нелёгкую матросскую жизнь на корабле, освоили специальность. Кто-то из них собирается в отпуск, а иной уж возвратился из побывки. То, что они испытали в первые месяцы службы на корабле, воспринимается ими уже в другом свете, даже в комическом. Они с удовольствием рассказывают, как в пору пребывания в карасиной шкуре гоняли их по трюмам, не в пример сегодняшним «карасям». При этом они изрядно привирают, но также им врали в своё время.
Середнячки, прошедшие горнило первых лет службы на корабле, уже не обременённые заботами выживания, дружны меж собой, веселы и готовы на всякие проказы. Вот кто являются основным носителем и хранителем корабельных порядков и иерархии, потому что сполна и честно прошли свой путь «карасей» и молодых матросов. В ближайшем будущем их ожидает почивание на лаврах, заработанное в начале службы, и оспорить или изменить эти порядки они не позволят никому. Они, взирая с любопытством на неуклюжих и туповатых молодых матросов, частенько высмеивают их промахи и, при случае, безжалостно разыграют доверчивого, как телёнка, «карася».
Розыгрыши молодых матросов известны всем, кто служил на кораблях. Многие испытали их на себе, а спустя год обкатывали на глуповатом молодняке. В общем, розыгрыши эти безобидны и связаны с незнанием некоторых флотских вещей, морской терминологии, или с элементарной серостью призывников. А призывают их, как известно, даже из медвежьих углов. Да и разыгрывают не каждого, вернее сказать, розыгрыши подбирают индивидуально, что бы сработало.
Как-то в один из первых дней службы на корабле я работал на полуюте. Единственный люк на полуюте, через который можно спуститься в пост управления газовыми турбинами был открыт. Тогда я уже знал, что в посту управления газовыми турбинами имеется люк, который ведёт в румпельный отсек, где расположено рулевое устройство. И в румпельном, и на посту управления турбинами шли рутинные работы по уходу за техникой.
И тут на полуюте появляется молодой комендор Тарасюк. На рукаве голландки красно-белая повязка. Он рассыльный по кораблю. Самая что ни на есть низшая вахтенная должность на корабле. Фактически это порученец на побегушках у дежурного по кораблю и дежурного по низам, затычка во все большие и маленькие проблемы, возникающие в размеренной и упорядоченной жизни корабля, стоящего у стенки. Вахта эта, хлопотливая и неспокойная, завершается "торжественным" аккордом - помывкой офицерского и матросского гальюнов. Благо что, гальюны эти крохотные, на одно человекоместо.
Мы вместе пришли на корабль и являлись на тот день самыми крупными «карасями» в команде. Я был бы рад перекинуться словечком с единственным на корабле человеком, равным мне по статусу, но комендор Тарасюк был деловит и озабочен не по чину.
- Баталер здесь? - дал понять Тарасюк, что он при исполнении и к трёпу не склонен. И сразу же,
- Румпельное где расположено?
Я уже знал, что баталер это ни кто иной, как корабельный снабженец, уважаемый на корабле человек, ведь «сидит» он на всём; на продуктах, одежде и других расходных разностях, начиная с земляничного туалетного мыла и кончая ветошью. Немного грузноватый не по годам старшина второй статьи срочной службы, баталер живёт в носовом кубрике, рядом с корабельной кладовой, расположенной в форпике - носовом отсеке корабля. Баталер входит в число нескольких матросов на корабле, которых практически не касаются неписаные корабельные законы и иерархия срока службы. Кроме него этим правом пользуются корабельный фельдшер и секретчик, специалист по кодированным средствам связи. У секретчика вообще привилегированное положение. Он живёт один в крохотном помещении секретной службы, расположенной в офицерском отсеке напротив каюты командира и является доверенным лицом командира, ибо владеет секретной информацией доступной только командиру.
В меньшей мере к этой троице можно отнести корабельного кока. Здесь следует упомянуть ещё об одном действующем корабельном персонаже, который имеет негласные привилегии. На корабле он носит кличку гарсон. Это вестовой, который прислуживает в кают-компании и управляет офицерскими пайками со всеми вытекающими из этого плюсами. Питается гарсон в кают-компании после того, как офицеры заканчивают трапезу. Но остатки сладки, что быстро сказывается на внешнем виде гарсона. Много плюсов имеется в службе гарсона, но и минусов немало, причём плюсы эти легко переходят в минусы. Так гарсон назначается обычно из рядового состава БЧ-1, а значит, могут и разжаловать, отлучить от сытного офицерского стола. А чтоб не разжаловали, надо суметь угодить всем офицерам, что удаётся с трудом. Команда недолюбливает офицерского лакея, хотя многие из зависти, ибо сами не прочь записаться в таковые. Не каждому гарсону удаётся продолжительное время одинаково ладить с офицерами и матросами.
Козырем гарсона, придающим ему вес в глазах рядового состава, является его информированность, ведь он, прислуживая за столом в кают-компании, является свидетелем всех разговоров, происходящих за этим столом. Однако, умный гарсон знает, какую информацию можно выпустить в команду, и о чём следует держать язык за зубами, ибо можно лишиться тёплого местечка. Правда, на МПК 204 проекта образца конца шестидесятых годов гарсон выполнял ещё служебные обязанности по боевому расписанию, было бы непозволительной роскошью на корабле с экипажем около пятидесяти моряков иметь освобождённого гарсона. Тем не менее, гарсона редко задействовали на корабельных работах, по большим и малым приборкам он находился в кают-компании.
Итак, рассыльный по кораблю молодой комендор Тарасюк, с пристрастием «карася» выполняя поручение, разыскивает на полуюте баталера старшину второй статьи Григоренко. Тарасюк уверен, что баталер находится в румпельном, но не знает, что такое румпельное отделение и где оно расположено. Я указал на открытый люк, там находится румпельное. Посыльный подошёл к люку и громко прокричал в него,
- Эй, в румпельном! Баталера срочно на бак!
Из глубины румпельного донеслось,
- Нет здесь баталера!
-Как нет..? Сказали, что он, простыни сушит в румпельном!
Я уж было потерял интерес к Тарасюку, но последние его слова меня насторожили: - "Как это баталер в румпельном сушит простыни ? Там в полный рост то нельзя выпрямиться..." По правде сказать, до меня пока не дошло, что присутствую и даже, не ведая того, участвую в розыгрыше молодого матроса. Ведь я ему указал, где расположен румпельный отсек.
Последняя фраза рассыльного произвели неожиданный эффект. Из люка появились сразу две головы в беретах, и кто-то третий пытался просунуть снизу ещё одну голову. Потом все трое, скалясь от уха до уха, не поленились выбраться на палубу, а в проёме люка взамен появились ещё две головы. Тарасюк не удивился необычному вниманию к собственной персоне и продолжал требовать выдачи баталера. Ведь ему ясно сказали, что бы без баталера не возвращался. Но баталер не мог, видимо, оторваться от такого важного дела, как просушивание простыней, и игнорировал призывы рассыльного. Пришлось Тарасюку самому спуститься в румпельное. Конечно, сделать ему это посоветовали доброхоты, принявшие трогательное участие в поиске баталера.
Когда растерянный Тарасюк вновь оказался на палубе полуюта, его встретил дружный смех зрителей. К тому времени подтянулись и инициаторы розыгрыша, принявшие активное участие в общем веселье. Убедившись, что баталера в румпельном нет и не могло быть, сконфуженный Тарасюк, понял, что попал впросак, и спешно покинул полуют под хохот и комментарии бывалых.
- Теперь он расположение румпельного усвоит намертво. Карась!
- Так он и на клотике боцмана искал, когда тот чаи там гонял!
И вновь взрыв хохота. Оказывается, Тарасюк умудрился проколоться и на этом, известном даже на гражданке розыгрыше. В общем веселье по поводу удавшегося розыгрыша я участия не принимал, но вежливо улыбался. Ведь Тарасюк мой одногодок, поэтому никакого права участвовать в розыгрыше я не имел и, тем более, наслаждаться его результатом. Да и желания смеяться особого не было, глядишь, завтра сам попадусь на крючок. «Карась», он и есть «карась»!
Молодой матрос, «карась» – рабочая лошадка кубрика. Когда в кубрик приходят три, а лучше четыре новобранца и кубрику хорошо, так как они покрывают все запросы на общекорабельные работы, и самим молодым легче приходится, так как все тяготы работ делят между собой. Я же пришёл на корабль невпопад и оказался единственным «карасём» в кубрике Мои одногодки ещё обучались в учебных отрядах. Правда, вместе со мной на корабль пришли ещё два новобранца - комендор Тарасюк и фельдшер из моего же взвода спецнабора, выпускник одесского медучилища. Комендор Тарасюк оказался в составе «белой кости», а фельдшер вообще «голубая кровь», с первых дней службы на корабле стал «неприкасаемым». Поэтому, я стал номером один на все общекорабельные работы. В компанию мне добавляли по очереди прошлогодний молодняк.
На корабле всегда есть работа, особенно, если боцман на корабле деловой, а у командира корабля намётанный глаз на мельчайшие непорядки в состоянии корабля и его хозяйственной части. Хороший боцман обычно не допускает того, чтобы командир делал ему замечания по состоянию корабля. Поэтому боцман является одним из главных работодателей на корабле. Впрочем, немногим ему уступает вотчина главного механика с его знаменитыми трюмами машинных отделений, в которых постоянно находится грязно-маслянистые трюмные воды, неизвестно откуда туда поступающие. Однако, чистка корабельных трюмов является уделом особо провинившихся. Эта грязная, тяжёлая и продолжительная работа проводится в ночное время. Можно сказать - корабельная каторга. Зато матрос, отработавший единожды внеочередной наряд в трюме, старается вовсю не попадать туда вновь.
Заведование боцмана – внешнее состояние корабля, а также шлюпки, трапы и устройства, связанные с такелажными и швартовочными операциями. Всё это требует большого внимания и ухода, а значит, постоянно существует потребность в рабочих руках. На все работы, связанные с покраской, дополнительной уборкой, уходом за шлюпкой и шлюпочным рангоутом, уборкой территории, погрузкой- разгрузкой продовольствия, боезапаса, оказанием помощи береговой базе кубрики выделяют людей в распоряжение дежурного по кораблю или боцмана. Главным образом, это была молодёжь. Однако, если объём работ большой и срочный, подключается более старшие возрасты, вплоть до всего рядового состава команды. Часто работы проводятся в неурочное время, то есть после ужина или в воскресные дни, когда команда пользуется личным временем, отдыхает.
Боцманом МПК-85 в первый год моей службы на корабле был сверхсрочник главстаршина Куди. Среднего роста, щупловат, но характер темпераментный. За спиной «семилетка» и полный курс флотских «университетов». Родом из какого-то западно-украинского села, отслужил более 4-х лет срочную в боцманской команде. Возвращению в родное село, где ничего, видимо, путного его не ожидало, предпочёл остаться на сверхсрочную службу. Жил на корабле в тесной мичманской каютке. На берегу жилья у него не было, даже в общежитии, так как был холостой, а значит, по мнению командования, оно было ему не к чему. Тем не менее, своё личное время он проводил где-то на берегу и частенько возвращался на корабль навеселе. Иногда он «перебирал» и по приходу на корабль бузил.
Командир корабля и офицеры не обращали внимание на его пьяные спичи, тем более, боцманом он был неплохим и гонял показательно молодых матросов, учил их морскому уму–разуму. Но и матросы после первого испуга от его грозного вида и отборной морской матершины, быстро уясняли всю безобидность этого человека. Куди же, старательно прослужив много лет, понимая тупиковость своего положения, пытался найти какой-то выход. Прослужив ещё около года, он всё-таки ушёл в торговый флот по своей единственной специальности боцмана, которая навечно привязала его к морю.
С боцманом Куди я столкнулся сразу же по приходу на корабль. В первый выход в море, меня направили в распоряжение боцмана. По боевому и авральному расписанию мой боевой номер входит состав баковой швартовой команды, старшим которой является боцман. По окончанию аврала обычно на кораблях объявляется боевая тревога, и вся баковая швартовая команда становится аварийной группой, опять же под руководством боцмана.
В свой первый боевой выход в море я отработал на подхвате в составе баковой швартовой команды.