НА СНИМКЕ: Заседание Президиума СО АН СССР. Показан только стол, за которым сидят члены президиума и столик, где работают стенографистки. С левой стороны стола сидят: член-корр. Д.К. Беляев, академик В.В. Струминский, член-корр. А.Г. Аганбегян, академик С.Л. Соболев. С правой стороны: член-корр. С.Т. Беляев, академик Г.К. Боресков, академик Н.Н. Ворожцов, за ним (его не видно) член-корр. Т.Ф. Горбачёв.
Капиталовложения, необходимые для развития Академгородка в пятилетке 1966-1970 гг. были заложены ещё в прошлом году, а в 1966 году строительство в Академгородке велось уже по новым показателям, которые нам удалось отстоять в Госплане.
Я рассказывал уже, как я ходил по кабинетам и вдохновенно расписывал красоту сибирской природы и бедственное положение молодых учёных, которые, приехав делать большую науку в Сибирь, бросив все прелести культуры и налаженного быта в Москве и Ленинграде, не могут получить жилья, отдать ребёнка в детские ясли или садик.
Как наши дети учатся в школе в 2, а то и в три смены. Даже вместо дома культуры, у нас построили кинотеатр без клубных помещений, и молодёжи негде провести свой досуг – потанцевать, попеть, позаниматься в кружках художественной самодеятельности.
И спортивных залов у нас мало, а желающих заниматься спортом очень много. Нормы строительства соцкультбыта рассчитаны на среднестатистическое население, а у нас молодёжный городок, к нам эти нормы неприменимы.
Мне тогда удалось многое сделать и для строительства детских учреждений, и для строительства больницы, и для строительства жилья, и для строительства школы, но по разделу «Культура и спорт», по внешкольным детским учреждениям не удалось ничего.
Нужно было ходатайствовать перед Советом министров и получать его разрешение, а делать это Михаил Алексеевич Лаврентьев категорически отказывался.
Культура и спорт по его шкале ценностей были на последнем месте. Нет, даже не на последнем, - они просто там отсутствовали. Он считал, что и то, и другое отвлекает молодого учёного от занятий наукой.
В Академгородок с утверждёнными цифрами капиталовложений приехал представитель Госплана и инструктор ЦК КПСС, курирующий Сибирское отделение. Их целью было не дать, а взять. Уточнить, что можно вставить в пятилетний план по внедрению достижений науки в практику – промышленность и сельское хозяйство.
Своё сообщение представитель Госплана Карпенко сделал на расширенном заседании Президиума СО АН, где присутствовали директора всех институтов.
Но обсуждение всё-таки крутилось больше о недостаточности капиталовложений в науку и инженерные коммуникации.
Ведь к тому времени не было построено довольно много уже спроектированных корпусов институтов. Не были решены и важнейшие вопросы тепла, водопровода и канализации, которые требовали больших капиталовложений.
На каждом заседании Президиума присутствовало ещё человек 15-20, – руководители служб и председатель профсоюзного комитета СО АН. Все они размещались на стульях в торце помещения лицом к Председателю.
В основном они давали при необходимости справки по тому или иному вопросу.
Если вопрос затрагивал профсоюзные интересы – труд, охрана труда, зарплата, быт, жильё, вопросы культуры, – я сообщал мнение Комитета профсоюза, даже если оно шло вразрез с мнением членов Президиума СО АН. Я уже не робел, как в первые годы, а говорил уверенно, подтверждая свои слова цифрами, которые всегда были у меня в памяти.
Иногда приходилось и отстаивать точку зрения ОКП. мои аргументы были безупречны, но говорил я всегда в уважительном тоне.
На обсуждении директора институтов говорили с сожалением о нереализованных планах создания лабораторий и о том, что они не могут развернуть исследований, столь необходимых промышленности.
Зам председателя СО АН СССР Б.В. Белянин говорил о бедственном положении с инженерными коммуникациями: что Академгородок может замёрзнуть, остаться без питьевой воды и утонуть в канализационных стоках.
О том, что денег выделено очень мало (правда, больше первоначальных цифр Госплана). Что проблемы перейдут на следующую пятилетку, а как жить с нерешёнными проблемами мы себе не представляем.
Я же в своём выступлении сначала поддержал Белянина, а затем, рискуя навлечь гнев академика Лаврентьева, говорил об отсутствии возможностей для реализации наших потребностей в культурной жизни и недостатке спортивных залов для занятий спортом.
Дело в том, что в первоначальном проекте Академгородка было и то, и другое, но по настоянию академика Лаврентьева из проекта были вычеркнуты и Дворец культуры, и крупный спортивный комплекс со стадионом.
Я говорил и об отсутствии места для занятий детским техническим творчеством, о том, что дети занимаются в подвальном помещении жилого дома, и об отсутствии Дома пионеров с его кружками художественной самодеятельности и детскими клубами по интересам.
Я понимал, что это совещание ничего не решит, но не высказаться публично я не мог. Говорил я убеждённо, взволнованно, и мне даже похлопали.
В газете «ЗНВС» №25 21 июня 1966 г. под заголовком «Разговор большой и серьёзный» появилась короткая информационная заметка, составленная кем-то из учёных секретарей аппарата Президиума СО АН СССР. Вот она:
«В Президиуме СО АН СССР
Состоялось расширенное заседание Президиума Сибирского отделения АН СССР. С информацией о пятилетнем плане развития и внедрения достижений науки в народное хозяйство СССР по Сибирскому отделению выступили представители Госплана СССР А. Карпенко и И. Диковский (так его зашифровали).
Большой и серьёзный разговор произошёл после доклада Заместителя председателя СО АН СССР Б.В. Белянина, посвящённого капиталовложениям СО АН СССР по отрасли «наука» на 1966 -1970 гг.».
И всё. О моём выступлении – ни звука. Почему? Не актуально?
И о проблемах с теплом, водой и канализацией тоже ни слова. Только спокойные деловые фразы: ВЫСТУПИЛИ, ПРОИЗОШЁЛ БОЛЬШОЙ И СЕРЬЁЗНЫЙ РАЗГОВОР, а больше никому ничего знать не следует! Ведь говорили о капиталовложениях по отрасли «наука».
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/03/26/598